Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

— Вэй Ин, пойдём со мной в Гусу…

Вэй Усянь фыркнул, развернулся на пятках и пошёл прочь горделивой походкой, не глядя помахав на прощание. Лань Ванцзи угрюмо смотрел ему вслед, пока Вэй Усянь не скрылся в недрах Благоуханного дворца.

Цзян Чэн, стоявший неподалёку в тени скульптуры с выпрыгивающими из воды рыбками, приподнял бровь. Он не нарочно подслушивал разговоры своего шисюна, просто хотел побыть один, передохнуть от общения с душными Цзинями. Сад в Башне Золотого Карпа был большой, но народу на годовщину победы съехалось столько, что укромного местечка во владениях Цзиней просто не осталось. Это конкретное Цзян Чэн смог занять только потому, что рядом топтался Лань Ванцзи, а к нему без большой нужды никому приближаться не хотелось. Ну, кроме Вэй Усяня, как водится.

Однако с какого перепуга Лань Ванцзи полагал, что Вэй Усянь должен явиться к нему в Облачные Глубины? Вэй Усянь был адептом Юньмэн Цзян, о чём Лань Ванцзи было прекрасно известно! Подумав, Цзян Чэн припомнил, что Вэй Усянь не первый раз выслушивал от каменного Ланя это указание. Цзян Чэн слышал его в тот самый первый день, когда Вэй Усянь нашёлся в надзорной башне в Илине, но шисюн и после не раз жаловался и возмущался, что Лань Ванцзи постоянно угрожает приволочь его в Гусу и наказать за его нетрадиционное совершенствование.

Этому пора было положить конец.

Сложив лицо в самую непоколебимую гримасу, на какую был способен, Цзян Чэн вышел из-за скульптуры и направился высказать Лань Ванцзи пару намёков на то, кто он такой и куда может отправляться со своими указаниями и наказаниями.

— Второй господин Лань, — процедил Цзян Чэн, нарочно игнорируя почётный титул.

— Глава клана Цзян, — бесцветно ответил Лань Ванцзи, глядя сквозь Цзян Чэна. Того это только больше вскипятило.

— Можно узнать, — с плохо скрываемой яростью начал Цзян Чэн, — почему вы считаете допустимым требовать, чтобы старший адепт моего ордена предстал перед судом вашего?

Лань Ванцзи еле заметно нахмурился.

— Судом?

Цзян Чэн почти не закатил глаза. Ну, может, самую малость.

— Вряд ли на сей раз Вэй Усянь обойдётся парой месяцев переписывания правил. А я что-то плохо себе представляю, чтобы ваш уважаемый дядя пересмотрел своё мнение на использование энергии обиды. Если у вас есть какие-то претензии к Юньмэн Цзян, будьте добры высказывать их лично мне, а не пытаться за моей спиной наказывать моих адептов за нарушение ваших правил.

— Я не собирался наказывать Вэй Ина, — всё тем же ровным голосом ответил Лань Ванцзи. — Я звал его не для этого.

Цзян Чэн сощурился.

— А если не для этого, то для чего?

Лань Ванцзи шевельнул губами, но так ничего и не сказал, как будто не желал признаваться. Цзыдянь на руке Цзян Чэна засветился ярче.

— Уж не пытается ли достопочтенный Ханьгуан-цзюнь сманивать кадры из других орденов? У вас вообще совесть есть? Я еле-еле собираю новобранцев по сёлам и весям, а вы тем временем обхаживаете моего старшего адепта?!

— Нет! — выпалил Лань Ванцзи. Цзян Чэну даже показалось, что его глаза раскрылись на волосок шире. — Я не предлагаю Вэй Ину сменить орден.

— Тогда будьте так любезны, объясните, чего вы от него хотите? — выдохнул Цзян Чэн, складывая руки на груди.

Лань Ванцзи опустил взгляд.

— Вэй Ин постоянно подвергает себя воздействию энергии обиды, — наконец сказал он. — Это пагубно для тела и души.

— Это очень интересно, — процедил Цзян Чэн. — Вы от него чего хотите?

Лань Ванцзи всё же взглянул ему в глаза.

— Этот путь может привести к потере рассудка.

Цзян Чэна обожгло его словами, но он не подал вида. Мысль не была новой, просто до сих пор ему никто не преподносил это так категорично. Сам Вэй Усянь только отшучивался и постоянно уверял его, что никакой опасности нет и он со всем справится, — и у Цзян Чэна не было причин ему не верить. Вэй Усянь всегда справлялся.

Прочитав себе эту краткую лекцию, Цзян Чэн невозмутимо моргнул.

— Я спрашиваю вас не о том, что там будет или не будет с моим адептом. Меня интересует, какое это имеет отношение к Ханьгуан-цзюню и его ордену.

— Я беспокоюсь за него, — еле слышно выдавил из себя Лань Ванцзи.

На сей раз Цзян Чэн не сдержал удивлённой гримасы. Ему всегда казалось, что Лань Ванцзи сам бы с удовольствием стёр Вэй Усяня в порошок. Но, очевидно, он изменил своё мнение… Небось после того, как Вэй Усянь остался с ним разбираться с Сюань У. С этой проклятой черепахой, чтоб ей ещё сорок тысяч раз сдохнуть мучительной смертью! Если бы Вэй Усянь не полез на рожон, у ордена Вэнь не было бы повода напасть на Пристань Лотоса…

Цзян Чэн очень быстро скатился по наклонной в омут этих почти суеверных убеждений. Если бы кто-то другой изложил ему его логические построения в форме письменного сочинения, он бы тут же указал на массу логических дыр. Орден Вэнь и без черепахи нашёл бы повод. Вэнь Чао ненавидел Вэй Усяня с первого момента их знакомства. Если бы Лань Ванцзи умер в той пещере, на их стороне было бы на одного очень сильного воина меньше, а Лань Сичэнь вряд ли был бы так же приветлив и любезен с теми, кто бросил его брата умирать.

Однако пока что никто ничего в виде сочинения не записал, а валить все беды на Вэй Усяня было проще и привычнее. Мама всегда так делала, и ей никто не возражал. Самому Вэй Усяню вообще было всё равно, с него любые обвинения скатывались, как дождь с промасленной бумаги зонтика. Зато если его хорошенько пообвинять во всех грехах, Вэй Усянь становился послушнее, активнее старался развлечь Цзян Чэна и хоть некоторое время не лез на рожон. Чистая польза.

Но напоминание о черепахе Цзян Чэна разозлило, а он был не таким человеком, чтобы копаться и анализировать свои порывы. В данный момент он просто больше не хотел смотреть на Лань Ванцзи с его идеальной внешностью, непревзойдённым уровнем совершенствования и идеями по поводу здоровья Вэй Усяня.

— Что ж, держите своё беспокойство при себе! — сплюнул он и удалился размашистой походкой, невольно следуя за своим шисюном.

Chapter Text

— ВЭЙ УСЯНЬ!!!

Вопль Цзян Чэна прогремел по всей Пристани Лотоса, достав до самых дальних уголков резиденции ордена и даже близлежащих деревень. Виновник гнева Главы должен был бы выпасть с балкона, на котором устроился с целой колоннадой винных бутылок, но он только приветливо помахал рукой.

— А-Чэн, хочешь выпить?

Цзян Чэна трясло от ярости.

— Я тебе куда сказал пойти и что там сделать?! — проорал он, уже не заботясь о том, что к вечеру у него сядет голос.

— Хммм.. — протянул Вэй Усянь, картинно почёсывая подбородок. — Не помню?

Цзыдянь хлестнул по парапету балкона, выбив из него кусок и расколов бутылку в руке Вэй Усяня на мелкие черепки.

— Эй! — возмутился этот ушлёпок. — Я её только начал!

— Как начал, так и закончил! — прорычал Цзян Чэн. — Я тебе сказал провести установочную сессию новичкам. Ты их продинамил. Я тебе сказал просмотреть смету на ремонт пирса. Ты даже не подошёл к прорабу. Я тебе сказал, сволочь ты неблагодарная, записать по памяти хоть одну драную книгу, что ты прочёл в жизни!!! Вэй Усянь!!! Каким, зараза, образом твой проклятый Тёмный Путь тебе в этом помешал, а?! Или мне одному это нужно?! Мне одному нужно восстанавливать орден?! На кой ляд ты мне вообще тогда сдался, если от тебя пользы — хрен собачий?!

Вэй Усянь оставил своё вино и легко спрыгнул на землю.

— А-Чэн, ну чего ты так бесишься, я же только на минуточку…

— У тебя все дни состоят из таких минуточек! — взревел Цзян Чэн. — Скажи мне, когда ты последний раз сделал хоть что-то полезное?! Напомни, за что я тебя терплю?!

Секунду Вэй Усянь выглядел уязвлённым в лучших чувствах, но быстро понял, что Цзян Чэн сейчас перейдёт к рукоприкладству, и сменил выражение на оживлённое.

— Я вчера ходил на ночную охоту и заработал денег! — радостно возвестил он.

У Цзян Чэна поле зрения сократилось из-за красной дымки по краям.

— Не вчера, а три дня назад, — процедил он. — Всё, что ты заработал, ты уже пропил. И я. Тебе. Говорил. Взять. Младших. А ты опять, опять попёрся один. Я не понимаю, Вэй Усянь, ты боишься, что какой-то новичок тебя обставит? Неужели так сложно стаскать нескольких подростков на охоту? Или ты думаешь, они должны учиться уничтожать нечисть, просто дыша с тобой одним воздухом?!

— А-Чэн, ну не могу же я учить их своему пути! — заныл Вэй Усянь.

— Значит так, — прошипел Цзян Чэн, тяжело переводя дыхание. — У тебя есть три дня. Собери себя в кучу и начинай делать работу. Либо ты будешь выполнять всё, что я скажу, и в срок, либо ты забьёшь на свой дрянной путь и будешь совершенствоваться как все. Сестра может баловать тебя, сколько ей угодно, а меня заколебали письма с угрозами от Цзинь Гуаншаня. Я не намерен за тебя заступаться, если толку от тебя ноль.

— Письма с угрозами? — посерьёзнел Вэй Усянь. — Ты мне ничего не говорил ни о каких письмах.

— Да потому что ты неуправляемый придурок! — снова заорал Цзян Чэн. — Я уже боюсь тебе слово про Цзиней сказать, как бы ты не пошёл ровнять Башню Карпа с землёй! Я не хочу, чтобы с меня потом спросили за твой разбой!

Лицо Вэй Усяня заледенело.

— Ну раз я такой бесполезный и опасный, может, мне просто выйти из ордена?

— Что? — Цзян Чэн моргнул.

— Что слышал, — буркнул его шисюн и сверкнул красноватыми глазами. Над его плечом на фоне светлой стены Цзян Чэн отчётливо видел тёмный дымок.

— Ты рехнулся, что ли? — выдавил Цзян Чэн, некстати припоминая мрачное пророчество Лань Ванцзи.

Вэй Усянь только хмыкнул и ушёл обратно по лестнице на свой балкон расправляться с оставшейся батареей бутылок.

Гнев, который Цзян Чэн только растравил своими воплями, не нашёл выхода, притоптанный потрясением. Как Вэй Усянь вообще мог такое сказать? Он всерьёз думал о том, чтобы покинуть Юньмэн Цзян? Бросить Цзян Чэна одного?!

Цзян Чэн открыл было рот, чтобы крикнуть: “Ты же обещал!”, но тут же с горечью подумал — а разве Вэй Усянь уже не бросил его одного? Разве Цзян Чэну не приходилось тащить на себе весь груз забот? Разве он не делал всю работу сам? Счета вёл он, людей набирал он, строительством зданий тоже руководил он, адептов муштровал и то он, а потом с наступлением ночи он же тащил напуганных, неумелых новичков на ночную охоту, чтобы заработать денег на всё, чем продолжал заниматься на следующее утро. Разве оттого, что Вэй Усянь выйдет из ордена, что-нибудь изменится?

Цзян Чэн развернулся и пошёл к себе, на ходу, по уже сложившейся привычке, прикидывая плюсы и минусы. Сестра расстроится. Он сам вообще перестанет отдыхать — сейчас Вэй Усянь иногда его отвлекал, и это бесило, но в то же время давало передышку. Что ещё? Зато Цзини откопаются наконец со своими идеями по поводу Тигриной печати. И если Вэй Усянь всё-таки кого-то из них прибьёт, Цзян Чэну не придётся извиняться. Объективно глядя, не так уж и плохо.

Даже сквозь ярость Цзян Чэн чувствовал, что плохо, очень-очень плохо, потому что Вэй Усянь — друг и брат, потому что они должны быть вместе и заодно, потому что в трудную минуту Вэй Усянь окажется рядом и встанет за орден не на жизнь, а на смерть… Но трудных минут пока что не предвиделось, а Вэй Усянь пропивал бюджет. Эти деньги могли бы пойти на одежду. На книги. На стройматериалы. Сейчас Цзян Чэн уже не считал каждый медяк, но и Вэй Усянь не разменивался на дешёвое вино.

“Что с ним не так?” — думал Цзян Чэн. — “Что вот он там сидит и бухает целыми днями?! Уж не прав ли был Лань Ванцзи, не повредился ли Вэй Усянь головой от общения с покойниками?”

И тут Цзян Чэна посетила одна мысль.

Едва зайдя в свой рабочий кабинет, Цзян Чэн сел к столу и принялся выводить послание в Гусу Лань. Конечно, он в тот раз нагрубил Лань Ванцзи, но не настолько, чтобы у того был формальный повод оскорбиться. Набросав абсолютно шаблонный зачин для вежливости, он сразу перешёл к сути:

Ханьгуан-цзюнь,

При нашем последнем разговоре я был излишне резок. Приношу свои извинения. С тех пор я неоднократно задумывался о Ваших словах и начинаю опасаться, что в них была доля правды.

Если Вы всё ещё заинтересованы в том, чтобы принять Вэй Усяня в Гусу, мы можем это обсудить.

***

Обратное письмо от Лань Ванцзи пришло на удивление быстро, как будто тот только и ждал, что Цзян Чэн ему напишет.

Глава Цзян,

Я был бы рад видеть Вэй Ина здесь. Но он — нет. Я не стану его принуждать. Если только он изменил своё мнение?..

Цзян Чэн хмыкнул. Не изменил, так изменит. Цзян Чэн почесал затылок, прикидывая, насколько можно понаглеть. Но, в конце концов, речь шла о Вэй Усяне, а по сравнению с ним любая наглость Цзян Чэна — ничто.

Ханьгуан-цзюнь,

Я слышал, как Вы предлагали Вэй Усяню отправиться с Вами и, честно говоря, это звучало не очень-то доброжелательно, а он хорошо помнит наказания Вашего уважаемого дяди. Если вы готовы предоставить письменные гарантии того, что в Облачных Глубинах он не подвергнется опасности, насилию либо унижению, а также что будет иметь полную свободу передвижения как внутри резиденции ордена, так и за её пределами (в разумных рамках), то у него вовсе не останется причин для отказа.

Это послевоенное время тяжело для обоих наших орденов. Я не понаслышке знаю, как тяжело восстанавливать резиденцию после произошедшей катастрофы. Людей постоянно не хватает, а у тех, кто есть, не хватает знаний и умений. До войны Вэй Усянь был прекрасным учителем для юных адептов и, как вы знаете, одним из самых умелых совершенствующихся в нашем поколении. Однако пока его душевное состояние не придёт в норму, увы, обязанности по ордену даются ему очень тяжело.

Юньмэн Цзян на данный момент не располагает ни техниками, ни специалистами, которые могли бы ему помочь. Однако, как я понял, Ханьгуан-цзюнь предлагал ему воспользоваться достижениями Вашего ордена? Безусловно, я не могу просить о таком одолжении на безвозмездной основе, но если это возымеет эффект, способности Вэй Усяня сполна окупят ваши затраты.

Цзян Чэн скривился, выписывая это: он совершенно не был уверен, что Вэй Усянь хоть пальцем шевельнёт ради Ланей. Но он уже выучил на своей шкуре, что подача — главное для продажи.

И нет, он не собирался задумываться о том, что продаёт брата. Брат же не задумывался о том, что пропивает орден. Цзян Чэн вдохнул поглубже и принялся за самый важный пассаж.

В нынешней политической обстановке чрезвычайно важно соблюдать здоровый баланс сил. Многие беды, с которыми мы столкнулись ранее, произошли оттого, что каждый орден действовал по отдельности, не поддерживая друг друга. Полагаю, мы все научились на своих ошибках, и Гусу Лань так же, как и Юньмэн Цзян, стремится к укреплению отношений с соседями. Дружеский и братский альянсы крепки, но крепче всего альянс брачный. Такой вариант выглядел бы естественно со стороны и не вызвал бы вопросов от особ, озабоченных доступом Вэй Усяня к источнику энергии значительной силы. Уверен, на фоне многочисленных и чрезвычайно могущественных техник Гусу Лань методы Вэй Усяня не будут выглядеть так вопиюще.

Цзян Чэн перечитал письмо, дописал формальное заключение и подозвал посыльного, пока не передумал. Конечно, шансов, что Гусу Лань действительно захочет заключить с Юньмэном брачный альянс, было немного. Лани вообще как-то странно относились к брачным альянсам. Но если дело выгорит… Цзян Чэн попытался себе представить сценарий, в котором Вэй Усянь внезапно взялся бы за ум и за работу (что само по себе было маловероятно), да ещё так, чтобы результат был сравним с настоящим, крепким альянсом с Ланями. Даже если в долгосрочной перспективе терпеть Вэй Усяня в Пристани Лотоса вышло бы и выгоднее, Цзян Чэну сейчас о долгосрочной перспективе можно было только мечтать. Год бы прожить и не дать всему развалиться.

Да и потом, если Вэй Усянь женится в Гусу, ни у кого не вызовет вопросов, что в трудную минуту он встанет на защиту родного ордена. А вот если он просто дезертирует, то им придётся притворяться врагами… Цзян Чэну это было бы как кость в горле. Нет уж, лучше пускай они его в Гусу кормят пресным рисом и укладывают спать засветло, авось будет сильнее родину любить.

***

Глава Цзян,

Надо ли понимать Ваше последнее письмо как брачное предложение?

***

Ханьгуан-цзюнь,

Брачное предложение делает принимающая сторона. Вы же хотите, чтобы Вэй Усянь переехал в Гусу?

Chapter Text

Лань Сичэнь сидел и страдал над огромной книгой, в которой его личная каторга обрекала его каждый месяц планировать бюджет на следующий. Он бы с большим удовольствием занялся каким-нибудь делом о массовом восстании гнилых человеческих останков, но увы. Финансовые дела ордена мог вести только человек, занимающий одну из самых высоких должностей в ордене, а дядя свалил эту работу на Сичэня как только смог. Ванцзи же со свойственным ему перфекционизмом пересчитывал за собой каждое вычисление по десять раз, и вся работа в итоге занимала у него полмесяца — того самого, который следовало спланировать.

— Брат, — раздалось за спиной, и Сичэнь резко вдохнул от неожиданности.

— Ванцзи? Разве ты не пошёл медитировать в уединении?

Младший брат зашёл наконец в поле его зрения, и Сичэнь сразу заметил, что тот взволнован.

— Брат… Мы… могли бы… заключить брачный альянс с Юньмэн Цзян?

Сичэнь отложил кисть, пока не наделал в книге клякс и жестом предложил Ванцзи присесть.

— Я правильно понимаю, кто и с кем собирается сочетаться браком? — осторожно спросил он.

Ванцзи нервно кивнул.

— Но… — Лань Сичэнь помялся. Последний раз, когда он видел господина Вэя, его манера общения с Ванцзи не наводила на мысли о скорой свадьбе. Да и сам Ванцзи  не выглядел так, будто его чувства наконец нашли ответ. — Что по этому поводу думает другая сторона?..

Ванцзи отвёл взгляд.

— Это политический альянс. Глава Цзян заинтересован в нашей поддержке. Вэй Ин сможет взять на себя некоторую долю ответственности в ордене. Брат… Это возможно?..

Лань Сичэнь тоже опустил глаза, и взгляд его снова упал на книгу учёта финансов. Насколько он помнил, Вэй Усянь в совершенстве владел наукой чисел. Это было соблазнительнее, чем Лань Сичэнь был готов себе признать. Однако…

— Ванцзи, но… Не будет ли для тебя ещё болезненнее сочетаться с ним браком, который никогда не станет подлинным союзом сердец?

— Вэй Ин нездоров, — последовал ответ. — Глава Цзян не говорит об этом напрямую, но он озабочен. Если Вэй Ин будет жить здесь, я смогу играть для него.

Губы Лань Сичэня раскрылись в тихом “ах”. Значит, для Ванцзи вопрос выбора не стоял, он только искал возможности заполучить господина Вэя под свою опеку. Что ж. Альянс с соседним орденом — это совсем не плохо, особенно в свете возвышения Цзиней, а Лань Сичэнь всё равно никогда бы не предложил своего брата в качестве кандидатуры на заключение политического брака с наиболее выгодным партнёром. Так что, хотя Юньмэн Цзян сейчас был в плачевном состоянии и требовал больше вложений, чем мог принести пользы, в будущем это, вероятно, изменится, а Ванцзи всё равно ни на ком другом жениться не согласится. Ввести же в семью ещё одного умного и эрудированного заклинателя, пусть с сомнительной репутацией, в нынешнем положении было бы очень кстати.

— Я напишу Главе Цзян официальное предложение, — решил он.

Ванцзи глубоко поклонился без слов. Лань Сичэнь знал, что младший брат сейчас переживал слишком сильные эмоции, чтобы говорить. Глава клана не сдержал умилённой улыбки. Жаль, что господин Вэй не разделял его привязанности к Ванцзи. Как-то ещё сложится этот брак… Лань Сичэнь слишком хорошо знал по опыту своих родителей, что насильно мил не будешь. Но Ванцзи не станет навязываться. Он, скорее всего,  никогда даже не заикнётся супругу о том, что их брак мог бы быть чем-то большим, чем политическим альянсом.

— Могу ли я сделать для тебя что-то ещё? — спросил Лань Сичэнь под влиянием чувств.

— Брат… Можем ли мы обещать Вэй Ину свободу и безопасность? Глава Цзян беспокоится, что наш орден не приемлет его путь совершенствования.

Ах да.

Лань Сичэнь поморщился. Конечно, старейшины и дядя захотят перевоспитать отступника. Лань Сичэнь не верил в перевоспитание. Зато он верил в компромиссы при заключении сделок.

— Если Глава Цзян выставил определённые требования, мы должны оценить риск и выгоду. Допустим, мы дадим гарантии, о которых он просит. Но, Ванцзи, сможешь ли ты как старший супруг гарантировать старейшинам, что господин Вэй не будет нарушать правила, совращать адептов на Тёмный путь и создавать сложные ситуации?

Ванцзи помялся, подбирая слова. Сичэнь видел, что брат уже подумал и об этом.

— Совращать не будет. Вэй Ин не любит говорить о своём методе. Что до остального… Если Вэй Ин будет жить в Цзинши, ему не будет необходимости часто попадаться на глаза старейшинам. И ещё, я подумал… У ордена есть дом в Цайи. Вэй Ин мог бы… отдыхать там время от времени?

Как и сам Сичэнь, Ванцзи трезво смотрел на вещи. Заставить Вэй Усяня не нарушать правил было бы, наверное, не в человеческих способностях. А вот устроить его жизнь так, чтобы правила как можно меньше его касались… Если Ванцзи был готов делить с ним личное пространство и регулярно навещать в Цайи…

— Тебе придётся изменить планировку Цзинши, чтобы туда поместился господин Вэй, — заметил Сичэнь.

Ванцзи кивнул.

— Если брат разрешит, я завтра же поговорю с плотниками. Я думаю, можно добавить пристройку.

Лань Сичэнь приоткрыл рот. До сих пор Ванцзи ни за что не соглашался хоть немного изменить внешний вид дома, в котором жила их мать, да и внутреннее убранство оставалось едва отличимым от времён их детства. Лань Сичэнь не смог бы жить в воспоминаниях, да и тесновато там было, что уж говорить. Однако Ванцзи упирал на то, что аскеза — это благодетель, и менять ничего не собирался. Но стоило на горизонте замаячить тёмной фигуре Вэй Усяня, и Ванцзи уже сам предлагает добавить пристройку?

— Ванцзи, сколько времени ты уже думаешь о том, как разместить здесь господина Вэя?

Мочки ушей Ванцзи заалели.

— Глава Цзян написал мне два дня назад. Я не сразу понял, к чему он клонит.

Лань Сичэнь поджал губы в том смысле, что неплохо бы Главе Цзян писать ему, а не Ванцзи, но логика своя в этом была. Именно Ванцзи больше всех хотел привести сюда Вэй Усяня. Оставалось только выяснить, что об этом думал сам Вэй Усянь. У Лань Сичэня не было иллюзий на этот счёт.

— Что ж, — медленно произнёс он. — Полагаю, мы можем обещать, что господин Вэй не найдёт наши условия излишне стеснёнными.

Chapter Text

На третий день из отпущенных Цзян Чэном поведение Вэй Усяня ничуть не улучшилось. С утра он отправился на рыбалку, вернулся весь мокрый и завалился сушить одежду прямо на себе на террасе Главного павильона. В детстве они с Цзян Чэном часто так делали, но только теперь Цзян Чэн понял, почему его мать так бесилась. И ведь тогда орден не балансировал на грани вымирания.

Поэтому когда за обедом Цзян Чэну принесли письмо от Главы Лань, он тут же бросил палочки на стол и сорвал печать.

Писал Лань Сичэнь поискуснее, чем Лань Ванцзи, чего и следовало ожидать. Но смысл письма читался чётко и ясно: в наше трудное время альянсы на вес золота, Вэй Усянь — выдающийся заклинатель, притеснять не будем, вот вам формальное брачное предложение.

Цзян Чэн глубоко вдохнул, осознавая, что то, что он затеял от злости и бессилия, и что совершенно никак не могло осуществиться, вдруг стало реальностью. Лани были готовы забрать у него Вэй Усяня на его условиях. И даже взамен оказать поддержку в возрождении ордена. Цзян Чэн не мог понять, рад он или в ужасе.

— Ты чего? — хмуро спросил тот самый Вэй Усянь, рассматривая его через стол.

Цзян Чэн секунду поколебался, но тронул — ходи. Он уже уговорил Ланей, пути назад нет.

— Это брачное предложение, — сказал он и, когда сестра выронила из руки пиалу, поспешно добавил, глядя на брата. — Для тебя. Из Гусу Лань.

Вэй Усянь обмер. Спустя пару мгновений неподвижности, он протянул руку, молча требуя письмо. Цзян Чэн нервно пробежал его глазами ещё раз, но никакого криминала не увидел, так что отдал. Вэй Усянь читал его так долго, что Цзян Чэн начал подозревать, что он вместе с рассудком и грамотность где-то посеял, но наконец он отложил письмо и уставился невидящим взглядом в супницу.

— Ты меня им отдашь.

Цзян Чэн поперхнулся заверением, что Вэй Усянь сам может решить. Он обещал Лань Ванцзи, что Вэй Усянь не будет против.

— Лучше уж в Гусу, чем в никуда, — буркнул он.

— А-Чэн, о чём ты? — ахнула сестра.

— Да Вэй Усянь тут пару дней назад предложил выйти из ордена, — процедил Цзян Чэн, сверля взглядом брата. Тот по-прежнему гипнотизировал супницу.

— А-Сянь! — сестра аж вся всколыхнулась. — Как тебе такое только в голову пришло?!

Вэй Усянь пожал одним плечом и вздёрнул брови, закрыв глаза.

— Цзян Чэн считает, что от меня тут нет никакой пользы.

— А что, есть?! — мгновенно выкрысился Цзян Чэн.

Вэй Усянь не ответил. Он отвернулся и сидел, раздувая ноздри и теребя нервными пальцами край салфетки.

— А-Чэн! — снова воскликнула сестра. — Как вы можете ссориться! У нас и так положение плачевное!

— Может быть, оно было бы не таким плачевным, если бы Вэй Усянь хоть немного участвовал! — огрызнулся Цзян Чэн. — Может быть, в Гусу они придумают, как заставить тебя работать?!

— В Гусу они придумают маленький домик на отшибе. — Губы Вэй Усяня презрительно скривились. — И назовут это уединённой медитацией.

Цзян Чэн нахмурился. Он сам думал о чём-то таком, потому и выставил условия.

— Лань Сичэнь обещает не ограничивать твои передвижения.

— И ты ему веришь? — хохотнул Вэй Усянь. — Лань Чжань уже не первый год пытается засадить меня под гусуланьский арест.

Цзян Чэн нахмурился сильнее. Ему и самому так казалось, но Лань Ванцзи уверял, что эти угрозы на самом деле были предложениями помощи.

— Лани же не могут врать, — неуверенно сказал он.

Вэй Усянь скривился.

— Как ты себе представляешь, как можно быть главой ордена и никогда не врать?

Цзян Чэн пробыл главой ордена всего ничего, но представлял с трудом. Он немного растерялся, не находя следующего аргумента, и упёрся взглядом в стопку писем.

— А-Сянь, ты же не решил в самом деле уйти? — продолжила допытываться сестра.

Вэй Усянь ответил что-то бессмысленное, но Цзян Чэн не слушал, потому что следующее письмо было от Цзинь Гуаншаня. Цзян Чэн развернул его неверными пальцами.

— Что там ещё? — с тревогой спросил Вэй Усянь, так что Цзян Чэн понял, что его лицо выразило что-то нехорошее.

— Верховный заклинатель пишет, что вынесет вопрос о хранении Тигриной печати в Пристани Лотоса на дискуссию на весеннем собрании.

Братья надолго встретились взглядами. Потом Вэй Усянь еле заметно кивнул — не в ответ, а сам себе.

— Когда мне собирать вещи? — спросил он.

— В Гусу? — спросил ошеломлённый Цзян Чэн.

— Нет, в Ланьлин! — огрызнулся Вэй Усянь. — Понятное дело, что в Гусу! Они же тебе обещают дармового камня и артель плотников!

— Нам, — поправил Цзян Чэн, одними глазами, не поворачивая головы, наблюдая, как Вэй Усянь встаёт из-за стола. — Нам обещают. Это и твой дом тоже.

— Мой дом — могильный курган, — сплюнул Вэй Усянь и зашагал прочь.

Сестра подорвалась и побежала следом, чтобы его успокоить, а Цзян Чэн не двинулся с места, отяжелевший от этого разговора. Продать брата — это тяжёлое бремя. Но Цзян Чэн учился принимать трудные решения. А вот то, что творилось в голове этого брата, буквально пригибало его к земле, как будто он ждал, что с минуты на минуту рванёт.

***

Свадьбу организовали поспешно. Цзян Чэн не хотел ждать до весеннего собрания. Лань Сичэнь не хотел подсчитывать прибыль и убытки ни за один лишний месяц. Лань Ванцзи не хотел позволять состоянию Вэй Ина прогрессировать больше, чем неизбежно. Вэй Усянь хотел, чтобы всё это уже наконец кончилось и не приходилось то и дело задумываться: последний ли раз он пьёт вино? Последний ли раз он купается в озере? И не стоит ли более тщательно насладиться мясом в остром соусе, ведь наверняка он ест его последний раз.

Свадебные одежды он примерял безучастно. Подарки от Ланей — шелка, посуда, книги, — заставляли его рот наполняться горечью. Иногда, в очередной раз проснувшись ночью от кошмара, он достигал дна и спрашивал себя: неужели он ещё не расплатился с орденом Цзян? Неужели он всё ещё что-то должен? Но, как бы там ни было на самом деле, о его расплате Цзян Чэн не знал, и в этом был весь смысл. Цзян Чэн постепенно становился хорошим главой. Он учился принимать решения. Учился просчитывать ходы. Вэй Усянь немного чувствовал себя таким родителем, который предоставляет маленькому ребёнку самому завязывать штанишки, хоть на это уходит полдня. Но если вмешаться, он ведь никогда не научится.

Да, безусловно, Вэй Усянь мог бы делать многие дела в ордене, не рискуя быть раскрытым. Но если бы он взялся хоть за те же строительные проекты, он бы тут же захотел всё сделать по-своему, пришлось бы уговаривать Цзян Чэна, что-то ему доказывать, а у Вэй Усяня не было на это сил. Да и потом, это ведь дом Цзян Чэна. Вэй Усянь всё чаще приходил к мысли, что не может здесь оставаться. Невозможно обманывать всех бесконечно. Рано или поздно Цзян Чэн увидит что-то не то, соотнесёт факты, догадается, проверит… А раз Вэй Усяню предстоит покинуть Пристань Лотоса, то и незачем ему что-то тут создавать на свой вкус. Всё равно когда он уйдёт, Цзян Чэн всё переиначит. Вэй Усяню же и так едва хватало сил вставать с кровати.

К счастью, свадьбу было решено проводить в Облачных Глубинах. Это, конечно, означало паршивую еду, трезвенность и унылое застолье в молчании, но Вэй Усянь в любом случае не воспринимал это событие как радостное, вот и нечего себя обманывать. Зато Цзянам не пришлось особо сильно готовиться: алые одежды сшили, какое-то условное приданное (в основном, Вэй Усяневы же собственные разработки) собрали, и ладно.

— Меч я твой сам повезу, — сообщил ему Цзян Чэн. — На свадьбу меч не носят. Насчёт флейты… Нехорошо её ланьским старейшинам демонстрировать, не находишь?

Вэй Усянь подозревал, что после того, как Цзян Чэн передаст Суйбянь Ланям, он свой меч больше не увидит. Оно, может, и проще будет, но с Чэньцин он так расстаться не мог.

— Я её спрячу под одежду, — пообещал он. — Она у меня маленькая девочка.

Цзян Чэн странно на него посмотрел, но кивнул.

И Вэй Усянь откинулся на спину и стал развлекать себя воображением Лань Чжаня в красном. Разок он его видел в красном — на соревновании по стрельбе, которое устраивали Вэни. Но Вэй Усянь тогда не особо приглядывался, помнил только, как тот выбесился, когда Вэй Усянь дёрнул за ленточку. Может, Вэй Усяню ещё представится возможность подразнить угрюмого зануду. Хоть какое-то развлечение в Облачных Глубинах.

***

Свадебная церемония в Гусу выглядела ровно так, как Вэй Усянь ожидал. Пресная еда, пресные физиономии. Разве что Лань Чжань в красном превзошёл все ожидания. Вэй Усянь даже хотел протереть глаза, когда впервые его увидел, но Цзян Чэн шлёпнул его по рукам, чтобы не размазал макияж. Впрочем, во всём кроме внешности Лань Чжань вёл себя совершенно предсказуемо — молчал, смотрел в пол или в лучшем случае поверх плеча Вэй Усяня, и только когда они стали кланяться в Зале почитания предков, Вэй Усяню показалось, что Лань Чжань немного дрожит. Но к тому моменту, как они сели за стол, это прошло.

— Ты и слова не скажешь своему молодому мужу? — проворковал Вэй Усянь ему на ухо между сменами блюд.

Лань Чжань вздрогнул и сжал пальцами край лакированного столика — так, что продавил твёрдое дерево. Вэй Усянь сглотнул. Наверное, в целях самосохранения лучше было Лань Чжаня не злить. Он и так вряд ли рад навсегда связать свою жизнь с тёмным заклинателем. Конечно, это он больше всех хотел приволочь Вэй Усяня в Гусу, но одно дело — просто как заключённого, а другое — официально взяв его в мужья. Как-то ещё это скажется на репутации Второго нефрита. Безусловно, Лани объяснят всем, что это карательная мера, но кто-то может и не поверить…

Наконец настала пора молодожёнам удалиться в покои, чем бы они ни оказались. Вэй Усянь вздохнул с облегчением. Он уже устал притворно улыбаться в ответ на нервные взгляды Цзян Чэна и полные слёз — шицзе. Лань Сичэнь смотрел на него и Лань Чжаня с какой-то несвойственной ему неуверенностью и время от времени забывал подклеить отваливающуюся улыбку, а прочие Лани и вовсе на него не смотрели. Вэй Усянь тем не менее игриво сделал всем ручкой и, изобразив довольный вид, вышел вслед за красивым Лань Чжанем, чтобы отправиться туда, где ему предстояло провести неизвестно сколько грядущих лет.

Chapter Text

Лань Чжань вёл его прочь от основных зданий, знакомых Вэй Усяню ещё со времён обучения в Гусу. Вон класс, в котором они все слушали Лань Циженя. Вот остался позади обеденный зал. Вот и библиотеку прошли, где они с Лань Чжанем… Хотя, конечно, это уже не та библиотека. Облачные Глубины уже не Облачные Глубины, так же как и Пристань Лотоса только притворяется собой, а на самом деле все здания — новые, чужие, не несущие на себе следов ни самого Вэй Усяня, ни людей, с которыми он вместе вырос. Он с усилием отвернулся.

— Вэй Ин, как ты себя чувствуешь?

Вэй Усянь сжал зубы. Неужели нотации про Тёмный путь начнутся прямо сейчас?

— Нормально, — буркнул он.

— Ты молчишь весь день.

— Ах, Лань Чжань, сегодня ведь такой… судьбоносный день. Я слишком взволнован, чтобы говорить, — неубедительно соврал Вэй Усянь.

— Вэй Ин разговаривает, когда взволнован, — тихо заметил Лань Чжань.

Вэй Усяню было нечего на это ответить, да и зачем? Судя по тому, что все огни жилых домов остались позади, а впереди ждали только ночь и горы, Лань Чжань собирался прямо сразу отвести Вэй Усяня в маленький домик на заднем склоне, и там оставить медитировать над своим поведением. Он содрогнулся — не от перспективы, а от холода. В Облачные Глубины гораздо раньше, чем в Юньмэн, приходила осень.

Оставшийся, довольно длинный путь они прошли молча. Кажется, и правда завернули на обратную сторону горы. Наконец за очередным скалистым выступом показался домик — ровно как Вэй Усянь и предполагал. Чопорный, в гусуланьском стиле, маленький — явно на одного. По углам и слева от входа висели небольшие фонарики, подсвечивавшие белые стены и тёмное дерево крыльца, а вокруг аккуратные клумбы с мелкими цветочками. Вэй Усянь даже умилился — надо же, ему и цветочков посадили.

Лань Чжань повесил фонарик, который нёс в руке, справа от входа и распахнул двойные двери, отступив в сторону, чтобы Вэй Усянь мог пройти. Тот хмыкнул, мысленно прикинув, смог бы он сейчас вырубить муженька и сбежать, пока его не заперли. Скорее всего, нет. Лань Чжань был очень сильным заклинателем, а Вэй Ин давно не практиковался в бою. Да и не мог он так поступить с Цзян Чэном — Лани ведь разорвали бы с ним альянс.

Он зашёл внутрь.

Первым делом в глаза бросился круглый стол, на столешнице которого мозаикой из розового дерева был выложен огромный лотос. Вэй Усянь уставился на него от неожиданности: розовое дерево и лотосы до сих пор за пределами Юньмэна ему не встречались.

— Вэй Ин?

Лань Чжань, оказывается, зашёл вслед за ним. Вэй Усянь оторвал взгляд от столика и увидел ещё один лотос — вырезанный в ажурной круглой вставке на двери в дальней стене справа. Слева на симметричной двери был круг из чёрного дерева с резными облаками. Вэй Усянь подумал, что вряд ли две двери в одной стене ведут на улицу, а значит, домик на самом деле не такой уж и маленький. Он бросил быстрый взгляд вокруг: ещё пара столиков под окнами, один письменный, с гордо восседающим на нём чернильным набором, а другой — для гуциня, каковой гуцинь на нём и покоился. Ах ну да, Лань Чжань же захочет играть для Вэй Ина всякие очищающие мелодии. От этого не будет ни вреда, ни пользы, но Вэй Ин не против. Лань Чжань красиво играет.

Помимо столиков в комнате ещё были подушки для сидения — что тоже удивительно, Лани ведь всегда сидели на жёстких циновках, — растения в кадках, светильники, небольшая печь и несколько аккуратных низких тумб, на полках которых строгие и приглушённые декоративные элементы перемежались с книгами. Впрочем, половина просто пустовали.

Вэй Усянь в четыре шага пересёк небольшое пространство до противоположной стены и отодвинул лотосовую дверь. За ней оказалась спальня с большой и высокой лежанкой, застеленной покрывалами. И судя по тому, как тут было тепло, под лежанкой размещался кан, сквозь который горячий воздух от печи выходил наружу. Вдоль дальней стены выстроились сундуки с вещами, приехавшие из Юньмэна, а прямо рядом с изголовьем — резная подставка всё из того же розового дерева, на нижних “рожках” которой покоился Суйбянь, а верхние, отстоящие друг от друга всего на пару ладоней, пустовали.

— Это что, для Чэньцин? — поразился он.

Ответа не последовало, так что он обернулся и успел увидеть окончание кивка Лань Ванцзи. Казалось, тот не понимал, что вызвало удивление.

— Духовным инструментам подобает надлежащее хранение. Я подумал, что это место удобно, если понадобится быстро взять.

— Это ты здесь всё обставил? — Вэй Усянь покрутился на месте, отметив ещё полки и столик в другом углу, а ещё незнакомый ему новый сундук.

Лань Чжань снова кивнул, но теперь он выглядел неуверенно.

— Если Вэй Ину не нравится, можно переделать.

— Да нет, тут очень мило… — растерянно произнёс Вэй Ин. Он как-то не ожидал, что Лань Чжань так вложится в его обустройство. Он провёл пальцами по краю ближайшей полки и заглянул в сундук. Это оказался даже не сундук, а комод с ящиками, в которых нашлись стопки бумаги для разных нужд, в том числе, для талисманов, чернильные камни, кисти и краски. — Ого. Не боишься, что я тут в уединении наизобретаю чего-нибудь?

— В Облачных Глубинах нет неупокоенных душ, — напомнил Лань Чжань. — Если Вэй Ин изобретёт что-то, что может пригодится на ночных охотах, орден будет благодарен.

Вэй Усянь в этом сомневался, но решил не педалировать тему. Чем-то же ему нужно будет тут заниматься.

Раздался стук, и Лань Чжань пошёл открывать дверь. На пороге стоял слуга с корзиной, и даже сквозь два дверных проёма до Вэй Усяня донёсся чудесный запах острого мяса. Лань Чжань молча принял корзину, кивнул слуге и закрыл дверь, а потом принялся выставлять на круглый лотосовый стол горшочки с яствами, от одного аромата которых у уроженцев Гусу должны были слезиться глаза.

— Что это? — Вэй Усянь вышел в переднюю комнату и заглянул в горшочек. Оттуда пахнуло копчёной уткой.

— Вэй Ин ничего не ел во время застолья.

— А там было что-то съедобное? — рефлекторно ответил Вэй Усянь, но тут же вернулся к своему вопросу. — Ты что, тайно пристрастился к нормальной еде?

— Не я, — поправил Лань Чжань. — Вэй Ин любит кухню Юньмэна. Я нашёл повара, который жил там несколько лет. Он будет готовить для Вэй Ина отдельно.

Вэй Усянь отвлёкся от горшочка с остро-кислым рыбным супом и уставился на Лань Чжаня.

— Лично для меня? Разве это удобно?

— Он работает не на общей кухне и никому не помешает, — как обычно серьёзно и без выражения ответил Лань Чжань.

— А мясо-то откуда? — никак не мог взять в толк Вэй Усянь. — Разве это не нарушает правил?

Лань Чжань еле заметно мотнул головой.

— Есть мясо не запрещено. Запрещено убивать животных, поэтому мы не держим скот. Я договорился с одним постоялым двором в Цайи, чтобы они каждый день отправляли сюда посыльного с небольшой порцией мяса или рыбы.

— Каждый день?! — изумился Вэй Ин. — Это кому-то придётся каждый день карабкаться на вашу гору, просто чтобы я поел мяса? Лань Чжань, это вовсе не обязательно!

Лань Чжань скользнул хмурым взглядом по фигуре Вэй Усяня.

— Посыльному заплатят за работу, — пояснил он.

— Не слишком ли расточительно? — продолжил недоумевать Вэй Усянь. У него в голове не укладывалось, что какой-то человек будет работать исключительно для его личного комфорта.

— Я могу себе позволить, — категорично заявил Лань Чжань и поджал губы. Кажется, его раздражало, что Вэй Усянь так прицепился к этому вопросу, но тот не мог просто оставить тему.

— Ты?! — Вэй Усянь вытаращился ещё больше. — Ты сам за это платишь? Не орден?

Лань Чжань, казалось, окончательно разозлился.

— Мой дом. Мой муж. Я могу тратить свои деньги, как захочу. Теперь ешь, стынет.

С этими словами он поднялся и ушёл в другую комнату — ту, что с облаками на двери. Вэй Усянь принялся бездумно перекладывать содержимое одного из горшочков себе в рот, пытаясь понять, зачем Лань Чжаню так усложнять себе жизнь. Впрочем, зелёная фасоль с чесноком на сале, которая ему попалась, была так хороша, что думать Вэй Ин скоро перестал, полностью отдавшись вкушению пищи.

Очнулся он только когда Лань Чжань вернулся из другой комнаты с двумя кувшинами, которые Вэй Ин однозначно идентифицировал как “Улыбку Императора”. Он чуть не выронил изо рта кусок утки.

— Вимо?! — воскликнул он с набитым ртом. — В Обвафных Гвубимах?

— Нельзя разговаривать за едой, — напомнил Лань Чжань, невозмутимо ставя кувшины на стол и доставая с одной из полок чашечки. Себе он, впрочем, налил чаю из чайничка, что попыхивал на печке.

Вэй Усянь с усилием проглотил всё.

— А вино приносить можно?

Лань Чжань отвёл глаза, и мочки его ушей заалели.

— Нет.

Вэй Усянь уставился на него, на кувшины, на чашечки и снова на него, описав палочками в воздухе озадаченный символ.

— Я тренировался добавочные два часа сверх нормы и взял внеочередное ночное дежурство, — Лань Чжань впервые на памяти Вэй Усяня оправдывался. — В правилах сказано “алкоголь запрещён”, не “распитие алкоголя”. Вэй Ин не будет наказан, если выпьет.

Вэй Усянь отложил палочки и запустил пальцы в волосы, чтобы помассировать себе голову и как-то осмыслить происходящее, и вспомнил о красивой причёске и нарядном гребне только когда всё сбил.

— Лань Чжань, мы только поженились, а я уже так пагубно на тебя влияю! Это тоже посыльный из Цайи будет каждый день приносить?

— Нет, — стушевался Лань Чжань. — Проносить алкоголь — нарушение правил. Я не могу просить кого-то. Так что… не каждый день. Только если у меня будут дела за пределами Облачных Глубин.

Вэй Усянь почесал себе голову ещё активнее, решая, не сон ли это, и в итоге самое массивное украшение из его причёски повисло на тонкой прядке, больно натянув волосы.

— Ай, — прошипел он и попытался отцепить серебряную штуковину, которую получил вместе с прочими предсвадебными дарами из Гусу. Он был уверен, что Лань Сичэнь просто отправил кого-то в ювелирную лавку за первым попавшимся гребнем определённой стоимости, но теперь начал сомневаться, уж не сам ли Лань Чжань его выбирал. Однако острые рожки так запутались, что, возможно, проще было оборвать прядь. Вэй Усянь примерился.

— Подожди! — чуть ли не панически воскликнул Лань Чжань. Ну, “воскликнул” — по его меркам. — Дай я…

Он осёкся, как будто передумал на середине фразы. Вэй Усянь заглянул в его чашку. Нет, там точно был чай.

— Мой муж хочет помочь мне причесаться? — спросил он игриво. — Я и не чаял удостоиться такого внимания! О, моя голова такая тяжёлая от всех этих заколок! Я даже не знаю, как их вынуть. Лань Чжань, ты ведь позаботишься обо мне?

Он заметил, что кадык Лань Чжаня прогулялся туда-сюда, но на лице того ничего не отразилось, когда он кивнул и достал из рукава более практичный гребешок.

— Ты можешь продолжать есть, — сказал он, пересаживаясь за спину Вэй Усяню и принимая у него запутавшееся украшение.

Вэй Усянь решил не пренебрегать разрешением. Еда была насколько вкусной, что бросить её остывать было бы кощунством. Странно, последние месяцы в Пристани Лотоса блюда, которые ему всегда нравились, даже приготовленные шицзе, не казались ему аппетитными. Он вообще больше пил, чем ел. А теперь вот медлил смыть прекрасный вкус острой уточки даже “Улыбкой Императора”.

Вскоре натянутая прядь освободилась, и Вэй Усянь почувствовал на своих волосах лёгкие и даже какие-то робкие прикосновения гребня. Впрочем, постепенно они стали увереннее, а потом Лань Чжань принялся одну за другой вынимать шпильки и заколки. С каждым движением голове Вэй Усяня становилось всё легче, как будто кто-то разжал тиски на его висках. Вэй Усянь прикрыл глаза и блаженно застонал.

— Больно?

— Нет, хорошо-о… — выдохнул Вэй Усянь. — Лань Чжань, ты такой нежный, мне поистине повезло с мужем!

Рука Лань Чжаня в его волосах дрогнула, но он продолжил бережно расчёсывать.

— Я прикажу налить ванну, — сообщил он, когда заколок больше не осталось, а волосы Вэй Усяня аккуратно лежали по плечам. — Вэй Ин может отдохнуть после тяжёлого дня.

Вэй Ин допил последние остатки супа и налил себе чашечку вина, но опорожнять её не спешил. Если Лань Чжань заговорил об отдыхе, значит, скоро отбой, а это значит, что Вэй Усянь останется один в пустом доме на задней стороне горы. Возможно, навсегда.

— Я сегодня полдня только мылся, — пожаловался он. Это было правдой: приплыв в Цайи, они с Цзян Чэном и шицзе остановились на ночь, и сегодняшний день для Вэй Усяня начался с трёх ванн с благовониями и облачения в алые одежды, а потом его в свадебной повозке, которую Цзян Чэн, скрипя зубами, нанял, привезли к воротам Облачных Глубин. — Разве этим до́лжно заниматься в первую брачную ночь?

Вэй Усянь обернулся к Лань Чжаню, который не успел ещё встать и отойти. Они оказались как-то необычно близко.

— Чем… — с трудом проговорил Лань Чжань, уставившись в пол, — Вэй Ин хотел бы заняться?

— Хммм, — Вэй Усянь каверзно ухмыльнулся, прикидывая возможности. Их было не так уж много. — Может быть, мой муж выпьет со мной?

Лань Чжань нахмурился.

— Я бы не хотел забыть день моей свадьбы.

— Ах да, — Вэй Усянь рассмеялся. Он сам не видел, что из сегодняшнего дня стоило помнить, но Лань Чжанева душа — потёмки. — Ну тогда… — Вэй Усянь перебрал в уме всё, что успел увидеть в домике, — я нарисую твой портрет, а ты попозируешь!

Уши Лань Чжаня раскалились докрасна, Вэй Усяню даже показалось, что они светятся в полумраке комнаты. Он беззвучно шевельнул губами, и Вэй Усянь решил принять это за согласие.

— Замётано! — заявил он и закинул вино в рот, едва почувствовав вкус. Вскочив, он побежал в спальню, вытащил из красивого комода лист бумаги, подложку, кисть и чернильный камень и швырнул всё это на лежанку, а следом залез сам. Лань Чжань застыл в дверях в нерешительности.

— Заходи-заходи, — подбодрил его Вэй Усянь. — Ого, эта постель такая мягкая! Я думал, в Облачных Глубинах нельзя спать на мягком!

— Не запрещено, — сообщил Лань Чжань и сделал два шага внутрь. — Не полезно для осанки.

— Мою осанку ничего не спасёт, так что я только за! — заявил Вэй Усянь, откидываясь на подушки. Тут и подушки были мягкие! Внезапно он понял, что слишком устал для рисования, и вообще предпочёл бы провести ближайшую вечность лёжа на этой постели. Глаза сами собой закрылись, и Вэй Усянь поплыл на тёплом мягком облаке.

— У Вэй Ина был трудный день, — тихо сказал Лань Чжань. — Ему следует отдохнуть.

Вэй Усянь в панике распахнул глаза. Лань Чжань же сейчас уйдёт и оставит его одного в его персональной тюрьме! Пусть со вкусной едой и мягкими подушками, но никакие подушки не заменят Вэй Усяню человеческого общения. Его как холодной водой окатило.

— Ничего подобного! — воскликнул он, подрываясь. — С чего мне устать? Я сегодня ничего не делал! И вообще, Лань Чжань, ты же не оставишь своего молодого мужа одного в брачную ночь! Я уверен, об этом есть правило!

Лань Чжань ничего не ответил, и тут Вэй Усяня внезапно накрыло осознанием: они с Лань Чжанем ведь теперь женаты. Пусть причины и цели у этого были всякие разные, но свадьба-то была настоящая!

— Лань Чжань, — позвал он тихо и нервно облизнул губы. — Ты ведь останешься на ночь?

Лань Чжань поднял глаза, раскрытые шире обычного.

— Вэй Ин?..

Вэй Усянь немного истерично рассмеялся. Сейчас он добьётся обратного: Лань Чжань сбежит и передумает платить посыльному и повару за вкусные обеды. Но азарт уже взял верх над рассудком.

— Я ведь теперь принадлежу своему мужу, — проворковал Вэй Усянь. Сказать такое серьёзным голосом он не мог. — Он же не оставит меня прозябать в немилости?

Лань Чжань закаменел.

— О чём ты? — почти прошептал он.

Вэй Усянь спихнул рисовальные принадлежности на пол и похлопал рукой по покрывалу рядом с собой.

— Ханьгуан-цзюнь, конечно, великий заклинатель, но он также молодой мужчина в самом соку. Совершенно естественно, что у него есть определённые потребности. Тем более, он через край полон энергии ян!

Лань Чжань продолжал таращиться на него, как будто увидел привидение. Вэй Усянь мысленно попрощался с острым соусом.

— Вэй Ин… Ты… хочешь?..

— Ну а как ты думал? — Вэй Усянь выпятил губу. — Я замуж вышел, а не принял целибат! Ты же не думал, что я собираюсь всю жизнь оставаться не у дел? Ты должен знать меня лучше! Тем более, мой муж — самый красивый человек на свете! Кто я такой, чтобы им брезговать?

Лань Чжань сделал шаг к кровати — как подневольный, заворожённый звуками чарующей флейты.

— Ты… уверен?

— Я уже согласился стать твоим мужем, — почти серьёзно сказал Вэй Усянь, запутавшись в собственной игре и странном поведении Лань Чжаня. Ни в вопросе брака, ни того, с кем терять невинность, у Вэй Усяня не было никакого выбора, а раз так, то и раздумывать не о чем. — Так в чём мне ещё сомневаться?

Лань Чжань издал какой-то странный грудной звук и сделал несколько шагов вперёд, будто его толкнули в спину. Остановившись у самой кровати, он протянул руку куда-то к Вэй Усяню в целом, и тот не придумал ничего лучше, как вложить свои пальцы ему в ладонь.

Рука у Лань Чжаня была очень тёплая, прямо горячая, и слегка подрагивала. Вэй Усянь даже присмотрелся — уж не лихорадит ли того? Но взгляд у Лань Чжаня был ясный, а лоб — чистый и сухой, пересечённый на сей раз красной лобной лентой.

— На тебе сегодня красная ленточка, — вслух заметил Вэй Усянь, понятия не имея, что говорить. — Это для меня?

— Мм, — ответил Лань Чжань, присел на край лежанки и потянул руку Вэй Усяня к своему затылку. — Бери.

Вэй Усянь не совсем понял, что его муж хотел этим сказать, но  послушно развязал ленту. Часть причёски Лань Чжаня при этом развалилась и руки Вэй Усяня накрыло тёплой шелковистой волной его волос. Без ленты Лань Чжань выглядел непривычно: как-то молодо и беззащитно.

А ведь ему всего двадцать один год, сообразил Вэй Усянь, которому и самому должно было стукнуть столько же через пару месяцев. Как же он ещё должен выглядеть?

— Что-то не так? — спросил Лань Чжань, когда Вэй Усянь слишком долго рассматривал его лицо.

Тот мотнул головой, не отводя взгляда.

— Ты очень красивый, — сказал он наконец. Не мог же он сказать Ханьгуан-цзюню, что тот выглядит невинно и беспомощно?

— Вэй Ин… тоже.

Вэй Усянь не нашёлся, что на этот ответить. Слова как будто не собирались в смысл. Он вытянул ленту из-под волос Лань Чжаня и замер, не зная, что с ней делать. Руки Лань Чжаня ожили и обернули ленту вокруг его запястья плотным наручем. Красная лента, вышитая золотыми облаками, выглядела нарядно. Закончив наматывать, Лань Чжань поднял руку и почти коснулся плеча Вэй Усяня, но в последний момент замер, как будто не знал, что делать дальше.

— Обычно… начинают с поцелуев? — пискнул Вэй Усянь, которого напрочь подвёл голос. И тут же вспомнил, что Лань Чжань ненавидит прикосновения. Но как он собирается исполнять супружеский долг без прикосновений? — Но… если ты не хочешь, мы можем не…

— Начинай, — перебил его Лань Чжань.

Вэй Усянь уверился, что спит. Наверное, он всё-таки отрубился на лежанке, а теперь ему грезится всякая чушь. Ну что ж… Наяву Лань Чжань уж точно не станет с ним целоваться, так хоть во сне получить приятный опыт… Он подался вперёд, пристраивая губы так, чтобы попасть в губы Лань Чжаня. Они тоже были горячие и сухие, но на удивление мягкие. С такого близкого расстояния Вэй Усянь только расплывчато видел его щёку, но почувствовал, как Лань Чжань резко вдохнул, приоткрыв рот. Вэй Усянь экспериментально лизнул щёлку. Тут его плечи с усилием сжали руки.

Вблизи кожа Лань Чжаня пахла сладко и чуть пряно, и этот запах смешался со вкусом его губ. Вэй Усянь не заметил, как оказался головой на подушке, потерявшись там, где Лань Чжань встретил его язык своим. Вэй Усянь даже не думал, что такое возможно. Внезапное влажное касание показалось ему настолько неприличным, что он отстранился бы, если было куда. Но он ведь хотел, чтобы Лань Чжань остался на ночь, не важно, сон это или явь, и чтобы Лань Чжань сделал с ним гораздо более неприличные вещи. Разве это получится, если он даже языка Лань Чжаня боится?

Вэй Усянь невольно хихикнул. Он никогда даже не задумывался о том, что у Лань Чжаня есть язык.

— Вэй Ин? — спросил Лань Чжань ему в губы.

— Приятно, — быстро оправдался Вэй Усянь. Это было не совсем правдой, но и не неправдой. Он просто ещё не определился. Нужно было больше опыта. Он же не трус? — Сделай так ещё раз.

Лань Чжань снова лизнул его в губы, а потом глубже, их языки встретились и потёрлись друг о друга, и Вэй Усяню вдруг захотелось вобрать Лань Чжаня поглубже, засосать посильнее. По груди Лань Чжаня под его руками разлилась вибрация — то ли стон, то ли рык, но без звука. Он опустился ниже, и Вэй Усянь почувствовал, что касается внутренней стороной своего бедра внешней стороны колена Лань Чжаня. И он бы хотел, чтобы это колено подвинулось повыше, и об него можно было потереться.

Небеса, он собирался тереться промежностью о колено Лань Чжаня! Но ведь это сон?.. Или нет?.. Какая разница, они же уже всё равно женаты. Ни об чьё другое колено он всё равно уже не потрётся. Да и разве чьи-то ещё колени когда-то вызывали у него такое желание?

— Возьми меня, — сказал он внезапно, сам не зная, зачем. Наверное, чтобы отрезать себе пути к отступлению. Не может же он теперь сказать “ой, стой, не надо, я передумал”?

— Вэй Ин, — прохрипел Лань Чжань и лёг на него полностью, сместившись ниже, чтобы мокро прижаться ртом к его шее. Шёлк скользнул по шёлку. Вэй Усянь подумал ни о чём и согнул колени, задрав их повыше, чтобы шёлк скользил на большей площади. Лицо у него горело, но назвался горшком — полезай в печь. Меж тем от того, что Лань Чжань делал с его шеей, было щекотно и тесно в груди и тянуло внизу живота. Вэй Усянь, конечно, иногда трогал себя и спускал накопившееся вожделение, представляя себе каких-то лукавых красоток, но таких вот ощущений у него при этом не возникало. Он хотел узнать больше о том, что может чувствовать.

Нервными рывками он развязал пояс и раздвинул на себе верхние слои одежды. Потом вспомнил, как Лань Чжань потянул его руку куда ему было надо, и тоже подвинул ладони Лань Чжаня, чтобы упирались не в постель, а в грудь Вэй Усяня. Под руками стало очень тепло, а когда Лань Чжань принялся сквозь шёлк обводить подушечками больших пальцев его соски, Вэй Усяню потребовалось сделать глубокий вдох, выпятив грудь, потому что там что-то такое щемяще засвербело, и справиться с этим можно было только так.

Вэй Усяню стало интересно, почувствует ли Лань Чжань то же самое. Он просунул руки между ними и развязал пояс Лань Чжаня. На том было ещё больше слоёв одежды, и многие из них завязывались на собственные завязки под поясом, так что пришлось повозиться. Вэй Усянь нетерпеливо захныкал и задёргался вперёд-назад от нетерпения, потираясь пахом о каменно-твёрдый живот Лань Чжаня. А ниже живота ягодицы Вэй Усяня коснулось что-то не менее каменно-твёрдое и немножко мокрое.

— Ой, — выдохнул он, представляя, как это твёрдое бы проникло между его губ, заставляя рот открываться всё шире. Он никогда не думал, что у Лань Чжаня… Впрочем, если он даже про язык Лань Чжаня не думал, что уж говорить о прочих местах. Но, допустим, в рот — он мог себе представить. Да что там, активно представлял, судорожно глотая слюну. Но ведь как-то же люди… засовывают туда? И, судя по тем книженциям, что он читал, делают это с удовольствием. Вэй Усянь хотел попробовать, хотя от страха у него поджимались пальцы на ногах. Но ведь это всего лишь Лань Чжань. Он ведь не боится Лань Чжаня. А если бы и боялся, никогда бы не подал виду. Надо просто вдохнуть поглубже и сделать это, как всё страшное.

— Лань Чжань, — позвал он, решив на всякий случай ещё раз подтолкнуть того к действию, а то он как-то отвлёкся на вылизывание ямочки между ключицами Вэй Усяня. — Возьми меня.

На сей раз Лань Чжань еле слышно охнул и дёрнул бёдрами. Воздух пахнул на мокрую дорожку вдоль ключицы, и спина Вэй Усяня напряглась, выталкивая его бёдра вверх, так что влажная головка Лань Чжаня провезла ему по мошонке. Они оба шумно вдохнули.

— Ну же! — поторопил Вэй Усянь. Теперь он начал бояться, что сейчас всё кончится: их кто-нибудь прервёт, настанет чёртов отбой, Лань Чжань одумается, или он проснётся, и больше он никогда не узнает, что же бывает дальше.

Лань Чжань приподнялся, руки его скользнули под спину Вэй Усяня и ниже, обхватили ягодицы и сжали, так что пальцы попали в ложбинку. Вэй Усянь всхлипнул и дёрнулся, но его держали крепко. Он почувствовал себя распяленным, раскрытым, лёжа здесь с разведёнными коленями. Таким беззащитным он себя не ощущал даже когда Вэнь Цин вырезала его ядро.

— Давай, — снова поторопил он, желая как можно скорее перейти к чему-то следующему.

Лань Чжань сжал его ягодицы ещё сильнее, и ткань штанов лопнула по шву. Вэй Усянь почувствовал движение воздуха кожей там, и его лицо снова вспыхнуло. Может быть, было бы проще, если бы Лань Чжань не оставил ему выбора, даже намёка на выбор. Связал бы, заткнул рот и отымел. Вэй Усянь выгнулся и почувствовал влагу у себя на животе там, докуда ещё не разошёлся шов. Да, он бы точно не отказался, чтобы его впечатали лицом в одну из этих мягких подушек и… но он хотел знать, что будет дальше и боялся спугнуть Лань Чжаня своими странными фантазиями.

А Лань Чжань, похоже, и впрямь начал одумываться. Распрямившись, он оглядывался по сторонам, потом слез с кровати и ни слова не говоря, вышел из комнаты. Вэй Усянь даже не успел собраться с мыслями, чтобы что-нибудь сказать. Вот так законный супруг кинул его на брачном ложе. А чего он ждал? Пусть на несколько мгновений Лань Чжаня и поработило его мужское естество, всё же он способен держать себя в руках, а Вэй Усянь ему даже никогда не нравился.

Вэй Усянь опустил ступни на покрывало и лежал в раздумьях, докатился он до того, чтобы расплакаться, или всё-таки ещё нет. И тут Лань Чжань вернулся.

— Вэй Ин?

Он залез на лежанку и нагнулся, чтобы снова поцеловать Вэй Усяня в губы.

— Ты… — заговорил он снова, — ты хочешь прекратить?

— Я?! — вырвалось у Вэй Усяня гораздо более истерично, чем он от себя ожидал.

Лань Чжань провёл рукой по его груди и животу. Под его ладонью и под кожей Вэй Усяня закручивались тугие смерчи. Лань Чжань с силой провёл обратно, заставив Вэй Усяня всхлипнуть от неутолённого желания. Кровать была слишком большая. Руки и ноги — это так сложно. И надо что-то там отвечать, подтверждать и всё такое. Почему Лань Чжань не может просто ткнуть его носом в подушку и взять? Просто уже сделать это наконец и закрыть вопрос! Но, может, Лань Чжаню это и вовсе не интересно?..

— Ты не хочешь меня? — спросил Вэй Усянь и поморщился от того, как жалко это прозвучало.

— Вэй Ин! — прорычал Лань Чжань. — Хочу. Всегда хочу.

Вэй Усянь облегчённо прикрыл глаза. Значит, всё хорошо, можно расслабиться и предоставить Лань Чжаню делать то, что он хочет.

— Тогда давай. Бери. Бери как хочешь. — И, поскольку Вэй Усянь уважал хороший вызов, добавил: — Я люблю погрубее.

Дыхание Лань Чжаня сбилось. Может быть, Вэй Усянь это сказал на самом деле для того, чтобы ему стало не до анализа странностей Лань Чжаня. Чтобы не думать о том, что будет после. Чтобы не думать вообще ни о чём, а только выть в подушку от того, что с ним сейчас будут делать “погрубее”.

Лань Чжань кивнул и переместился в ноги, надавил ладонями на колени Вэй Усяня, чтобы снова их поднять и раздвинуть. Потом в его руке блеснуло что-то маленькое, но Вэй Усянь не успел задуматься, а в следующее мгновение он почувствовал прикосновение там. Влажное, скользкое. Это были пальцы. Лань Чжань ходил за маслом, услужливо подсказал слишком активно работающий ум. Когда уже выть в подушку, когда?..

Палец скользнул внутрь, и Вэй Усянь со свистом втянул воздух. Он хотел этого. Сильнее, глубже, больше. Сжав в кулаках по горсти покрывала, он продвинулся навстречу. По телу побежали мурашки, волна за волной.

— Да-а! — простонал он. — Ещё! Лань Чжань, что ты так долго?!

Лань Чжань дышал шумно и часто, как после серьёзного боя.

— Вэй Ин… Надо осторожно…

— Не надо! Небеса, да порви меня, не жалей, я хочу всё и сразу!

Лань Чжань помедлил, потом разодрал штаны на Вэй Усяне до самого пояса и обхватил его масляной рукой. Провёл два, три раза — Вэй Усянь взревел и забился, как раненый тигр, отпуская весь свой страх и проваливаясь в пустоту.

Когда он немного проморгался, тёплые руки гладили его по животу и ягодицам, то и дело как бы ненарочно соскальзывая в интересные места. Вэй Усянь поёжился. В комнате было жарко, но он хотел другого жара. Он хотел вдохнуть аромат кожи Лань Чжаня, впиться зубами в его белое плечо. Похоже, пока он приходил в себя, Лань Чжань сбросил верхние одежды, а нижние сползли с одного плеча, обнажив выпуклую грудную мышцу и розовый сосок.

— Поцелуй меня, — не придумал ничего лучшего Вэй Усянь.

Лань Чжань послушно наклонился над ним, прижался губами, обжигая горячечным дыханием, скользнул языком ему в рот, а пальцем — в него. Вэй Усянь впился ногтями в его грудь и подался вниз, насаживаясь глубже. Почему он сам с собой никогда так не делал? Стеснялся? Лань Чжань вот не постеснялся. Смешно. Вэй Усянь хихикнул, и Лань Чжань сцеловал смех с его губ. А потом добавил второй палец.

К третьему пальцу Вэй Усянь уже обхватил Лань Чжаня ногами и раскачивался вниз-вверх, тоненько и жалобно попискивая и счастливо не обращая на это внимания. Голова его была где-то ещё, отдельно и не у дел.

— Лань Чжань, хочу, хочу, давай ещё, да, так, так и ещё…

Он уже не помнил, что чего-то там боялся, что Лань Чжань должен был уйти — бросив его, распалённого, или доведя дело до конца, но уйти, теперь это всё было неважно, теперь существовали только поцелуи и нежные касания, только удовольствие и возбуждение, только ритмичные выдохи Лань Чжаня на лице и жар его тела. Слева что-то упиралось под рёбра жёстким краем — это Чэньцин закатилась между слоями одежды, но Вэй Усяню было всё равно.

Внезапно пальцы исчезли, но Вэй Усянь уже не боялся, он просто лежал, постанывая от удовольствия и ждал, что ещё хорошего Лань Чжань с ним сделает. Так вот оно какое, доверие, подумалось ему в краткий миг, когда разум проснулся. Это расслабиться и не бояться, что что-то пойдёт не так, что станет холодно и пусто, больно или обидно. Всё будет хорошо, надо только подождать…

А потом ему стало не до мыслей, когда Лань Чжань заполнил его до краёв, согнул и смял, прижав к постели так, что Вэй Усянь еле мог вдохнуть, да и зачем, в его тёплом облаке можно было просто тонуть в наслаждении. Правда, когда Лань Чжань начал двигаться, Вэй Усянь обнаружил, что хочет кричать, и стал кричать, просто потому, что говорить он не мог, а молчать — тоже. Это всё было слишком ярко, слишком потрясающе, чтобы молчать. Лань Чжань и сам порыкивал — почти одной вибрацией низкого голоса, без звука, но эта вибрация отдавалась в костях Вэй Усяня, заставляя его сердце сбиваться с ритма и заходиться от восторга. Щекам было мокро, а губам сухо и, кажется, он вцепился Лань Чжаню в волосы, но тот тоже вцепился ему в волосы, и вдвоём они раскачивались, как лодка, жаждущая кораблекрушения, и наконец полетели в бездну.

Потом происходило что-то ещё. Лань Чжань что-то шептал, уходил, приходил. Вэй Усянь чувствовал прикосновения чего-то горячего и влажного. Потом его перекатили на бок, а после этого на другой, раздели и накрыли огромным воздушным одеялом. Шёлк приятно холодил раскалённую кожу. Лань Чжань погладил его по волосам, и в этом жесте было что-то заключительное. Вэй Усянь высунул из-под одеяла руку и ухватил алый шёлк — рукав? штанину?

— Останься…

— Мм, — последовал ответ через мгновение, и Вэй Усяня задвинули к стенке, одеяло поднялось и опустилось и поперёк груди Вэй Усяня легла тяжёлая мускулистая рука. — Спокойной ночи, Вэй Ин.

Chapter Text

Вэй Усянь проснулся каким-то странным утром. Для него самого вроде рано, а для Облачных Глубин точно поздно. Вчерашние события он помнил хорошо, даже слишком.

В постели он был один, но определить, как давно, не представлялось возможным: от кана, на котором была устроена лежанка, все простыни оставались тёплыми. Он помнил, как мёрз здесь по утрам в ученические месяцы, и с благодарностью откинул тёплое одеяло, предоставив тёплому воздуху комнаты ласкать своё полностью обнажённое тело. Пожалуй, здесь было даже слишком тепло. Вэй Усянь приоткрыл ставню, впуская осенний ветерок и зарылся в сундук с одеждой.

Лань Чжань не приготовил для него гусуланьских белых шелков, а своей белой одежды у него не было, так что он облачился, как обычно, в чёрное и красное. Если Лани хотели что-то с этим сделать, они могли заплатить портному сами. Да и кто его тут увидит? Слуга с корзинкой еды? У Вэй Усяня не было иллюзий насчёт его положения в этом ордене. В лучшем случае Лань Чжань зайдёт раз в пару недель, когда снова накопит энергии ян с избытком.

Потягиваясь, Вэй Усянь вышел в переднюю комнату и замер. За круглым столиком сидел Лань Чжань и как ни в чём не бывало заваривал чай. Бутылок с вином нигде не было видно, зато у стола стояла утеплённая корзинка, надо думать, с завтраком.

— Доброе утро, Вэй Ин.

Вэй Усянь моргнул.

— Привет. Ты всё ещё здесь?

Лань Чжань как будто ненадолго задумался над ответом.

— У меня нет обязанностей сегодня. Только когда мы пойдём обедать с дядей и братом.

— Мы?

Лань Чжань кивнул.

— А мне тоже обязательно обедать с твоим дядей? — уточнил Вэй Усянь.

— Это свадебная традиция, — пояснил Лань Чжань. — Обычно на следующий день после свадьбы новобрачные… завтракают с семьёй, но я подумал, что Вэй Ин захочет поспать подольше и попросил заменить завтрак на обед.

— Твой дядя, наверное, был в восторге, — усмехнулся Вэй Усянь.

Лань Чжань неопределённо наклонил голову, как будто хотел сказать, что это проблемы дяди. Такого, конечно, быть не могло, но Вэй Усянь всё равно рассмеялся.

— Мне не полагается одеться в цвета твоего ордена для этого обеда? — на всякий случай уточнил он, садясь к столу. Как-то ему было некомфортно, но он всё не мог понять, в чём дело, сбитый с толку внезапным присутствием Лань Чжаня.

— Вэй Ин может носить то, что хочет. Если Вэй Ин хочет, я закажу клановые одежды.

— М-м, да нет, пожалуй, спасибо, я пока так… — пробормотал Вэй Усянь, чувствуя нарастающее беспокойство. И вдруг вскочил.

Вчера после всего Лань Чжань его раздел, но в его одеждах ведь была Чэньцин, а хуже того, Тигриная печать! Вэй Усянь рванул обратно в спальню, к подставке, на которой лежал Суйбянь. Чэньцин оказалась на своём месте ярусом выше, как будто всегда там лежала. А… Вэй Усянь заметил мешочек цянькунь на тумбочке, прислонённый к подножию стойки. Вэй Усянь схватил его, рванул завязки и заглянул внутрь.

Да, это был его печать. Он тут же почувствовал её зов и услышал шёпот тьмы, исходившей от неё. Тяжело дыша, он опустился на кровать и прижал руку с мешочком к груди, стараясь унять сердцебиение. Вот это он расслабился вчера! Лань Чжань ведь мог сделать что угодно! Сжечь Чэньцин, забрать печать, отдать её Цзиням…

Он услышал шорох и вздрогнул, подняв голову. Лань Чжань застыл в дверном проёме.

— Вэй Ин? Тебе нехорошо?

— А, нет, всё в порядке, — выдохнул Вэй Усянь, собираясь с силами. Он поспешно затолкал мешочек за пазуху и взял Чэньцин, чтобы заткнуть за пояс, но потом задумался. Стоит ли идти на обед с дядей, выставив Чэньцин напоказ? Может, лучше её опять припрятать?

— Тебе лучше поесть сейчас, — заметил Лань Чжань. — На обеде будут традиционные ритуальные блюда. Не уверен, что Вэй Ину они понравятся.

Вэй Усянь содрогнулся при мысли, что же там за отрава, что Лань Чжань заранее забеспокоился.

— Да, я… сейчас, — пробормотал он, переводя дух, и поднялся. Лань Чжань вернулся к столу и разлил чай по чашечкам. Вэй Усяню внезапно стало душно в этом слишком тёплом доме, и он подумал, что стол удачно стоит напротив двери.

— Может быть, откроем дверь и полюбуемся видом за завтраком? — предложил он, стараясь не выдать, как перепугался только что.

— Вэй Ин не замёрзнет? — уточнил Лань Чжань. — Здесь не так тепло, как в Юньмэне.

— Ты меня недооцениваешь, — фыркнул Вэй Усянь и распахнул дверь. Он мог бы выскочить на улицу и дать дёру, Лань Чжань бы не успел его остановить. Но куда бежать? Вэй Усянь постоял недолго, любуясь лучами солнца, пробивавшимися сквозь кроны сосен и растёкшимися лужицами по полянке и цветам. А потом сел к столу завтракать.

— Симпатичные цветочки, — заметил он, с радостью обнаружив, что на завтрак предлагаются оладьи с зелёным луком, а в отдельной чашечке для них подготовлен острый соевый соус. — Неужели ты и клумбы для меня велел обустроить?

Лань Чжань медленно поставил на стол чашечку, из которой пил.

— Это цветы моей матери, — сказал он негромко. — Это был её дом.

Вэй Усянь замер с половиной оладьи за щекой.

— Ты поселил меня в дом своей матери?

— Теперь это мой дом.

Вэй Усянь ещё раз оглядел комнату и проглотил, не жуя.

— Ты поселил меня в своём доме?!

Лань Чжань немного сдвинул брови.

— Вэй Ин... предпочёл бы жить отдельно?

— Что?! Я? Нет! — поспешно заверил Вэй Усянь. — Нет, конечно, я просто… удивился. получается… — он скосил глаза на дверь с облаками, за которую вчера Лань Чжань уходил за вином, — там твоя спальня?

Лань Чжань кивнул.

— А… — Вэй Усянь обернулся к своей распахнутой двери, за которой виднелась взъерошенная постель. Декор из розового дерева вряд ли остался в наследство от матери Лань Чжаня. — А что у тебя раньше было в этой комнате?

— Раньше была только передняя комната, — пояснил Лань Чжань. — Кровать за ширмой. Но я подумал, что вдвоём будет тесно, и заказал пристройку. Теперь две спальни и печь с каном.

Вэй Усянь уставился на него в немом изумлении. И печь только ради него сложили?!

— Я обходился жаровней, — пояснил Лань Чжань. — Но у Вэй Ина всегда холодные руки…

Вэй Усянь фыркнул, покачал головой и взялся за следующий оладушек. Только прожевав его, он заметил, что Лань Чжань по-прежнему на него смотрит.

— У твоего дома, наверное, есть правила? — предположил Вэй Усянь, оглядывая свою раскоряченную позу. — И я их нарушаю, да?

— Нет, — мотнул головой Лань Чжань. — Я… Вэй Ин, вчера…

Вэй Усянь нахмурился. Про вчера он ещё вообще не думал и говорить об этом был не готов. Но Лань Чжань продолжил:

— Ты попросил меня остаться.

Вэй Усянь закусил губу, глядя на цветочки. Он же не знал, что Лань Чжань собирался уйти всего лишь в соседнюю комнату! Он не гордился этим поступком. Но и отрицать его было бы глупо.

— Ну, — буркнул он.

— Ты спал беспокойно, — заметил Лань Чжань.

— Я только на вчера попросил, — тут же заверил его Вэй Усянь. — Всё-таки брачная ночь и всё такое… Можешь больше не оставаться.

Лань Чжань нахмурился, но снова покачал головой.

— Дело не в этом. Ты спал беспокойно. Мне показалось, тебе было нехорошо. И я проверил твой пульс.

Вэй Усянь замер, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Это же не то, о чём он думает? Пожалуйста, только не то, о чём он думает! Он как будто голову забыл в Юньмэне, как можно было подпустить Лань Чжаня так близко?! Одиноко ему было, видите ли, а теперь…

— Я заметил, что твоя ци не течёт, — продолжал говорить Лань Чжань, выкладывая факты мучительно долго. — Я забеспокоился и проверил твой нижний даньтянь. Но... не почувствовал твоё золотое ядро. И там есть шрам… прямо напротив.

Вэй Усянь старался не смотреть на Лань Чжаня, и всё же заметил, как встревоженно тот выглядит.

— Ты кому-нибудь об этом говорил? — просипел Вэй Усянь.

— Я сегодня ещё никого не видел. Тайны Вэй Ина не мои, чтобы раскрывать.

Вэй Усянь с трудом заставил себя сделать вдох. Как можно было так опростоволоситься и полностью утратить контроль над ситуацией? Между прочим, Цзян Чэн и шицзе всё ещё в Облачных Глубинах, во всяком случае, вроде как они планировали тут заночевать. А у Лань Чжаня теперь на Вэй Усяня компромат размером с Луаньцзан. Стоит ли спросить его, что он хочет за молчание? Или в Облачных Глубинах есть какое-нибудь правило против шантажа? Но Лань Чжань вчера продемонстрировал, что умеет находить в правилах лазейки. Может быть, если Вэй Усянь не спросит, то Лань Чжань не сможет его шантажировать? Хотя нарушать правила он тоже, как выяснилось, может запросто. Ну там лишнего поработал в наказание и лады.

— Вэй Ин, дыши, — сказал Лань Чжань, глядя обеспокоенно. — Если для тебя важно, чтобы никто об этом не знал, то я никому не скажу.

— А взамен что? — выдавил Вэй Усянь, всё-таки начиная дышать.

Лань Чжань посмотрел на него с намёком на возмущение, но потом опустил взгляд.

— Вэй Ин простит меня?

— За что? — Вэй Усянь настолько удивился, что забыл ждать подвоха.

— Я убеждал Вэй Ина вернуться на путь меча, но… теперь я понимаю.

Вэй Усянь фыркнул.

— Ты не мог знать. Я очень старался, чтобы никто не узнал.

— Но я даже не подумал, что это могло быть не по выбору, — тихо сказал Лань Чжань. — Что у Вэй Ина есть веские причины. Я не видел ничего, кроме своих убеждений. Прости меня.

Вэй Усянь неловко заёрзал. Он не привык выслушивать извинения. Цзян Чэн никогда перед ним не извинялся, а шицзе было не за что. А кто бы ещё стал извиняться перед Вэй Усянем? Уж не адепты других орденов! И уж точно не Лань Чжань, тот вообще всегда прав. Однако же…

— Да ладно… — пробормотал Вэй Усянь, заправляя лохматую прядь за ухо. От Лань Чжаневой вчерашней работы не осталось и следа. Видно, Вэй Усянь и правда метался во мне. Ох не надо было просить Лань Чжаня остаться. Вэй Усянь нередко просыпался ночью от собственного вопля и обнаруживал, что окутан тьмой, как каракатица чернилами.

Уж не это ли видел Лань Чжань ночью? И как долго? Он выглядел как обычно, но с его уровнем совершенствования, что ему одна бессонная ночь? А судя по всему, что он только что наговорил, он и правда не спал, вместо этого осмысляя то, что обнаружил.

— Это я должен извиняться, — неохотно произнёс Вэй Усянь. — Ты думал, что женишься на заклинателе, а я обычный смертный. Хотя, может, так оно и лучше: потерпишь меня немножко, а когда мой срок подойдёт, сможешь найти себе кого-то по душе.

Лань Чжань шарахнул чашечкой об стол и сжал её так, что ногти побелели.

— Нет!

Вэй Усянь вздрогнул и пригнулся.

— Я не женюсь второй раз, — отрезал Лань Чжань.

— Мы женаты меньше суток, а тебе уже так надоело? — пробормотал Вэй Усянь, прикидывая, не пора ли спасаться бегством.

Лань Чжань отпустил чашечку, закрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно, наверное, преодолевая свои порывы. Вэй Усяню хватило благоразумия помолчать. Оладушки, опять же, ещё не кончились.

Наконец Лань Чжань закончил свою медитацию и открыл глаза.

— Вэй Ин, Глава Цзян и дева Цзян всё ещё здесь, но не останутся на обед. Если хочешь с ними попрощаться, я тебя провожу.

Вэй Усянь залпом допил чай и вскочил, охваченный беспокойством. Что он скажет им о вчерашней ночи? А что если Лань Чжань проговорится Цзян Чэну про ядро? И ещё — Лань Чжань теперь к нему приставлен как конвоир на веки вечные, что ли? Может, Лани нарочно решили поселить Вэй Усяня к нему, чтобы присматривал?

Лань Чжань собрал грязную посуду в корзину и понёс её на улицу. Вэй Усянь семенил за ним, то преисполняясь негодования, то закусывая губу на нервной почве, то чувствуя себя бесполезным неудачником.

Днём путь от дома Лань Чжаня к сердцу резиденции выглядел не так мрачно. Осеннее солнце играло в листве, белый гравий хрустел под ногами, по деревьям сновали поползни и рябые белки с оранжевыми брюшками. Вэй Усянь не припоминал, чтобы видел их в свой первый визит, но тогда он и не заходил в эту часть Облачных Глубин.

Наконец показались новоотстроенные павильоны.

— Лань Чжань, — позвал Вэй Усянь, не сдержав вопроса, — а выходит, твой дом не горел?

— Нет, — обернулся Лань Чжань. — Он стоит далеко. Вэни до него не дошли.

— Хорошо, — выдохнул Вэй Усянь с непонятным ему самому облегчением. — Это хорошо. Дом, в котором я жил в Пристани Лотоса, сгорел. Теперь всё новое…

Он не знал, как объяснить, почему ему так претили новые дома. Они были ничем не плохи. В том же стиле, и даже более удобно спланированные.

Лань Чжань кивнул:

— Как муляж. Похоронный. Из бумаги.

— Точно.

У Вэй Усяня даже в груди защемило от того, как Лань Чжань попал в его собственное чувство.

— Брату нравится новая Ханьши. Теперь он её первый хозяин.

— Меньше груз поколений? — улыбнулся Вэй Усянь. Он мог в чём-то понять Лань Сичэня. Если бы Вэй Усянь стал главой ордена, он бы тоже хотел новый дом. Только если это не орден Юньмэн Цзян. Но Вэй Усянь уже сделал всё, что мог, чтобы никогда не стать его главой.

— Сюда, — Лань Чжань свернул с дорожки на более узкую, ведущую к гостевому домику в окружении заросших вистерией сосен.

Цзян Чэн и шицзе обнаружились во дворике. Шицзе сидела за садовым столиком, а Цзян Чэн наматывал круги вокруг неё, заложив руки с мечом за спину.

— Ты! — выпалил он, завидев Вэй Усяня. — Ну наконец-то! Я уже собирался сам идти тебя будить! Ты что, думал проспать до нашего отъезда?!

— Я понятия не имел, когда вы уезжаете, — оправдался Вэй Усянь.

— Я тебе вчера три раза говорил! — продолжил наседать Цзян Чэн.

— Ну прости, мне вчера было о чём ещё подумать, кроме тебя, — развёл руками Вэй Усянь. — Доброе утро, шицзе!

— Если бы только вчера! — напустился на него Цзян Чэн и подошёл ближе, несомненно, собираясь схватить Вэй Усяня за грудки, но тут Лань Чжань вдруг выставил Бичэнь поперёк его пути.

— Вэй Ин теперь принадлежит к моему ордену, — сказал он сухо. — Прошу вести себя уважительно.

Цзян Чэн и Вэй Усянь воззрились на него одинаково обалдело.

— Не беспокойтесь, Второй господин Лань, — улыбнулась шицзе. — Я позабочусь, чтобы мои братья не поругались.

— Спасибо, — кивнул ей Лань Чжань и снова повернулся к Вэй Усяню. — Ты найдёшь отсюда Ханьши?

— Э, да, — хлопнул ртом Вэй Усянь. Так его не будут конвоировать?

— Приходи, когда услышишь гонг к обеду, — сказал Лань Чжань и сдержанно поклонился Цзян Чэну. — Глава Цзян. Дева Цзян.

— Э, Л… Второй господин Лань, подождите! — встрепенулся Цзян Чэн. — У меня есть к вам разговор!

— О чём? — нахмурился Лань Чжань.

— Наедине, — с нажимом сказал Цзян Чэн.

Вэй Усянь подобрался. Если Лань Чжань и Цзян Чэн останутся наедине, Лань Чжань точно ему скажет. И мало ли что ещё они друг другу скажут. Лань Чжань вот уже смотрел на Вэй Усяня как-то оценивающе.

— Отношения между орденами — это отношения между их главами, — произнёс Лань Чжань, словно нехотя переводя взгляд на Цзян Чэна. — Уверен, брат вас выслушает. Счастливого пути.

На этом он развернулся и ушёл.

— Охренеть, — пробормотал Цзян Чэн в спину удаляющемуся Лань Чжаню. — Он походу стал ещё наваристее. А я-то надеялся, что с возрастом пообтешется…

— Осознаёшь, за кого ты меня выдал? — хмыкнул Вэй Усянь, едва не растекшийся лужицей от облегчения.

— Тебе только на пользу, — огрызнулся Цзян Чэн.

— Мальчики, — вздохнула шицзе, и они оба виновато замолчали. — А-Сянь, как всё прошло вчера? Глава Лань сказал, что у них нет традиции выделять специальные брачные покои значит, ты уже видел свой новый дом?

— А, д-да, — протормозил Вэй Усянь. Ему не очень хотелось говорить о брачных покоях и тому подобном.

— Тебе там понравилось? — продолжила расспрашивать шицзе.

— Ну да-а, — протянул Вэй Усянь. — Лань Чжань там всё так обставил… в юньмэнском стиле. И там очень тепло.

Ему почему-то претило перечислять, сколько всего Лань Чжань предусмотрел специально для него. Как будто стеснялся Лань Чжаневой заботы. Да и потом, Вэй Усянь хорошо знал Лань Чжаня и знал, с каким старанием тот брался за любое дело, пусть даже это брак с тёмным заклинателем, а вот Цзян Чэн и шицзе могли усмотреть в его старании какую-то подоплёку.

— Я рада, — вздохнула шицзе. — Надеюсь, у вас сложатся хорошие дружеские отношения.

Вэй Усянь подавился.

— Ты чего? — насторожился Цзян Чэн. — Уже натворил что-то, что его выбесило?

— Э, нет, — выдавил Вэй Усянь не очень-то убедительно.

— Смотри у  меня! — рыкнул Цзян Чэн, но потом немного встревожился. — Он же не пытался больше тебя наказать или ещё что? Цзэу-цзюнь мне обещал, что тебе никто ничего не сделает здесь.

— Вроде нет, — пожал плечами Вэй Усянь. Вряд ли же вчерашние эксперименты можно было счесть наказанием, правда?

— А-Сянь, — шицзе, похоже, заметила его неуверенность. — Если Второй господин Лань проявил к тебе неуважение, ты можешь нам об этом сказать. А-Чэн соглашался на всё это только на определённых условиях. Если они не соблюдены…

— То что? — фыркнул Вэй Усянь. — А-Чэн заберёт меня обратно? Мой цветок уже сорван, кому я теперь такой нужен?

Он пытался пошутить, но, судя по тому, как у Цзян Чэна вылезли глаза, получилось не очень смешно.

— Э, он что, домогался тебя?! — прошипел его шиди.

Вэй Усянь хлопнул ртом.

— Нет, что ты! Как ты себе это представляешь? — хохотнул он. Лань Чжань ведь действительно его не домогался. Всё было ровно наоборот. — Но с формальной точки зрения брачная ночь прошла, так что…

— Так ты не девица, чтобы это имело значение, — буркнул Цзян Чэн, которому стало неловко от собственной невероятной идеи. — Но ты смотри, если у них вдруг найдётся правило об исполнении супружеского долга, ты мне напиши. И лучше сразу пожалуйся Лань Сичэню. Мы на такое не подписывались.

Кто на такое точно не подписывался, так это Лань Чжань, подумал Вэй Усянь, но заверил Цзян Чэна, что волноваться не о чем.

— А-Сянь, ты такой лохматый, — заметила шицзе, проводя по его волосам. — Хочешь, я тебя причешу?

***

Согласно своему обыкновению всё делать заблаговременно, Лань Ванцзи явился в Ханьши немного раньше гонга, а потому оказался наедине с братом и дядей, и только тогда подумал, что не стоило этого допускать.

— Ванцзи! — голос брата звучал несколько более эмоционально, чем стоило бы в согласии с правилами. — Как ты?

Лань Ванцзи моргнул. Как он? А как он должен быть? О чём брат вообще спрашивает?

— Как-как, — проворчал дядя, смеривая Лань Ванцзи недовольным взглядом. — Не спал полночи. Наверняка этот Вэй Ин опять ему покоя не давал. Надеюсь, он хотя бы не сбежал через ограду в какое-нибудь питейное заведение?

— Вэй Ин вчера очень устал и лёг спать ещё до отбоя, — честно ответил Лань Ванцзи. — Однако сон его был беспокойным, и я предпочёл подежурить на случай если пришлось бы его разбудить.

Взгляд брата из тревожного стал печальным.

— Что же его так утомило? — скривился дядя.

Лань Ванцзи опустил взгляд и понадеялся, что отвечать не придётся.

— Не знаю, Сичэнь, — продолжил дядя, не дождавшись ответа, — какого чуда ты ждал? Альянс с Цзянами будет иметь смысл только если они выкарабкаются, а пока на это не похоже. Орден, у которого есть потенциал, не раздаёт первых учеников направо и налево.

— Вэй Ин нездоров, — отчеканил Лань Ванцзи. — Орден Цзян не может сейчас о нём позаботиться.

— Это он сам тебе сказал? — дядя скептически дёрнул усом. — Что он ещё придумал, чтобы не работать, как все?

— Он мне ничего не сказал, — ответил Лань Ванцзи сквозь зубы. — Я сам проверил. Вэй Ин нездоров. Я прошу брата не посылать его на ночную охоту.

— Хорошо, — легко согласился брат. Кажется, он и до того не собирался рисковать репутацией ордена, отправляя на охоту тёмного заклинателя. — Ты сам займёшься его лечением или попросить целителей его посмотреть?

— Сам, — уверенно сказал Лань Ванцзи. — Но… Это может занять очень долго.

— То есть, ты собираешься потворствовать его занятиям тёмным заклинательством? — возмутился дядя. — Вместо того, чтобы обрубить эту прихоть на корню!

— Дядя, — Лань Ванцзи поднял на него тяжёлый взгляд. — Другой путь заклинательства — это не другое духовное оружие. Можно зачехлить гуцинь и снова взяться за меч. С тёмным путём не так. Здоровому человеку нужно было бы время. Вэй Ин не здоров. Я не берусь прогнозировать.

— Конечно, он теперь нездоров, — фыркнул дядя. — Может быть, не стоило вставать на Путь Тьмы?

— Если бы Вэй Ин не встал на путь тьмы, — тихо сказал Лань Ванцзи, — мы бы не победили Цишань Вэнь.

В Ханьши повисла напряжённая тишина. Лань Ванцзи знал, что этих слов все боялись. Особенно Цзини, но не только они. Признать, что весь заклинательский мир обязан Вэй Ину и его тёмной силе было страшно. Но орден Гусу Лань должен быть выше этого, разве нет? В ордене Гусу Лань правда в большем почёте, чем гордость. Об этом написано в своде правил. Об этом писали все великие заклинатели ордена. Разве теперь что-то изменилось? Лань Ванцзи был готов к дебатам.

— Вэнь Жоханя уничтожил Цзинь Гуанъяо, — негромко заметил брат. — Вклад господина Вэя был существенным, но даже и без него…

— Без него нас бы всех уничтожили ещё до того, как Глава Не попал в плен, — не согласился Лань Ванцзи.

— И тогда твой Цзинь Гуанъяо, — внезапно встрял дядя, — остался бы верной собачкой Вэнь Жоханя. Сичэнь, признай уже наконец, что он убил Вэнь Жоханя только потому, что почуял перевес на нашей стороне.

Брат открыл было рот возразить, но тут за спиной у Лань Ванцзи раздался робкий кашель. Обернувшись, он увидел Вэй Ина.

— Простите, — пробормотал Вэй Ин, застыв в дверях. — Мне, может, попозже зайти?

— Вэй Ин, — Лань Ванцзи встал и придержал его за локоть, прежде чем он упорхнёт, влекомый ветром в собственной голове. — То, о чём мы говорим, касается и тебя. Прости, что начали раньше.

— Всё нормально, — ослепительно улыбнулся Вэй Ин и поклонился брату и дяде. — Я не подслушивал, поэтому не знаю, о чём именно вы говорили.

— Мои племянники, — ворчливо начал дядя, — не могут прийти к согласию в том, обязаны все ордена тебе победой над Вэнь Жоханем или нет. Что ты сам об этом думаешь?

Следуя жесту брата, Вэй Ин сел, а потом передёрнул плечами.

— Ну, в итоге Мэн Яо меня опередил, так что странно было бы мне претендовать на лавры победителя.

— Не просто опередил, — мягко сказал брат. — Если бы он не сделал свой ход вовремя, господин Вэй бы погиб.

Вэй Ин сделал странное лицо.

— Не знаю, стоит ли мне об этом говорить вообще, но… раз уж господ Лань это так интересует… На то и был расчёт. Вэнь Жохань должен был меня убить. И тогда я бы утащил его с собой на тот свет.

Лань Ванцзи забыл дышать.

— Вэй Ин!

Тот покосился на него как-то хмуро.

— Практикующий Тёмный Путь обретает наибольшую силу в момент смерти. Я собирался воспользоваться ею и сровнять с землёй весь Безночный Город со всеми обитателями. Но… Мэн Яо успел первым. Так что, — Вэй Ин снова улыбнулся, — придётся тебе, Лань Чжань, меня потерпеть.

Дядя прошептал что-то о демонах ада и очищающем огне. Лань Ванцзи наконец смог подобрать хоть какие-то слова:

— Вэй Ин, но ты бы погиб!

Он снова пожал плечами, потеряв улыбку.

— Я и до того уже погиб. Мне было не привыкать.

— Что господин Вэй хочет сказать? — насторожился брат.

Вэй Ин склонил голову набок. Лань Ванцзи заметил, что он аккуратно причёсан, значит, кто-то из Цзянов о нём позаботился. Лань Ванцзи стиснул зубы и пообещал себе, что завтра утром и во все последующие утра сам предложит причесать Вэй Ина.

— Я не ожидал пережить Аннигиляцию солнца, — сказал Вэй Ин, ненароком послав ледяной холод по спине Лань Ванцзи. — Когда я вступил на Путь Тьмы, я ничего не знал о том, что ордена объединяются. Я был один против Вэнь Жоханя и его сыновей. Я должен был отомстить за свой орден. Мне было всё равно, что будет потом.

Лань Ванцзи не выдержал и положил руку ему на запястье, но Вэй Ин никак не отреагировал. Дядя задумчиво поглаживал бороду, глядя куда-то внутрь себя.

Брат прокашлялся.

— Сегодня, наверное, не лучший день для подобных разговоров. Вы только вчера поженились… Господин Вэй, комфортно ли вы устроились в Цзинши?

— Э, да, спасибо, — Вэй Ин встряхнулся и как будто повеселел. Лицо его смягчилось. — Мне там… очень понравилось.

— Это замечательно, — улыбнулся брат. — Ванцзи очень дорожит этим домом. Я так удивился, когда он решил перестроить его для вас…

— Брат, — с нажимом сказал Лань Ванцзи, чувствуя, что у него полыхают уши.

Но брат только усмехнулся в рукав и велел подавать обед.

***

Тишина за обедом стала для Вэй Усяня облегчением. Лань Цижень пребывал в задумчивости, а Вэй Усянь постоянно ждал подвоха от кого-то из Ланей и не особо обращал внимание на блюда. Только глотнув чего-то откровенно ядовитого, он перешёл на чай, а когда чай кончился, обнаружил, что чашка из-под гадости стоит пустая. Лани продолжали трапезу как ни в чём не бывало.

Только сейчас Вэй Усянь сообразил, что меч он так и не взял, а флейту так и не спрятал, но ни единого комментария по этому поводу не получил, даже от Лань Циженя. Уж не рассказал ли им Лань Чжань, пока Вэй Усянь прощался с Цзянами? Ладно хоть Цзян Чэн уже уехал — его проводил какой-то незнакомый ланьский старейшина. но у Вэй Усяня не было иллюзий по поводу доброго нрава Лань Сичэня. Будь у него компромат, он не преминет им воспользоваться.

Поэтому когда все всё доели, Вэй Усянь решил аккуратно попытаться выяснить, что Лань Сичэнь знает по поводу его ситуации.

— Какие предстоят ближайшие ночные охоты? — спросил он, как бы заводя светскую беседу между заклинателями.

Лань Цижень презрительно фыркнул, а Лань Сичэнь улыбнулся так, будто не собирался отвечать.

— Сейчас у нас нет заявок ни на что серьёзное, а с мелкими проблемами справляются младшие адепты. Господину Вэю не стоит беспокоиться.

Вэй Усянь онемел. Его отстранили от ночных охот? Ну, в принципе, а чего он ожидал? И так амнистия вышла: не заперли, не выпороли, кормят. Понятное дело, что из Облачных Глубин его никто не выпустит.

Он натянуто улыбнулся и решил пока больше ничего не выяснять.

Chapter Text

Остаток дня Вэй Усянь пробродил по Облачным Глубинам. Лань Чжань сначала пытался его сопровождать, но потом к нему подошёл младший адепт по какому-то делу и, хотя Лань Чжань настаивал, что сегодня не будет заниматься делами ордена, Вэй Усянь убедил его пойти. Вэй Усяню нужно было срочно отдохнуть от общества Ланей. К тому же он боялся, что Лань Чжань снова заговорит о золотом ядре или, хуже того, о вчерашней ночи.

Стараясь держаться подальше от обитаемых территорий, Вэй Усянь бродил в основном по склонам горы, утёсам над водопадами и даже заглянул к холодному источнику — но в воду, конечно, не полез. Ранняя осень в Облачных Глубинах была тихая и красивая: изредка цверкала какая-нибудь птица, а так стояло почти полное безветрие, и листок не шуршал. Вэй Усянь подумал было поиграть на флейте, но в такой хрустальной тишине её звук бы донёсся до самой Ланьши, а ему было на удивление неловко напоминать Лань Циженю о своём Тёмном Пути. Если бы дядюшка брюзжал, плевался ядом и исходил презрением за обедом, Вэй Усянь бы непременно сыграл ему серенаду прямо под окном и лучше посреди ночи. Но Лань Цижень вообще ни словом не обмолвился ни о Чэньцин, ни об энергии обиды, и Вэй Усяню не хотелось будить спящего дракона.

Он так устал за два года войны.

В итоге Вэй Усянь примостился на какой-то полянке на пологом склоне, лёг в траву и задремал, проснувшись только когда ему на грудь запрыгнул кролик. Их тут оказались полчища. Вэй Усянь в изумлении наблюдал за ними некоторое время, даже подумывал поймать парочку, подразнить Лань Чжаня, но вспомнил, что уже проделал это разок, а повторяться — не в его стиле. Да и кролики его совершенно не боялись, никакого спортивного интереса.

Наконец, уже в темноте, он выбрел обратно к Цзинши и обнаружил, что Лань Чжань маячит на крыльце, как белый факел.

— Что-то случилось? — спросил Вэй Усянь, потому что Лань Чжань не выглядел так, будто он только что вышел или пришёл или решил помедитировать стоя.

— Уже отбой, — ответил Лань Чжань. Вэй Усянь мысленно чертыхнулся, но Лань Чжань продолжил: — Я не знал, вернётся ли Вэй Ин.

— Куда ж я денусь, — хмыкнул Вэй Усянь и прошёл мимо него в дом. Как ни удивительно, там всё ещё горели все свечи, а на столе стояли горшочки с едой.

— Всё остыло, — печально заметил Лань Чжань.

Вэй Усянь и сам немного расстроился. Если бы он хоть чем-то интересным был занят, а так…

— Прости, я не слышал сигнала, — признался он. — Здесь, должно быть, темнеет позже, чем в Юньмэне. Я думал, вечер только начался.

Он сполоснул лицо и сел за стол жевать холодное мясо. Впрочем оно и так оказалось весьма ничего. Лань Чжань расположился напротив и принялся колдовать над чайником, но вдруг остановился.

— Тебе принести вино?

Вэй Усянь сглотнул.

— А оно ещё есть?

Он вчера выпил всего одну чашку, но почему-то думал, что от остального Лань Чжань избавился.

Лань Чжань кивнул.

— Тогда давай, — улыбнулся Вэй Усянь. Выпить сейчас бы не помешало. А то и надраться. Но двумя кувшинчиками не надерёшься…

Лань Чжань принёс вино и снова сел напротив. Веки у него были тяжёлыми. Вэй Усянь припомнил, что его муж, скорее всего, не спал полночи, исследуя феномен отсутствия Вэй Усянева ядра.

— Ты не жди меня, — сказал он. — Я тут долго прокопаюсь.

Лань Чжань как будто нехотя кивнул.

— В твоей комнате налита ванна, — сообщил он. — Горячая, под талисманом. И… когда закончишь, убери кувшины. Если слуга утром увидит, ему придётся донести брату.

Вэй Усянь фыркнул, не веря своим ушам. Лань Чжань инструктировал его, как не попасться на нарушении правил!

— Не беспокойся, — заверил он, и Лань Чжань ушёл к себе в комнату.

Ванна и правда оказалась горячей, даже немного слишком: долго Вэй Усянь в ней не просидел. Завалившись на свою удивительно мягкую постель, он попытался заснуть, но сон не шёл.

Наверное, не стоило лезть в ванну на полный желудок. Раньше Вэй Усяня никогда не беспокоили такие вещи, но после утраты золотого ядра он внезапно стал замечать, как сложно быть простым смертным. Хоть с тех пор прошло два года, по-прежнему попадались ситуации, в которых он ещё не привык подстраиваться под свои ограниченные возможности.

Вэй Усянь повертелся. Нет, с животом вроде всё было в порядке, вот ноги устали после целого дня ходьбы. Как ни положи, всё неудобно. Или, может, слишком жарко? Он встал и приоткрыл ставню, чтобы дышать прохладным воздухом но ногам от этого удобнее не стало.

И ещё этот шепоток за пазухой. Кого Вэй Усянь обманывал? Ноги у него, видите ли. Он и в Пристани Лотоса дольше пары часов к ряду не спал. И до того — но на войне никто не спал подолгу, и это было не так заметно.

Однако вчера же он проспал всю ночь. Потому что Лань Чжань его отодрал до потери сознания? Вэй Усянь никак не мог свыкнуться с этой мыслью, как будто прошлая ночь произошла с кем-то другим, а он только видел её через Сопереживание. Как, интересно, почувствовал себя Лань Чжань, когда проснулся в чужой постели? Небось стоял потом на руках или что он там делал в порядке наказания…

Мысли Вэй Усяня крутились беспокойно, бросаясь то на одно, то на другое, и к середине ночи он понял, что они его не отпустят. Что он проворочается до рассвета, а потом встанет Лань Чжань, начнёт там заваривать чай в передней комнате, а Вэй Усянь будет чувствовать себя бесполезным ничтожеством и стыдиться показать свою усталую физиономию за завтраком, а потом наконец заснёт часа на полтора, так что завтрак тоже будет есть холодным.

Пока его мысли были заняты этим печальным прогнозом, тело его поднялось с кровати и отправилось в соседнюю спальню. Перед выходом он ещё подумал, стоит ли брать с собой печать и флейту. В итоге флейту всё же решил оставить на стойке, а то с ней спать уж очень неудобно. Печать же взял с собой: в прошлый раз Лань Чжань мог её забрать, но не забрал, а вот мысль, что кто-то может ночью проникнуть в дом и выкрасть её, не давала бы Вэй Усяню покоя.

У комнате Лань Чжаня было намного холоднее. Вэй Усянь поджал пальцы босых ног на холодном полу. Сам Лань Чжань спал, как водится, в позе надгробия самому себе, но, к счастью, кровать у него была достаточно широкая и с краю ещё оставалось много места. Вэй Усянь подкрался поближе и, стараясь не дышать, как можно осторожнее забрался под одеяло. Кровать Лань Чжаня оказалась ужасно жёсткой — наверное, всего пара одеял поверх деревянного помоста. Но выбирать не приходилось. Один в своей тёплой и мягкой постели Вэй Усянь задыхался в своих мыслях. Он не очень хорошо продумал, почему соседство Лань Чжаня должно было, по его мнению, это изменить, но едва вдохнув запах его кожи почувствовал, как тело расслабляется.

Свернувшись калачиком, чтобы даже близко не касаться фарфоровой подушки, Вэй Усянь осторожно прислонился лбом к плечу Лань Чжаня и подтянул колени к груди, пряча Тигриную печать. То ли чтобы Лань Чжань её не взял, то ли чтобы она не испортила Лань Чжаню сон, он сам не знал.

Недолгое время он прислушивался к размеренному дыханию мужа, а в следующий момент — уже было утро, и Лань Чжань вылезал из кровати через изножье, чтобы его не потревожить.

— Мхн, — Вэй Усянь повыше натянул одеяло, защищаясь от натурального мороза в комнате. За открытыми на добрый локоть ставнями небо ещё серело. Протерев глаза, Вэй Усянь рассмотрел, что окна комнаты Лань Чжаня выходят не на полянку с горечавками, а на крутой обрыв и вершины соседних гор. Вэй Усянь повернулся, чтобы посмотреть поудобнее, но после ночи в скрюченной позе на жёстком помосте его спина чуть не заорала вслух сама по себе. — Ойййй, — прошипел он и постарался поскорее принять менее болезненное положение. — Небеса, как ты на этом спишь?!

Лань Чжань стоял подле кровати и смотрел на него недоумённо и озабоченно.

— Вэй Ин, с твоей комнатой что-то не так?

Несмотря на своё плачевное состояние, Вэй Усянь надул губы. Лань Чжань что, нарочно выстудил свою спальню и убрал все перины, чтобы Вэй Усяню не захотелось приходить к нему спать?

— Очень жарко, — буркнул он, начиная дрожать: без Лань Чжаня под боком одеяло не очень-то грело.

Лань Чжань издал звук, которым обычно подтверждал, что услышал. Выглядел он теперь растерянно и печально.

— Я буду жечь меньше дров, — пообещал он.

Вэй Усянь закусил губу. На самом деле ему нравилось, как тепло было в его комнате. Вот только Лань Чжаня там не было.

Лань Чжань тем временем вышел, судя по звукам, поставил чайник, а потом вернулся расчёсываться. Делал он это без зеркала и с видом погружённого в медитацию. Вэй Усянь ужасно не хотел вылезать из-под одеяла в холодину, так что свернулся калачиком и лежал, наблюдая за Лань Чжанем. Должно быть, он снова задремал, потому что когда Лань Чжань окликнул его, сознание возвращалось как-то очень издалека.

— Вэй Ин, позволь мне тебя причесать?

— Думаешь, я сам до гусуланьского стандарта никогда не дотяну? — усмехнулся Вэй Усянь, но в душе он знал, что не дотянет. — Давай. Только… У меня всё там, — он кивнул в сторону своей комнаты.

Пришлось всё-таки собраться с силами и пробежать на цыпочках по холодному полу. Достав гребень и заколки, Вэй Усянь залез на свою размётанную постель и поджал ледяные ноги под себя.

— Так будет удобно? — спросил он через плечо.

Лань Чжань издал звук согласия и встал у него за спиной, принявшись за дело. Здесь было гораздо теплее, и плечи Вэй Усяня начали расслабляться по мере того, как он согревался. Нежные руки Лань Чжаня в его волосах успокаивали, ласкали. Это было так приятно… Когда вчера шицзе его причёсывала, он думал, что это последний раз, что больше никогда не получит этого. А Лань Чжань сам предложил…

— Заколку, — попросил Лань Чжань.

Вэй Усянь моргнул и протянул ему первую попавшуюся, но Лань Чжанева рука оказалась ближе, чем он думал, и они столкнулись. Вэй Усянь попытался по привычке отдёрнуть руку, но Лань Чжань удержал её.

— Вэй Ин. У тебя очень холодные пальцы.

— У тебя в комнате дубак! — пожаловался Вэй Усянь.

Лань Чжань помедлил, прежде чем ответить:

— Но ты хочешь, чтобы я меньше топил?

Вэй Усянь сник. На дубак в обеих комнатах он точно не согласен.

— Не хочу, — признался он. — Я соврал. Просто не мог заснуть. Это для меня обычное дело, но прошлой ночью я так здорово отрубился… Подумал, может, это твоя аура на меня влияет. Похоже, и правда.

— Хм, — сказал Лань Чжань. — Ещё заколку.

Больше они не разговаривали до самого завтрака. Вэй Усянь не знал, что и думать: то ли Лань Чжаня ничего не смутило, то ли наоборот, он тихо возмущался. Вэй Усянь сидел у себя в комнате, одетый и причёсанный, и нервно теребил что-то в руках. Это оказалась Лань Чжанева красная лента. Вэй Усянь бездумно намотал её на запястье, размышляя над своей дилеммой, а когда собирался смотать, Лань Чжань позвал его завтракать. За завтраком Лань Чжань не сводил взгляда с его запястья.

— Что-то не так? — не выдержал Вэй Усянь.

— Ты носишь мою ленту, — ответил Лань Чжань в нарушение правил.

— Я думал, так надо, нет? — нахмурился Вэй Усянь. Лань Чжань же сам ему её намотал!

— Это необязательно, — как будто через силу ответил Лань Чжань и опустил взгляд. — Если ты не хочешь.

Вэй Усянь не задумывался о том, хочет он или нет, просто привык к плотным наручам, а с собой ему шицзе упаковала всё больше парадные-нарядные одеяния со свободными рукавами.

— Мне так удобно, — признался он.

Лань Чжань, кажется, если очень внимательно присматриваться, еле заметно улыбнулся.

Когда они доели и собрали посуду в корзинку, Лань Чжань внезапно обернулся к нему.

— Вэй Ин, мне сегодня нужно в Цайи. Ты пойдёшь со мной или останешься здесь?

Вэй Усянь чуть не сел где стоял. Ему можно в Цайи?! Хотя, с Лань Чжанем, наверное, можно…

— Пойду, — быстро ответил он. — Только… Ты пешком или на мече?

— На мече, — ответил Лань Чжань, и Вэй Усянь увидел, как до него доходит. — Вэй Ин может полететь со мной вместе.

Вэй Усянь поёжился. Последний раз его кто-то нёс на своём мече, когда его сбросили с Луаньцзан, а до того — только в детстве, когда дядя Цзян привёз его в Пристань Лотоса. Ни одно из этих воспоминаний не было особо приятным. Лететь на мече, которым управляешь не ты, откровенно страшно.

Конечно, Лань Чжань его не уронит. И с горы не сбросит, скорее всего. Это был бы странный план по избавлению мира от Вэй Усяня, да и Лани обычно на такие подлости не шли. И лететь-то до Цайи тут всего ничего, а пешком — полдня. Вэй Усянь вдохнул поглубже. Что он, в конце концов, трус какой-то?

— Давай на мече, — согласился он, постаравшись не показать своих сомнений. — Я не тяжёлый.

— Хм, — сказал Лань Чжань, пройдясь взглядом по его фигуре. — Вэй Ин вчера ел только два раза.

— Ну, — нервно хохотнул Вэй Усянь, — если мы в Цайи, то там я буду есть весь день! Я перед свадьбой не все закуски успел перепробовать и сравнить со своими воспоминаниями!

Лань Чжань удовлетворённо кивнул и пошёл за Бичэнем, а Вэй Усянь покачал головой. Что он его, на убой откармливает?

Полёт был таким коротким, что Вэй Усянь не успел толком испугаться. Лань Чжань его обнял, завернул в свои многослойные рукава, а когда Вэй Усянь пришёл в себя от шока и попытался выпутаться, они уже прилетели.

В Цайи было теплее, чем на горе, и побегав туда-сюда по торговым рядам, Вэй Ин запросился в озеро. Лань Чжань не стал его отговаривать и даже согласился подержать его верхнюю одежду, пока Вэй Усянь барахтался на мелководье — заплывать глубже было опасно: бездонный омут, спущенный сюда Вэнями, так никуда и не делся. Когда Вэй Усянь вылез, оказалось, что Лань Чжань ещё и сменную нижнюю одежду ему припас в мешочке цянькунь. Белую, конечно, но Вэй Усянь не стал жаловаться, а быстро переоделся, пока Лань Чжань учтиво смотрел в другую сторону, пылая ушами.

— Да ты меня уже по-всякому видел, — хохотнул Вэй Усянь, у которого от купания, как обычно, поднялось настроение. — Тем более мы женаты!

Лань Чжань на это ничего не сказал, только придержал Вэй Усяня за локоть, пока тот натягивал сапоги.

На обед Вэй Усянь накупил закусок — ну, то есть, нахватал с лотков, а Лань Ванцзи за него расплатился, — и приволок их в охапке на крутой берег, чтобы сидеть на солнышке у воды и притворяться, что он вовсе не в Гусу. Под вдохновение даже уговорил Лань Чжаня съесть пару пирожков. Лань Чжань еле заметно улыбался, помогая ему аккуратно развернуть обёртки на закусках. Должно быть, ему тоже понравилось солнечным днём сидеть на берегу.

— Вэй Ин, — сказал Лань Чжань, когда Вэй Усянь доел и развалился на траве, щурясь на солнышко, — мне нужно переговорить с городскими старейшинами. Ты можешь пойти со мной или ещё погулять.

Вэй Усяню совершенно не хотелось в такой прекрасный день сидеть где-то в душной комнате и выслушивать какого-нибудь старого зануду, который бы перечислял, сколько всего услуг заказал орден в городе за полугодие и сколько теперь должен заплатить. Или что-нибудь в таком духе. В Юньмэне Вэй Усяню от разговоров про деньги, которые кому-то должен орден, уже физически плохо становилось, потому что взять их было негде.

Но тут его осенило — получается, Лань Чжань оставит его одного на несколько часов? В Цайи? Уж не перегрелся ли муженёк… Мудро было бы смолчать, но Вэй Усянь не справился.

— Ты что, создаёшь мне удобные условия для побега?

Лань Чжань посмотрел на него как-то горько.

— Вэй Ин хочет сбежать?

Вэй Усянь открыл рот — и закрыл рот. До сих пор он был уверен, что хочет. Да вот только куда? Домой, в Пристань Лотоса? Где его первее всего будут искать? Чтобы создать Цзян Чэну новые проблемы с Ланями? Да и потом, причины, по которым Вэй Усянь не сопротивлялся этому браку, никуда не делись. Оставаться в Пристани Лотоса он не мог. А куда ещё?

Заделаться бродячим заклинателем и мёрзнуть под заборами без денег, перебиваясь от одной ночной охоты до другой? А ведь слухи о его Тёмном Пути уже расползлись по всему цзянху. Рискнёт ли кто-то вообще его нанимать? И как долго он проживёт, прежде чем Цзини пошлют по его душу несколько сотен человек в местечко, предварительно очищенное от трупов и призраков?

Только если убраться из цзянху вовсе? В надежде, что там будет почему-то лучше, чем здесь, хотя это ни из чего не следует… А тут тёплая постель, пирожки и Лань Чжань, рядом с которым получается проспать всю ночь без снов.

— А ты бы сбежал со мной? — хмыкнул Вэй Усянь, уворачиваясь от ответа.

Лань Чжань сдвинул брови и некоторое время молчал, так что Вэй Усянь махнул рукой и улёгся обратно смотреть на небо, но тут Лань Чжань всё же ответил:

— Да.

Точно перегрелся, подумал Вэй Усянь, но не смог сдержать глупой улыбки.

— Где мы встретимся, когда ты покончишь со старикашками?

— Приходи в сычуаньский ресторан перед закатом. Ты там был раньше.

С этими словами Лань Чжань вынул из-за пазухи кошель и отдал его Вэй Усяню. Судя по весу, он мог на эти деньги приходить в сычуаньский ресторан каждый день целый месяц.

***

Сычуаньский ресторан оказался ровно настолько же прекрасен, как во времена их юности. Лань Чжань, правда, ел один белый рис, и Вэй Усяню было его нестерпимо жалко. Однако после ужина они не сняли комнату и не полетели обратно в Облачные Глубины, а прошли до конца улицы и зашли в какой-то дом.

— Ханьгуан-цзюнь!

В передней комнате, оказывается, сидела целая стайка ланьских подростков — примерно того же возраста, в котором Вэй Усянь приезжал в Облачные Глубины первый раз.

Лань Чжань кивнул им, совершенно не удивлённый.

— Подождите здесь, — сказал он и пошёл на второй этаж, жестом позвав Вэй Усяня за собой.

— Что они тут делают? — с любопытством спросил Вэй Усянь, озираясь. В доме вроде бы больше никого не было, но и на заброшенный он не был похож.

— Ждут меня, — ответил Лань Чжань. — Этот дом принадлежит ордену.

Он открыл дверь в одну из комнат, обставленную почти один в один с Цзинши, даже лотосы из розового дерева тут тоже были. Вэй Усянь не знал, что и думать.

— Зачем они тебя тут ждут? — наконец спросил он самое простое.

Лань Чжань замешкался с ответом, дожидаясь, пока Вэй Усянь зайдёт в комнату и встанет напротив него.

— Я должен присмотреть за их ночной охотой. Тут неподалёку.

Всякое выражение спало с лица Вэй Усяня.

— Мне казалось, Цзэу-цзюнь сказал, что ничего сложного в данный момент нет.

Лань Чжань выглядел так, будто ему претили собственные слова.

— Сложного действительно ничего. Младшие справятся сами. Но я должен присмотреть на всякий случай. Это ненадолго. Вэй Ин может остаться здесь на ночь или вернуться в Облачные Глубины.

С этими словами Лань Чжань сунул руку за пазуху и извлёк вышитый мешочек, а из него — нефритовую подвеску, пропуск в Облачные Глубины. Он положил её на столик у ног Вэй Усяня. Тот молчал, не в силах выдавить ни звука сквозь обиду. Младших, значит, на охоту можно, а его, Второго героя Юньмэна, одного из сильнейших заклинателей его поколения — нет. Потому что он больше не заклинатель.

Расстались они в тишине. Лань Чжань молча ушёл, а Вэй Усянь молча остался.

Chapter Text

Лань Ванцзи вернулся через пару часов. Охота и правда была совсем простая, но ради неё пришлось заночевать в городе: призрак являлся только по ночам. Младшие тихо разошлись по комнатам устраиваться на ночлег. Лань Ванцзи с замиранием сердца приоткрыл дверь той, где оставил Вэй Ина.

Он был там. Спал на кровати, замотавшись в одеяло, как в смерч.

А, нет, не спал. В свете лампы, горящей на лестнице, блеснул открытый глаз.

— Прости, я разбудил тебя? — тихо спросил Лань Ванцзи.

Вэй Ин ничего не ответил, только отодвинулся к стене. Лань Ванцзи кивнул ему, снял и аккуратно сложил верхние слои одежд, опустил Бичэнь на столик у стены, где уже покоилась Чэньцин. Потом вернулся к кровати и лёг рядом с Вэй Ином, не касаясь того.

Вэй Ин задёргался — похоже, пытался вытащить из-под себя угол одеяла. Лань Ванцзи помог ему и укрыл их обоих. Вэй Ин глубоко вздохнул и отвернулся к стене.

Из сна его вырвал вопль. Лань Ванцзи вскочил с кровати и схватился за Бичэнь, ещё толком не проснувшись. Потом понял, что кричал Вэй Ин — его тело моталось из стороны в сторону, по щекам текли слёзы. С грохотом бросив Бичэнь на пол, Лань Ванцзи кинулся обратно на кровать и принялся делиться с Вэй Ином своей энергией, одновременно пытаясь его разбудить.

— Вэй Ин! Вэй Ин! Это сон! Проснись!

Он потряс Вэй Ина за плечи, но если того так швыряло, и он не проснулся, то это мало что добавит, а трясти сильнее Лань Ванцзи не решался. Тогда он наоборот притянул Вэй Ина поближе, сжав его в объятиях и уткнув лицом себе в грудь, приглушая крики.

Это помогло: вопль перерос в растерянный стон, а потом затих. Пальцы Вэй Ина сжались в складках одежды Лань Ванцзи.

— Мхм… Лань Чжань?

— Хм. — Лань Ванцзи осторожно опустил его обратно на постель.

Вэй Ин выдохнул и растёр лицо руками, озираясь. В лунном свете его глаза мокро блестели. Он глянул на свои ладони, хотя вряд ли увидел на них влагу.

— Я кричал, да? — рассеянно спросил он.

— Хм, — Лань Ванцзи поднял Бичэнь обратно на столик и сел на край кровати, прикидывая, попробовать ещё поделиться энергией или Вэй Ин воспротивится.

— Прости-прости, — Вэй Ин подтянул ноги к груди и завернулся весь внутрь себя. — Есть ещё свободные комнаты? Я пойду в другую.

— Это комната Вэй Ина, — сообщил Лань Ванцзи, чувствуя невероятную усталость. — Если я поделюсь энергией, это поможет?

— М? — Вэй Ин как будто думал о чём-то своём. — Нет, Лань Чжань. Твоя энергия как входит, так и выходит. Мне не в чем её удержать.

— Я понял, — сник Лань Ванцзи. Он и так догадывался, но всё ещё надеялся, что есть какой-то вариант. — Вэй Ин. Позволь мне остаться здесь?

— Да, конечно, — сказал Вэй Ин после паузы и принялся выбираться из кровати. — Не подскажешь, какая свободная?

— Здесь, — глупо повторил Лань Ванцзи. — С тобой.

Они оба помолчали, таращась друг на друга в темноте.

— Я же снова тебя разбужу, — наконец сказал Вэй Ин.

— Не страшно.

Вэй Ин помедлил, а потом поспешно забился опять к стене, перетащив почти всё одеяло на сторону Лань Ванцзи.

Когда Лань Ванцзи лёг, Вэй Ин некоторое время смотрел на него из своего угла, а потом робко придвинулся ближе.

— Ложись, как тебе удобно, — сказал Лань Ванцзи. Спустя пару мгновений его правая рука оказалась в капкане цепких пальцев, и Вэй Ин глубоко выдохнул ему в плечо, создав одинокую точку жара.

Оставшуюся ночь они проспали без происшествий.

***

Когда Вэй Усянь продрал глаза, было уже очень светло, а Лань Чжань расставлял чашечки и плошечки на столике у окна. Вэй Усянь подумал, что если во всём этом браке и было что-то приятное — то это просыпаться к завтраку, накрытому Лань Чжанем.

— Я тебя больше не будил? — спросил он, потягиваясь и чувствуя себя неприлично хорошо для человека, полночи оравшего от кошмаров.

— Нет, — Лань Чжань поставил перед ним плошку со свининой по-сычуаньски, несомненно принесённую из ресторана на середине улицы. Он как будто хотел что-то ещё спросить, и Вэй Усянь напрягся в ожидании, но Лань Чжань передумал и налил себе чаю.

— А младшие... — неловко начал Вэй Усянь. — Они сильно испугались?

— Комнаты Вэй Ина, и здесь, и в Цзинши, отделаны особой бумагой, исписанной заклинаниями, поэтому стены не пропускают звук.

Вэй Усянь поморгал, прикидывая, для чего могла понадобиться такая предосторожность. Пытать они его собирались, что ли?

— Зачем? — не выдержал он.

— На случай если Вэй Ину захочется заняться чем-то шумным в ночное время, — неловко пояснил Лань Ванцзи. — Вэй Ин любит играть на флейте ночью...

Вэй Усянь прикинул, сколько стоил труд заклинателей, расписывавших бумагу. Да и клеить такую на стены могли только мастера, имеющие специальную квалификацию. Он невольно оглянулся. Действительно, стены в комнате в промежутках между деревянными опорами были не белые, а чуть-чуть рябые, как будто исписанную страницу склеили с лица с другой для сохранности. Похоже, так оно и было.

— Твой орден потратил целое состояние на то, чтобы я мог без проблем нарушать комендантский час? — уточнил он, не понимая решительно ничего.

— Не орден, — сказал Лань Чжань. — Я. Как старший супруг я отвечаю за твои нарушения.

— А, — наконец понял Вэй Усянь. Значит, Лань Чжань не хотел огребать от дяди каждый раз, как Вэй Усянь попадётся, и решил подстраховаться. — Ты не беспокойся, я не буду тебя подставлять.

Лань Чжань странно на него посмотрел, но ничего не сказал до конца завтрака.

Однако когда Вэй Усянь засобирался, Лань Чжань накрыл его запястье ладонью.

— Это комната Вэй Ина, — сказал он, и Вэй Усянь вспомнил эту странную фразу из ночной суеты. — Если хочешь, можешь остаться здесь.

Поскольку Вэй Усянь по-прежнему не понимал, Лань Чжань добавил:

— Можешь не возвращаться в Облачные Глубины.

Вэй Усяня как холодной водой окатили. Его что, выгоняют и из этого ордена?!

— Ты хочешь, чтобы я остался в Цайи? — севшим голосом спросил Вэй Усянь.

— Нет, — печально ответил Лань Чжань. А что ж тогда? Или это старейшины так хотят? — Но Вэй Ину не нравится в Облачных Глубинах. Я хотел... предложить другой выбор.

Вэй Усянь только сейчас заметил, что вцепился в руку, лежащую у него на запястье.

— И... Глава ордена и старейшины не против? — уточнил он.

Лань Чжань коротко мотнул головой, честно глядя ему в глаза.

Вэй Усянь нервно усмехнулся. Конечно, они бы предпочли, чтобы нога его никогда не ступала на территорию. Но это означает, что никто не собирается назначать Вэй Усяню вообще никаких обязанностей. Рассказал Лань Чжань всем о его ядре или нет, но ордену Гусу Лань он не нужен. Да и никакому другому тоже. Лань Чжань вон выложил, наверное, половину своих сбережений просто чтобы Вэй Усянь не мешал ему жить.

Вот так вот. Выиграл им войну, а теперь никому не нужен.

Вэй Усянь закашлялся — то ли подавился воздухом, то ли энергия обиды подступила к горлу. Когда он соглашался на этот брак, он был готов к притеснениям, к изоляции, допросам и вымогательству. Он был готов бороться за Тигриную печать. Готов голодать неделями и не спать ночами, но найти путь на свободу.

А реальность оказалась намного проще. И намного страшнее. Он мог идти на все четыре стороны, лишь бы не мешал непорочному ордену Лань оставаться таким же непорочным.

— Я могу вернуться в Пристань Лотоса? — спросил он чисто для проверки. Возвращаться к Цзян Чэну он не собирался.

Лань Чжань подумал.

— Орден Цзян всё ещё восстанавливается. Если твоей семье нужна твоя помощь, это можно понять...

Вэй Усянь покивал. Значит, им действительно плевать на него с вершины горы. Цзян Чэн продал его сюда за стройматериалы, а Лани вложили ещё столько же в то, чтобы с комфортом его не видеть и не слышать. Точнее, Лань Чжань вложил. Из своего кармана.

Но тогда почему ночью он попросил остаться? Как бы ни был Вэй Усянь обижен, а его пытливый ум не позволял ему валить всё в одну кучу без разбора. Чего такого Лань Чжань опасался? Может быть, был ещё какой-то слой, второе дно, которого Вэй Усянь сейчас не видел.

— Как, — осторожно начал он, — было бы удобнее тебе?

Лань Чжань опустил взгляд на их сцепленные руки.

— Я бы хотел... больше времени проводить с Вэй Ином. Но только если он сам хочет того же.

Вэй Усянь нахмурился. Зачем? Чтобы улучить момент и забрать печать? Но у Лань Чжаня уже была масса возможностей это сделать, хоть сегодня ночью.

— Занимаясь... чем? — уточнил он.

Лань Чжань склонил голову на бок, что в его арсенале жестов означало пожимание плечами.

— Всем.

Тут Вэй Усяня осенило. Серьёзно? Ханьгуан-цзюнь на поводу у низменных желаний?

— Ты бы хотел, — Вэй Усянь облизнул губы, — спать со мной? Как... в брачную ночь?

Он пронаблюдал, как уши Лань Чжаня налились густым цветом. Ого.

— Если... Вэй Ин... хочет того же, — наконец выдавил он.

Вэй Усянь подумал. Хотел ли он того же? Ну, по крайней мере, он точно был не против. Ему было хорошо тогда. Конечно, он чересчур расслабился, но... Лань Чжань всё равно ничего у него не отобрал, кроме невинности. Если Лань Чжань всего лишь хочет грелку в постель, то Вэй Усяню нечего опасаться, так ведь?

И к тому же, получается, Лань Чжань был единственным человеком на земле, кому Вэй Усянь был хоть немножечко нужен.

— Хорошо, — прерывисто выдохнул Вэй Усянь. — Давай так. Мне это подходит.

Лань Чжань распахнул глаза и уставился на него, как на чудо из чудес. Вэй Усяню стало неловко под этим взглядом.

— Если хочешь, можем поцеловаться? — неуклюже предложил он.

Лань Чжаня не пришлось упрашивать, да и "поцеловаться" быстро превратилось в "пообжиматься", а там и скатилось по наклонной.

Вэй Усянь не очень понимал, что происходит. Вроде только что он на кого-то обижался и ночевал в пустой постели в объятиях кошмаров, а теперь у него во рту был чужой язык, и чужие пальцы проскользнули между ним и полуснятыми штанами. При свете дня этот призрак брачной ночи должен был бы развеяться, но вместо этого стал только ярче и отчётливее.

Тогда, в первый вечер, Вэй Усянь так трясся, что его оставят одного на всю жизнь, что готов был на что угодно, лишь бы оттянуть наказание, а потом нашёл в ощущениях тела забытье души. Однако сейчас никакая эмоция не владела им настолько полно, чтобы слепо кинуться в этот омут и позволить ему себя поглотить. Вэй Усянь отдавал себе полный отчёт в том, что Лань Чжань пытался засунуть в него пальцы, а сам он так затвердел, что вот-вот пропорет Лань Чжаню живот. Вэй Усяню вдруг стало стыдно за свою похоть, пусть умом он и понимал, что стыдиться поздно. Он уже разок сделал это, и Лань Чжань не оскорбился, а принял деятельное участие.

— Вэй Ин, что-то не так? — Лань Чжань вдруг перестал пытаться в него проникнуть.

— Всё так, — быстро ответил Вэй Усянь, сглатывая. У него никак не укладывалось в голове, что Лань Чжань может его хотеть. Но в брачную ночь хотел же. Ещё как хотел. Вэй Усянь при всём желании не мог оправдать ту страсть правилами и чувством долга. Наверное, у Лань Чжаня действительно переизбыток ян, и это толкает его на такое экстремальное поведение.

— Если ты не хочешь, мы можем не…

— Нет-нет, всё отлично! — поспешил заверить Вэй Усянь. — Я просто… Тут так светло…

Он рискнул глянуть на Лань Чжаня исподлобья. Тот смотрел на него как-то озадаченно, нависнув над ним и опершись на одну руку над плечом Вэй Усяня. Через пару мгновений Лань Чжань опустил голову и поцеловал его в висок, отчего по голове Вэй Усяня пробежала волна мурашек.

— Вэй Ин очень красивый, — прошептал Лань Чжань, возя губами по его коже. Вэй Усянь поймал себя на том, что хочет прижаться покрепче к этим губам, и чуть не пропустил соображение, что Лань Чжань решил, будто он стесняется своего нагого тела.

— Ах, гэгэ наконец-то ко мне присмотрелся, — довольно ухмыльнулся он, с облегчением сваливаясь в привычное амплуа. — Лань Чжань, ты столько лет меня игнорировал, я уж думал, я тебе не нравлюсь!

Лань Чжань горячо выдохнул ему в ухо, а пальцы его там, внизу, снова напряглись, и Вэй Усянь почувствовал проникновение. Что же он делал? Зачем подзуживал Лань Чжаня, который и так, похоже, еле сдерживался? Только затем, чтобы быть ему нужным? Разве это всё, на что Вэй Усянь теперь годится?

— Вэй Ин, — голос Лань Чжаня снова выдернул его из размышлений. — Ты всё ещё хочешь продолжать?

Вэй Усянь представил, как будет неловко, если он сейчас скажет: “нет, хорош, полетели домой”. На что будет похожа его жизнь? Что если Лань Чжань станет его избегать? Ему в Гусу больше общаться не с кем…

— Конечно, хочу! Лань Чжань, что ты так долго, я уже готов!

Тот снова приподнялся на руке и заглянул Вэй Усяню в лицо. Он понятия не имел, что оно выражало, но брови Лань Чжаня сдвинулись на десятую цуня.

— Ты… позволишь мне?..

Что-то в его голосе пустило мурашки по животу Вэй Усяня. Это звучало так интимно, так… заботливо. Как будто у Вэй Усяня была вся власть над ситуацией. Он глупо хихикнул.

— Ну естественно, я ведь уже… Я хочу сказать, мы же не первый раз…

Воспоминания о первом разе у него были довольно рваные. Ему было хорошо. И Лань Чжаню вроде как тоже. Никаких причин не повторить.

И они повторили. Сначала было немножко больно, но Вэй Усянь уже знал это ощущение по первому разу, и не признался, когда Лань Чжань спросил. Впрочем, тот всё равно дал ему время привыкнуть, всматриваясь в его лицо, будто ища там подставу. Вэй Усянь даже оскорбился: в чём это муж его подозревает?

Но потом его тело привыкло, а Лань Чжань начал двигаться, одновременно вылизывая и прикусывая ему горло, и Вэй Усянь забыл все свои переживания. Он не столько слышал голос Лань Чжаня, сколько чувствовал его вибрацию на своей коже, но, казалось, эта вибрация резонировала с ритмом его сердца. Запах волос Лань Чжаня, чуть сладковатый и пряный, вызывал к жизни воспоминания о юношеских проказах и совместном подвиге. Это был запах уверенности, запах безопасности.

Стоило ему принять ситуацию, в которой он оказался, как Вэй Усянь тут же начал экспериментировать: приподнимал бёдра так и сяк, потеребил Лань Чжаню сосок, укусил за ухо. Оказалось, до тех пор Лань Чжань ещё сдерживался, но стоило Вэй Усяню начать свои заигрывания, как тот словно с цепи сорвался.

Хныча и завывая от удовольствия, Вэй Усянь подумал, что у Лань Чжаня могли быть и другие причины обить его спальню звуконепроницаемой бумагой.

Когда они оба перевалили через пик, Вэй Усянь некоторое время лежал, растёкшись лужицей, слушал восстанавливающееся дыхание Лань Чжаня и думал о том, что впервые с тех пор, как лишился ядра, не думает о своём теле отдельно от себя. Когда-то, когда он совершенствовался и наращивал свою духовную энергию, он черпал силы и уверенность из возможностей своего тела. Он упивался каждым движением в фехтовании, ежедневно проверял себя на прочность. В его комнате стояло большое зеркало, в котором он иногда по вечерам рассматривал, как работают разные мышцы, а заодно и в каком ракурсе они лучше смотрятся. Ему было интересно исследовать себя — и это “себя” включало телесную оболочку.

Но с тех пор, как путь к совершенствованию был ему отрезан, Вэй Усянь только небрежно одевал своё тело утром и раздевал вечером. Ну ещё мыл. Все исследования теперь были о том, что творилось в его голове, да ещё о том, как совладать с энергией обиды, наполняющей застывшие меридианы. Он не думал о том, как выглядит, как двигается. Он весь умещался в костяной коробке за глазами, ну, может, немножко в пальцах, а всё остальное было фоном, подложкой, неизбежной двигательной конструкцией.

И вот сейчас он вдруг снова почувствовал своё тело. Пусть оно уже не могло фехтовать и не наращивало духовную энергию, но оно могло принести ему удовольствие, о котором он раньше и не подозревал. Под руками Лань Чжаня его тело пело, как настроенный гуцинь. Он чувствовал, что это тоже он: и мурашки, и сладкая боль от слишком сильно сжатых пальцев, от лёгкого укуса, и тепло под ладонями, и щекотка от стекающей капельки пота, всё это — он сам. Он не заканчивается под подбородком.

— Вэй Ин? — Лань Чжань пришёл в себя и прервал его самопознание. — Как ты себя чувствуешь?

Вэй Усянь расплылся в ленивой улыбке.

— Я буду чувствовать себя в сто раз лучше, если гэгэ погладит мне бочок.

Лань Чжань тут же послушно положил руку ему на низ рёбер и провёл до бедра и обратно, лаская разгорячённую кожу. Вэй Усянь был готов замурчать. Он давно не позволял никому себя трогать, а тут… Он даже не подозревал, что ощущения тела могут так сильно влиять на эмоции. Нет, пусть даже все прочие аспекты этого брака — сплошной кошмар, но супружеский долг он с Лань Чжаня будет получать, как ушлый землевладелец налоги с деревень.

— Ты понимаешь, что натворил? — спросил он Лань Чжаня.

Тот обеспокоенно сдвинул брови на волосок.

— Что?

— Ты меня растлил! — довольно заявил Вэй Усянь. — Я познал сладость этого персика. Даже не думай, что можешь меня подразнить и бросить! Я теперь захочу вкушать от этого плода каждый день!

Лань Чжань выдул воздух через нос, и это было подозрительно похоже на смешок.

— Каждый день так каждый день.

***

В Цзинши Вэй Усянь возвращался один: Лань Чжаню нужно было провести разбор полётов с мелкими. Вэй Усянь был слишком благодушно настроен после развлечений в Цайи, чтобы страдать по этому поводу: зачем ему разбирать полёты по ночной охоте, на которой его не было?

Однако стоило ему дойти до домика, как невесть откуда вырос слуга и с поклоном попросил его вернуться в основную часть резиденции, чтобы поговорить с главой ордена. Вэй Усянь нахмурился — уж не сказал ли Лань Чжань чего-нибудь Лань Сичэню, — но так и не придумал, что бы это могло быть, и решил просто сходить и узнать.

Лань Сичэнь приветствовал его на крыльце Ханьши, но сразу же провёл внутрь — не в переднюю комнату, где они вчера обедали, а глубже, в кабинет, больше похожий на филиал библиотеки. Посередине под прямым углом друг к другу стояли два письменных стола, а по всем стенам возвышались стеллажи с книгами и свитками, оставляя пустыми только оконные ставни, в которые была вставлена совсем тонкая и прозрачная бумага, пропускающая много света.

— Чем я могу быть полезен Главе? — Вэй Усянь не добавил “здесь”, но выразительно огляделся.

Лань Сичэнь улыбнулся как-то… виновато? Вэй Усянь напрягся.

— Я помню, что господин Вэй в совершенстве владеет наукой чисел, — сказал Лань Сичэнь. — И поэтому хотел попросить вашей помощи в учёте счетов.

Вэй Усянь совсем нахмурился. Считать, кому и сколько должен орден, он ненавидел. Но сказать об этом прямо Лань Сичэню было бы верхом наглости. Может быть, если он окажется негоден, его больше не попросят?

— Я никогда такого не делал, — сказал он. Совершенно честно: Цзян Чэн не доверял ему счета, а госпожа Юй тем более. — Вам придётся меня учить…

— Конечно, — Лань Сичэнь улыбнулся на сей раз довольно. — Мне самому пришлось долгое время учиться, чтобы не ошибаться в сложных ситуациях. К сожалению, финансами ордена может заниматься только член главного клана, но дядя отошёл от этих дел, всё его время посвящено преподаванию… Мы же с Ванцзи, боюсь, не обладаем должным складом ума.

То есть, это паршивая работёнка, которую хорошо бы на кого-нибудь спихнуть, заключил Вэй Усянь и с трудом удержался от обречённого вздоха.

— Сделаю всё, что смогу, — сказал он вслух.

Лань Сичэнь так обрадовался, что практически запорхал между полками, доставая какие-то фолианты и горы раскатывающихся свитков и заваливая ими столы. Вэй Усянь не мог понять, зачем так много бумаги. Счета — это же просто: сколько получили да сколько потратили. Разве одной книжки недостаточно?

Оказалось, что Лани из поколения в поколение учитывают разные типы трат и прибыли в разных книгах, при этом все эти траты предполагается сравнивать с подобными им за предыдущие годы, выписывать результаты этого сравнения ещё в отдельную книгу, потом на отдельном листе записывать свои прикидки по поводу того, какие траты или доходы в этой категории предвидятся в ближайшем периоде, а потом в очередной отдельной книге собирать вместе все прогнозы и таким образом планировать бюджет. Плюс к этому каждый адепт ордена получал ежемесячное жалование, которое высчитывалось как процент от общей прибыли ордена и менялось в зависимости от возраста и уровня совершенствования, а также количества и сложности ночных охот, в которых адепт участвовал, его активности в них, часов преподавания, выполнения обязанностей внутри ордена и…

Когда Вэй Усянь добрался до расчёта премий слугам за хорошую работу, он понял, что голова у него сейчас закипит и удержать всё это в ней никак невозможно. Поэтому он предложил Лань Сичэню сделать перерыв в обучении, пока он переварит уже усвоенное, а когда тот вышел, за несколько минут набросал талисман, в который можно было вписать нужные параметры, чтобы потом применить его к соответствующей книге и получить уже готовый подсчёт.

После этого задача Вэй Усяня свелась к тому, чтобы сделать по талисману на каждый вид трат и доходов, а также на каждого адепта и слугу. Он подозревал, что можно было бы сделать талисман, который сам бы заполнял другие талисманы, но поскольку всё велось в отдельных книгах, массовой обработки всё равно бы не вышло, так что он не стал заморачиваться. Только финальные цифры того, что люди должны получить на руки, ему пришлось высчитать самому, но Вэй Усянь не видел в этом проблемы: он с лёгкостью оперировал четырёхзначными числами в уме.

Теперь он знал, сколько получает Лань Чжань. М-да, он мог себе позволить стены не то что заклятой бумагой, золотом обить! Да и вообще дела у ордена Лань шли как нельзя лучше, даже пожар весьма условно сказался на их достатке. Оказалось, что изрядную часть средств Лани не хранят на территории ордена, а вкладывают в развитие разных промыслов в соседних городах, а потому Вэни просто не нашли две трети орденских денег. Показная же аскеза Ланей заставляла окружающих думать, что больше у них ничего и нет… Вэй Усянь стал прикидывать, как бы так намекнуть на это решение Цзян Чэну, чтобы при этом не выдавать тайн своего нового ордена.

В итоге когда через час Лань Сичэнь вернулся в архивный кабинет, чтобы проверить, как Вэй Усянь справляется, тот встретил его довольным:

— Готово!

— Вы-ы… оценили предстоящие траты на ткани?.. — удивился Лань Сичэнь.

— Я оценил все траты и все расходы и посчитал все жалования с премиями, — Вэй Усянь гордо похлопал по книге со сводным прогнозом. — Всё тут.

Лань Сичэнь недоумённо открыл книгу, как будто ожидая, что Вэй Усянь не так понял задачу. Недоумение переросло в изумление, когда он увидел относительно ровные ряды иероглифов, детализирующие все финансовые операции. Наконец, дойдя до подсчёта жалований, он заозирался, ища что-то на столе.

— А где ваши расчёты?

— Расчёты? — Вэй Усянь нахмурился. — Здесь же всё.

— Нет, я имею в виду, — Лань Сичэнь развёл руками, — вы же как-то пришли к этим цифрам. Должны были считать на отдельном листе?

— А-а! — Вэй Усянь наконец понял, о чём говорит Глава. Когда он был младшим адептом, учителя иногда заставляли его считать на бумажке, но это было как-то сложно и очень медленно, к тому же он лепил кучу ошибок по невнимательности, когда переписывал со строки на строку. — Я всё в уме считаю, так и точнее, и быстрее.

Лань Сичэнь натурально уставился на него.

Раздался стук, и в комнату заглянул Лань Чжань.

— Брат… Вэй Ин?

— Привет! — улыбнулся Вэй Усянь. — Твой брат не верит, что я умею считать в уме!

— Нет, ну… — Лань Сичэнь немного справился с собой и пригласил Лань Чжаня войти. — Безусловно, все могут сколько-то считать в уме, кто-то лучше, кто-то хуже. И я понимаю, скажем, складывать и вычитать в уме не так уж сложно. Но здесь же… Сначала вывести базовую долю, потом прибавить к ней коэффициент за год, умноженный на количество лет, но не полных, а от совершеннолетия, потом прибавить коэффициент уровня совершенствования и все вот эти остальные коэффициенты, умноженные на количество выполненных работ… Как это можно сделать в уме?..

— Ну так, — пожал плечами Вэй Усянь. Он серьёзно не понимал, в чём проблема: сидишь себе, умножаешь. Раскрыв первую попавшуюся книгу на произвольной странице, он уставился на табель одного из адептов и через несколько мгновений подытожил: — Тридцать шесть золотых слитков и один серебряный.

Оба брата, не сговариваясь, взялись за кисти и долгое время выписывали численные иероглифы. Они больше всего сбивали Вэй Усяня с толку. Он себе представлял числа в виде чашек супа. Ну или кувшинов вина, если числа были побольше. Так же гораздо понятнее, чем какие-то абстрактные значки!

— Правильно, — слабым голосом сообщил Лань Сичэнь. Лань Чжань пересчитал ещё четыре раза, но ошибки не нашёл. — Можно проверить ещё несколько примеров?

После десятой проверки у Вэй Усяня заурчало в животе, а Лани спохватились, что на дворе почти темно. Может быть, Вэй Усяню не стоило движением брови зажигать все свечи — если бы он встал и принялся чиркать огнивом, Лани бы очнулись раньше.

— Вэй Ин очень умный, — авторитетно заявил Лань Чжань.

— Я надеюсь, — мягко заговорил Лань Сичэнь, — господин Вэй будет не против и в дальнейшем помогать мне с этой задачей?

Вэй Усянь пожал плечами и кивнул. В Пристани Лотоса весь послевоенный год ведение счетов означало переписку с ростовщиками и снабженцами и попытки уговорить их подождать ещё немного. Вэй Усяня мутило от этого. Он был готов делать что угодно ещё, кроме этого. Но у Ланей не было долгов, наоборот, они сами давали свои деньги в долг под проценты. А раз в месяц часок поупражняться в математике — плёвое дело. Можно сказать, интеллектуальный отдых.

Тем более, что больше ничем он своему новому ордену полезен быть не мог.

— Ты устал? — спросил его Лань Чжань на пути к Цзинши.

Вэй Усянь не устал, просто последняя мысль снова макнула его в омут безнадёги. Кто такой Вэй Усянь? Этот тот парень, который считает бюджет. Этим он будет теперь знаменит. Это будет его доблесть. Вэй Усянь вздохнул. Вторая его доблесть — это улучшать качество досуга Ханьгуан-цзюня, но об этом вряд ли будут говорить. Если только он обдерёт звуконепроницаемую бумагу, но Цзинши всё равно слишком далеко от остальных домов.

— Что бы ты делал, — спросил он у Лань Чжаня, — если бы не был заклинателем?

— Играл бы на гуцине, — ответил Лань Чжань, подумав.

— Ты и так играешь, — улыбнулся Вэй Усянь. Лань Чжань играл превосходно, лучше самых известных профессиональных музыкантов, которых Вэй Усянь слышал. Его собственная техника дицзы и рядом не стояла, да и не того калибра инструмент. Под дицзы крестьяне на празднике урожая пляшут. — Сыграй мне сегодня?

Лань Чжань кивнул и еле заметно улыбнулся.

Chapter Text

Прошло несколько дней, мало отличавшихся друг от друга. Вэй Усянь бродил без дела, стараясь держаться подальше от сердца резиденции, играл на флейте и рисовал портреты своего мужа на фоне пейзажей своего ордена.

Пару раз Лань Чжань брал его в Цайи, но Вэй Усянь понял, что не очень-то хочет туда выбираться. Слишком тяжело было смотреть, как другие ходят на ночные охоты, а его с собой не берут.

Скука и энергия обиды — плохое сочетание. Тоска ела его поедом, вгрызаясь в костный мозг и иссушая нервы. Если поначалу Вэй Усянь ещё притворялся ради Лань Чжаня, что его всё устраивает, и что ему для душевного комфорта, кроме баночки острого соуса да кувшина вина, ничего не нужно то к концу месяца ему уже стало наплевать даже на то, что подумает Лань Чжань.

Единственное время, когда Вэй Усянь чувствовал себя хорошо, было время их ежевечерних кувырканий в постели. Конечно, Вэй Усяню не с чем было сравнивать, но Лань Чжань, по его мнению, был невероятно хорош в этом деле. Вэй Усянь просто отключался, предаваясь наслаждению одним только телом, без участия головы. Он хотел бы пребывать в этом состоянии круглые сутки. Разок даже спросил Лань Чжаня, не хочет ли он его связать и засунуть в сундук до ужина, но Лань Чжань как-то занервничал и отказался.

Цзян Чэн прислал письмо. В Пристани Лотоса строительство шло полным ходом, плотники из Гусу знали своё дело, и на них не надо было с утра до ночи орать, поэтому у Цзян Чэна образовалось время чтобы набирать адептов и тренировать новобранцев. Ряды ордена постепенно полнели. Каким-то чудесным образом (Вэй Усянь подозревал, что не без помощи шицзе) Цзян Чэну удалось заполучить нескольких весьма приличных бродячих заклинателей, так что теперь было кому зарабатывать деньги на ночных охотах и учить новичков. Вэй Усянь вздохнул свободнее и написал в ответ, что у него всё хорошо, и что он целыми днями пинает балду. Чтобы Цзян Чэн разозлился на второе и не очень долго обдумывал первое.

Одним прекрасным утром после завтрака (Вэй Усянева завтрака — Лань Чжань ещё ни разу не оставлял его утром одного) Лань Чжань отправился в Ханьши по делам, но пришёл назад быстрее, чем планировал. Вэй Усянь сидел на крыльце и экспериментировал над каким-то талисманом, пририсовывая ему то усики, то рожки, но поднял голову, заметив мужа. Лань Чжань выглядел взволнованным.

— Вэй Ин, нужна твоя помощь.

Вэй Усянь моргнул. Он давненько не слышал таких слов, и никогда — от Лань Чжаня.

— Чем тебе помочь? — спросил он, оживляясь.

Однако обрадовался он рановато. Лань Чжань поведал вот что.

В Гусу Лань было так много адептов, что даже близких по возрасту невозможно было учить всех вместе. Совсем начинашек делили между собой старейшина Ван и учитель Гунь. Однако учитель Гунь на днях отправился медитировать в уединении, и на время его отсутствия старейшина Ван, скрепя сердце, присоединил его учеников к своим. Однако оказалось, что у групп слишком разный уровень подготовки. Очевидно, учитель Гунь, который до этого года работал с адептами постарше, не уделил достаточное количество часов теоретическим лекциям. Старейшина Ван же не располагал временем, чтобы подтягивать их отдельно. Конечно, в Гусу Лань были и другие учителя, но их назначением заведовал лично дядя, а дядя тоже удалился в уединение для медитации, уверенный, что всё схвачено.

У Вэй Усяня немного закружилась голова от этой логистики. В Юньмэне не было никаких групп, тем более, таких, чтобы их можно было объединять. Просто в определённое время кто-то из старших адептов устраивался на крыльце или берегу озера и рассказывал всем желающим, как что-нибудь сделать, а потом и показывал. Те из мелких, кто понимал, о чём речь, подходили и садились учиться, а кто ещё не дорос — бежали вместо этого пускать бумажных змеев, пока госпожа Юй не поймала и не загнала на тренировочное поле. Но орден Цзян всегда был меньше Гусу Лань. Наверное, такое множество адептов надо учить как-то иначе…

Дойдя до этого места в объяснениях, Лань Чжань как будто смутился.

— Брат предложил мне взять эту группу, но… Я не очень хорошо объясняю теорию.

Вэй Усянь не удержался и прыснул представив себе Лань Чжаня, расхаживающего, как Лань Цижень, по классу, заложив руки за спину, и надиктовывающего бессмысленные сентенции и прописные истины. Да он охрипнет через десять предложений, а через двадцать полезет на стенку!

— А что за теорию надо объяснять начинашкам? — поинтересовался он.

— Способы медитации, — начал перечислять Лань Чжань, —  разные виды духовного оружия, расход и восстановление ци… Самые базовые вещи.

Вэй Усянь по собственному опыту знал, что базовые вещи как раз сложнее всего объяснить, тем более, что речь, очевидно, шла о группе совсем маленьких заклинателей, только вступивших на свой путь. В своё время он сам потратил несколько дней на то, чтобы вдолбить Цзян Чэну эти самые разные способы восстановления ци, потому что тот никак не понимал, зачем их нужно больше одного. А оружие… Ну мечи, ну сабли. Музыкальные инструменты. А дальше — куча мала. У кого хлысты, у кого плётки, у кого лук какой-нибудь особенный, и все с разными свойствами. Лани, наверное, всё это как-то классифицировали и расписали ровными рядами, но Вэй Усяню было невдомёк.

— Вэй Ин?

Он моргнул, выныривая из своих мыслей.

— А?

— Ты что-то планировал на сегодня?

— Я? Нет… — растерялся Вэй Усянь, таращась на Лань Чжаня и пытаясь понять, к чему это он.

— Хорошо, — довольно сказал Лань Чжань. — Урок начинается через час.

— Ты хочешь, чтобы я лекции читал?! — ужаснулся Вэй Усянь, тут же представив себя на месте Лань Циженя и с такой же бородкой. Он был уверен, что бородка отрастает мгновенно, стоит начать перечислять какой-нибудь скучный список перед аудиторией.

— Лань Чжань, ты что, теория — это же так скучно, я засну на середине урока!

— Вэй Ин может придумать, как это рассказать интересно, — не отступил Лань Чжань.

— Да я даже не знаю материал! — продолжил сопротивляться Вэй Усянь.

Лань Чжань посмотрел на него укоризненно. Конечно, Вэй Усянь знал основы заклинательства, но одно дело знать достаточно, чтобы пользоваться, а другое — преподавать. Хотя… Что там малявкам особо преподавать? А практические занятия Вэй Усянь бы вести не смог, он же не мог демонстрировать большинство заклинательских техник.

— Я уже обещал брату, — добил его Лань Чжань.

— У вас наверняка есть четыре тыщи правил, как должен вести себя учитель, — проворчал Вэй Усянь, чувствуя, что его аргументы кончились. Позаниматься с детками классификацией оружия звучало настолько лучше, чем напиваться в одиночестве…

— Хм. Я принесу, чтобы Вэй Ин почитал в свободное время, — ответил Лань Чжань, не моргнув глазом.

— А… — Вэй Усянь вдруг вспомнил, что Лань Чжань говорил в самом начале, — мне же наверняка придётся отчитываться о работе твоему дяде?

Лань Чжань на секунду задумался, но мотнул головой.

— Будешь отчитываться мне. Я передам дяде.

Да это был королевский вариант! Вэй Усянь почесал в затылке, вынул новый лист и принялся рисовать на нём разные виды оружия, пока до урока ещё оставалось время.

— И ещё, — сказал Лань Чжань, следя за руками Вэй Усяня. — Ты завтра опять будешь помогать брату считать бюджет?

— Ну, собирался, — пожал плечами Вэй Усянь, который об этом напрочь забыл и понятия не имел, какое сегодня число. — А что?

— В прошлый раз ты всё-таки ошибся.

Вэй Усянь уставился на него, сразу принимаясь перебирать в голове свои вчерашние подсчёты. Он очень редко ошибался в математике, и уж точно не на трезвую голову.

— В чём же? — спросил он.

— Ты не посчитал своё собственное жалование.

Вэй Усянь вытаращился на него ещё более изумлённо.

— Откуда у меня жалование?

Лань Чжань посмотрел на него укоризненно.

— Вэй Ин получает базовый оклад, как и все в ордене, с надбавкой за выполнение обязанностей. Планирование бюджета. С этого месяца добавь часы преподавания.

Вэй Усянь уставился на мужа. У него и в ордене Цзян жалования не было — сначала просто дядя Цзян или Цзян Чэн давали ему деньги на карманные расходы, правда, весьма щедро, а потом, после… Он просто приходил в кабинет Цзян Чэна, где стоял сундук со слитками, и брал, сколько надо. Ему и в голову не приходило задуматься, откуда у него будут браться деньги теперь.

— Разве мой муж меня не содержит? — кокетливо ухмыльнулся он, хотя в душе всё ещё был сбит с толка. Лань Чжань смотрел на него слишком серьёзно, и Вэй Усянь занервничал.

— Если Вэй Ину нужны деньги, я дам сколько угодно, — сказал Лань Чжань без намёка на раздражение. — Но Вэй Ин должен получать жалование.

Вэй Усянь открыл было рот поспорить на эту тему — хотя сам не очень понимал, ради чего, но Лань Чжань постучал пальцем по листку с набросками видов оружия.

— Урок скоро.

Детки оказались ровно такими, как Вэй Усянь себе представлял — тихими и вежливыми, зашуганными маленькими Ланями. Хотя они начали учиться всего с месяц назад, когда Вэй Усянь зашёл, они все как по команде вскочили из-за своих не по росту больших столов и хором поприветствовали учителя. Когда же вслед за Вэй Усянем вошёл сам Ханьгуан-цзюнь, малявки так вытянулись в струнку, что стали походить на рыболовные удочки.

Вэй Усянь вздохнул и скосил мученический взгляд на Лань Чжаня.

— Это учитель Вэй, — сказал тот. — Он заменит Учителя Гуня, пока тот медитирует. Учитель Вэй недавно в Гусу Лань. За вашу группу отвечаю я. Если у вас будут вопросы о материале, упражнениях или расписании, можете задать их мне.

— Если у вас будут вопросы об Учителе Вэе, их тоже задавайте Ханьгуан-цзюню, — усмехнулся Вэй Усянь и подмигнул потрясённым детям, не видавшим живого выражения лица в своей жизни. — А теперь вылезайте из-за своих столов и идите все сюда.

С этими словами он плюхнулся на пол посреди возвышения в передней части класса и похлопал руками рядом с собой. Дети столпились перед возвышением, таращась то на Вэй Усяня, то на Ханьгуан-цзюня.

— Поднимайтесь, поднимайтесь, — пришпорил их Вэй Усянь. Лань Чжань еле заметно кивнул, и они наконец, немного неуклюже, полезли на деревянную платформу. Для их коротких ножек она была довольно высокая, а мелкие изо всех сил пытались не принимать неподобающих поз. — Вот, так-то лучше. Садитесь, садитесь в кружок. Лань Чжань, надо сюда хоть подушек принести, мы же тут себе всё отсидим на голых досках!

***

Лань Ванцзи кивнул и вышел.

Когда он вернулся с подушками — балансируя на одной руке стопкой много выше него самого, — дети уже кучковались группами по трое-четверо вокруг нарезанных картинок, пытаясь собрать из них целые изображения духовного оружия. В классе стоял гомон, время от времени заглушаемый чьим-нибудь триумфальным воплем. Лань Ванцзи постоял немного снаружи, с улыбкой наблюдая за происходящим.

Вэй Ин его заметил и тут же хлопнул в ладоши.

— Ну-ка, кто мне первым назовёт три вида оружия, первым получит подушку!

Гвалт взметнулся до небес. Лань Ванцзи посмотрел по сторонам, убедился, что никто не идёт мимо, и решил, что звуконепроницаемая бумага будет полезна и здесь.

Вэй Ин взялся за преподавание со рвением, которое было трудно предсказать, когда он только согласился. Через несколько дней все поверхности в Цзинши были завалены книгами по основам, методическими наставлениями, распотрошённой на листочки программой обучения и заметками самого Вэй Ина. На стенах класса повисли мнемонические картинки, немного карикатурные портреты знаменитых заклинателей и схемы циркуляции ци. Дети были в восторге и буквально пищали от радости при появлении Вэй Ина на пороге.

— Кто правильно заполнит пропуски на схеме, тот получит обнимашки! — провозглашал Вэй Ин, раздавая листки.

— Учитель Вэй! Вы всегда раздаёте обнимашки всем, даже тем, кто ошибся! — возмущался кто-то из мальчишек.

— Это потому, что я вас люблю даже если вы лепите ошибки! — невозмутимо сообщал им Вэй Ин, и все дети бросались обниматься немедленно, позабыв о задании.

Через полмесяца дядя вернулся из уединения и устроил проверки во всех группах. Лань Ванцзи предложил Вэй Ину взять выходной и погулять в Цайи, и тот даже не стал возражать, сказав, что хочет прикупить несколько кукол и игрушечных зверей, чтобы нагляднее демонстрировать формации во время ночной охоты.

— Ванцзи, Сичэнь рассказал мне о ситуации с группой Гунь Цяньфаня. Если хочешь, я могу взять её сам, теперь, когда я вернулся.

— Нет нужды, — ответил Лань Ванцзи, глядя в чашку. — Это не обременительно.

— Как знаешь, — покачал головой дядя. — Ты всё же раньше не преподавал, обычно начинают с групп постарше. Ты уверен, что сможешь привести их к должному уровню?

— Дядя проверит и решит, — предложил Лань Ванцзи.

Результатами проверки дядя остался безмерно доволен и ещё долго бормотал что-то про наследственный талант и неожиданные стороны личности. Дети даже хорошо себя вели во время контрольной — скорее всего потому, что Вэй Ин всё же делегировал Лань Ванцзи проведение групповых медитаций, сославшись на то, что у Лань Ванцзи успокаивающий голос. Сам Лань Ванцзи подозревал, что у Вэй Ина просто не хватает терпения диктовать мантры, но он был не против.

Итак, Вэй Ин был доволен, брат был доволен, дядя был доволен и дети получали отличное образование, так что Лань Ванцзи наконец-то вздохнул спокойно.

***

На следующий месяц Вэй Усянь опять резво посчитал жалования и ускакал придумывать стишки для заучивания порядка символов в стандартных талисманах в полной уверенности, что сделал всё правильно, однако на следующий день Лань Сичэнь вызвал его к себе обсудить его работу.

— Что-то не так? — озадаченно спросил Вэй Усянь с порога, благо они с Цзэу-цзюнем сегодня уже здоровались на дорожке к библиотеке. Однако Лань Сичэнь оказался не один. — Ой, дядюшка, здравствуйте!

Лань Цижень поворчал в бородку — он всё никак не мог привыкнуть к этому обращению от Вэй Усяня.

— Дядя решил помочь мне проверить расчёты, — сказал Лань Сичэнь с натянутой улыбкой. Похоже не решил помочь, а заставил показать. — И мы нашли одну странность. Скорее всего, это просто ошибка по невнимательности…

— На таких ошибках ордена разоряются, — веско сказал Лань Цижень.

Вэй Усянь нахмурился и по указанию главы ордена присел к столу, где лежала учётная книга с закладками на двух страницах.

— Вот смотрите, — Лань Сичэнь обвёл пальцем столбец, где было расписано жалование Лань Чжаня. — Здесь у Ванцзи указана всего пара часов преподавания в неделю. А здесь, — он перекинул страницы до другой закладки, и Вэй Усянь увидел собственное жалование, — у вас практически полная нагрузка. Вы, должно быть, не туда записали вот эту цифру?

Вэй Усянь моргнул.

— Почему? Всё правильно, Лань Чжань у них только медитацию ведёт, а я всё остальное. Ну, кроме практики.

— Ч-что? — слабым голосом спросил дядя.

Вэй Усянь поднял взгляд на него.

— Ну, это же группа учителя Гуня. Я его заменяю.

— Вы?.. — оторопело переспросил Лань Сичэнь. — Не Ванцзи?

Вэй Усянь совсем растерялся. Лань Чжань тогда сказал детям, что он — ответственный за группу, но для Вэй Усяня это были пустые слова.

— Лань Чжань проводит им медитации, — повторил он. — Ну и… он им сказал, что они могут задавать ему вопросы по расписанию и так далее, не знаю, задают или нет… Он иногда приходит послушать урок, если у него свободное время, — добавил Вэй Усянь, чуя, что мужа надо как-то выгораживать, но не до конца понимая суть проблемы.

Лань Цижень грохнул рукой по столу.

— Ты думаешь, что можешь просто так в самоволку являться в наши классы и учить наших детей своему извращённому пути?!

Вэй Усянь отшатнулся, но тут же возмутился.

— Какому извращённому пути?! Я их учу по программе! Вашей собственной программе! Вы же им проверочную работу давали пару недель назад, много они вам про тёмный путь написали в ответах?!

Лань Цижень побагровел.

— А значит, если по программе, то любой прохожий с улицы теперь может учить адептов Гусу Лань, не спросясь старейшин?!

— Да почему не спросясь-то?! — недоумевал Вэй Усянь. — Я что, думаете, сам себе группу захватил? Заявился в класс, вырубил учителя и сел на его место?! Как вы себе это представляете? Цзэу-цзюнь, Лань Чжань ведь по вашей просьбе мне это предложил!

Багровый лик дяди обернулся к Лань Сичэню.

— Должно быть, произошло недопонимание… — поднял ладони тот. — Я просил Ванцзи взять эту группу, но, может быть, он меня не так понял.

— Всё он понял, — прошипел дядя. — Я говорил, что брак с Вэй Усянем не доведёт до добра, и вот пожалуйста! Распоряжается ресурсами ордена, как хочет, ещё и врёт на каждом шагу!

Вэй Усянь сидел в ледяном остолбенении. Не могло же быть так, что Лань Чжань никому не сказал, что отдал группу Вэй Усяню? Кто-то же должен проверять, что учитель вообще является в класс и учит тому, что надо? Вэй Усянь никогда не видел проверяющих, но думал, что просто не замечал их, увлечённый уроком.

Но если учителем на группе значился сам Второй нефрит… Они могли решить, что проверять его неуместно… А все организационные вопросы Лань Чжань сразу взял на себя… И в день проверки отослал Вэй Усяня из резиденции…

Пока Вэй Усянь осмыслял все эти события, Лань Цижень велел кому-то привести Лань Чжаня. Тот явился, как всегда, непоколебимый, и даже страшная рожа, которую ему на пороге скорчил Вэй Усянь, не заставила его выразить беспокойство.

— Дядя. Брат. Вэй Ин. Чем могу быть полезен?

— Вэй Усянь, — вместо ответа племяннику Лань Цижень обратился к нему. — Выйди.

— Э? — Вэй Усянь поморгал. — Почему?

— Это семейный разговор, — ответил дядя.

— А Вэй Ин — член семьи, — заметил Лань Чжань.

— Вы разве не мою занятость собрались обсуждать? — добавил Вэй Усянь.

— Тебе нет нужды присутствовать, — настаивал дядя.

— Но почему? Это меня касается в первую очередь! — продолжал сопротивляться Вэй Усянь.

Дядя снова грохнул ладонью по столу.

— Что ты о себе возомнил?! Тебе одолжение сделали, что на порог пустили, и ты ещё смеешь тут предъявлять претензии?!

Вэй Усянь со стуком захлопнул рот. Ну да, ну да, он-то привык уже, что Лань Чжань к нему относится, как будто он тут по праву рождения или ещё чего.

— Дядя.

Взглядом Лань Чжаня можно было сверлить горную породу.

— Ванцзи, — мягко сказал Лань Сичэнь. — Я думаю, господину Вэю действительно не стоит это выслушивать.

Братья пообщались молча одними взглядами под накалённое пыхтение Лань Циженя, но в итоге Лань Чжань сдался.

— Это разговор между мной и дядей, — сказал он, кладя руку Вэй Усяню на запястье. — Тебе лучше отдохнуть.

Вэй Усянь поджал губы и вымелся из Ханьши, ни с кем не прощаясь. Значит, в Гусу Лань он по-прежнему не имел ни права слова, ни ценности для ордена. На ночные охоты не берут — ладно, но деткам пару лекций прочитать — на это он тоже теперь не годится? Точнее, почему теперь? Лани с самого начала не собирались предлагать ему никакой работы, хоть отдалённо связанной с заклинательством. Считай деньги, да и всё. А дальше, может, от скуки дорожки мести начнёшь, чем не занятие для одного из самых могущественных заклинателей во всём цзянху?

Вэй Усянь с досады пнул дорожку так, что гравий прыснул веером по все стороны.

Судя по настрою Лань Циженя, к уроку готовиться уже бессмысленно. Лань Чжань его не переспорит. Если бы он хотя бы брата уговорил заранее, да и то с чего бы Цзэу-цзюнь ради Вэй Усяня пошёл против дяди… В общем, стишки можно не сочинять.

Вэй Усянь чуть не расплакался от обиды. Только он нашёл хоть одну отдушину…

Придя в Цзинши, он первым делом откупорил кувшин, припрятанный в комнате Лань Чжаня, и ополовинил его. Потом оглядел раскалённые по стенам планы уроков и комментарии по успеваемости каждого студента, и осушил кувшин. Ему хотелось пойти и порвать какую-нибудь тёмную тварь на мелкие клочки зубами. Но на ночную охоту тоже нельзя.

Он обвёл мутным взглядом переднюю комнату и бардак за открытой дверью спальни. Вот и всё место, что ему оставили для жизни.

Внезапно тишину облачных глубин прорезал звук горна. Вэй Усянь знал этот звук. Так трубили, когда оповещали о серьёзном наказании.

Нутром чуя неладное, Вэй Усянь выскочил на улицу и понёсся обратно по тропинке, послав ко всем демонам ада правило насчёт бега. И успел как раз вовремя — перед Залом предков на колючем гравии на коленях стоял Лань Чжань, и какая-то сволочь уже примеривалась к нему дисциплинарной линейкой.

— Стойте! — заорал Вэй Усянь. — Что здесь происходит?!

— Вэй Ин, вернись домой, — тут же велел ему Лань Чжань.

— В смысле — домой?! — выпалил Вэй Усянь. — В Юньмэн, что ли? С какого перепугу тебя наказывают?!

— В Цзинши, — ответил Лань Чжань, но его заглушил голос Лань Циженя:

— А Вэй Усяню будет полезно посмотреть, что бывает, когда его муж слишком потворствует его прихотям.

— В чём вы его обвиняете?! — проорал Вэй Усянь.

Какой-то ещё старый хрен, стоящий рядом с Лань Циженем, провозгласил, как подгадал:

— Лань Ванцзи обвиняется во лжи и нарушении субординации, а именно, своевольном назначении исполнителя на должность, минуя согласование со старейшинами ордена.

— Протестую, — негромко, но отчётливо сказал Лань Чжань. — Я не лгал.

— Ванцзи, ты прекрасно знаешь, что укрывательство приравнивается ко лжи, — скривился дядя.

— Вы серьёзно собрались его бить за то, что он попросил меня заменить учителя?! — Вэй Усянь неверяще переводил взгляд с Лань Чжаня на линейку, с ней на Лань Циженя и, наконец, на Лань Сичэня, неприметно маячащего в углу площади. — Вы с ума, что ли, все тут посходили на своей горе?!

— Вэй Ин! — Лань Чжань смотрел на него умоляюще.

— Что Вэй Ин?! Почему вы меня тогда не наказываете за то, что посмел рот открыть в присутствии младших адептов?! Это же я, а не Лань Чжань, учил их плохому, так давайте, научите меня уму-разуму!

— Вэй Ин выполнял мои указания, — отрезал Лань Чжань. — Он не знал, что я действовал против воли старейшин.

Вэй Усянь подавился следующим воплем и попятился. Лань Чжань это просто принимал?! Зачем? Почему он не объяснил этим старым хренам, кто они такие и куда им надлежит пойти? Почему он не позволил Вэй Усяню постоять за себя перед дядей? Куда вообще смотрит Лань Сичэнь?! Он же глава ордена, не Лань Цижень!

— Цзэу-цзюнь! — Вэй Усянь снова нашёл взглядом старшего нефрита, который изо всех сил пытался слиться с колонной. — Вы же не допустите этого?!

— Вэй Усянь, достаточно, — потребовал Лань Цижень. — Здесь наказание, а не цирковое представление. Если не можешь вести себя прилично, то уйди.

— ЛАНЬ СИЧЭНЬ!!! — изо всех лёгких заорал Вэй Усянь. — Почему ты ничего не делаешь?!

— Вэй Усянь, наказания находятся в ведении старейшин, а не главы ордена, — сообщил ему всё тот же старый хрен в то время как Лань Сичэнь молча покачал головой. — Мера наказания за неповиновение — триста ударов дисциплинарной линейкой.

Вэй Усянь почувствовал, как клубок энергии обиды разворачивается в его груди и начинает просачиваться наружу. Он им всем сейчас такое устроит, что триста ударов покажутся медовой сказкой. Да он от этого гнилого ордена мокрого места не оставит, только выжженные горы…

— Вэй Ин! — выкрикнул Лань Чжань, стоически снося первый удар. — Не надо! Не надо.

Горячий ад в душе Вэй Усяня сменился ледяным. Нет, убить их всех было бы слишком милосердно, да и Лань Чжань ведь за что-то их любит, по крайней мере, некоторых. Не-ет, Вэй Усянь может придумать что-то поизящнее. Он согнёт этих старых пердунов в бараний рог. Он им покажет, что такое послушание. Так, что до конца дней своих, а лучше — до конца цикла инкарнаций оглядывались через плечо в страхе, что возмездие крадётся по пятам.

Вэй Усянь почти безучастно смотрел на то, как его муж вздрагивает от каждого удара. Это было как во сне. Он чувствовал себя похоже, когда они с Цзян Чэном смотрели через стену Пристани Лотоса, как Вэни сваливают в кучу трупы их соучеников. То же самое неверие и разъярённое бессилие. Если Лани думают, что могут управлять человеком, который прошёл через такое, они сильно ошибаются.

Chapter Text

Едва дотерпев до конца наказания, Вэй Усянь подскочил к мужу, чтобы оттащить его в холодный источник, но Лань Чжаню, конечно, надо было повыпендриваться и изобразить, что ему всё нипочём. Вэй Усянь скрежетал зубами всю дорогу до выхода из обитаемой части резиденции, когда Лань Чжань наконец остановился подышать. Не слушая никаких возражений, Вэй Усянь поднырнул ему под руку и практически взвалил на его себя, осторожно придерживая за бедро.

— Вэй Ин, я в порядке, — пробормотал Лань Чжань хриплым голосом.

Вэй Усянь решил бороться с ним его же приёмами и промолчал в ответ. Лань Чжань угрюмо засопел.

В источник Вэй Усянь не полез, только зашёл по колено, чтобы помочь Лань Чжаню опуститься в воду и отлепить от спины нижнюю рубашку. За это время ноги у Вэй Усяня онемели, а потом ещё долго болели, когда он прыгал на берегу, пытаясь их растереть. Лань Чжань сидел в воде, запрокинув голову. На сей раз он не стеснялся Вэй Усяня — и то сказать, тот уж всё там перевидал, — но и не смотрел на него.

— Прости, — наконец сказал Лань Чжань.

— За что? — изумился Вэй Усянь.

— Я не сказал тебе, что назначил тебя тайком. Вэй Ин из-за меня попал в неловкую ситуацию.

Вэй Усянь фыркнул и покачал головой, горько улыбаясь.

— Это не ты у меня должен прощения просить. Лань Чжань, я не понимаю… Ну хорошо, у нас в Юньмэне старейшин как таковых не было. То есть, были старшие адепты, учителя, ровесники дяди Цзяна или постарше, но они никак не влияли на его решения. Я просто не представляю себе, чтобы кто-то из них решил наказать, скажем, Цзян Чэна, а дядя Цзян не мог ему запретить. Это невероятно, это что-то за пределами реальности! А уж госпожа Юй! Я бы посмотрел, что сталось бы с тем старейшиной, который вздумал бы ей перечить!

— В ордене Цзян более свободные принципы.

— Хорошо, — с напором продолжил Вэй Усянь. — Я не понимаю, но допускаю, что у нас просто орден маленький, старейшин толком нет, и вот этой всей мути, соответственно, тоже. Но скажи мне, ты можешь себе представить, чтобы Цзинь Гуаншань слушал своих старейшин? Чтобы кто-то наказывал его павлинчика, а он бы стоял и смотрел?

— Не равняй нас с Цзинями, — ощетинился Лань Чжань, пересаживаясь в воде.

— Не проблема! Думаешь, Не Минцзюэ слушает своих старейшин?! Как ты себе это представляешь? Думаешь, старейшины Не могут решить выпороть Чифэн-цзуня? Да они даже на Хуайсана руки никогда не поднимали, хотя по части строгости правил в Нечистой Юдоли местами ещё и похлеще, чем здесь, будет!

— Это другое, — настаивал Лань Чжань.

— Да, и в чём же разница?! — вспылил Вэй Усянь, не в силах больше удерживать ярость внутри. — В том, что у Не Минцзюэ есть яйца?!

— Вэй Ин!

Лань Чжань наконец посмотрел прямо на него — таким возмущённым взглядом, прямо как тогда в библиотеке. Только книги не было, чтоб порвать.

— Что Вэй Ин?! Лань Чжань, я всегда хорошо относился к твоему брату, но это бред бухого мертвеца, то, что сегодня произошло! Почему вообще ты как прямой наследник не имеешь права назначать какого-то хренова учителя на какую-то несчастную группу?! Можно подумать, речь идёт о военной стратегии, да даже и тогда! Кому и решать такие вопросы, как не главной ветви клана?! Лань Чжань, я вышел замуж за Второго нефрита ордена Лань, а не за бессловесную мелкую сошку! Почему у тебя хватает силы характера делать так, как ты считаешь нужным, даже под страхом побоев, а твой брат рта не может раскрыть в твою защиту?!

Лань Чжань встал в воде, так что теперь его было видно по пояс, и Вэй Усянь мог насладиться тем, как вздымается его мускулистая грудь от учащённого дыхания, вот только это дыхание не помогало Второму нефриту найти весомые аргументы.

— У нас так принято, — наконец выдавил он.

— И давно? Скажи, Лань Чжань, ты не в курсе, твоего отца тоже пороли?

Лань Чжань отвернулся.

— Отец… в наказание за свой проступок прожил жизнь в уединении.

Вэй Усянь припоминал, что с отцом нефритов было что-то мутно, да и в его ученический приезд в Гусу Лань Сичэня называли исполняющим обязанности главы, потому что сам глава не появлялся на людях.

— Что ж, тогда понятно, — кивнул Вэй Усянь своим мыслям. — За то время, что твой брат был исполняющим обязанности, он привык, что у него как бы есть статус, но как бы нет реальной власти, а эти ваши старые хрычи и рады им помыкать. Теперь он настоящий глава, да только они его уже выпестовали как свою марионетку.

— Вэй Ин! — воскликнул Лань Чжань умоляюще.

Вэй Усянь поджал губы. Конечно, Лань Чжань будет защищать брата от его злого языка. А лучше бы защитил от кое-чего другого.

— Я переночую в Цайи, — сказал Вэй Усянь и двинулся прочь, до поворота чувствуя на спине печальный взгляд.

***

Вэй Ин не вернулся не только этой ночью, но и следующей. Лань Ванцзи лежал на своей уже зажившей спине и не мог заснуть. Неужели всё-таки сбежал? Может быть, вернулся в Пристань Лотоса… Если Вэй Ин не появится ещё пару дней, Лань Ванцзи придётся как-то объяснять его отсутствие.

Брат заходил утром после первой одинокой ночи, чтобы позавтракать вместе. Он мялся, прятал глаза и ходил кругами вокруг того, чтобы попросить прощения, но сказать это прямо не решался: ведь это бы значило, что он не согласен с решением старейшин. Лань Ванцзи не терпел, когда кто-то оскорблял его брата, да и случалось это крайне редко. Лань Сичэнь всем нравился. Но сейчас он начинал склоняться к мысли, что наблюдения Вэй Ина верны, как всегда.

На второе утро, когда Лань Ванцзи уже позавтракал и собирался спуститься в Цайи выяснить, какой дорогой ушёл его муж, Вэй Ин внезапно объявился.

Он пришёл со стороны ворот, измотанный, с сосновыми иголками в волосах и огромными комьями глины на сапогах, которые не обтряслись за всю дорогу.

— Вэй Ин, — пробормотал Лань Ванцзи, боясь даже подумать, чем его муж занимался две ночи. — Я не заказывал завтрак на тебя…

— Я ел, — отмахнулся Вэй Ин. — Пойду спать.

И ушёл в свою комнату, которую Лань Ванцзи всё же прогрел вчера вечером в надежде, что Вэй Ин вернётся.

Теперь Лань Ванцзи не знал, что ему делать. Больше всего ему хотелось пойти вслед за Вэй Ином и забраться к нему в постель, прижаться всем телом и дышать его запахом, напоминая себе, что он никуда не исчез. Но его не приглашали… Планы насчёт Цайи тоже отменились. Обычно во время между своим завтраком и Вэй Ина Лань Ванцзи медитировал, читал или помогал брату разбирать корреспонденцию. Но сейчас появление Вэй Ина будто сигнализировало, что грядёт какое-то большое событие, и в смятенном ожидании Лань Ванцзи не хотел, чтобы оно застало его врасплох.

Промучился он недолго — через четверть часа явился младший адепт и попросил его подойти в Ханьши.

Он ожидал увидеть там дядю или других старейшин и приготовился воевать за права Вэй Ина, однако брат был один, не считая юноши из мирян.

— Ванцзи, — поприветствовал брат, когда Лань Ванцзи молча поклонился. — Молодой господин Хуэй только что прибыл из Цайи, чтобы рассказать о происшествии.

Лань Ванцзи подобрался и обратил всё внимание на юношу Хуэя.

Тот поведал следующее. Прошлой ночью воды озера были неспокойны, и подул внезапно холодный ветер, что нетипично для ранней осени. Рыбаки, которые всё ещё осмеливались выходить на воду, несмотря на бездонный омут, решили остаться дома, и очень правильно. Пару часов спустя после заката озеро осветилось зловещим красным светом, в округе похолодало то того, что дождевая вода в бочках покрылась коркой льда. Затем из середины озера встала огромная волна, несущая в себе что-то подобное гигантской каракатице — чёрный сгусток со множеством отростков-щупалец, ясно различимый в алом свете. Эта волна росла и росла, став ростом выше всех домов, и жители запаниковали, что она сейчас рухнет на их дома. Однако когда эта мачта из воды начала крениться, то склонилась в сторону прочь от жилья, согнулась дугой и достигла своим пиком вершины одной из соседних гор. После этого чёрная каракатица упала на гору, а вода вернулась в озеро, только немного размыв ближайший к горе берег.

— Вода ушла немного, конечно, — тараторил юнец, обильно жестикулируя, — как после небольшой засухи. Но это-то ладно! Сегодня утром мы с друзьями пошли на ту гору, посмотреть. А там верхушки нет, как срыл её кто-то! Вместо неё яма большая, а в яме той страсть эта чёрная шевелится! Размером — вот как ваша эта вот площадь с домами вместе! И холодно, как на дне! Вокруг ямы колья натыканы, а на них бумажки с письменами, и ещё ужасы всякие нарисованы и мёртвые головы! Ну, мы испугались и сразу к вам побежали.

— Уточните, пожалуйста, — нахмурился брат, — о какой именно горе речь?

Гора оказалась ближайшая к Облачным Глубинам. Братья переглянулись.

— Большое спасибо за столь скорое оповещение, — сказал брат и подал знак слуге проводить молодого человека в комнату отдыха для посланников. — Ванцзи. Ты не знаешь, где господин Вэй?

Лань Ванцзи сглотнул.

— Он ещё спит.

Брат отвёл взгляд и некоторое время раздумывал.

— Нам придётся оповестить старейшин о произошедшем, — наконец сказал он.

Лань Ванцзи почувствовал укол обиды — обиды за брата, потому что Вэй Ин высказался о нём неуважительно, но и обиды на брата за то, что подтверждал мнение Вэй Ина.

— Зачем? — спросил он.

Брат посмотрел на него удивлённо.

— Это значительное событие. Мы же не можем такое скрывать.

Лань Ванцзи попробовал представить себе последствия для Вэй Ина. если его причастность будет доказана. Хотя тут, скорее всего, далеко ходить не придётся, а старейшины далеко и не пойдут. Конечно, Лань Ванцзи примет всю ответственность на себя. Это он разрешил Вэй Ину по желанию покидать резиденцию. Это он настоял, чтобы Вэй Ину выделили комнату в доме в Цайи. Он не позволит лишить Вэй Ина этой свободы. Но если так пойдёт и дальше… Вопрос Вэй Ина насчёт сбежать вместе начинал казаться уже не таким риторическим.

— Ванцзи, — мягко сказал брат. — Тебе нужно с ним поговорить. Сколько ещё ты собираешься вынести ради него? Неужели он не мог бы поступать более обдуманно?

— Я не посажу Вэй Ина под замок, — отрезал Лань Ванцзи.

Братья помолчали. Лань Ванцзи подумал о том, что поскольку наказание ферулами он получил совсем недавно, второй раз старейшины предпочтут что-то иное, скорее всего, уединённую медитацию. Хорошо если просто домашний арест, но раз Вэй Ин живёт с ним в одном доме, скорее всего это будет какая-нибудь хижина на другом конце резиденции. Лань Ванцзи хотел бы увидеть мужа перед этим, чтобы не расставаться надолго после неприятного разговора.

— Брат сможет отложить оповещение старейшин до обеда? — спросил он.

Лань Сичэнь печально кивнул, скорее всего, угадав ход мыслей Лань Ванцзи.

Время до обеда Лань Ванцзи употребил с пользой: закончил некоторые дела, записал текущее состояние по другим на случай если его обязанности будет временно исполнять кто-то другой. Одним словом, подготовился.

Вэй Ин проснулся к обеду в неплохом расположении духа. Он попросил ванну, а потом сладко потягивался, пока Лань Ванцзи расставлял блюда на столе. После еды он попросил Лань Ванцзи расчесать ему волосы, в которых даже после мытья ещё остались липкие семена и паутина. Лань Ванцзи ни о чём не спрашивал, чтобы не пришлось потом врать.

Причёсанный Вэй Ин отклонился назад и пристроил голову Лань Ванцзи на плечо.

— Я наговорил гадостей про твоего брата, — сказал он со вздохом, но без особого раскаяния. — Не злись на меня. Лань Сичэнь хороший человек, и я уверен, мы с ним найдём общий язык. Я всегда буду его поддерживать.

Лань Ванцзи не совсем понял, к чему Вэй Ин клонил, но не захотел уточнять — не хватало ещё поссориться перед вероятной разлукой. Он погладил Вэй Ина по плечу и получил в награду ослепительную улыбку.

В этот момент пришёл адепт и позвал Лань Ванцзи на встречу со старейшинами. Вэй Ин поднялся вместе с ним.

— Тебе не надо ходить, — сказал Лань Ванцзи.

— Отчего же, — ухмыльнулся Вэй Ин. — Хоть посмотрю на этих ваших старейшин, а то живу в ордене и даже не знаю, кто им управляет.

У Лань Ванцзи зародилось нехорошее предчувствие, как выпитая на пустой желудок ледяная вода.

— Вэй Ин. Не поступай опрометчиво. Пожалуйста, — добавил он, изо всех сил постаравшись сделать своё неподвижное лицо умоляющим.

Вэй Ин похлопал его по рукаву выше локтя.

— Не переживай, дорогой супруг, я не сделаю ничего против правил.

***

В итоге они явились вместе. При виде Вэй Ина брат побледнел и просительно уставился на Лань Ванцзи, но тот не стал никак реагировать. Что толку? Запирать Вэй Ина в доме он принципиально не собирался. Если это собрание кончится скандалом… Что ж, не то чтобы он этого не ожидал. Но, может быть, не так скоро.

Старейшин собралось человек тридцать, и нехорошее предчувствие Лань Ванцзи усилилось, обращаясь ледышкой в желудке. Вэй Ин всем поклонился по букве этикета.

— Сичэнь, что у тебя за дело? — спросил двоюродный дядя Бинвэнь.

Вэй Ин приподнял бровь, но ничего не сказал, и брат пустился в пересказ новостей из Цайи. Похоже, он ещё расспросил посланника, потому что с готовностью отвечал на уточняющие вопросы старейшин о времени и других деталях.

— Есть ли версии, кто мог совершить такое? — спросил другой двоюродный дядя, Цзысинь.

Большинство взглядов устремились на Вэй Ина, и Лань Ванцзи невольно повернул корпус, чтобы его прикрыть.

— Конечно! — звонко воскликнул Вэй Ин. — Это я!

Кто-то подавился. Лань Ванцзи сам с трудом сделал следующий вдох. По рядам старейшин пробежал шепоток.

— Господин Вэй, — осторожно начал брат, — не могли бы вы пояснить, что именно вы сделали?

— Ну, — Вэй Ин поднял руки, чтобы помогать себе жестами, — я выудил бездонный омут из озера и переместил его в труднодоступное место, чтобы он мог там высыхать годами и в конце концов исчезнуть совсем. И это место я оградил талисманами и предупреждающими знаками, чтобы любопытные не пострадали.

В зале ощутимо похолодало. Лань Ванцзи заметил, что брат очень старался не уточнять, куда именно перенёсся бездомный омут, и что стало с тем местом, но он не смог избежать уточняющих вопросов старейшин, и теперь ясное понимание, что та гора одной высоты и удалённости от озера, что и гора Облачных Глубин, отчётливо освежило воздух.

— Посланник сказал, что вершину горы как будто срезали, — медленно произнёс дядя Бинвэнь. — Как ты это сделал?

— А! — обрадовался Вэй Ин, как будто предвкушал этот вопрос. — Я скормил её бездонному омуту! Мертвецы, знаете, отлично грызут. Даже камень перемалывают в считанные часы!

— Что если, — мрачно спросил дядя Цзысинь, — там кто-то был? На горах бывают храмы, в которые ходят люди.

Вэй Ин выпятил губу.

— Я поднялся на гору заранее и убедился, что там нет ничего важного, а потом окружил верхушку барьером, чтобы никто не пришёл за день.

Дядя Цижэнь покачал головой, сверля Лань Ванцзи взглядом. Конечно, брачный альянс с Юньмэн Цзян через Вэй Ина был идеей Лань Ванцзи, и если теперь Вэй Ин угрожал ордену…

— Вэй Усянь, — процедил старейшина Ван Тьен’юй, — ради чего ты это сделал?

Вэй Ин заморгал.

— Как ради чего? Чтобы очистить озеро и сделать его безопасным для жителей побережья.

— Ты совершил диверсию тайком, — сплюнул дядя. — Это наказуемо!

— Почему тайком? — удивился Вэй Ин. — Вот же я рассказываю всё в подробностях. Хотите, напишу вам все талисманы, которые я использовал, и объясню, как они работают? Правда, на это уйдёт пара дней… А потом вы обвините меня в пропаганде тёмного пути, — он хохотнул.

— Ты не поставил орден в известность и провёл ночную охоту без спроса! — сообщил дядя Цзысинь.

— Какую ночную охоту? — ещё больше удивился Вэй Ин. — Разве жители Цайи подавали прошение о ночной охоте на озере?

— Конечно, подавали! — вклинился старейшина Чжан Ичэнь. — Ещё несколько лет назад!

— Но то прошение было отклонено, не так ли, глава Лань? — Вэй Ин внезапно строго посмотрел на брата.

— Да, конечно, — поспешил ответить брат. — Мы не смогли ничего сделать и не приняли вознаграждение.

— Ну вот, — развёл руками Вэй Ин. — О чём же мне было ставить в известность орден, если не было никакой заявки?

— Раз не было заявки, то ты не имел права вмешиваться! — заявил дядя Бинвэнь.

— Неужели в Гусу Лань существует правило, что заклинатель ордена не может в свободное время уничтожать нечисть? Странно, я столько раз переписывал полный свод правил, да и после переезда сюда освежил в памяти, а ничего такого не помню!

— Запрещено разбрасываться ресурсами ордена! — додумался старейшина Ван Тьен’юй.

— Это какими же? — парировал Вэй Ин. — Я разве что-то потратил? Пожалуй, только бумагу на талисманы, но я на портреты мужа больше её потратил, чем на это! Однако если орден на мели, выплачу из жалования! Хотя какая мель, я же сам считал бюджет. Уважаемый старейшина расходует орденской бумаги в три раза больше, чем я, а на ночные охоты вовсе не ходит!

Лань Ванцзи прикрыл глаза в мучительном ожидании скандала. Сказать старейшине, что он не ходит на ночные охоты — это прямой намёк на то, что он не приносит прибыли ордену. Это было недопустимо.

Как он и ожидал, поднялся ропот, а старейшина Ван не справился с гневным восклицанием и только заплевал себе бороду.

— Ты пренебрёг своими обязанностями и проводил время праздно! — придумал дядя Цзюньцзе.

— А у меня были обязанности в эти две ночи? — хлопнул глазами Вэй Ин и снова выхватил цепким взглядом брата. — Глава ордена, я что-то позабыл?

Брат помотал головой.

— Господин Вэй был совершенно свободен.

Вэй Ин пожал плечами и оглядел собрание старейшин.

— Так что же я нарушил?

Лань Ванцзи видел, что все опасаются назвать вещи своими именами.

Наконец дядя Цижень набрал в грудь побольше воздуха, расправил плечи и выставил бороду вперёд, как пику.

— Вэй Усянь, ты устроил неуместную и горделивую демонстрацию своей силы.

— Неуместную? — Вэй Ин склонил голову набок. — Но ведь благосостояние Цайи в большой степени зависит от водных промыслов, и все эти годы люди продолжали гибнуть в бездонном омуте. В чём же неуместность?

— В том, — медленно произнёс дядя, и его ладони сжались в кулаки в ожидании конфликта, — что ты угрожаешь нашему ордену. Ты показал, что мог бы запросто сбросить бездонный омут на Облачные Глубины и уничтожить нас всех!

Вэй Ин улыбнулся, и это была улыбка победителя армии Вэнь Жоханя.

— А разве до того дядюшка этого не знал?

По залу пронёсся шорох резких вдохов.

— Разве, — продолжил Вэй Ин, — орден Гусу Лань принял меня в свои ряды не затем, чтобы иметь меня на своей стороне в случае ещё одного конфликта между орденами?

Лань Ванцзи сдвинул брови. Вопрос ставился не так. Он хотел привести Вэй Ина сюда, чтобы исцелить его, брат надеялся получить способного работника, а орден счёл полезным установить более крепкие связи с соседями.

— Разве, — снова спросил Вэй Ин, — уважаемые старейшины предпочли бы меня в качестве врага?

Лань Ванцзи приготовился в любую секунду выхватить Бичэнь. Его прогноз насчёт скандала с треском проваливался. Это будет не скандал, а побоище. Он должен защитить Вэй Ина.

— Ты проник в наш орден, втёрся в доверие, а теперь угрожаешь нам! — нервно выкрикнул дядя Цзысинь.

— Доверие? — Вэй ин вытянул губы трубочкой. — То-то я смотрю, вы так мне доверяете, что избили моего мужа за то, что он позволил мне присмотреть за детишками. А что, думаете, за пределами Облачных Глубин я не смог бы зашвырнуть бездонный омут на гору? Ой, вот незадача, я это именно так и сделал! Кстати! — он поднял ладонь, останавливая гневный возглас старейшины Чжана. — Я тут почитал устав ордена — не принципы со стены, а организационный устав. И хотел прояснить один момент: за нарушение какого именно правила был наказан мой муж?

— Вэй Ин, — не удержался Лань Ванцзи. Только нового обсуждения этой темы ещё не хватало!

— Ты слышал приговор! — фыркнул дядя.

— Да-да, конечно, но, знаете, у меня такая плохая память! Не откажите в любезности, напомните?

— Он нарушил субординацию, — процедил старейшина Ван Тьен’юй.

— Угу, угу, — покивал Вэй Ин и внезапно достал из-за пазухи книгу, в которой Лань Ванцзи опознал организационный устав, хранящийся в Ханьши. — Давайте посмотрим. При Лань Ане у ордена не было старейшин. Дальше Лань Чуаньли, то же самое, Лань И…. Вот, Лань Боцинь был первым главой ордена, который определил положение старейшин в ордене. Читаем: “старейшины обладают совещательным голосом и могут по необходимости помогать главе клана принимать сложные решения, касающиеся всего ордена”. Совещательным.

— С тех пор многое изменилось! — заявил Чжан Ичэнь.

— Конечно-конечно, — заверил Вэй Ин. — Читаем дальше. Лань Бимин ни слова не пишет о старейшинах, Лань Бо тоже, Лань Чан тоже… — он продолжил перечислять имена, листая страницу за страницей поправок и дополнений к уставу Лань Аня, написанных главами ордена за все поколения жизни Гусу Лань. — А, вот, смотрите, “Лань Гуан издал следующее уточнение: в случае если необходимо принять важное решение, а глава ордена отсутствует или недоступен, первым заместителем по умолчанию считается супруг или супруга. В случае недоступности и его (её), право решения переходит к прямому наследнику. Если и наследник почему-либо недосягаем, решение ложится на супруга (супругу) наследника и далее на косвенных наследников из клана по старшинству, если действующий глава ордена не распорядился иначе”. А где же старейшины? — Вэй Ин поднял книгу, демонстрируя всем желающим разворот. — А нигде! Вот, можете сами почитать, а заодно убедиться, что ни Цинхэн-цзюнь, ни Цзэу-цзюнь никаких поправок в этот вопрос не вносили.

Он нарочито низко поклонился, укладывая раскрытую книгу прямо перед дядей. Который уже побагровел и пошёл пятнами, но молчал. Лань Ванцзи чувствовал внутри нарастающую дрожь, а в ушах у него поднимался шум. Если всё обстоит так, как зачитал Вэй Ин, выходит его голос главнее голоса дяди?.. Но это же невозможно? Но устав же не может быть неверен?

— Так я вернусь к своему вопросу, — сказал Вэй Ин, распрямляясь и теряя всяческую игривость. — Какое правило нарушил мой муж?

Старейшины забурлили, и наконец выплеснули дядю Цзюньцзе:

— Есть же элементарное уважение к старшим! Ванцзи молод и обязан подчиняться более опытным и мудрым!

Все согласно загудели.

— Э-э нет, — прищурился Вэй Ин. — Вот не надо мне тут зубы заговаривать. Вы Гусу Лань, вы живёте по правилам. Назовите мне правило.

— Это неписанное правило! — настаивал дядя Цзюньцзе. — Весь мир по нему живёт!

— Весь мир разговаривает за едой, — парировал Вэй Ин. — Весь мир водит своих сыновей в день совершеннолетия в цветочный дом. Весь мир держит собак и свиней. Не надо мне рассказывать про весь мир, я из него пришёл. Лань Чжань, — Вэй Ин внезапно повернулся к нему, — ты ведь был старшим по наказаниям. Напомни, что полагается члену ордена, который своевольно и неправомерно наказывает другого члена ордена по ложному обвинению?

Лань Ванцзи сглотнул. Теперь все старейшины уставились на него. Разве он мог ответить? Что если Вэй Ин только и ждёт, чтобы пролить чью-то кровь? Вэй Ин справедливый человек, но он затеял всё это ради чего-то… И как знать, если он прошлой ночью совершил такое невероятное перемещение, сколько энергии обиды он пропустил через себя ради этого и не затуманила ли она его ум? Он говорил спокойно и разумно, но Лань Ванцзи совершенно потерялся в его аргументах.

— Неужели не помнишь? — поторопил его Вэй Ин.

Лань Ванцзи помнил. Три удара хлыстом. За клевету, за самоуправство и за ущерб, причинённый другому. Но разве мог он сказать это сейчас? Старейшины и так все прекрасно знали ответ, особенно старейшина Ван Тьен’юй, который отдал приказ.

— Вэй Ин, — тихо сказал Лань Ванцзи неровным голосом. — Не надо. Прошу тебя.

Во взгляде Вэй Ина ему почудилась боль и досада, будто Лань Ванцзи его обидел.

— Ты же не думаешь, что я стану сам приводить в исполнение такие вещи? У вас для этого есть специальные люди, разве нет?

— Решение о таком наказании может принять только глава ордена, — выдавил дядя.

Вэй Ин кивнул ему. До сих пор сидев в позе лотоса, он перекатился через голени и встал на колени, развернувшись к брату. И внезапно низко поклонился ему.

— Глава ордена, этот Вэй Ин просит о справедливости для своего мужа.

Брат застыл, как нефритовое изваяние. Лань Ванцзи никогда не видел его живое лицо столь неподвижным.

— Господин Вэй, — тихо произнёс он и приоткрыл губы, но так и не продолжил, будто не зная, что сказать. Тогда он обратился к нему: — Ванцзи… Ты… считаешь, что был наказан неправомерно?

Первым порывом Лань Ванцзи было сказать, что, конечно, он принял наказание за проступок, который осознавал. Но… то, что Вэй Ин процитировал из устава… Если по уставу старейшина Ван Тьен’юй не имел права назначать наказание, а Лань Ванцзи не нарушил никакого правила… Если Вэй Ин не собирался нападать на старейшин… Он посмотрел на Вэй Ина и поймал его взгляд. Он не был безумным или властным или насмешливым. Вэй Ин одними глазами просил его о поддержке. Лань Ванцзи вспомнил, о чём они говорили в холодном источнике. И сегодня, перед тем как прийти сюда, Вэй Ин сказал, что поддержит брата. Вэй Ин хотел, чтобы брат… вступился за него, Ванцзи? И вот всё это ради него? Ради него Вэй Ин выудил бездонный омут и забросил его на гору? Лань Ванцзи почувствовал себя недостойным таких деяний. Что он сделал, кроме того, что принудил Вэй Ина к браку? Заплатил из денег, которых не считал, людям за устройство комфортного быта? Но там, где весь день была ледышка, сейчас растекалось тепло. Лань Ванцзи не мог подвести Вэй Ина после всего, что он сделал. Брату придётся это принять.

— Глава ордена в курсе всей ситуации, — сказал он.

Брат резко выдохнул, как будто его ударили в грудь. Лань Ванцзи сжал зубы, но он не мог отступить. Вэй Ин был в шаге от того, чтобы объявить войну Гусу Лань ради него. Брат должен был это понимать, он всегда понимал такие вещи лучше и быстрее, чем Лань Ванцзи.

— Вэй Усянь, ты пытаешься запугать главу, чтобы он повиновался твоей воле! — провозгласил дядя Бинвэнь.

— Пытаюсь? — усмехнулся Вэй Ин, и снова повеяло холодом. — В отличие от вас, нет. Я приму любое решение главы. Ведь он, — Вэй Ин обвёл всех собравшихся горящим взглядом, — глава моего ордена, которому я подчиняюсь.

Лань Ванцзи заметил, что у брата дрожат руки. Перехватив его взгляд, брат сцепил их вместе покрепче.

— Господин Вэй, — выдохнул он. — Ваше ходатайство правомерно.

— Что?! — взревел кто-то из старейшин, но Лань Ванцзи стукнул Бичэнем о деревянный пол.

— Глава говорит!

Брат кивнул ему и сглотнул, не глядя на старейшин.

— Старейшина Ван Тьен’юй, — продолжил он, — ошибся. Однако несомненно это произошло из-за недопонимания старейшиной устава ордена, а не по злому умыслу.

Лань Ванцзи смотрел в пол, сердце его трепетало. Брат решил оставить всё как есть? Позволит ли ему Вэй Ин?

— В связи с этим, — продолжал брат, и голос его креп с каждым словом, — я смягчу наказание старейшины. Ему следует отправиться в уединение и шесть месяцев изучать принципы, основы и историю ордена.

Лань Ванцзи выдохнул. Шесть месяцев взаперти — это наказание, равное таковому за невыполнение прямого приказа, клевету или намеренный обман в серьёзной ситуации. Такие наказания следуют за человеком тенью всю жизнь, хоть и не оставляют шрамов.

Брат договорил, и Вэй Ин снова поклонился. Лань Ванцзи последовал его примеру.

— Полагаю, — заметил Вэй Ин, — с сегодняшнего дня все старейшины будут считаться осведомлёнными о содержании устава?

— Безусловно, — ответил брат, слабо улыбаясь. — Я благодарю господина Вэя за указание на ошибку.

— Цзэу-цзюнь, к чему такие формальности, — впервые за собрание искренне улыбнулся Вэй Ин. — Называйте меня Усянь. Я ведь ваш младший брат.

Chapter Text

Оставив старейшин переваривать, Вэй Усянь вышел вместе с нефритами и, никуда не спеша, чинно, как подобает заклинателю Лань, пошёл по дорожке позади Лань Сичэня. Лань Чжань шагал рядом с ним с непроницаемо-мрачным выражением лица. Некоторое время они шли молча, но тут Вэй Усянь заметил, что всё ещё держит устав.

— Цзэу-цзюнь, я уже всё прочитал, так что с благодарностью возвращаю, — сказал он и протянул книгу Лань Сичэню.

Тот натянуто улыбнулся.

— Эта книга не понадобится господину Вэю для его планов на ближайшее время?

Вэй Усянь поднял брови домиком. Какие у него могли быть планы? Или Лань Сичэнь увидел за его сегодняшним манёвром что-то большее?

— Мои планы определяет глава ордена, — Вэй Усянь постарался улыбнуться как можно лучезарнее. — Если у Цзэу-цзюня есть какие-то обременительные задачи, в которых я могу помочь, я с радостью этим займусь.

Лань Чжань взглянул на него странно, а Лань Сичэнь немного поджал губы, как будто решаясь на опасный шаг.

— По правде говоря, — наконец решился он, — есть одна обязанность, которую я бы с радостью передал вам, м-м, Усянь. Как вы уже знаете, жалование начисляется исходя из активности, уровня навыков и тому подобных критериев, однако для большинства этих критериев нет универсального способа оценки. Люди разные. Кто-то отлично владеет мечом, а кто-то читает следы на лесной подстилке, как книгу. Есть такие заклинатели, которые вроде бы не имеют выдающихся способностей, но если их отрядить на охоту, другие принесут больший улов, чем обычно.

— А кто-то наоборот, умеет всё на свете, но вокруг него только ссоры, обиды и провалы, да? — хмыкнул Вэй Усянь.

Лань Сичэнь уклончиво улыбнулся.

— Как вы понимаете, подобные характеристики должны сказываться на статусе и вознаграждении заклинателя. Бывает, что люди покидают орден, а я даже не знаю, почему. Усянь обладает способностью быстро располагать к себе людей. Возможно, вы могли бы проводить собеседования с адептами или создать какую-то систему оценки их вклада в работу ордена?

Вэй Усянь просиял.

— О, это вообще с удовольствием! Вот и познакомлюсь со всеми!

Он подмигнул Лань Чжаню, который стиснул зубы так, что желваки проявились.

— В таком случае, я упомяну об этом в ближайшем циркуляре, чтобы люди знали, что это официальное назначение? — быстро проговорил Лань Сичэнь.

Вэй Усянь заподозрил, что главе ордена не терпится его чем-нибудь занять, чтобы в следующий раз он не оказался “совершенно свободен”, пока два дня планировал диверсию. Но его это полностью устраивало. Время для диверсий он по-любому найдёт.

— Буду очень признателен, — довольно сказал Вэй Усянь.

Улыбка Лань Сичэня казалась немного наклеенной.

— Право же, за время нашего знакомства я никогда не слышал, чтобы Усянь интересовался администрированием ордена. А меж тем, у вас есть к этому масса способностей. Позволю себе заметить, даже больше, чем у молодого главы Цзян. Не прогадал ли орден Цзян, лишившись такого заклинателя?

Вэй Усянь нахмурился. Ещё до войны ему стоило большого труда не обставлять Цзян Чэна хотя бы в части управленческих способностей. Что Вэй Усяню лучше даётся заклинательство, стало понятно ещё когда он был ребёнком и не понимал, что это означало для Цзян Чэна, который до того во всём был первым. Но когда они подросли и стали получать обязанности по ордену… Вэй Усянь очень старался ни в коем случае не допустить, чтобы кто-то захотел сделать его главой Цзян. Он был готов снести любые наказания госпожи Юй, лишь бы никому в голову не пришло, что ему можно доверить орден. И теперь, выйдя замуж в Гусу Лань, он наконец этого добился.  Неужели Лань Сичэнь теперь забеспокоился о своём положении?

— Цзэу-цзюнь, у меня нет больших амбиций в этой области, — честно сказал он. — Мы с Цзян Чэном всегда планировали, что я стану его правой рукой, когда он будет главой, но раз этому не суждено было сбыться, я буду рад послужить своему новому ордену в той же или меньшей роли.

Ему показалось или Лань Сичэнь немного расслабился?

— Что ж, в таком случае, жду вас завтра после обеда, чтобы обсудить ваши новые обязанности, — сказал он, кинула на Лань Чжаня какой-то странный заговорщицкий взгляд и испарился.

Лань Чжань тут же схватил Вэй Усяня за локоть и поволок к какой-то постройке, едва видневшейся сквозь кусты. Выглядел он мрачнее тучи.

— Э? Куда это мы? Лань Чжань, ты злишься на меня? За что? — Вэй Усянь выпятил губу.

Лань Чжань оглянулся и открыл было рот, но увидев эту губу, помрачнел ещё больше и ускорил шаг. Вэй Усяню приходилось почти бежать, чтобы не упасть и не продолжить путь волоком по гравию.

Постройка оказалась заброшенным классом — Вэй Усянь успел мельком заметить просевшее крыльцо и размытую дождями землю под ним. Похоже, ремонт оказался сложным, и орден решил пока его отложить. Вэй Усянь уже начал прикидывать, когда и как лучше будет выделить на него средства, когда Лань Чжань заволок его за угол, где уровень земли был повыше, шагнул в приоткрытое окно, втянул Вэй Усяня следом и прижал к несущему столбу стены. Вэй Усянь моргнуть не успел как лишился половины одежд.

Лань Чжань напал на него с поцелуями такими страстными, что Вэй Усянь испугался, не подсыпал ли кто из старейшин его мужу чего в чаёк, но вспомнил, что во время совещания они ничего не пили.

— Лань Чжань, ты чего? — проговорил он в кратком перерыве между поцелуями — Лань Чжань на мгновение оторвался, чтобы развязать пояс его нижнего одеяния. — Эй, мы же не дома! День на дворе!

Вместо ответа Лань Чжань снова впился в него губами и прижал так крепко, что, кажется, столб заскрипел от натуги. Эге, да у муженька вся энергия ян собралась в нижнем даньтяне, вон, так и выпирает даже сквозь многослойный шёлк. Вэй Усянь задрал голову, подставляя под поцелуи шею.

—  Лань Чжань, если нас тут найдут после того, что я устроил, нам всем крышка, включая твоего брата! — прошептал он, чувствуя, как от резкой и требовательной ласки его собственный нижний даньтянь наливается тяжестью. — Ах, Лань Чжань, ты такой беспощадный! Ласкаешь меня так, что хочется кричать, а кричать нельзя! Ты не мог отвести своего мужа куда-нибудь в более приго-мхн…

Его рот снова оказался занят, и в тот же момент рука Лань Чжаня добралась до завязок его штанов. Дёрг-дёрг, верёвочка аж затрещала, но всё-таки, кажется, развязалась, а не порвалась. Вэй Усянь был готов к том, что его сейчас схватят за причинное место, но он был совершенно не готов оказаться в кулаке Лань Чжаня вместе с самим Лань Чжанем! Конечно, они так уже делали, а потому Вэй Усянь знал, что они оба долго не продержатся и угваздаются по самый подбородок, а им ещё как-то надо до дому добраться, а на улице день!

Вэй Усянь забился и замычал на пределе громкости, на которую осмелился, замолотил ладонями по руке Лань Чжаня. Тот сначала не понимал, но потом замер и отодвинулся.

— Не так, — отрезал Вэй Усянь и опустился на пол. Он уже несколько дней до всех этих дурацких событий облизывался на то, чтобы попробовать мужа на вкус, вот заодно и попробует. — Нет, ты-то стой, — велел он, когда Лань Чжань тоже попытался сесть. — А ещё лучше держись за столб, — добавил Вэй Усянь и многозначительно облизнулся.

Глаза Лань Чжаня раскрылись, а губы шевельнулись, но звука из них не донеслось.

Вэй Усянь опустил глаза и осмотрел свой новый проект. Он был внушительных размеров — Вэй Усяню случалось засовывать в рот предметы и побольше, но только на спор и обычно съедобные, — тёмно-розовый и сочащийся, с блестящей дорожкой, сбегающей по стволу. Вэй Усянь лизнул её на пробу, и Лань Чжань над ним сотрясся вместе с домом.

— Только не кричи, — прошептал Вэй Усянь, выдыхая прямо на влажную кожу. Лань Чжань закусил губу и напряг руки, которыми цеплялся за столб. Ну, была не была! Вэй Усянь высунул язык и обхватил яркую головку губами, придерживая остальное руками — инстинктивно и очень кстати, потому что Лань Чжань дёрнулся и чуть не впечатал его затылком в стену. — Тише, — выдохнул Вэй Усянь, отстраняясь, — а то перестану.

Лань Чжань шумно задышал и напряг всё тело. Вэй Усянь одобрительно похлопал его по мошонке и улыбнулся, повозив губами по головке. Ему нравилась реакция мужа. Надо будет повторить, когда они будут в Цзинши, Вэй Усянь бы не отказался послушать громкую версию. Он снова открыл рот пошире и заглотил его как можно глубже.

Лань Чжань задрожал, дыхание его выходило из груди с хрипом, как после тренировки на износ. Бёдра его дрожали и мелко подёргивались в такт движениям Вэй Усяня, и тот решил, что будет лучше их придержать, пока Лань Чжань не сорвался. Однако он не удержался и провёл большими пальцами по сгибам бёдер, там, где под белой кожей виднелись тёмные венки. Лань Чжань дёрнулся, и Вэй Усянь гнусаво охнул, когда его глотка оказалась полностью захвачена.

До того, когда Лань Чжань вытрахивал его дома в кровати, целью Вэй Усяня было полностью отключиться, перестать думать, забыться. И ему это удавалось так замечательно, что он и не замечал реакций самого Лань Чжаня. Не особенно и задумывался об этом — какие там у Лань Чжаня могут быть реакции, он же ледяной? Супружеский долг он правда, исполнял с непривычным жаром, но так и дрался Лань Чжань с полной самоотдачей, и Вэй Усянь решил, что его муж просто старается в любом деле выложиться на все сто.

Но то, чем они занимались сейчас, не было похоже на исполнение супружеского долга. Да и Лань Чжань как будто… потерял самоконтроль?.. Разве такое возможно?

Как обычно, у Вэй Усяня страсть к экспериментам задвинула разум подальше, и он забарабанил подушечками пальцев по коже Лань Чжаня, постепенно продвигая руки по его ягодицам к ложбинке посередине. Однако стоило ему коснуться края ложбинки, как Лань Чжань зарычал, обхватил его голову, вцепившись в волосы и взял свой ритм, да такой, что Вэй Усянь забыл дышать. А если б и не забыл, всё равно не смог бы. Он не мог ни вырваться, ни сказать ни слова, и только бессильно царапал Лань Чжаню бёдра короткими ногтями. Перед глазами всё поплыло, он не помнил ни где он, ни кто он. В его мире был только солоноватый вкус на языке и всепронизывающее желание.

Кажется, его собственные бёдра заходили в такт толчкам. Не хватало ощущений там, внизу, но Вэй Усянь уже не мог сообразить, что можно с этим сделать. Он задыхался, голова не варила, и всё, чего он хотел — это остаться навечно в блаженном состоянии без единой мысли, просто отдаваясь и отдаваясь, пока было кому брать. Только здесь, в забытьи, в пустоте, он чувствовал себя свободным. Только здесь его душа очищалась от скверны.

Кажется, он всё-таки ненадолго потерял сознание, потому что когда очнулся, обнаружил, что лежит на полу, прижавшись виском к доскам, а Лань Чжань стоит рядом на коленях и вытирает ему лицо. По ощущениям, он проглотил очень много, но, наверное, не всё.

— Вэй Ин? — встревоженно позвал Лань Чжань. — Как ты? Прости меня, я не должен был…

Вэй Усянь сглотнул остатки и сладко потянулся. Он чувствовал себя обновлённым, даже дышать как будто стало легче, чем обычно. Лань Чжань ещё что-то бормотал, но Вэй Усянь повернулся на спину и похлопал его по руке, привлекая внимание к своей ситуации.

— За тобой должок, дорогой.

Честно говоря, он ожидал, что Лань Чжань фыркнет своё “убожество” или “бесстыдник”, ну в крайнем случае быстро решит проблему рукой. Однако тот после секундного раздумья перебрался так, чтобы оказаться между ног Вэй Усяня, и примерился брать в рот. По телу Вэй Усяня побежали мурашки от одной мысли о том, что Лань Чжань собирался сделать. Он навсегда запомнил поцелуи его мягких, но упругих губ, и почувствовать это там… От одной этой мысли он почувствовал, как по головке потекла влага.

Однако долго предвкушать ему не дали. Лань Чжань приоткрыл рот — едва-едва и насадился на него, так, что его губы сами раздвинулись на толщину Вэй Усяня. Тот замычал и поспешно затолкал себе в рот половину рукава, но совсем заглушить звуки всё-таки не смог. Лань Чжань делал с ним что-то невообразимое. Во рту у него было так горячо, а когда он отстранялся, холодный воздух вцеплялся в кожу, как плеть с шипами, хоть Вэй Усянь и сам был разгорячён. Он пытался приподнять бёдра, чтобы не отпускать Лань Чжаня далеко, но тот толкнул его обратно на пол и навалился всем весом, не позволяя даже дёрнуться.

— Лань Чжань, не тяни! — взмолился он, вытащив рукав. — Я сейчас начну кричать!

Лань Чжань поднял на него взгляд потемневших от желания глаз. Супружеский долг?! Вэй Усянь чувствовал себя на арене, безоружным против дикого зверя!

Тем временем Лань Чжань перехватил руки — одной прижал Вэй Усяня к полу, обхватив своей огромной ладонью весь его пресс, а другой подтянул его колени повыше, мазнул пальцем по вдрызг мокрой головке и скользнул этим пальцем во вход между ягодиц.

Вэй Усянь чуть не закричал, сдавил глотку и закашлялся, а потом зажал себе рот руками, когда Лань Чжань снова вобрал его в горячую тесноту, одновременно проникая пальцем глубже. Вэй Усянь не мог бы сказать, как долго это длилось или что именно делал Лань Чжань. Под его веками стало бело, и он задержал дыхание, чтобы и в коем случае не закричать, а потом излился в эти жадные губы, чувствуя, как пол, на котором он лежал, меняется местами с потолком, и весь дом летит кубарем куда-то в открытое небо.

Некоторое время они просто лежали и дышали. Лань Чжань когда-то успел вытянуться на полу рядом с Вэй Усянем — расхристанный, наполовину раздетый. Его лицу как будто добавили яркости.

— Не знал, что тебя так заводят посиделки со старейшинами — усмехнулся Вэй Усянь, всё ещё пытающийся осмыслить, что только что произошло. — Или просто на собрании было так скучно, что тебя одолели похабные мысли?

— Не скучно, — буркнул Лань Чжань, не встречая его взгляд. — Вэй Ин… потрясающий.

Вэй Усянь подавился заготовленным подколом и густо покраснел.

— С каких это пор Ханьгуан-цзюнь так беспардонно раздаёт комплименты? — возмутился он.

На сей раз Лань Чжань всё-таки повернул голову и посмотрел ему в глаза.

— Вэй Ин. Я думал, мне придётся обнажить меч против них, чтобы тебя спасти.

Пару секунд у Вэй Усяня вообще эти слова не собирались в смысл. Против них? Спасти? Меч? Что? Зачем Лань Чжаню его спасать? От собственных старейшин, тем более. Разве он выкупил Вэй Усяня у Цзян Чэна не для того, чтобы наставить на путь истинный? Правда, с тех пор он узнал про ядро, но… Мало ли кто как пострадал на войне, это же не повод ради кого угодно поднимать меч на собственный орден!

Вэй Усянь мысленно пробежался по событиям последних пары месяцев. Лань Чжань потратил на него целое состояние, перестроил дом своей матери… Проносил в Облачные Глубины вино и тайком от старейшин подогнал ему детскую группу, а когда огрёб за это, собирался защищать Вэй Усяня мечом?.. Внезапно вспомнился тот разговор, когда Лань Чжань ответил, что сбежал бы вместе с ним. Вэй Усянь тогда не придал этому значения — решил, что Лань Чжань его дразнит или это какая-то попытка эмоционального шантажа, ведь как старший супруг Лань Чжань за него в ответе… Но… Они точно спали вместе каждую ночь только потому, что у Лань Чжаня переизбыток энергии ян?

Едва подумав об этом, Вэй Усянь поразился, как мог верить в такую чушь. Если бы кто-то из друзей рассказал ему подобную историю, он бы смеялся до колик. Неужели не очевидно, сказал бы он, что этот парень просто втрескался в тебя по самый нижний даньтянь? Но это был Лань Чжань. Вэй Усянь знал Лань Чжаня с пятнадцати лет. Лань Чжань же не мог… втрескаться… по самый даньтянь. Вэй Усянь не удержался и фыркнул, закрывая лицо, чтобы Лань Чжань не догадался, над чем он смеётся.

Интенсивность, с которой Лань Чжань сверлил его взглядом, поутихла, и он принялся одеваться.

— В следующий раз предупреждай, — буркнул он.

— О чё-ом? — выдавил Вэй Усянь сквозь хохот.

— О том, что ты задумал, — ответил Лань Чжань. — Я волновался за тебя.

Вэй Усянь перестал смеяться. Нет, ну смешная фраза смешной фразой, но по сути-то как дело обстоит? И как это выяснить? Не мог же он просто спросить Лань Чжаня, типа, хэй, ты не втрескался в меня случайно? Тот небось и всерьёз не примет, огрызнётся только. Потому что это, конечно, чушь.

А если не чушь? А если Лань Чжань и правда… ну… что-то чувствовал к нему? Как бы он тогда себя вёл?

Вэй Усянь пораскинул мозгами и пришёл к выводу, что не может этого себе представить. Точнее, не может представить, чтобы поведение Лань Чжаня как-то отличалось от того, что он наблюдал.

— Вэй Ин, — сказал Лань Чжань, закончив завязывать пояс и подсаживаясь поближе, чтобы помочь одеться Вэй Усяню. Да, действительно, а то он уже и забыл, в каком он тут виде валяется. — Прости. Я не сдержался. Тебе надо было меня остановить. Если нас кто-то слышал… Это только моя вина.

Вэй Усянь закатил глаза и приподнял бёдра, чтобы Лань Чжаню было проще натянуть на него штаны. Мужья ведь так делают? Помогают надеть штаны, которые сами сняли, даже если это было просто… что? “Вэй Ин… потрясающий…”

— Не хочу больше слышать ни про какую вину и в особенности ни про какие наказания, — заявил он. — Уже мутит от этого словесного мусора!

Лань Чжань коротко глянул на него и кивнул. Некоторое время они молча одевали Вэй Усяня. С его собственным минимальным вкладом.

— Вэй Ин, — снова заговорил Лань Чжань, когда натянул на него последний сапог. — Ты сказал, что, по-твоему, Гусу Лань хочет превратить тебя в своё оружие. Ты правда так думаешь?

Вэй Усянь почесал затылок.

— Ну зачем-то же я вам понадобился. Очевидно, не ради моих революционных открытий в теории заклинательства!

— Альянс с орденом Цзян, — ответил Лань Чжань, и Вэй Усянь снова закатил глаза.

— Можно подумать, это такая ценность. Цзян Чэн только-только людей набрал. Нет, Лань Чжань, я так думаю, что если твои старпёры и не собирались меня использовать сами, по крайней мере они не хотели, чтобы я достался кому-то ещё. Цзян Чэн в незавидном положении. Он бы отдал меня и в Цинхэ, а то и в Ланьлин, если бы его прижали. В то время как твой орден предпочёл бы, чтобы я сидел где-нибудь на горе в гордом одиночестве и под присмотром. Не знаю уж, что сказал Лань Сичэнь тебе, но вполне уверен, что знаю, что он сказал старейшинам. Я опасен, и всем будет спокойнее, если меня запереть.

— Нет, Вэй Ин, — запротестовал Лань Чжань. — я бы никогда не согласился тебя запирать. Наш орден тоже поредел после войны. Нам нужны заклинатели.

— Ага, — усмехнулся Вэй Усянь. — Для чего? В преподаватели меня, очевидно, не прочили. На ночные охоты ходить запрещено.

— Не запрещено, — нахмурился Лань Чжань.

Вэй Усянь взглянул на него исподлобья.

— Ну, теперь, когда мы разобрались с субординацией… Не знаю, думаешь, твой брат одобрит? Боюсь, как бы старики не пошли на открытый конфликт.

Лань Чжань нахмурился сильнее, так что это даже стало похоже на полноценное выражение лица.

— Старейшины не запрещали Вэй Ину ходить на ночные охоты.

— Э? — удивился Вэй Усянь. — Вот как? То есть, это Цзэу-цзюнь перестраховался?

Лань Чжань помотал головой.

— Нет, брат хотел, чтобы ты охотился. Это я.

Вэй Усянь сел прямо.

— Ты запретил?!

То есть, это Лань Чжаню он обязан за месяц чёрной тоски?!

— Не запретил, — поправил Лань Чжань, глядя в пол. — Только попросил брата тебя не назначать.

— Почему?! — выпалил Вэй Усянь, полыхая праведным гневом.

— Но ведь… — Лань Чжань коротко глянул куда-то в район его живота и снова опустил взгляд. — Вэй Ин не может…

Праведный гнев сменился чёрной обидой.

— Ты думаешь, раз у меня нет ядра, так я и не заклинатель вовсе?! — прошипел Вэй Ин. — Мне ещё пару бездонных омутов обезвредить или, может, выкосить орден-другой?!!

— Вэй Ин! — Лань Чжань взглянул ему в лицо. — Я знаю, что ты можешь охотиться! Но ты ведь станешь использовать энергию обиды и этим вредить себе!

Вэй Усянь хотел было объяснить ему, что он думает о посторонних людях, принимающих за него ключевые решения, но… Один раз у них уже был этот разговор. В надзорной башне, перед казнью Вэнь Чао. Они поругались тогда, и Лань Чжань всё настаивал, чтобы Вэй Усянь явился в Гусу. Он думал — для наказания, но, очевидно, нет?.. После свадьбы Лань Чжань сказал, что хотел играть для него целительную музыку. Вэй Усянь окончательно запутался.

— Ты же не думаешь, что энергия обиды укорачивает жизнь пропорционально использованию? — проворчал он. Глаза Лань Чжаня испуганно раскрылись. — Нет, нет! Это не так работает, Лань Чжань! Мне не вредит взаимодействие с мёртвыми — ну, тебе же не вредит Расспрос!

Лань Чжань не выглядел успокоенным.

— Глава Цзян писал, что опасается за твой рассудок.

Вэй Усянь прыснул.

— Цзян Чэн решил, что я рехнулся? Да, для него это, наверное, так и выглядело! Но, Лань Чжань… он ведь не знает, что у меня нет ядра. Ты представляешь, что мне приходилось вытворять, чтобы это скрыть? Тут любой за чокнутого сойдёт!

— Почему ты не сказал ему?

Вэй Усянь вздохнул. Если Лань Чжань собирался драться со своими старейшинами за него, как он воспримет правду о ядре? И, главное, проблему самооценки Цзян Чэна, из-за которой, собственно, Вэй Ин и молчал. У Ханьгуан-цзюня никогда не было проблем с самооценкой, он не поймёт.

— Долгая история. Честно говоря, я бы не хотел её рассказывать. Желательно, вообще никогда. Но он не должен узнать, Лань Чжань. Это важно.

— Я не скажу, — пообещал Лань Чжань. — Значит, Вэй Ин… не подвергается опасности? Но ведь у тебя дисбаланс инь и ян.

— Какой уж тут дисбаланс! — хохотнул Вэй Усянь. — Когда мой супруг каждую ночь вливает в меня энергии ян на троих! О себе бы позаботился лучше!

Уши Лань Чжаня заалели, а Вэй Усянь подумал, что это не столько шутка, сколько правда. Он действительно чувствовал себя лучше с тех пор, как поселился в Гусу, не говоря уже о том, что под боком у Лань Чжаня спал по ночам, как человек.

— Нормально всё, — заверил он. — От этой мелочи вроде талисманов или заклинательства музыкой какой мне вред?

— Но все источники утверждают… — начал Лань Чжань.

— А, да-да-да, — отмахнулся Вэй Усянь, — телу и духу, да, я помню. Но это же… Как тебе объяснить, одно дело использовать огонь, чтобы готовить еду или там, не знаю, обжигать горшки, а другое — оказаться в сердце лесного пожара!

Лань Чжань выглядел скептично.

— А тигриная печать?

Вэй Усянь поджал губы. Тигриная печать была скорее сродни лесному пожару — и в плане того, насколько управляемо было её действие, и того, какие шансы были у заклинателя остаться в живых.

— Я не собираюсь использовать тигриную печать на ночных охотах!

— Разве чтобы поднять бездонный омут ты ею не пользовался?

— Нет, конечно, — прыснул Вэй Усянь. — Лань Чжань, ты же видел, что бывает, когда я ею пользуюсь! Ты бы это не пропустил!

Лань Чжань всё ещё выглядел скептично, так что Вэй Усянь подвинулся поближе и обхватил его локоть.

— Чжань-гэгэ, ну пусти меня на охоту! Что же мне, так и сидеть сиднем в резиденции? Моя попа станет жёсткой и неаппетитной, сам же потом будешь нос воротить!

— Вэй Ин! — выдохнул Лань Чжань, но уши его выдавали.

— Гэ-гэ-э-э, — заканючил Вэй Усянь, раскачивая их обоих. — Ну хочешь, хочешь я отдам тебе печать на хранение?

Сказал и обомлел. Как ему вообще такое в голову пришло? Как язык повернулся? Это же его уникальное, непревзойдённое оружие! Что если… но Лань Чжань же не стал бы ею пользоваться, правда? Уж точно не против Вэй Ина и вряд ли против Юньмэна…

— Вэй Ин, — сказал Лань Чжань, — позволь мне её уничтожить.

— Это… это твоё условие? — ахнул Вэй Усянь и отпустил его руку.

Лань Чжань помотал головой.

— Вэй Ин может ходить на охоты, если обещает себя беречь. И только со мной.

Когда Вэй Усянь затевал перебранку со старейшинами, он подспудно надеялся, что как-нибудь вытребует себе полноценную заклинательскую жизнь, и ожидал, что, когда это случится, будет прыгать до небес, кричать и радоваться. Но сейчас вместо радости его терзали сомнения: Лань Чжань так заботился о нём… А он? Что он давал ему взамен?

— Я не могу её уничтожить, — принялся оправдываться он. — Что если на Пристань Лотоса снова кто-то нападёт? Я не могу сражаться, как заклинатель. Как мне защитить их?

— У нас теперь альянс. Если на орден Цзян нападут, мы придём на помощь.

Вэй Усянь глубоко вздохнул.

— Так-то оно так, да только вы тоже, как ты сам сказал, пострадали от войны. Сколько заклинателей вы сможете послать? А если Цзинь Гуаншань начнёт давить, чтобы присоединить Пристань Лотоса к Ланьлину, что ему, твой брат — помеха? Нет, прости, Лань Чжань, — он покачал головой — но я не могу её уничтожить. По крайней мере, пока не придумаю что-то получше.

— А ты придумываешь? — заинтересовался Лань Чжань.

— Ну… — Вэй Усянь растерялся. Он это скорее для красного словца сказал. Но на самом деле, если ему удалось придумать новый путь заклинательства, почему бы не придумать ещё один? Кто сказал, что их всего два?

— Запретной библиотекой заведует дядя, — быстро добавил Лань Чжань. — Ты можешь написать ему прошение. По такой причине он наверняка разрешит или хотя бы подберёт полезные книги. Хочешь, я напишу?

— Погоди, погоди, — Вэй Усянь положил ему руки на плечи. — Давай я сначала хоть открытую библиотеку перекопаю, мало ли, может, не надо так глубоко лезть?

Когда Вэй Усянь создал Тигриную печать, у него не было выбора, к какой энергии обращаться, да и знаний по теме у него было — только что сам в детстве напридумывал. Однако библиотека Гусу Лань и правда могла навести его на мысли получше. Сами Лани никогда не интересовались альтернативами пути меча, но это не значит, что они ничего не записывали о разных источниках энергии.

Вэй Усянь моргнул, выдернутый из своих мыслей каким-то движением. И понял, что он так и сидит, положив Лань Чжаню руки на плечи, а Лань Чжань тем временем занялся приведением в порядок его волос. Он смотрел на голову Вэй Усяня так нежно и внимательно, что тот не выдержал: качнулся вперёд и неловко чмокнул мужа в уголок губ.

Лань Чжань не попытался его ни задержать, ни оттолкнуть, но когда Вэй Усянь осмелился поднять взгляд, Лань Чжань немного улыбался.

Не может же быть? Ведь не может?

А если может, тогда что? Если Лань Чжань женился на нём не из всех вот этих практических соображений, а по… по любви?.. Тогда что?

Вэй Усянь опомнился только когда оседлал колени Лань Чжаня.

— Вэй Ин?

И его взгляд, по-прежнему, слишком нежный, но в то же время такой… истомлённый…

Вэй Усянь прокашлялся.

— Лань Чжань, пойдём домой? Мне кажется, мой баланс ян сегодня ещё не полностью восстановлен.

Chapter Text

— Сичэнь, ты не можешь позволить этому сойти ему с рук! Ты понимаешь, чем это кончится для ордена?!

— Дядя, но я говорил с Усянем, и не думаю, что он ставит себе целью навредить нам.

Лань Ванцзи замер перед крыльцом Ханьши, прислушиваясь к голосам.

— Больше его слушай! — продолжил возмущаться дядя. — Этот человек аморальный и беспринципный. Ты сейчас проявишь великодушие, а потом он отберёт у тебя орден!

— Дядя, вы преувеличиваете, — сопротивлялся брат. — Если бы Усянь хотел стать главой ордена, он мог бы возглавить орден Цзян как его первый ученик, однако же вместо этого он вышел замуж в чужой орден, идеалы которого никогда не разделял.

— На что ему орден Цзян, там полтора заклинателя? — огрызнулся дядя. — Конечно, карабкаться по социальной лестнице здесь гораздо проще! И ты ему в этом потворствуешь!

— Но, дядя, старейшина действительно неправомерно наказал Ванцзи. Не мог же я пойти против буквы устава?

— Ты ещё его риторику будешь против меня использовать?! — гаркнул дядя. — Сичэнь, посмотри на себя, до чего ты докатился? Любой прохожий помыкает тобой, как хочет! Разве ты не видишь, что Вэй Усянь воспользовался твоей слабостью, чтобы захватить больше власти?

Лань Ванцзи распахнул дверь без стука и ворвался внутрь.

— Вэй Ин защищал меня.

— Ка-ане-ечно, — протянул дядя. — Боги, кого я вырастил? Один не может сказать нет постороннему человеку, другой вообще живёт в мире своих грёз! Ванцзи, это ты всё время пытаешься его защитить! А Вэй Усянь пользуется твоим расположением, и ему нет дела до ого, что с тобой будет. Уясни это уже наконец!

— Это неправда, — выпалил Лань Ванцзи.

Дядя покачал головой, а брат посмотрел на него неуверенно.

— Сичэнь, ты видишь теперь, почему я с самого начала говорил, что соглашаться на этот брак — большая ошибка? Ванцзи неспособен судить своего мужа объективно. И ты об этом знал. Нам следует расторгнуть брачный альянс как можно скорее.

— Что?!

— Дядя! — брат выглядел по-настоящему потрясённым. — Это же будет огромный скандал!

— Не такой уж огромный, — отмахнулся дядя. — У ордена Цзян нет другой поддержки, кроме нас. Цзян Чэн не посмеет громко возмущаться. Вспомни их ученические годы, Цзян Чэн сам всегда первым отчитывал Вэй Усяня. Его легко будет убедить, что Вэй Усянь нарушил правила и не справился со своей миссией.

— Какие правила?! — прорычал Лань Ванцзи, сжимая меч. — Какие правила он нарушил? Прочитал устав?!

Дядя фыркнул.

— Можно подумать, он день ото дня ничего не нарушает. Да спросить любых трёх адептов, и сразу всплывёт дюжина нарушений! И ты ему в этом потворствуешь!

— Но, дядя, этому альянсу уже больше двух месяцев, — продолжал настаивать брат. — Другим главам орденов будет недостаточно нарушений комендантского часа или ношения неподобающих одежд. Немногие разделяют наши взгляды на добродетель. Это будет невероятный позор для нас!

— Разорвать нескреплённый брак через два месяца? Не такой уж позор, — пожал плечами дядя. — Достаточно сказать, что супруги не сошлись характерами, и это чистая правда. Раз брак невозможно скрепить, да ещё Вэй Усянь систематически нарушает правила, о чём тут говорить?

— Но, дядя, — снова начал брат, бросая несчастный взгляд на Лань Ванцзи. Если бы Лань Ванцзи не был собой, он бы усмехнулся.

— Брак скреплён, — сообщил он.

Оба воззрились на него в недоумении.

— Тебе, должно быть, пригрезилось во сне, — наконец вымолвил дядя.

— В таком случае, мне грезилось каждую ночь, начиная с брачной, и иногда ещё и днём, — отрезал Лань Ванцзи. — Но если дядя не верит, может спросить прачек.

Брат покраснел. Сам Лань Ванцзи стоически выдержал фундаментальный стыд этого признания. Вэй Ин ради него обезвредил бездонный омут, а тут всего лишь какой-то стыд.

— Но… это же… — пробормотал дядя. — Он ведь не женщина…  Для спутников на пути совершенствования правила не столь строги…

— Но мы не можем сказать, что они не сошлись характерами, — вставил брат, и голос его звучал немного твёрже, чем обычно. — Дядя, Усянь — член семьи и достойный заклинатель нашего ордена. Я отказываюсь разыгрывать фарс с целью избавиться от него. У нас и так не хватает компетентных заклинателей. С сегодняшнего дня я передаю ему обязанности оценивать навыки старших адептов, потому что у меня уже больше года нет на это времени. Возможно, дядя хотел бы взять это на себя?

Дядя поджал губы. Лань Ванцзи смутно помнил, что дядя не был в восторге от этой обязанности, когда ему приходилось её выполнять.

— Может быть, Ванцзи… — начал он, но осёкся, и оба они задумчиво посмотрели на Лань Ванцзи.

— Не думаю, что по двадцать часов в неделю разговаривать с людьми — это лучшее применение талантов Ванцзи, — мягко сказал брат.

— Хм, — согласился Лань Ванцзи, внутренне содрогаясь.

Дядя издал утробный рык и вымелся из Ханьши.

— Ванцзи, — брат расплылся в такой улыбке, что Лань Ванцзи почуял неладное. — Я не знал, что твои отношения с Усянем настолько… хм… близкие. Честно говоря, поначалу я разделял дядины опасения, что этот брак станет для тебя тяжёлым бременем, и чувствовал себя виноватым за то, что эгоистично поддержал эту идею ради своих целей, возможно, испортив тебе жизнь. Но, выходит, Усянь разделяет твои чувства?

Лань Ванцзи ничего не ответил, только опустил глаза. Он не хотел разочаровывать брата, но сказать, что Вэй Ин что-то там разделяет, было бы слишком самонадеянно.

— Надеюсь, ты не возражаешь против его нового назначения? — хихикнул брат, не заметив заминки.

Лань Ванцзи был не в восторге от идеи, что Вэй Ин теперь будет по должности обязан перезнакомиться со всем орденом, но так было лучше, чем когда он целыми днями маялся бездельем.

— Вэй Ину нужно интересное занятие, — ответил он. — Брат, я возьму его на следующую ночную охоту.

— Вот как? — удивился брат. — Ты же говорил, он пока не может охотиться? Или его здоровье улучшилось?

— Мы… работаем над этим, — выдавил Лань Ванцзи, и на сей раз почувствовал жар в кончиках ушей. Щёки брата порозовели. — Он может ходить на охоты только со мной, — быстро добавил Лань Ванцзи, чтобы перевести тему.

— Я надеюсь, младших вы сможете взять? — уточнил брат, придвигая к себе коробку с заявками.

— Хм, — согласился Лань Ванцзи, подумав. Вэй Ину нравилось работать с детьми.

***

— Ну, рассказывайте, — флегматично предложил адепт четвёртого уровня, У Чичэн, сидящий в почтительной позе напротив Усяня, без намёка на почтительность в голосе.

— Э? — удивился Вэй Усянь. — А я собирался вас послушать.

— Что я вам могу сообщить? — поднял брови в презрительной гримасе адепт.

Он был старше Усяня лет на десять, родился в ордене, хотя не принадлежал к клану Лань, отлично владел мечом и категорически отказывался брать на охоту молодёжь младше первого уровня. Вэй Усянь понятия не имел, какой уровень у него самого: он не сдавал экзамен, который это определял, и подозревал, что не сдаст, потому что Лани, как им это свойственно, напихали туда кучу бесполезной шелухи про историю ордена и каких-то добродетельных старцев, вознёсшихся на небеса.

— Ну, например, вам нравится ваша работа? — с дружелюбной улыбкой спросил Усянь.

— Вы меня за идиота держите? — фыркнул адепт У. — Скажу “да” и останусь на этой должности навеки, скажу “нет” — вылечу из ордена, так ведь?

— Хм-м, — Усянь погрыз кончик кисти и пробежал глазами личное дело сидящего перед ним, прикидывая. Он проводил муштры для адептов с первого по третий уровень, ходил на сложные ночные охоты и был командующим одной из смен ночных дежурных.

— А на какую должность вы бы хотели перейти? — спросил Вэй Усянь.

Мужчина тяжело задышал, как будто терпение его было на пределе.

— Я уже пятый год подряд подаю прошение поставить меня командующим охраны ворот. Вы там вообще наши бумажки не читаете, что ли?!

Вэй Усянь поднял руки в защитном жесте.

— На меня-то вы чего собак спускаете? Я тут третий месяц и впервые узнал о существовании прошений вчера.

— Ну конечно, — с трагичным видом покивал У Чичэн. — Зачем же компетентным людям заниматься такой чепухой! Поставили новичка, который ничего не знает, и прячутся за ним. Я воевал за этот орден!

Вэй Усянь поджал губы в неловкой улыбке.

— А… чем должность командующего воротами лучше, чем должность командующего дежурными?

Мужчина глубоко вздохнул, и Вэй Усянь понял, почему он не брал на охоты младших.

— Молодой господин, — утомлённо произнёс он, — ночные дежурства проходят по ночам. Ночные охоты тоже проходят по ночам. А днём муштра. У меня пятеро детей, младшему полгода. Я хочу хоть иногда спать!

— Понял, — пискнул Вэй Усянь, черкая полусухой кисточкой пометки на новом листе. — Скажите, как вас найти, и я вернусь к вам по этому вопросу после того, как отчитаюсь главе.

— То есть, ещё через пять лет, — проворчал адепт, но название жилого сектора и дома продиктовал.

Когда он вышел, Вэй Усянь убрал личные дела в мешочек цянькунь и сунул его за пазуху, а сам пошёл домой на ужин, не забыв запереть дверь павильона, который теперь стал его рабочим кабинетом. С самого начала разговора с Лань Сичэнем Вэй Усянь настаивал, что никак не может проводить собеседования из дома, потому что у него там по всем углам тёмные талисманы и адепты не оценят. Лань Сичэнь, кажется, понял его так, что людям не очень бы хотелось наткнуться на Лань Чжаня, а ещё меньше — жаловаться на жизнь при нём. На самом же деле у Вэй Усяня были совсем иные причины, но о них он пока кроме Лань Чжаня никому не сказал.

— Вэй Ин устал? — немного удивился Лань Чжань, встретивший его на пороге.

— Эт-то оказалось, гм, тяжелее, чем я думал, — признался Вэй Усянь. — И, кажется, я начал не с того конца.

— Ты говорил, что хочешь начать с адептов четвёртого уровня? — уточнил Лань Чжань, привычно расставляя плошки на столике.

— Да-а, я думал, их меньше, так что я быстро сделаю кусок работы, и можно будет сразу отчитаться, так что Цзэу-цзюнь не будет волноваться, что я балду пинаю, — признался Вэй Усянь. — Но теперь я понимаю, что надо было начинать снизу, чтобы составить представление о том, что за люди эти… четвёрочники. Ты кого-нибудь из них знаешь?

Лань Чжань мотнул головой.

— Не близко. Мои учителя все выше уровнем.

— Ну, — вздохнул Вэй Усянь, — значит, будем разговаривать с ночными дежурными.

Он принюхался к мясному соусу и сглотнул слюнку.

— Ты приставил к повару охрану? — уточнил он, нагребая себе риса.

— Хм, — подтвердил Лань Чжань, нахмурившись. — Вэй Ин, ты же не думаешь всерьёз, что старейшины пойдут на такое?

— Насмерть, может, не отравят, — пожал плечами Вэй Усянь, — а вот вывести меня из строя на пару недель, пока они заново промоют мозги твоему брату, это легко. Тем более, ты держи в уме, они-то думают, что у меня есть немаленькое золотое ядро, так что дозы будут тройными.

Лань Чжань сглотнул.

— Я поставил трёх человек, которым доверяю полностью, и специально уточнил, что они обязаны выполнять только мои приказы и брата, но не старейшин.

— Ты мой зайчик! — улыбнулся Вэй Усянь и поцеловал воздух.

Лань Чжань очаровательно покраснел.

— Завтра ночная охота. Пойдёшь со мной?

Вэй Усянь, успевший отправить в рот нехилый навильник риса, бешено закивал и заторопился: раз вечером на охоту, надо закончить собеседования пораньше, а для этого к ним надо пораньше подготовиться.

***

Выведенный на долгожданную охоту, Вэй Усянь так возликовал, что уложил пяток яо, прежде чем вспомнил, что неплохо бы и детвору поучить. Он быстро исправился: к концу охоты каждый из подростков прикончил по одному яо, а оставшихся показательно добил Лань Чжань. Дети глазели на Вэй Усяня, как на божество: Вэй Усянь запоздало осознал, что им до сих пор разрешалось только наблюдать за расправой над такими серьёзными тварями, и их личные списки истреблённой нечисти были ещё пусты.

— А чего, — шёпотом жаловался Вэй Усянь Лань Чжаню на обратном пути, — они вон уже какие здоровые лбы. Мы в их возрасте речных гулей прореживали два раза в сезон.

— У нас принято уделять больше времени теоретической подготовке и развитию навыков, прежде чем допускать заклинателя к работе, — пояснил Лань Чжань, но вид у него был кислый. — Нам важно поддерживать высокую планку перед другими орденами.

— Разве гордыня не грех? — усмехнулся Вэй Усянь.

Лань Чжань отвёл взгляд.

— Дело не в гордыне. Изрядная часть дохода ордена — это плата за обучение молодёжи других орденов. Гусу Лань славится большими познаниями в теории заклинательства, и именно поэтому заклинатели посылают к нам учиться своих детей. На ночной охоте мы должны постоянно демонстрировать эти познания, чтобы поддерживать репутацию ордена.

Вэй Усянь прыснул.

— Но с этих лекций почти никто ничего не выносит! Их же невозможно воспринимать! Я тебе точно говорю, Лань Чжань, с моего потока никто ничему не научился на лекциях твоего дяди!

— Вэй Ин научился, — заметил Лань Чжань.

— Ну, я до половины сам додумался ещё до того, как сюда приехал, — отмахнулся Вэй Усянь. — Э, погоди, так это и есть ваш план? Поставить самого скучного лектора, чтобы молодёжь из других орденов ничего не поняла и не смогла пересказать соклановцам? Чтобы и на следующий год платили за обучение? Лань Чжань, серьёзно?

Лань Чжань молчал, но от его взгляда мог бы загореться мох под ногами.

— Ого… — протянул Вэй Усянь. — А я недооценил хитро… гм, умность твоего клана. А ты никогда не думал, что вы бы производили более сильное впечатление количеством успешных охот, если бы, скажем, все адепты быстрее и точнее решали проблемы? Или если бы у вас был набор особо умелых заклинателей, способных справиться с необычными сложностями? Например, когда нас отправляли сюда учиться, дядя Цзян больше всего упирал на то, что ты и твой брат такие крутые, значит, в вашем ордене хорошая подготовка. Мне кажется, если бы у вас была дюжина очень крутых заклинателей, это бы привлекло ещё больше учеников, разве нет?

— Думал, — которого ответил Лань Чжань, но развивать свою мысль не стал, из чего Вэй Усянь сделал вывод, что то, что он надумал, разлетелось о глухую стену традиции.

***

Едва отоспавшись после охоты, Вэй Усянь принялся за собеседования адептов, которым случалось иметь дело с У Чичэном. Двое добытых им ночных дежурных неловко переглянулись.

— Да, это наш командир.

Вэй Усянь оглядел их боязливые лица и поднял три пальца в воздух.

— Что бы вы мне ни сказали, обещаю, что я никому ничего не расскажу, кроме главы ордена. Но он должен знать, что происходит в ордене, вы же согласны?

Они неуверенно покивали.

— Но жаловаться запрещено, — робко добавил один.

— Зато говорить правду обязательно, — настаивал Вэй Усянь.

Адепты снова переглянулись.

— Ну… — начал второй. — Командир… часто нас наказывает.

— При этом не очень-то разобравшись в ситуации, — тут же добавил первый.

— А сам иногда засыпает на дежурстве, — прошептал первый.

— Вас понял, — ухмыльнулся Усянь, делая заметки, а потом почесал концом кисточки в голове. Похоже, неприязнь между ночной охраной и У Чичэном была взаимной. — А из охраны ворот вы кого-нибудь знаете?

Юноши снова переглянулись.

— Он ведь хочет туда перейти, да? — спросил второй. — У меня брат там работает. Молодой господин, охрана ворот вам в ноги кинется всем составом, только не ставьте командующего У над ними!

— Понятно, — выдохнул Вэй Усянь, ставя в личном деле ещё одну запись. — А кого бы вы хотели в качестве командира?

От ночной охраны Вэй Усянь плавно перешёл к преподавательскому составу, а от тех — к основным группам ночных охотников. Хоть по одному в Гусу Лань запрещалось, а по двое не поощрялось. Большинство охот водили заклинатели четвёртого и выше уровней, набрав с собой побольше молодёжи. Однако после войны вожатых не хватало, так что молодняк сгоняли на охоты по два десятка человек, и даже при гусуланьской дисциплине это уже было опасно.

Вэй Усянь отсобеседовал распорядителя одного из провиантских складов, который на войне потерял ногу, но всё равно слёзно просил вернуть его в поле, поскольку для него жизнь без ночных охот — это не жизнь. Пообещав сделать всё, что в его силах, Вэй Усянь пригласил следующего.

Молодой статный мужчина ворвался в павильон такой походкой, что Вэй Усянь сразу приготовился записывать жалобы. У него уже развивалась чуйка на то, как пойдёт собеседование.

Однако мужчина только молча положил перед ним лист. Вэй Усянь пробежал его глазами: это было прошение об отставке и разрешении покинуть орден. Он сверил имя со своими списками и тяжело вздохнул. Это был Ло Лунвэй, про которого Вэй Усянь уже успел собрать изрядное количество отзывов, восхваляющих его как одного из лучших ночных охотников, хотя он был только на третьем уровне.

— Рассказывайте, — Вэй Усянь жестом предложил ему сесть.

Заклинатель Ло поджал губы.

— Значит, тоже откажетесь подписывать? Я тут в заложниках, что ли?

— Тоже как кто? — уточнил Вэй Усянь.

— Я добиваюсь аудиенции у старейшин уже несколько месяцев!

— Старейшины не имеют права это подписывать, — тут же заметил Вэй Усянь.

— Как это не имеют? — нахмурился Ло Лунвэй.

— А так. Так же, как и я. Освободить адепта от должности может только глава ордена. Если вы хотите, чтобы я его убедил, вам придётся рассказать мне всё в подробностях.

— Хорошо, — едва прикрывая безразличием бурлящую ярость, кивнул Ло. — Но я скажу только один раз. Повторять не буду. И ничего объяснять тоже не буду. Соблаговолите выслушать.

Вэй Усянь покивал, и охотник расставил ноги пошире, уперев руки в бока, видимо, для устойчивости, когда его отшвырнёт отдачей от объяснения.

— Я. Никогда. Больше. Не пойду. На охоту. Под началом Лань Дэлуня.

Вэй Усянь полистал книжечку и убедился, что Лань Дэлуня он ещё не видел и ничего про него не знал.

— А с кем пошли бы? — спросил он между делом.

— Уже ни с кем.

— Вообще ни с кем из всего ордена? — удивился Вэй Усянь.

— Раньше, до войны, — заговорил Ло, немного расслабившись, — я ходил с У Чичэном. Он был моим учителем фехтования. Но он теперь берёт мало охот, и меня поставили к Лань Дэлуню. Видите ли, если я ограничусь охотами с У Чичэном, мой вклад в развитие ордена не окупит затрат на моё содержание! Я воевал за этот орден! — он перевёл дыхание. — Так вот, я намерен пойти в какой-нибудь другой, который не будет разбрасываться людьми!

— А в какой? Уже выбрали? — поинтересовался Вэй Усянь, соображая, что делать. Что-то вертелось в голове, вроде как связанное…

— Пока думаю про Цинхэ Не. У них по крайней мере можно продвигаться по службе, как честному человеку, за боевые заслуги, а не вот это всё бумагомарательство, — он презрительно махнул на Вэй Усяневу книжечку.

— Хм-м, — протянул Вэй Усянь. — А Не-сюн постоянно жаловался на то, что у них всё бездушно и по регламенту… Не хотите в Юньмэн? Цзян Чэн вас оценит, а я ему ещё письмецо черкну…

— Климат не по мне, — сухо ответил Ло Лунвэй. — Так вы передадите моё прошение главе?

Вэй Усянь наконец сообразил, что именно его ум пытался вытащить из памяти.

— Адепты третьего уровня ведь имеют право водить на охоту младших! Главе-то я передам, но, может, я пока вас поставлю на группу?

Мужчина нахмурился.

— Молодой господин что-то путает. Водить охоты могут только с четвёртого уровня, а я этот экзамен не сдавал и не собираюсь, мне есть чем заняться в жизни, кроме как читать поэзию и тому подобную чушь.

— Нет-нет, — замотал головой Вэй Усянь. — Адептов с первого по третий уровень могут водить только те, кто сам не ниже четвёртого. А младших — кто выше первого. Там есть ограничение… — Вэй Усянь полистал свои заметки, сделанные, пока он читал устав, прохлаждаясь в Цайи. — Ага, вот. В случае если охота окажется очень сложной, рекомендуется пригласить более опытного товарища. Вы бы могли в случае необходимости приглашать У Чичэна. Вроде вас устраивало с ним работать?

— Серьёзно? — Ло наконец сел и попытался через стол прочитать заметки Вэй Усяня, но корявый почерк того служил надёжной преградой. — Да, с ним я бы с удовольствием. Он знает про нечисть в этой местности больше, чем даже в библиотеке можно вычитать. — Но мне точно доверят младших?

— Давайте я обсужу это с главой? — предложил Вэй Усянь. — Кстати, раз вы учились у адепта У фехтованию, что скажете о нём как о наставнике?

— Он лучший, — просто ответил Ло Лунвэй.

Вэй Усянь, кажется, начал понимать, как делать эту работу.

***

В следующие пару дней Вэй Усянь полностью погрузился в работу. Ну, почти полностью — Лань Чжань всё же выдёргивал его на поесть, поспать и позаниматься двойным совершенствованием.

— Лань Чжа-ань, — позвал Вэй Усянь как-то после завтрака, осматривая стены передней комнаты, будто впервые их видел. — А тебе очень нужна твоя спальня? Я хочу сказать, ты же спишь со мной всё время.

— У меня там вещи, — заметил Лань Чжань. — Вэй Ин хочет как-то использовать ту комнату?

— У меня просто уже в голове не умещается, кому я что обещал, — признался Вэй Усянь. — Повесить бы схемку на стену, но я заверяю всех, что, кроме Цзэу-цзюня, о нашем разговоре никто ничего не узнает. Многие насчёт тебя особенно переживают. Ты же такой серьёзный, сейчас пойдёшь их наказывать за что-нибудь, — Вэй Усянь игриво подвигал бровями. — Они же не знают, что свои потребности в наказаниях ты удовлетворяешь за мой счёт. Кстати, тебе удалось купить шелковистой верёвки? А то позавчера один адепт всё присматривался к моим запястьям.

— Удалось, — выдавил Лань Чжань с красными ушами.

Вэй Усянь расхохотался. Ему ужасно хотелось спровоцировать мужа на какое-нибудь бесчинство, но первое собеседование было уже через полчаса.

— Давай так, ты перенесёшь свои вещи ко мне, а я вернусь пораньше к обеду, и опробуем верёвочку? А то, знаешь, — Вэй Усянь заговорщицки наклонился вперёд и заговорил тихим, низким голосом: — я, бывает, сижу на собеседовании и думаю, а было бы интересно, если бы под одеждой я был весь оплетён…

— Вэй Ин! — выпалил Лань Чжань, зажимая уши, и добавил как-то жалобно: — бесстыдник!

Вместо ответа Вэй Усянь убрал со стола пустую посуду, обошёл вокруг него и снова опустился на колени рядом с Лань Чжанем, а затем лёг животом на столешницу и ухватился руками за дальний её край.

— Ах, гэгэ, я еле достаю! Может, подтолкнёшь сзади?

Вэй Усянь засчитал себе победу, когда почувствовал, что с него сорвали штаны. Правда, без подготовки вышло немного больно, хотя он ещё с вечера был слегка скользкий.

— Ах, Лань Чжань, ну как же я буду сидеть на собеседованиях?! — прохныкал он, пока муж помогал ему вытереться.

— Подумай об этом в следующий раз, — мрачно сказал Лань Чжань.

— Я и так всё время об этом думаю, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — А теперь буду сидеть и вспоминать, как ты меня жёстко брал только что. Что мне сказать адептам, если заметят, что я ёрзаю на месте и руки у меня где-то не там?

— Вэй Ин! — взвыл Лань Чжань и обернулся, отчаянно ища, за что зацепиться взглядом, чтобы перевести разговор. — В твоей комнате не поместятся ещё три сундука.

— Да мои собственные сундуки полупустые, — пожал плечами Вэй Усянь. — Просто свали всё моё барахло в один. Ну или добавь в них своё, всё равно утром ты меня одеваешь. — Он провёл подушечками пальцев по щеке и немного по губе мужа. — В моих сундуках так пусто. Ты же не откажешься их наполнить?

Лань Чжань зарычал и ушёл в свою комнату, захлопнув дверь.

— Я кончу первым! — весело прокричал ему Вэй Усянь. — И вернусь тестировать верёвочку!

И, не дожидаясь ответа, сбежал на работу.

***

После обеда, до которого они едва добрались, Вэй Усянь обнаружил, что комната Лань Чжаня опустела на один сундук, а все гребни перекочевали на полочку в лотосовой комнате. Кряхтя, Вэй Усянь встал из-за стола и пошёл в Лань Чжанев холодильник расклеивать по стенам схемы, кого куда следует перевести. Конечно, это можно было бы сделать и в том павильоне, что был выдан ему для работы. Но на него у Вэй Усяня были другие планы.

***

Сводив мелкотню на очередную охоту, домой они вернулись после завтрака в Цайи, и у дверей Цзинши Вэй Усяня уже поджидал адепт с приглашением зайти к Лань Циженю. Лань Чжань хотел было пойти с ним, но Вэй Усянь заверил его, что справится с дядюшкой.

Лань Цижень поджидал его в пустом учебном павильоне, заложив руки за спину и мрачно глядя в окно.

— Вэй Усянь, — заговорил он, не поворачиваясь, стоило тому войти, — тебе было мало испортить моего племянника. Ты ещё и испортил учеников нашего ордена.

Вэй Усянь, который только что расстался с группой учеников, отправившихся писать отчёт о ночной охоте, застыл в недоумении.

— Чем же это я их испортил? Сходили на ночную охоту, всё чин по чину…

— Не этих, — нетерпеливо перебил Лань Цижень — Тех, которых ты учил теории.

— А тех-то чем? — ещё больше удивился Вэй Усянь. — Когда я их последний раз видел, они были высшего качества!

Лань Цижень скрипнул зубами.

— У меня не было времени эти дни ими заниматься, а теперь их основной учитель вышел из уединения и пришёл ко мне жаловаться, что ученики совершенно его не слушаются, отказываются следовать указаниям на уроке и ничего не понимают!

— Это тот самый учитель, который их с самого начала недоучил? — уточнил Вэй Усянь. — Почему, собственно, и возникла необходимость в замене. Вы не думаете, что он просто не справляется?

— Учитель Гунь работает в этой должности не первый год! — возмутился Лань Цижень. — Я лично его аттестовал, в отличие от тебя!

Вэй Усянь не стал говорить, что, возможно, в этом и проблема.

— Хорошо, но что же мне с этим теперь делать? — спросил он вместо того.

Лань Цижень проворчал что-то сомнительное, потом откашлялся.

— Ты проведёшь показательный урок, на котором мы с учителем Гунем будем присутствовать. Нам необходимо знать, какому разврату ты подвергал детей всё это время.

Вэй Усянь с трудом сдержал смех.

— Хорошо, только скажите тему, мне подготовиться надо.

— К чему тебе готовиться? — нахмурился Лань Цижень. — Это же самая младшая группа.

Вэй Усянь едва не закатил глаза.

— Я ведь ко всем урокам готовился. Если хотите знать, что я с ними делал, так мне надо воспроизвести как можно точнее, так? Вот, значит, и к этому подготовлюсь.

Лань Цижень, казалось, и сам был бы не прочь закатить глаза.

— Пускай будут акупунктурные точки. Урок завтра по тому же расписанию.

— Отлично! - улыбнулся Вэй Усянь. — Могу ли я быть ещё чем-то полезен дядюшке?

Лань Цижень наконец повернулся к нему полностью и смерил недоверчивым взглядом.

— Если ты надеешься стать главой ордена, оставь эти мысли сейчас же, — наконец сказал он.

Вэй Усянь прыснул.

— О чём вы, дядюшка? Я? Главой?! Посещать эти бессмысленные собрания орденов и строить там вежливое лицо, умирая со скуки? Да и в резиденции постоянно быть у всех на виду, чуть что — ни развеяться, ни на полшишечки не оступиться. Нет уж, спасибо. Честно говоря, я думал, вы меня тут будете держать под замком, чтобы не сбежал, а вы ждёте, что я себя добровольно в клетку запру?

Лань Цижень пожевал губу и прошёлся по помосту, чтобы уставиться в другое окно.

— Какие у тебя отношения с Ванцзи? — спросил он внезапно.

Вэй Усянь растерялся. Он и сам толком этого не знал, и уж тем более не понимал, к чему это Лань Циженю.

— В смысле?

— В прямом, — дядюшка обернулся. — Как ты к нему относишься?

— Ну… Вообще, очень хорошо, — пробормотал Вэй Усянь. Поскольку он не понимал, что зависит от его ответа, то решил по крайней мере не врать.

— Насколько вы близки? — продолжал допытываться Лань Цижень.

Вэй Усянь покумекал, как бы это объяснить. Если Лань Цижень переживал, как бы Вэй Усянь не попытался расчистить себе дорогу к должности главы, то, должно быть, его беспокоило, насколько Лань Чжань доверяет своему мужу?

— Я от него ничего не скрываю, — наконец сказал Вэй Усянь. — А вот что он обо мне думает — это вы лучше у него спросите.

Лань Цижень только больше раздражился. Напыжился и наконец выдал:

— Ты с ним спишь?!

Вэй Усянь опешил. Это же не могло быть нарушением правил?!

— А что, гусуланьские мужья обычно воздерживаются?

— Ты будешь отвечать на вопрос?! — Лицо дядюшки начало наливаться краской, и вовсе не от смущения.

— Ну, да-а… — крякнул Вэй Усянь. — Он, э-э, щедро делится со мной энергией ян. Но у него много, вы не беспокойтесь, он не в ущерб себе! — спохватился он. Наверное, лучше было выставить всё в таком свете, чтобы дядюшка не стал ругать Лань Чжаня. — Просто вы же понимаете, Ханьгуан-цзюнь такой прекрасный муж, а я всего лишь слабый человек, я не мог не соблазниться!

Лань Цижень глубоко вздохнул и зло процедил:

— Понятно. Свободен.

Chapter Text

Акупунктурные точки были как раз такой темой, на которой талант Лань Циженя усыплять лекциями наверняка торжествовал. Тут не было логики и рассуждений. Точки полагалось тупо выучить.

Но Вэй Усянь не был бы Вэй Усянем, если бы не придумал, как сделать из унылой схемы захватывающую игру. Поэтому он начал с того, что попросил у Лань Чжаня небольшую группу наказанных подростков и усадил их копировать схему расположения точек на больших листах, а потом вырезать получившихся человечков по контуру. Размером он их велел сделать чуть меньше, чем младший ребёнок из класса начинашек — чтобы все точки хорошо поместились, но детям не было уж слишком боязно.

Конечно, будь он не в Облачных Глубинах, он бы усадил за это дело пару десятков покойников — они и послушнее, и копируют точнее, потому что не отвлекаются. Но здесь к его услугам был только человеческий ресурс, да и не хотелось, чтобы Лань Цижень почуял на человечках энергию обиды.

Пока подростки ковырялись, Вэй Усянь улучил момент и пролистал несколько книг, наметив возможную конструкцию искусственной ноги для заведующего складом. А потом — всё равно приходилось торчать в библиотеке — полистал и труды о золотых ядрах. Большую их часть он уже читал, тогда, в Илине, в коллекции Вэнь Цин, но тогда у него не было времени остановиться и подумать, к тому же, он не спал и не ел несколько дней. Возможно, он что-то упустил…

Проведя ещё несколько собеседований, Вэй Усянь засел за ворожбу над бумажными человечками. И просидел за этим занятием полночи, прервавшись только на исполнение супружеского долга и только потому, что вливание энергии ян придавало ему сил.

На следующий день, когда Вэй Усянь явился в класс, дети кинулись к нему, едва не испортив весь реквизит.

— Учитель Вэй! Учитель Вэй! Вы снова будете у нас вести?

Он поспешно перекинул стопку человечков через верхний край ширмы так, чтобы висели, и добросовестно пообнимался с каждым малышом.

— Пока не знаю, ребят, — признался он. — Сегодня умные дяди будут смотреть, что у меня с вами получается, и решать.

— Мы не подведём! — пообещали мальчишки, переглянувшись.

Вэй Усянь принялся их расспрашивать о том, что они проходили без него, но ответов было негусто. Похоже, они и правда ничего не усвоили.

— Когда тебе надо, можешь, значит, приходить вовремя и даже заранее, — холодно произнёс Лань Цижень, возникнув на пороге. Рядом с ним стоял бесцветный мужчина лет сорока и хмурился.

— Я не опаздываю на уроки, которые сам веду, — пожал плечами Вэй Усянь. — Можно начинать?

Получив разрешение, Вэй Усянь вкратце пробежался по типам влияния, которое можно вызвать, надавив на разные точки. Почтенные учителя пока усаживались и подозрительно его рассматривали.

— Итак, давайте попробуем, — объявил Вэй Усянь и щёлкнул пальцами.

Самый верхний человечек из стопки соскользнул с ширмы и приковылял в центр круга, в который по привычке расселись дети. Они, конечно, заахали и загалдели, но быстро стихли, вспомнив о присутствии посторонних.

— Кто помнит, куда надо надавить, чтобы вырубить человека? — спросил Вэй Усянь.

Несколько смельчаков сразу задрали руки.

— Отлично, Лань Сы, выходи сюда и пробуй.

Лань Сы неуверенно встал и приблизился, боязливо рассматривая бумажного человечка, который стоял совершенно неподвижно.

— Прям так и нажимать? — уточнил мальчик.

— Прям так и нажимать, Учитель Вэй, — поправил его Вэй Усянь ради ушей уважаемых наставников.

— Простите, Учитель Вэй! — поправился Лань Сы. — Точки вот эта и вот эта.

Его пальцы зависли над шеей и спиной бумажного человечка.

— Жми, — Вэй Усянь одобрительно кивнул.

Лань Сы нажал. Человечек с шелестом опустился на пол. Дети сдавленно запищали от восторга.

Вэй Усянь щелчком пальцев заставил человечка снова встать.

— Кто следующий?

Следующих оказалось пятеро так что Вэй Усянь призвал ещё несколько человечков. Вскоре вся группа была занята тыканьем в точки, Вэй Усянь только успевал поднимать человечков обратно и ходить кругами по учительской платформе, проверяя, что дети жмут куда надо.

— Повышает сложность! — провозгласил он, хлопнув в ладоши.

Дети послушно оставили свои тренировочные снаряды и встали снова ровным кружком. Вэй Усянь щёлкнул пальцами, и человечки разбрелись в разные стороны.

— Ловите, — скомандовал он.

К концу занятия класс кишмя кишел бумажной дичью, которая носилась из угла в угол, время от времени забегая на стены и потолок, а дети с воплями носились следом, стараясь уложить как можно больше мишеней. На спине у каждого ребёнка специальный талисман считал количество его побед.

Вэй Усянь следил за цветом лица дядюшки, и когда тот стал напоминать собственный портрет пастой чили, заставил всех человечков вновь собраться в стопку.

— На сегодня всё! — радостно сказал он немного разочарованным детям. — Посчитаемся?

Мальчишки резво встали гуськом и перетасовались так, что каждый оказался за тем, у кого счёт выше. Вэй Усянь прошёлся вдоль ряда и махнул рукой между двумя.

— Лань Сы, Лань Ду и Ли Цзин получат персональный урок гуциня от Ханьгуан-цзюня.

Дети загомонили, а трое победителей запрыгали на месте.

— Да, да, знаю, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Следующие трое могут завтра утром полдня провести в павильоне целителей и помочь подготавливать травы для снадобий, а заодно задать сколько угодно вопросов.

Дядюшка многозначительно кашлянул, затыкая детские возгласы.

— Вэй Усянь, ты думаешь, ты можешь распоряжаться чужим временем?

— Нет, — ослепительно улыбнулся Вэй Усянь, — я договорился заранее. Но давайте я учеников отпущу, а потом обсудим мои методы, хорошо? Ну-ка, молодые господа, кто сегодня молодец?

— Я! Я! — загомонили дети и резво окружили Вэй Усяня, чтобы получить свою долю заключительных обнимашек.

Наконец когда последний копуша покинул класс, Вэй Усянь подошёл к наставникам, готовый выслушать их мнение. Судя по лицам, мнение было такое себе.

— Этот гам недопустим! — первым делом выплюнул дядюшка.

Вэй Усянь пожал плечами.

— За пределами урока они не шумят, а мне не мешает.

— Да их наверняка было слышно до самого Ханьши! — возмутился Лань Цижень.

Вэй Усянь замотал головой.

— Класс оборудован талисманами, не пропускающими звук.

— Но это противоречит как минимум двум дюжинам правил! — продолжал пыхать гневом Лань Цижень. — Они кричат, бегают, бурно выражают свои эмоции и непочтительны по отношению к учителю!

— По мне так вполне почтительны. Они же меня слушаются? Ну вот, а какого ещё почтения мне от них нужно? А насчёт остального — вы хотели посмотреть на мои методы. Вот такие у меня методы. Без бурного выражения эмоций они работать не будут. Зато, я думаю, у вас не вызывает сомнений, что эти ребята найдут нужные точки хоть во сне, хоть в темноте.

— Но, позвольте, — вклинился учитель Гунь, — они ведь по сути выучили только две точки, имеющие только одну функцию.

Вэй Усянь развёл руками.

— А сколько вы хотели, за час-то?

Учитель ощетинился.

— Естественно, акупунктурным точкам должно уделять много часов, но на первом занятии по теме вводится полная схема, а последующие часы ученики копируют её по памяти.

Вэй Усянь снова пожал плечами.

— Я не вижу большой разницы: сразу ввести всю схему и потом полгода её запоминать или вводить каждый день по две точки и через полгода собрать всю схему. Я вам больше скажу: если вводить их в определённой последовательности, то некоторые займут меньше часа, потому что дети постепенно начнут улавливать логику, и новые точки станут запоминать быстрее, так что можно будет вводить по четыре-шесть за час. Во всяком случае, нас в Юньмэне так учили, и вроде все запомнили. По крайней мере, я такого не видал, чтобы кто-то в решающий момент не вспомнил, куда жать.

— И что, и вот эти бумажные схемы самоходные вам там делали? — недоверчиво сощурился Лань Цижень. — Как ты их создал, кстати?

Вэй Усянь широко улыбнулся. Он не собирался рассказывать, что наловил за пределами резиденции слабеньких духов и запечатал их в бумажных человечков.

— Это проприетарная методика, я не могу её разглашать.

— Они выглядят жутковато, — заметил учитель Гунь.

— Обещаю, что они не причинят детям никакого вреда, — Вэй Усянь поднял три пальца вверх. Повисло задумчивое молчание, и Вэй Усянь, которому ещё надо было подготовиться к завтрашним собеседованиям, решил поторопить уважаемых наставников: — Могу я быть ещё чем-то полезен?

— Я не совсем понял, — снова заговорил учитель Гунь, затоптав надежду Вэй Усяня смотаться. — Впереди стояли дети, набравшие наибольшее количество баллов. Почему им и только им вы назначили наказания?

— Наказания? — удивился Вэй Усянь. — Награды!

— Ты велел им в свободное время пойти на дополнительные уроки, — пояснил Лань Цижень. — Обычно это делается в качестве наказания.

— Ну это смотря как подать, — заметил Вэй Усянь. — Лань Чжань для всех детей как божество, и получить от него личный урок — это большая привилегия. А так я обычно договариваюсь с другими адептами, чтобы дали самым сознательным деткам какие-то настоящие задания, не учебные. Им же нравится делать что-то “взрослое”. Завтра, например, они будут всего лишь ворошить сохнущие листья, но эти листья на самом деле пойдут в снадобья, и дети смогут посмотреть, как это делается. Интересно же, а просто так целители их не пускают.

Лань Цижень собрал рот гузкой и забарабанил пальцами по полу. Учитель Гунь откашлялся.

— Гм что ж, у меня больше вопросов нет.

— И ты говоришь, целители согласились потратить своё время на возню с твоими учениками? — процедил дядя.

— Конечно, — широко улыбнулся Вэй Усянь. — Я ведь тот человек, который решает, не перевести ли их на следующий уровень мастерства.

— Ты что, их шантажируешь?! — ужаснулся дядюшка.

— Зачем шантажировать? — не меньше ужаснулся Вэй Усянь. — Просто если у адепта нет сил и времени немножко поучить орденскую детвору, значит, ему рано занимать управленческую должность, разве нет? Это ведь гораздо большая нагрузка!

Лань Цижень сощурился на Вэй Усяня, а потом сложил руки на груди.

— Учитель Гунь, вы можете идти. У меня есть к Вэй Усяню ещё разговор.

— Учитель Цижень, а с группой-то как? — уточнил тот.

— Поскольку группа отстающая, — неохотно произнёс Лань Цижень, — предоставим Вэй Усяню её подтянуть. Но вы, учитель Гунь, будете присутствовать на всех занятиях и следить, чтобы тут не творилось какого-нибудь непотребства.

Лицо учителя вытянулось, но он покорно поклонился и вышел, а Вэй Усянь чуть не присвистнул. Он не ожидал, что его снова допустят до деток.

— Дядюшка? — подстегнул он, когда они остались одни, а Лань Цижень продолжал молчать.

Тот тяжело вздохнул.

— Сичэнь всё-таки отдал тебе распределение должностей, — недовольно проворчал он. — Не вздумай пользоваться служебным положением и продвигать каких-нибудь разгильдяев.

— Что вы, что вы, — Вэй Усянь выставил ладони в защитном жесте. — Как я могу! Я всего лишь собираю сведения и предлагаю варианты, а решения может принимать только глава!

— Ты ему пишешь отчёты? — немного смягчился дядюшка.

— Конечно-конечно! — заверил Вэй Усянь. Дядюшка удовлетворённо хмыкнул.

И тут Вэй Усянь решил рискнуть. В конце концов, не выгорит так не выгорит, что он на этом теряет? А вот если выгорит… Лань Чжань, конечно, уважаемый человек, но они всё-таки женаты, и в случае чего кто-то может сказать, что он Вэй Усяня выгораживает. А вот про Лань Циженя такого точно никто не подумает.

— Кстати об отчётах, — как бы невзначай заговорил Вэй Усянь. — позволено ли будет этому племяннику попросить дядюшку о небольшом одолжении?

Лань Цижень нахмурился.

— Каком же?

— Понимаете, — Вэй Усянь сцепил пальцы в жесте неловкости, — мой кабинет, конечно, запирается, но я немного опасаюсь, что кто-то недобросовестный может захотеть, хмм… подредактировать сведения, которые я передаю Цзэу-цзюню. А пользоваться опасными отпугивающими чарами мне бы не хотелось, я ведь такой рассеянный — забуду снять…

Дядюшка крякнул.

— И что ты предлагаешь?

— Я просто подумал, — Вэй Усянь очаровательно улыбнулся. — Спрятать бумаги-то я могу, но ведь правильнее было бы поймать человека, который попытается их подделать, не так ли? Вот я и придумал написать несколько ложных отчётов с вопиющими сведениями и положить на видное место. И если кто возмутится, мы будем знать, что этот человек читал что не должен был.

Дядюшка пожевал щёку.

— Это подлог.

— Ну почему же подлог, — развёл руками Вэй Усянь. — Мало ли какие бумаги я храню в кабинете. Может, это запись моих снов.

— И ты хочешь, — медленно произнёс Лань Цижень, — чтобы я засвидетельствовал, что эти отчёты ложные?

Вэй Усянь церемонно поклонился.

— Дядюшка обладает великой мудростью!

Лань Цижень скривился, но кивнул.

— Если Сичэнь передал тебе обязанности, люди должны осознать, что у тебя есть полномочия, иначе будет хаос. Я не одобряю его решения, но в конце концов, — он недовольно оглядел Вэй Усяня, — как показывает опыт, тебе не стоит оставлять много свободного времени. Только постарайся не написать там ничего непотребного.

Вэй Усянь просиял.

— Может быть, я зайду к дядюшке в начале недели, и мы вместе сочиним необходимые сведения? Чтобы уж точно не запутаться.

— М-да, — неохотно согласился Лань Цижень. — Лучше я тебя проконтролирую.

Вэй Усянь рассыпался в благодарностях. Шалость удалась!

***

Когда Лань Сичэню на стол легла стопка бумаги высотой в сам стол, он пригорюнился. Смысл делегирования этой ответственности Вэй Усяню был в том, чтобы освободить свою совесть и хоть иногда ходить на охоту, а не просиживать все дни в Ханьши за бумагами или переживаниями о том, что не справляется с обязанностями.

— Что это? — спросил он в робкой надежде, что Вэй Усянь принёс отчёты младших о какой-нибудь охоте, и можно будет прочитать только работы пары отличников, а остальные сразу архивировать.

— Отчёты о собеседованиях! — довольно сообщил Усянь. Лань Сичэнь мысленно застонал. — Полный профиль каждого адепта четвёртого уровня с отзывами выше- и нижестоящих, оценкой карьерных перспектив и моими рекомендациями!

— Четвёртого уровня? — Лань Сичэнь похолодел. Адептов четвёртого уровня было не так уж много. Что будет, когда Вэй Усянь отсобеседует всех? Это же в Ханьши не поместится!

— Так точно! — подтвердил сияющий Вэй Усянь и выжидательно замер.

Лань Сичэнь нетвёрдой рукой открыл верхнюю брошюру. На мгновение ему показалось, что страницы внутри пусты, но стоило моргнуть — и текст проявился.

— Отчёты зачарованы, — услужливо пояснил Усянь, — чтобы их могли читать только вы. А то мало ли кому захочется узнать побольше о коллегах.

Лань Сичэнь распрощался с надеждой попросить дядю проверить, что за рекомендации Усянь надавал.

Почерк у Вэй Усяня с ученической поры совершенно не улучшился. Хуже того, после первых нескольких страниц, где излагались способности и недостатки адепта, его хорошие и плохие отношения с другими и отзывы о нём от его подчинённых и начальников, начинались рекомендации, какие обязанности надо с адепта снять, а какие наоборот ему назначить, и тут у Лань Сичэня голова пошла кругом. На бумаге всё выглядело гладко: мол, такой-то в хороших отношениях с такими-то и имеет такие-то навыки, так пусть работает с ними. А вот тут он с начальством не в ладах, да и по умениям не дотягивает, так давайте его оттуда уберём. Но как это всё соотносилось с реальностью? Куда девать того человека, на чьё место Усянь прочил этого? А кого поставить на его место? Лань Сичэню понадобится несколько месяцев, чтобы во всём разобраться.

— Я не совсем понимаю, — медленно проговорил Лань Сичэнь, пролистывая несколько следующих брошюр, — вы так великодушно предлагаете каждого адепта поставить на должность, которая ему больше всего подходит… Но разве получится всех разместить так, чтобы не осталось незакрытых позиций, и не создать лишних должностей? Я не представляю, как всё это увязать…

— О, на этот счёт у меня есть схема! — обрадовался Вэй Усянь, как будто ждал этого вопроса. Он извлёк из-за пазухи сложенный вшестеро лист, сместил брошюры на пол и разложил схему на столе.

Взору Лань Сичэня предстала какая-то вакханалия из имён и стрелок, нанесённых цветными чернилами — или нет, даже красками. Теми самыми, должно быть, которые он помогал Ванцзи выбрать в качестве свадебного подарка.

— Это… — выдавил он.

— Вот смотрите, — Вэй Усянь упёр указательный палец в одно из имён. — Его мы снимем с ночных дежурств и увеличим его нагрузку как тренера по фехтованию, плюс он будет выходить на помощь вот этому адепту третьего уровня, который будет водить группы младших. Теперь, на ночные дежурства мы ставим вот этого, он не против ночью не спать и любит рутинную работу, но не любит руководить наказаниями, так что это мы с него снимаем и передаём вот этому, — руки Вэй Усяня мелькали по схеме, тыча в узлы между стрелками, и Лань Сичэнь только и мог что беспомощно следить.

— И таким образом, — закончил Вэй Усянь, — все расставлены по местам, к тому же мы освобождаем от должности троих адептов, с которыми никто не хочет работать.

— Что? — нахмурился Лань Сичэнь, заметив три имени со стрелками, ведущими прочь от схемы. — Вы хотите исключить их из ордена?

Вэй Усянь порылся в стопке брошюр и извлёк три с указанными именами.

— А вы почитайте.

Лань Сичэнь с тоской покосился на стопку писем, на которые сегодня ещё предстояло ответить. Подавив вздох, он отогнул обложку и вчитался в хаотичный Вэй Усянев почерк. Чжу Хаожань, о котором шла речь, родился в ордене и принадлежал к уважаемому клану, всю жизнь посвятил ордену, даже семьи не завёл. Регулярно удалялся совершенствоваться в уединении, дослужился до помощника управляющего закупкой риса.

Глава ордена моргнул. Какая связь между совершенствованием и закупками? Он пролистал пару страниц в поисках заслуг адепта на ночных охотах или соревнованиях, но единственное, что он нашёл, было “С дня своего совершеннолетия не участвовал ни в одной ночной охоте”.

— У него… проблемы со здоровьем? — уточнил Лань Сичэнь.

— Я поинтересовался, — с готовностью ответил Вэй Усянь. — Там дальше есть заключение целителя.

Лань Сичэнь нашёл заключение: Чжу Хаожань был абсолютно здоров, разве что немного страдал лишним весом. А ещё, очевидно, дурным нравом, потому что все отзывы о нём со стороны других членов ордена сводились к одному: человек ненадёжный, недалёкий и невежливый. Тут были и коллеги, и старшие по званию, и подчинённые, и даже члены семьи, а под конец три девушки, которых родня в своё время пыталась выдать замуж за этого персонажа.

— Усянь… вы побывали в женской части резиденции?

— Конечно, нет! — заверил тот. — Это ведь запрещено! Я поговорил с одной из девушек на ночной охоте, а двух других она попросила прислать письменные характеристики.

Наконец Лань Сичэнь дочитал до того места, где приводились слова управляющего закупкой о том, что Чжу Хаожань подозревается в присвоении орденских средств, но пока не был на этом пойман. Сразу после следовало письмо, написанное чужим почерком, от одного из стражников у ворот, заверенное ещё двумя подписями, в котором они утверждают, что означенная личность регулярно наведывается в Цайи, указывая для своих отлучек выдуманные причины. Не то чтобы взрослым адептам было запрещено ходить в Цайи, но большинство были слишком заняты, чтобы делать это часто, да и зачем? За вином и мясом? Для адепта, выросшего в ордене, это и правда странно.

— Вы… расследовали его деятельность в Цайи? — спросил глава ордена.

— Я? — удивился Вэй Усянь. — Цзэу-цзюнь не давал мне права заниматься расследованиями. Это вроде бы по части Лань Чжаня, нет? Я уверен, он с удовольствием займётся, но я же не могу разбалтывать ему, что мне говорят адепты, без вашего разрешения.

Лань Сичэнь пролистал две другие брошюры кандидатов на вылет. Те тоже были бесполезны для ордена, только разжигали вокруг себя скандалы, но они происходили из менее значимых семей. Расстаться с ними можно было и без доказательств кражи.

Глава ордена снова бросил взгляд на схему назначений и на кипу личных дел. Он повесил эту обременительную обязанность на Вэй Усяня, потому что хотел занять его чем-нибудь затратным по времени и силам. Сколько он себя помнил, пересмотром должностей занимались урывками то один, то другой дядюшка, а отец вовсе никогда, да и старейшины уверяли Лань Сичэня, что все в ордене работают слаженно и на своих местах. Почему он им верил? Потому же, почему он верил им и во всех прочих ситуациях. Ему в голову не приходило, что они могут заблуждаться. Но ведь Вэй Усянь не стал бы его нарочно обманывать? В конце концов, Лань Сичэнь сам назначил ему эту обязанность, странно теперь будет заявить, что не доверяет сведениям, собранным Вэй Усянем. Он всего-то пару месяцев в ордене, не мог уже успеть нажить таких врагов, чтобы избавляться от них при помощи клеветы, рискуя опорочить свою репутацию. Вот и Ванцзи всегда говорил, что Вэй Усянь честный человек. И в любом случае, Лань Сичэнь ведь не мог сказать Вэй Усяню в лицо, что намерен перепроверить его работу? Это слишком похоже на открытый конфликт, да ещё и Ванцзи обидится за мужа.

Конечно, всегда можно было аккуратно замять.

— Хорошо, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Я изучу предоставленные вами материалы. Спасибо за работу.

Вэй Усянь тоже радостно улыбнулся.

— Конечно-конечно, я рад стараться, Цзэу-цзюнь. Позвольте только уточнить такой момент: если ничего не изменится в течение недели, то вот этот, вот этот и вот этот адепты выйдут из ордена. Так получилось, что они как раз все трое водят младших на охоту. По статистике, если на охоте младших больше десяти на одного взрослого, то один точно не вернётся целым. Сейчас на всех как раз приходится по десять, но если трое выйдут… Конечно, можно назначить ещё кого-то, но тогда это лучше сделать не позже конца недели, потому что дальше мы будем терять по одному ребёнку в… — он сверился с расписанием охот, — пять дней.

Лань Сичэнь нахмурился.

— Возможно, вы могли бы как-нибудь задержать тех троих?

— Конечно! — заверил Вэй Усянь и поднял перед собой растянутую в руках схему. — Так! Проще никак не получится, места-то заняты.

— Я понял, — пробормотал Лань Сичэнь. — Хорошо, я постараюсь обдумать всё до конца недели.

— Отлично! — просиял Вэй Усянь и бережно уложил схему обратно на стол. — Только вот завтра у меня уроки после обеда, а потом мы с Лань Чжанем идём на охоту, ну эту, где пропало два десятка заклинателей, и скорее всего до конца недели не вернёмся.

— А как же уроки? — насторожился Лань Сичэнь.

— А я деткам дам задание поработать в библиотеке эти дни, чтобы потом в классе учебник не читать, — отмахнулся Вэй Усянь. — Я уже так делал, они у меня послушные. Так вы сами оповестите всех адептов четвёртого уровня об изменениях или назначите кого-нибудь?

— Может быть, — попытался увильнуть Лань Сичэнь, — вам пропустить эту охоту?

— Глава, но там уже пропало двадцать заклинателей. Как же я могу Лань Чжаня отпустить одного?

Лань Сичэню и самому не нравилась эта мысль. Ванцзи был, конечно, очень силён, но на опасной охоте дело бывает не в силе, а во внимании и смекалке, и тут такой напарник, как Вэй Усянь, мог оказаться незаменим.

Глава ордена ещё раз оглядел схему и кипу личных дел, представил, как он всю ночь пытается в этом разобраться и не может ничего понять, представил, как просит доверенных адептов (это кого, кстати?) проверить сведения, ждёт от них вестей, считает дни, а потом собирает несколько десятков адептов четвёртого уровня, чтобы снять их с привычных должностей, пусть даже большинство из них получит что-то лучшее… Люди не любили меняться, а Лань Сичэнь ненавидел заставлять. Вэй Усянь это всё придумал, вот пусть сам людям в глаза и смотрит.

— Хорошо, — вздохнул Лань Сичэнь. — Я полагаю, что вы уже всё продумали надлежащим образом, так что можете приводить в исполнение.

Вэй Усянь церемонно поклонился.

— Благодарю старшего брата! Напишете мне бумажку, что дали полномочия? А то все же подозрительные такие!

Лань Сичэнь нехотя написал, чувствуя, что совершает самую большую ошибку в своей жизни.

— По поводу увольнений, — заметил он напоследок, надеясь как-нибудь обойти этот острый угол, — понадобится согласие дядюшки. Он ведёт бумаги по увеличению и уменьшению личного состава ордена.

— Но ведь это решение главы? — удивился Вэй Усянь.

— Да, но… Так… повелось, — выдавил Лань Сичэнь. Дядюшка скорее всего завернёт эту инициативу, и тогда Лань Сичэню не придётся оправдываться на совете перед старейшинами. Кстати об этом… — И, раз уж вы так серьёзно взялись за эти обязанности, я думаю, вам будет нелишним посещать совет ордена. Ванцзи, к сожалению, пренебрегает, но мне кажется, тому, кто занимается административной работой, это обязательно.

— Конечно-конечно! — заулыбался Вэй Усянь. — С удовольствием! Вы же пришлёте кого-нибудь мне напомнить накануне? А то я такой забывчивый…

— Всенепременно, — пробормотал Лань Сичэнь.

— Тогда я побегу к дядюшке! — Вэй Усянь встал и поклонился по всей форме. — Мне всё равно нужно к нему сегодня зайти.

Лань Цижень подмахнул постановление об увольнении, едва взглянув на имена.

— Давно надо было избавиться от этих нахлебников, — пробормотал он. — Наконец-то Сичэнь начал показывать характер, а то всё нежничал с ними. Тут и без расследования всё ясно. Давай рассказывай теперь, что ты там решил наплести?

Вечером на полки в кабинете Вэй Усяня встали аккуратным рядком несколько брошюрок, полных невероятно увлекательных фантазий.

На следующее утро Вэй Усянь встал вместе с мужем — последнее время его график из “абсолютно нечего делать” превратился в “когда бы успеть вздохнуть”. Первым делом он пробежался по всем Облачным Глубинам и лично оповестил каждого адепта четвёртого уровня, а заодно и тех, с кем они работали, об изменениях в списке их обязанностей. Чтобы избежать путаницы и кучи вопросов, он велел каждому повесить на дверь своего дома полный перечень того, чем он теперь занимается, а также того, кто занимается его прежними задачами.

— Серьёзно? — Ло Лунвэй смотрел на бумагу о назначении, которую под диктовку Вэй Усяня написал Лань Чжань, чтобы людям было приятно взглянуть на каллиграфию. — Вот так просто? Давно надо было заявить, что выхожу из ордена!

— Это, безусловно, помогло, но в первую очередь дело было в том, что после войны на главу ордена свалилось очень много всего, он просто не справлялся! — пожал плечами Вэй Усянь. — Это ведь большая работа, требующая полного погружения, а его постоянно раздёргивают на кусочки! Но глава просил передать свои извинения и выразить надежду, что такой способный заклинатель как вы останется с нами на долгие годы и принесёт ордену немало славы! Кстати, я слышал, весной Цинхэ Не организуют соревнования для младших, как думаете, успеете натаскать своих?

— Два раза, — усмехнулся Ло Лунвэй.

— Вот и чудненько, — заулыбался Вэй Усянь. — А за подготовку младших к соревнованиям полагается премия за каждый месяц дополнительной работы. Будьте так добры, напомните мне об этом на следующей неделе, а то я не взял ничего записать…

— Обязательно напомню! — пообещал Ло Лунвэй, и на его тусклом лице аж краски заиграли. — Молодой господин, я понимаю, что при первой встрече произвёл не самое лучшее впечатление, но Ло Лунвэй умеет быть благодарным. Если вам что-то нужно…

Вэй Усянь почесал затылок и подумал, что хороший заклинатель, а тем более отличный мечник на охоте может пригодиться в неожиданный момент. Постимулировав свой затылок ещё немного, он набросал талисман на вырванном из личного дела чистом листе и протянул адепту Ло.

— Если мне понадобится ваш меч, эта штука приведёт вас ко мне, — пояснил он.

Ло Лунвэй просиял и бережно спрятал талисман за пазуху.

— Буду рад поохотиться с вами!

Вэй Усянь распрощался с ним и пошёл радовать У Чичэна, помахивая искусственной ногой для заведующего провиантским складом. Проще всего было бы, конечно, оторвать ногу от какого-нибудь мертвеца, привязать к ней дух хозяина, да научить адепта ему приказывать, но что-то подсказывало Вэй Усяню, что в Гусу Лань такое не пройдёт, так что пришлось мастерить протез из дерева и металла, а духов загонять в него уже дрессированных. Конечно, из-за этого он не спал пару ночей, зато теперь в Гусу Лань будет на одного ночного охотника больше.

— Глава ордена помнит ваши заслуги перед орденом — заверял он одного за другим заклинателей, тут же находя способ добавить каждому чуть-чуть деньжат. Конечно, заклинатели Гусу Лань и так не нищенствовали, но нежданное золото гораздо лучше запоминается, чем пустые слова, да и помогает сгладить шок от перемен. Судя по тому, сколько ещё талисманов он раздал, его подход работал неплохо.

Вот ночная охота, на которую он действительно отправился вместе с мужем на несколько дней, не заладилась: призрачный дракон обошёл их на десятки ли, и как они ни гнали, поймать его так и не удалось, и даже помощь адептов, вызванных по талисману, не пригодилась. В конце концов они потеряли его след на границе с Юньмэнем, и Вэй Усянь послал Цзян Чэну письмо с предупреждением, но делать тут больше было нечего.

***

Передохнув после гонки, Вэй Усянь выслушал у детворы бойкие рассказы о том, как разные великие заклинатели побеждали в сложных ситуациях через знание акупунктурных точек, и принялся думать, что ему делать дальше.

— Вэй Ин может продолжить адептами пятого уровня? — сказал Лань Чжань, когда Вэй Усянь за завтраком принялся размышлять вслух. — Их ещё меньше, чем четвёртого, и часть из них ты уже опрашивал.

Вэй Усянь задумчиво склонил голову.

— С одной стороны, да, а с другой… Адепты третьего уровня — самая большая группа, и на них держатся все основные функции в ордене. Они охраняют, они ходят на простые, но многочисленные охоты, они исполняют поручения, общаются с городскими властями. К тому же они подчиняются всем, кто выше по званию, и знают про них немало. Я за четвёрочников взялся, чтобы показать, что справлюсь. Но ты же меня знаешь, я люблю поболтать с теми, кто кормит верхушку общества. Так что, наверное, займусь третьим уровнем.

Лань Чжань смотрел на него хмуро, и Вэй Усянь подобрался. Неужели супруг не одобряет?

— Стражи, охраняющие повара, обнаружили в корзине со сладким картофелем отравленные клубни.

Вэй Усянь сглотнул, уперевшись взглядом в тарелку.

— Удалось узнать, как они туда попали?

— Продукты для твоих блюд повар берёт на общей кухне. Но не сам, а посылает слугу. Больше никто не уносит с кухни сырые продукты. Понять, какие корзины предназначены тебе, несложно. Я поставил на кухне ещё стражника, но это не очень удобно. Нужно решить проблему.

Вэй Усянь пожевал губу.

— Но, Лань Чжань, я же не могу вот так взять и рекомендовать вышвырнуть из ордена половину старейшин? Мы даже не знаем, кто именно пакостит. Можно предположить, но… Нужны доказательства. Если они просто лодыри или неприятные люди, этого не хватит. Твой брат никогда не решится на такое только из-за подозрений.

Они оба помолчали, обдумывая, как бы так проследить за старейшинами, чтобы самим не попасться, а собранные улики выглядели убедительно.

— Может, их спровоцировать? — предложил Вэй Усянь.

— Я не хочу, чтобы Вэй Ин подвергался опасности, — насупился Лань Чжань. — Лучше сам буду носить тебе еду из Цайи.

— Думаешь, они не смогут подкупить трактирщика? — усмехнулся Вэй Усянь. — Знаешь, давай пока поедим со всеми в обеденном зале. Потерплю ваш пресный рис какое-то время. И подумаю, каких бы ещё талисманов на дом налепить. А ты просто будь начеку.

— Всегда, — кивнул Лань Чжань.

Вэй Усянь сам не понял, что заставило его покраснеть: нормально же общались!

***

Адепты третьего уровня уже были наслышаны от старших, чего ждать от Вэй Усяня, поэтому собеседования прошли быстрее и легче. На сей раз схема получилась ещё более зубодробительная, и Лань Сичэню хватило одного взгляда на кипу личных дел, чтобы подписать Вэй Усяню разрешение действовать.

Однако Вэй Усянь рано обрадовался.

— Завтра утром состоится совет, — сказал Цзэу-цзюнь прежде чем Вэй Усянь побежал радовать новых назначенцев. — Надеюсь, вы там будете.

— Обязательно! — Вэй Усянь улыбнулся наклеенной улыбкой. На сей раз он был без понятия, что там станут обсуждать, и как ему не сдать позиции. — А по какому поводу?

Лань Сичэнь качнул головой.

— Это просто ежемесячный совет. Я надеюсь, он будет не столь захватывающим, как ваш первый. Вам стоит ознакомиться с тем, как они обычно проходят.

***

— Я пойду с тобой, — решительно заявил Лань Чжань, привешивая Бичэнь на пояс.

— Да ладно, что со мной может случиться на совете? — отмахнулся Вэй Усянь. — Всего лишь посижу, послушаю бубнёж стариков.

— Прошлый раз тоже всего лишь послушал? — мрачно напомнил муж.

— Но на этот раз я ничего не замышляю! — развёл руками Вэй Усянь. — И не собираюсь им ничего доказывать. Они отстали от тебя — я отстал от них, жизнь в мире и гармонии. Вывести их на чистую воду я всё равно пока не могу, а тем временем у меня очередь на собеседование уже до горизонта, а ещё детям урок подготовить. Дрязги со старейшинами не вписываются в моё расписание!

— Я пойду с тобой, — заключил Лань Чжань.

На сей раз старичья собралось ещё больше, не смотря на то, что одного засадили в уединённый домик. Вэй Усянь прищурился и насчитал тридцать три штуки, все при полном параде. Конечно, в Гусу Лань было не принято выставлять напоказ богатство, но никто не запрещал расшивать одежды клановыми узорами такой густоты, насколько древним и уважаемым считался клан. Ножны мечей тоже не страдали аскетизмом. Похоже, после прошлого фиаско старейшины решили напомнить правящей семье, кто они такие. Вэй Усянь сел поудобнее, предвкушая цирковое представление. Лань Чжань грациозно опустился рядом, и только сейчас Вэй Усянь заметил, что муж тоже надел самое парадное своё ханьфу, по вышивке на котором можно было прочитать всю историю ордена. Его начал разбирать смех.

— Нам стало известно, — заговорил старейшина Чжан Ичэнь, — что Вэй Усянь самовольно исключил из ордена Чжу Хаожаня.

Вэй Усянь открыл рот, чтобы немедленно возмутиться, но в последний момент сдержался, чуть не подавившись, и скосил глаза на Лань Сичэня. Тот сидел с непроницаемым лицом, слушая старейшину.

— Весьма прискорбно сознавать, — продолжал старейшина Чжан, — что потомка славного рода, заслуги которого перед орденом неоценимы, теперь могут вот так просто взять и вышвырнуть, как нашкодившего котёнка, и даже без весомого повода, просто по приходи чужака.

При этих словах Лань Сичэнь раскрыл глаза шире и взглянул на Вэй Усяня. Тот не знал, что ему делать: оправдываться? валить всё на главу? Он же не своей подписью исключил этого пакостника, Лань Сичэнь же видел все его “заслуги”!

Глава ордена аккуратно кашлянул.

— Усянь, я разве не просил тебя подключить Ванцзи для расследования нарушений, совершённых этим адептом?

Вэй Усянь сглотнул. Сказать нет — выставить главу рассеянным в глазах старейшин, а у него и так авторитета с гулькин нос. Сказать да — признать, что нарушил приказ. Вэй Усянь открыл рот, чтобы наплести что-нибудь уклончивое, но тут вдруг заговорил Лань Цижень:

— А что там расследовать? Чжу Хаожань — бестолочь и невежда, бесполезная единица в ордене, как и двое его дружков. Клану Чжу стоит не старые заслуги считать, а больше внимания уделять воспитанию своих потомков.

Старейшины воззрились на дядюшку, как на собственный меч, внезапно отказавшийся слушаться владельца.

— Старейшина Цижень, значит, вместо того, чтобы поддержать клан Чжу в трудную минуту, решил выставить его членов виновными? — высказался какой-то ещё дед с высоким скандальным голосом.

— Старейшина Гао считает, что орден должен кормить бездельников и самолюбивых проходимцев? — парировал Лань Цижень.

— Вэй Усяня же кормит! — вставил дядюшка Цзюньцзе.

Вэй Усянь снова открыл рот, чтобы возмутиться — какой он им бездельник, он месяц уже едва-едва спит по шесть часов и ест урывками, когда Лань Чжань притаскивает в обеденный зал за шиворот! Но этот бой был не его.

— Про Вэй Усяня мы, кажется, в прошлый раз всё обсудили, — сухо заметил Лань Цижень. — Если его не будет здесь, он будет где-то ещё. Чжу Хаожань в худшем случае украдёт что-нибудь на рынке, а вот чем займётся предоставленный сам себе Вэй Усянь, я предпочёл бы на своём веку не узнать.

— Дядя! — выпалил Лань Чжань. — Вэй Ин не преступник. И он приносит пользу ордену.

— Это исключение адептов ты называешь пользой? — тут же выкрысился на него старейшина Чжан. — Твой брат просто решил за ним спрятаться, раз в прошлый раз ему так лихо удалось нас облапошить!

Вэй Усянь решил, что с него хватит сидеть отмалчиваться, позволяя Ланям цапаться между собой.

— Попрошу с уважением говорить о главе ордена, — громко сказал он.

— А не то что? — сощурился старейшина Гао. — Будешь ещё нас пугать своими демоническими приёмчиками? Думаешь, глава теперь от тебя что угодно вытерпит?

— Вот именно, — поддержал дядюшка Цзюньцзе под общий согласный гул. — Сичэнь, ты, похоже, не читал отчётов твоего прекрасного нового заместителя! А если бы читал, уж заметил бы, наверное, что в то время как сына достойного клана вышвыривают без суда и следствия, настоящие преступники получают повышения и премии!

Лань Сичэнь побледнел и пронзил Вэй Усяня таким взглядом, что тот покрылся мурашками. О доверии тут речи не шло. Он даже не сразу отреагировал на заявление дядюшки, так что Лань Чжань вполголоса его окликнул, и наверняка это звучало, как будто тот требовал объяснений.

— Это откуда же, — заговорил Вэй Усянь, с трудом выровняв голос, — вам стало известно содержание моих отчётов, если не глава рассказал?

— То есть как откуда, пришёл в Ханьши и прочитал! — заявил дядюшка Цюньцзе.

Сидящие по бокам от него зашипели на него и засверкали глазами.

— Очень интересно, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Вот только все отчёты я заворожил так, что кроме главы никто не мог их читать.

Старейшина Чжан переглянулся со старейшиной Гао и ещё парой дедов и развернулся всем корпусом к Лань Сичэню.

— Брат Цзюньцзе неверно понял, — пояснил он. — Отчёты в Ханьши действительно зачарованы, и прочитать их мы не смогли. Но Вэй Усянь забыл уничтожить черновики. Я взял их у него в кабинете. Вот, можете полюбоваться, — он вынул из-за пазухи несколько брошюр и шваркнул их перед Лань Сичэнем.

— Что вы делали у Вэй Ина в кабинете? — потребовал знать Лань Чжань.

— А ты думаешь, мы будем сидеть сложа руки и смотреть, как он приберёт к рукам орден, затуманив ум и тебе, и Сичэню? — миролюбиво спросил дядюшка Бинвэнь. — Кабинет — это не личные покои, правила не запрещают туда заходить.

— Но глава запретил! — настаивал Лань Чжань.

Тем временем Лань Сичэнь открыл одно из личных дел и ахнул.

— Что там? — с каменным лицом спросил Лань Цижень.

Цзэу-цзюнь поколебался, но под выжидательным взглядом дяди не смог сопротивляться и передал ему брошюрку.

Лань Цижень молча пролистал её, пока глава ордена просматривал остальные, бледнея всё больше.

— Что же вы молчите, глава? — практически пропел старейшина Чжан. — Не хотите зачитать нам вслух, каких достойных людей Вэй Усянь решил оставить? Насильники, воры, возможно, даже убийцы?..

— Братоубийцы! — поддакнул дядюшка Цзюньцзе. — Неслыханно!

— И расследование ведь провёл по всей форме, — добавил старейшина Гао. — Неужели Ванцзи теперь с ним заодно?

Лань Сичэнь поднял полный боли взгляд на Вэй Усяня.

— Что это значит?..

Вэй Усянь снова набрал воздуха для тирады, и снова Лань Цижень успел первым.

— Однако не знал, что в нашем ордене так популярны фантастические истории, — процедил он, складывая все книжки стопкой с видом человека, которому наскучила игра. — Если вы вламываетесь в чужой кабинет и крадёте из него документы, потрудитесь хотя бы сличить список имён с личным составом ордена. Эти люди, — он приподнял стопку и снова позволил ей шлёпнуться на стол, — не существуют.

— Что? — выдохнули Лань Сичэнь и несколько старейшин.

— То, — поджал губы Лань Цижень. — Вэй Усянь пришёл ко мне пару недель назад с опасениями, что кто-то из адептов может попытаться подменить своё личное дело с целью показать себя в лучшем свете, поэтому мы составили эти вымышленные личные дела и оставили их в кабинете. Они нарочно такие вопиющие, чтобы вероятный вор, который бы их прочёл, не смог промолчать. Вэй Усянь не пишет черновиков, его почерк ужасен, сколько ни переписывай.

— Цижень! — гаркнул старейшина Чжан. — И ты?!.. Ты выгораживаешь Вэй Усяня?!

Дядюшка фыркнул.

— Было бы что выгораживать. Я эти имена сам сочинил, — он кивнул на личные дела. — Если вы не верите, всегда можно послать кого-нибудь принести список адептов из Ханьши.

Лань Сичэнь прикрыл глаза и обмяк от облегчения. Лань Чжань прожёг его взглядом, но тот не заметил.

— А я всегда говорил, — медленно произнёс старейшина Гао, — что эта ветвь клана полностью порочна. Нам надо было понять всё ещё при Цинхэн-цзюне и сместить его с поста главы. А теперь посмотрите на них: Сичэнь — трусливый мальчишка, для Ванцзи  весь мир застит порочный супруг, но и Цижень оказался с гнильцой. Клан Лань многочислен. Не пора ли передать обязанности главы кому-то более достойному?

Chapter Text

— Как ты смеешь?! — прошипел Лань Цижень сквозь сжатые зубы.

— Как он смеет? — поднял бровь дядюшка Бинвэнь. — Это тебя надо спрашивать, как ты смеешь! Возомнил себя невесть кем, как будто ты тут единственный Лань и несёшь свет истины от самого Лань Аня. Цижень, гордыня — это грех! А после того позора, что устроил в ордене твой брат, тебе вообще следовало отойти от дел и племянников своих растить в скромности.

Лань Цижень встал.

Вэй Ин попытался поймать взгляд Лань Чжаня, но тот напряжённо смотрел на старейшин, как будто ожидая диверсии. Вэй Усянь подумал, что в сложившейся ситуации и это не исключено.

— Когда Сичэнь принимал пост, — произнёс Лань Цижень, — все проголосовали единодушно. Где ты был тогда со своими идеями, Бинвэнь?

— Когда твой Сичэнь принимал пост, мы понятия не имели, что он из себя представляет, — парировал Бинвэнь.

— Это как же так? — не удержался Вэй Усянь. — Цзэу-цзюнь был действующим главой уже когда мы приезжали сюда учиться, что ж вы за столько лет не смогли понять, подходит он или нет?

— Вэй Усянь, твоё мнение никого не интересует, — бросил ему старейшина Чжан. — Мы согласились тебя терпеть, чтобы ты не создавал проблем, но я вижу, что не прошло и пары месяцев, как всё правящее семейство уже танцует под твою дудку. Этому пора положить конец. Взять его!

Вэй Усянь вскочил и выхватил флейту, но толку от неё было чуть — в Облачных Глубинах не было неупокоенных духов, кроме тех, которых Вэй Усянь сам натащил. Теоретически он мог попробовать призвать бумажных человечков, но те были слабенькие, едва ли смогли бы удержать пару старейшин. Печать была при нём, и если бы он её использовал, мертвецы бы стянулись со всех окрестностей, вот только что осталось бы тогда от ордена…

Вскочил также и Лань Сичэнь.

— Усянь всего лишь выполнял обязанности, которые я ему назначил! Несправедливо обвинять его…

Но ещё до того, как он заговорил, вскочил Лань Чжань. И теперь он обнажил Бичэнь.

Старейшины, начавшие было двигаться в сторону Вэй Усяня, притормозили и тоже потянулись за мечами. Лань Чжань задвинул Вэй Усяня себе за спину, не проронив ни звука.

Вэй Усянь оглянулся на других обвиняемых и осознал, что ни Лань Цижень, ни Лань Сичэнь не носили мечи внутри Облачных Глубин.

Дядюшка Бинвэнь покачал головой.

— Поднимать оружие на собственный орден! Ванцзи, ты хоть представляешь себе наказание за такое?

Тот молчал, но спина его выражала абсолютное безразличие. Вэй Усяню стало нехорошо. Мало ему было разрушить орден Цзян, он теперь за Гусу Лань взялся? Но как иначе он мог себя повести? Смириться? Сглотнуть? Для этого ему пришлось бы перестать быть Вэй Усянем. Что же с ним было насколько не так?

— Лань Чжань, — Вэй Усянь протянул руку и легко коснулся напряжённой лопатки. — Солнышко, не надо… Я уйду, если это проблема. Я правда не собирался создавать такие сложности…

— Вэй Ин — не проблема, — коротко бросил Лань Чжань и кивнул на старейшин. — Проблема вот.

Вэй Усянь обошёл его сбоку и ухватил за локоть.

— Лань Чжань, я знаю, ты хотел мне помочь, но это зашло слишком далеко! Ты не можешь драться со своим орденом за меня!

Лань Чжань отвёл взгляд от старейшин и посмотрел Вэй Усяню в глаза.

— Могу и буду.

Вэй Усяня как молнией прошило от этого взгляда. В следующую секунду Лань Чжань уже снова повернулся к старейшинам, большинство из которых неуверенно топтались на месте и косились на Чжан Ичэня и дядюшку Бинвэня, похоже, не горя желанием вступать в бой.

И тут у Вэй Усяня наконец включилась голова. Он быстро поднёс Чэньцин к губам и выдул пронзительную трель.

Старейшина Чжан усмехнулся.

— Можешь хоть обсвистеться, в Облачных Глубинах тебе некого призывать.

Но он ошибался.

Всего через пару десятков секунд двери зала заседаний распахнулись, и внутрь хлынули люди — адепты третьего и четвёртого уровня, стражники и охотники, боевая сила ордена — с мечами наперевес.

— Мятеж!!! — заорал во всё горло Вэй Усянь, пока старейшины не опомнились. — Заговор!!! Измена!!! Они угрожают главе! Хватайте их!

Адепты нижних уровней в тонкостях распределения сил в ордене не очень разбирались, для них это всё было какое-то абстрактное “руководство”. Но всё же глава ордена — это глава ордена, ещё и недавно извинившийся за невнимание и подбавивший деньжат, да и приветливый и чуткий молодой господин явно имеет право отдавать указания, добился же он перемен и увольнения всякой требухи.

Если первым добежавшим ещё пришлось пару раз махнуть мечом, то дальше адептов скопилось такое количество, что у старейшин не было шансов: их разоружили и уложили носами в пол.

— Давно хотел это сделать, — прокомментировал У Чичэн, втыкая острое колено в хребет старейшины Гао. — Так и знал, что ты изменник!

— Это не я изменник! — мычал в доски старейшина Гао. — Вэй Усяня хватайте, идиоты!

— Ага, десять раз, — проворчал адепт Ло, закутывая дядюшку Бинвэня в духовную сеть, которую, очевидно, носил с собой. — Он мой начальник, а ты — я не знаю кто, ещё и меч против главы поднял!

— Глава, а что с ними теперь делать? — спросил бывший завскладом, прижимающий к полу деревянной ногой пару старейшин, уложенных крест-накрест друг на друга.

Лань Сичэнь, белый как полотно, покосился на Вэй Усяня. Тот развёл руками:

— По уставу за угрозу жизни главы ордена назначается высшая мера наказания, — шёпотом подсказал Вэй Усянь.

— Но они же не угрожали моей жизни… — пробормотал Лань Сичэнь. — Это было просто недопонимание…

Лань Чжань прожёг его взглядом и хотел что-то сказать, но тут взорвался дядя.

— Недопонимание?! Сичэнь, они пытались тебя сместить! Ты думаешь, они бы остановились, если бы для этого тебя пришлось убить?! Признаю, я был слишком занят делами ордена и непростительно долго не обращал внимания на их манипуляции, но это недопустимо! Сичэнь! Мы — один из великих орденов, на нас равняются соседи! Этот позор надлежит вытравить с корнем!

Вэй Усяню показалось, что дядюшка напугался. И то сказать, по слухам Лань Цижень отлично владел мечом (в деле его Вэй Усянь никогда не видел), но тут он оказался безоружным перед толпой мечников…

— Кишка тонка, — просипел с пола старейшина Чжан Ичэнь. — Если хочешь нас казнить, Цижень, придётся делать это самому. Твой бесхребетный племянничек… мпф!

Лань Чжань придавил его голову концом ножен обратно к полу.

— Я вообще ничего не знал! — заорал какой-то дед из задних рядов. — Я не знал, что они планируют заговор! Меня позвали на собрание, как всегда, откуда мне было знать, что среди нас изменники?!

— А что же вы так плохо следите за порядком в ордене? — не удержался Вэй Усянь. — Не заметили, что ваши коллеги что-то замышляют? У вас вообще-то запрещено врать, так как же они скрыли свои намерения?

— Ты же как-то скрываешь свои! — прогундосил старейшина Гао, которому, кажется, повредили нос. — Делаешь что хочешь, а глава и не в курсе!

— Что же я такое скрыл? Лань Чжань, может, припомнишь, что такого обо мне глава не знает?

— Что тебя пытались отравить, — услужливо ответил Лань Чжань.

— Что?! — выдохнул Лань Сичэнь. — Когда?..

— Да вот, — Вэй Усянь пожал плечами. — Лань Чжань, когда это было?

— После охоты на дракона, — напомнил Лань Чжань. Подумал и добавил: — Глава, я прошу справедливости для своего мужа.

— Ванцзи, почему ты не расследовал это сразу? — ахнул глава.

— Мы подозревали, что это кто-то из старейшин, — ответил Лань Чжань, опустив взгляд. — Вэй Ин хотел вычислить преступника, расспрашивая людей на собеседованиях, чтобы не вызвать подозрений. Если бы мы обвинили их прямо, это могло плохо кончиться для Вэй Ина, — он снова прожёг брата взглядом, и Вэй Усянь нервно пихнул его в бок. Конечно, Лань Сичэнь бы не заступился за зятя перед старейшинами, но ему сейчас и так было плохо, не обязательно его носом тыкать.

Лань Сичэнь потупился и как-то весь скукожился, но при этом сжал кулаки, чего Вэй Усянь за ним раньше не замечал.

— Отлично! — фыркнул Лань Цижень. — Ещё и убийцы! И это в нашем ордене! Позор!

— Ванцзи, — произнёс Лань Сичэнь надломленным голосом. — Я прошу тебя провести полное расследование и определить степень вины каждого из арестованных. Усянь может тебе помогать.

— Да изгнать их всех! — затребовал дядя Цижень. — Это неслыханно!

— Я против, — заявил Лань Чжань.

— Ты-то почему их защищаешь? — удивился дядюшка.

— Не защищаю. Я против изгнания, — пояснил Лань Чжань.

— Действительно, — улыбнулся Вэй Усянь. — Может быть, не лучшая идея выпустить в мир компанию хорошо подготовленных заклинателей, знающих все подробности жизни ордена и готовых пойти на всё, чтобы свергнуть правящую семью. У них могут и единомышленники найтись.

— Тогда пожизненное заключение! — внял дядюшка.

— У нас нет тюрьмы, — напомнил Лань Сичэнь.

— Есть дома для уединённой медитации, — не согласился дядя.

— Это для порядочных людей, которые сознают свою вину и готовы следовать правилам, — сказал глава и прокашлялся. — Адепты. Подозреваемых следует связать и поместить в пещеру Ханьтань. Я пойду с вами и открою её. После этого у пещеры и у домов подозреваемых выставьте караул. Ванцзи позже назначит людей обыскать дома для выявления улик. По мере того, как будет продвигаться расследование, подозреваемых нужно будет конвоировать на суд. Усянь…

— Адепты У и Ло с этим справятся, — тут же подсказал Вэй Усянь. — Если их не хватит, то ещё Лань Да и братья Ли.

— Хорошо, — кивнул Лань Сичэнь. — Названные адепты, пожалуйста, будьте наготове.

— Глава, — подал голос один из молодых стражников, похожий на старейшину Чжана, — а виновных… вы прикажете казнить?

— А что с ними ещё делать?! — фыркнул Лань Цижень. — Пещера Ханьтань вовсе не для этого!

Лань Сичэнь поджал губы.

— В последние годы в цзянху пролилось слишком много крови. Я напишу брату Минцзюэ и попрошу его разместить наших заключённых. У него много места.

Некоторые старейшины при этих словах забились и заголосили о своей невиновности, а Вэй Усянь едва не присвистнул. Тюрьмы Не — это вам не домик для уединённой медитации! Однако кстати о голосящих…

— Цзэу-цзюнь, разрешите мне обеспечить, чтобы подозреваемые не болтали между собой в пещере, — попросил он. — Нам ведь хотелось бы, чтобы они не смогли договориться, что именно врать.

— Если Усянь сможет организовать всё быстро, пока адепты не устали их держать, то я был бы очень признателен, — кивнул Лань Сичэнь с похоронным видом. — Если вопросов больше нет, то приступайте к выполнению. Я напишу в Цинхэ и вернусь.

— Какой позор, — пробормотал Лань Цижень, когда Цзэу-цзюнь скрылся за дверьми. — Затыкать рот адептам Лань, чтобы они не врали… Это никуда не годится. Это провал.

— Это не провал брата, — негромко заметил Лань Чжань, стоящий в дверях, как монолитная колонна, и тут же поправился: — Не только брата.

Лань Цижень запыхтел и сложил руки на груди.

— Мне необходимо о многом подумать. Дай пройти.

— Э, дядюшка, — встрял Вэй Усянь. — Вы только далеко не уходите, а то пока суд да дело, кому-то надо орденом управлять. Мы с Лань Чжанем будем заняты расследованием, а Цзэу-цзюнь — судить. У этих же, — он кивнул на старейшин, — тоже какие-то обязанности есть. Понадобится время, чтобы найти им всем замены.

Лань Цижень помрачнел ещё больше, но кивнул.

— Я отменю уроки, — пообещал он и протёрся мимо Лань Чжаня.

— Хорошо, что Вэй Ин начал с нижних уровней, — сказал Лань Чжань.

— Ага, — улыбнулся тот. — А то пришлось бы верхних всех переназначать, теперь столько вакансий откроется! Так-с, где мои талисманчики?

Он поднял Чэньцин, которую так и вертел в пальцах всё это время, и заиграл бодрый маршик. Пару минут ничего не происходило, но потом Лань Ванцзи услышал за спиной шелест и обернулся, чтобы увидеть ровную колонну бумажных человечков высотой с пятилетнего ребёнка, марширующих к залу совещаний. Протопав мимо обомлевшего нефрита, они забрались на закорки лежащим ничком старейшинам и своими бумажными ручонками зажали им рты.

— А старейшины их не прокусят? — боязливо спросил один адепт.

— Их даже дети не порвали, — похвастался Вэй Ин, затыкая Чэньцин за пояс над выставленным вперёд бедром. Лань Ванцзи улыбнулся: Вэй Ин наконец-то чувствовал себя в безопасности.

***

Вэй Ину пришлось отменить детские уроки на ближайшие дни, тем более, что акупунктурные человечки тоже были заняты. Вместо учёбы он зарядил мелкотню расспросить всех своих братьев и друзей, не видел ли кто, чтобы старейшины шушукались по кустам, и не слышал ли, о чём. Лань Ванцзи не стал его отговаривать, хотя и подозревал, что дядя будет не в восторге.

За остаток дня супругам удалось найти компрометирующую переписку между Чжан Ичэнем и магистратом Цайи, который придерживал прошения о ночных охотах так, чтобы их получали ставленники заговорщиков и, соответственно, продвигались по службе. Вэй Ин посмеялся над ними: продвинувшиеся теперь были на пятом и шестом уровнях, а изменников накрыли рядовые заклинатели.

Вэй Ин всё хихикал над письмами, а Лань Ванцзи задумался, что придётся теперь как-то повлиять на распределение власти в городе. Он так глубоко задумался, что сам не заметил, как оказался позади Вэй Ина, обхватив его руками и уткнувшись носом ему в шею.

— Лань Чжань? — окликнул его Вэй Ин.

Тот вздрогнул и отстранился, неуверенно разведя руки, не зная, что с ними делать.

— Ты чего? — удивился Вэй Ин, разворачиваясь и оказываясь лицом к лицу с Лань Ванцзи.

— Прости, я задумался.

Вэй Ин поморгал.

— О чём это мой муж таком задумался, что отшатнулся от меня?

— Нет, — невпопад поспешно ответил Лань Ванцзи. — Раньше.

Вэй Ин почесал затылок — но не как в неловкий момент, а как в раздумьях. Лань Ванцзи отвёл взгляд, но всем телом чувствовал, как Вэй Ин осматривает его с головы до пят. Только сейчас он начал осознавать, что без раздумий обнажил меч против своего ордена, защищая Вэй Ина. Пусть один раз он уже угрожал этим, но одно дело угрожать, а другое — действительно пойти против своего ордена. Вэй Ин ради своего ордена вступил в брак на угнетающих условиях, по крайней мере, как он думал.  Должно быть, для него бунт Лань Ванцзи выглядел… странно? противоестественно? Могло ли это его напугать? У Вэй Ина были какие-то свои собственные идеи, ради чего Лань Ванцзи на нём женился и искал его прикосновений. До сих пор Вэй Ину было с этими идеями комфортно, но что если сегодня Лань Ванцзи их разрушил? Смогут ли они найти новое равновесие?

— Лань Чжань, — голос Вэй Ина звучал мягко, и Лань Ванцзи рискнул поднять глаза. Его муж выглядел сосредоточенно, будто был на пороге разгадки какой-то опасной тайны. — Ты… гм, ты… рад, что мы… вместе?

— Да, — без раздумий выпалил Лань Чжань и тут же обругал себя за слишком очевидное облегчение от того, что Вэй Ин спросил всего лишь это. Впрочем, ему всегда казалось, что все его чувства выпирают из него во все стороны, как щупальца тьмы из человека, одержимого демоном, и окружающие огибают его стороной, чтобы их не задело. Но Вэй Ин никогда не держал дистанцию. Потому что не боялся щупалец или потому что не замечал их?

Вэй Ин улыбнулся и шагнул ближе.

— Прости, что я довёл до такого сегодня. Это был мой просчёт. Цзэу-цзюнь просил, чтобы мы нашли убедительный повод избавиться от этого Чжу, но когда твой дядя сразу подписал увольнения, я так обрадовался… А в итоге чуть всех не подвёл.

Лань Ванцзи был и рад смене темы, но и немного разочарован. Может быть, стоило уже расставить все точки и поговорить начистоту. Но Вэй Ин, кажется, опять напридумывал себе какую-то несуществующую вину.

— Если брат хотел сначала провести расследование, он не должен был отправлять тебя к дяде. Дядя неожиданно согласился с тобой.

— Хочешь сказать, Цзэу-цзюнь надеялся, что дядюшка меня завернёт с этим делом? — усмехнулся Вэй Ин, и тихий момент между ними окончательно растаял. — Знаешь, госпожа Юй всегда говорила, что принимать решения — это как мышца, её надо качать. И с непривычки будет больно. Это она Цзян Чэну говорила, я-то как-то не думал об этом раньше. У нас в Пристани Лотоса и решать особенно было нечего. Но теперь я начинаю понимать, что она имела в виду.

Лань Ванцзи хотел было ответить что-то в том смысле, что Вэй Ин уж точно не испытывал проблем с принятием решений, какими бы тяжёлыми они ни были, но тот внезапно продолжил:

— Но иногда решение видно издалека и есть время к нему подготовиться, да ведь? — Он смотрел на Лань Ванцзи как-то странно, будто просчитывая свой ход в вэйци. — Давно ты понял, что хочешь на мне жениться?

Вопрос прозвучал негромко и без особого выражения, как будто Вэй Ину было неловко его задавать.

— Давно, — хрипло ответил Лань Ванцзи, понимая, что игры кончились.

— Когда Цзян Чэн написал? — уточнил Вэй Ин. Зачем ему это знание?

— Когда он написал, появилась надежда, что это может сбыться.

Вэй Ин смотрел на него, и Лань Ванцзи не понимал, что видит в его глазах. Смятение? Неуверенность? Лишь бы не страх… Вэй Ин ведь не станет бояться его, если узнает…

Вэй Ин внезапно качнулся вперёд и пристроил голову ему на плечо, просунув руки у него под мышками и легонько умостив ладони на лопатках. Они с Вэй Ином каждую ночь вцеплялись друг в друга, катаясь по кровати, иногда царапая до крови и стискивая рёбра так, что те трещали, но сейчас Вэй Ин касался его еле ощутимо, будто в первый раз, и не был уверен, что ему тут рады. Лань Ванцзи и сам чувствовал себя пугалом, застывшим с отведёнными от тела руками и не знающим, что делать с неожиданной близостью. Его не покидало ощущение, что Вэй Ин проверял его, но он не знал, какой ответ — верный, да и устал уже от молчаливого обмана.

Смирившись, Лань Ванцзи тоже обнял своего мужа. Сначала так же несмело, как будто боясь смять нежный цветок, но с каждым выдохом колебания покидали его, и он сжимал руки всё крепче, наконец даже подбородком притянул плечо Вэй Ина к себе. В его груди как будто что-то разжалось, позволяя дышать свободнее. Он наклонил голову вбок, прижимаясь щекой к изгибу шеи Вэй Ина, где жёсткий чёрный воротник верхнего ханьфу прикрывал вечно смятый и заношенный до прозрачной нежности красный воротник нижнего.

Вэй Ин усмехнулся, и Лань Ванцзи на секунду напрягся, всё ещё ожидая насмешки или по крайней мере шутки, которая позволит снова найти притворное равновесие. Но вместо этого он почувствовал, как одна из рук Вэй Ина исчезла с его спины, а потом задела пальцами в районе плеча — в каком-то быстром жесте, и снова улеглась под лопатку. Он хотел спросить, окликнуть, выяснить, но слова бы развеяли туманный кокон, внутри которого были только они двое. Стоило прозвучать слову, и тут же вернулся бы весь мир с его заботами, проблемами, необходимостью куда-то бежать и думать о чём угодно, только не друг о друге. Так удобно — сосредоточиться на делах и сказать себе, что мысли о супруге отвлекают, запереть их под замок, до тех пор, когда настанет ночь и в сплетении тел станет не до мыслей.

Но сейчас отговорок не было, а были только двое, застывшие в капле янтаря в тот момент, когда на небесах решали, принять им друг друга или отвергнуть.

Вэй Ин снова хмыкнул, как будто напевал что-то про себя, и голос изредка озвучивал непокорную ноту. Лань Ванцзи заметил, что вдавил подушечки пальцев слишком сильно, и Вэй Ину, скорее всего, не очень приятно. Он расслабил руки, и этим словно запустил лавину на горном пике: Вэй Ин позволил своим ладоням соскользнуть — сначала вниз, а потом и вовсе с тела Лань Ванцзи, и тот отразил его движение, как неохотное зеркало.

Стоило им разлучиться, как необходимость заговорить, наполнить мир словами, зашить ими зияющую тишину стала невыносимой, но у Лань Ванцзи что-то так застряло в горле, что он не мог вдохнуть, не то что зазвучать — как если на струны гуциня случайно ляжет край рукава. Он снова услышал этот звук, похожий на смешок, и поднял взгляд.

Глаза у Вэй Ина покраснели, а ресницы слиплись от влаги. Он неуклюже вытер нос тем самым быстрым жестом, который Лань Ванцзи почувствовал раньше.

— Я хочу быть лучше для тебя.

— Вэй Ин самый лучший, — тут же заверил Лань Ванцзи, обретя голос от возмущения.

Вэй Ин шмыгнул носом — вот что за звук это был.

— Ты так отвечаешь, как будто заранее подготовился.

Лань Ванцзи нахмурился, гадая, чем не угодил.

— Раньше я говорил бездумно. Вэй Ин не понимал.

По щеке Вэй Ина покатилась слеза, но он поспешно её вытер костяшками пальцев, прежде чем Лань Ванцзи успел протянуть руку. Он не понимал, что происходит, о чём Вэй Ин думает и позволит ли когда-нибудь позаботиться о себе так, как Лань Ванцзи мечтает.

— Лань Чжань… Ч-что мне сделать для тебя? Что угодно! — Вэй Ин вдруг затараторил. — Только скажи! Я правда… Я хочу что-нибудь для тебя сделать!

Лань Ванцзи швырнуло одновременно в жар и в холод, и захотелось сказать столько всего разом, что он не знал, за что хвататься. Вэй Ин принимает его чувства? Или у него просто нет выхода? Он и так уже столько всего сделал для Лань Ванцзи, для всего ордена, для всего мира! Куда ещё? Почему Вэй Ин так настаивает? Благодарность? Вина? За то, что не разделяет его чувств?

— Делай что хочешь, — выдавил Лань Ванцзи. — Только не благодари. Пожалуйста. Никогда не благодари.

Ведь это будет значить, что между ними ничего нет, что Лань Ванцзи делает для Вэй Ина всё, что может, не ради его комфорта, его улыбки, а по обязанности — дружеской ли, супружеской. Сердце Лань Ванцзи не выдержит этого.

— А ты, — по лицу Вэй Ина снова покатились слёзы и залили даже его голос, — ты чего хочешь?

Лань Ванцзи не знал, что на это ответить, но он не мог смотреть, как Вэй Ин снова размажет пальцами соль по лицу. Пусть его срок на земле короток, это не повод создавать преждевременные морщины. Лань Ванцзи достал из рукава платок — обрезок старой шёлковой простыни, дань идеологической аскезе, но и удобству. Он бережно коснулся щеки Вэй Ина, позволяя мягкой ткани впитать влагу. Его осторожное касание спровоцировало настоящий водопад. Вэй Ин заливался слезами и дышал с голосом, а Лань Ванцзи только и мог что подставлять намокающий платок.

— Лань Чжань, — прохныкал Вэй Ин сквозь растянутые в плачущей гримасе губы, — ты слишком хороший.

Лань Ванцзи хотел возразить, объяснить, что это вовсе не так, что он нерешительный, жадный, неуклюжий и ревнивый, но… Он хотел, чтобы Вэй Ин просто принял его любовь. Как он мог ожидать этого, если сам в ответ не принимал то, что Вэй Ин был готов ему дать?

— Я хочу быть лучше для тебя, — повторил Вэй Ин, утыкаясь лицом ему в грудь. Лань Ванцзи окутал его рукавами, как будто они собрались лететь на мече. — Помоги мне стать лучше.

— Вэй Ин уже самый лучший, — не придумал Лань Ванцзи ничего нового. Он действительно так думал.

— Ну что же, — то ли всхлипнул, то ли усмехнулся Вэй Ин, — разве у меня не может быть карьерного роста?

Лань Ванцзи не смог сдержать улыбку. По его мнению, Вэй Ин уже не мог быть лучше. Но мог быть дольше. Однако он не хотел причинять Вэй Ину боль слишком прямым напоминанием об этом.

— Когда будет время, — тихо сказал он, — поищем вместе в библиотеке.

Вэй Ин поёжился, но не вздрогнул, не замер и не отпрянул. Наоборот, прижался ближе, оплетая Лань Ванцзи руками, как лоза одинокое деревце.

— Обязательно, — пообещал он. — Я что-нибудь придумаю, Лань Чжань. Я… — он вдруг поднял голову и посмотрел Лань Ванцзи в глаза, — я теперь понимаю, зачем.

Лань Ванцзи замер, да так, что даже дышать забыл, и не задохнулся только потому, что в дверь постучали.

— Открыто, — удивлённо сказал Вэй Ин и тут, похоже, сообразил, что стоит зарёванный. Лань Ванцзи едва успел сунуть ему в руку платок, пока он опять не начал размазывать слёзы до висков.

Вошёл дядя. Вид у него был деловой, как будто он направлялся по делам и зашёл по пути, чтобы выдать какое-то распоряжение, но состояние Вэй Ина заставило его притормозить.

— Что случилось? — спросил он с порога.

— Ничего, — ответил Вэй Ин, вытирая лицо.

— Врать запрещено, — напомнил дядя.

Вэй Ин глянул вбок, явно сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

— Ничего, что касалось бы дядюшки.

— Ты плакал, — заметил дядя, встревоженно его рассматривая.

— Хотел и плакал! — не выдержал Вэй Ин. — Что, нельзя?!

Вообще-то, конечно, было нельзя, ибо нельзя поддаваться сильным эмоциям. Но то, что дядя промолчал в ответ, кое-что говорило о событиях сегодняшнего дня.

— У нас был сложный разговор, — решил всё-таки пояснить Лань Ванцзи. — Мы уже со всем разобрались.

— Да, — поддержал его Вэй Ин. — У дядюшки есть для нас какие-то поручения?

Лань Ванцзи глянул за спину дяде, где уже полностью стемнело.

— Хм, — буркнул дядя и повернулся закрыть дверь прежде чем снова заговорить. — Вэй Усянь. Каким образом у тебя получилось вызвать в зал заседаний такое количество адептов при помощи твоей флейты?

— А-а! — Вэй Ин, не ожидавший такого вопроса, качнул головой назад и упёрся затылком в плечо Лань Ванцзи. Тот на всякий случай положил ему руку на пояс, чтобы напомнить, что ему не одному сражаться с дядей в случае чего. — Это же были те, кого я собеседовал. Просто раздал им талисманчики, которые ведут ко мне по сигналу.

— То есть, ты это заранее спланировал? — нахмурился дядя.

— Что, мятеж? Нет! У меня и в мыслях не было, клянусь! —запаниковал Вэй Ин.

— Вэй Ин не пытался провоцировать старейшин, — вставил Лань Ванцзи, прихватывая его покрепче.

— Тогда зачем ты раздал талисманы? — продолжал допытываться дядя.

— Да они… В смысле, адепты — всё спрашивали, не помочь ли мне чем-нибудь, ну, которым я дал повышение или там что… Я ничего не придумал, только вот, вдруг на охоте подмога понадобится. У меня в мыслях не было применять эти талисманы в Облачных Глубинах!

— Понятно, — проворчал дядя, скривившись, как будто съел что-то кислое. Лань Ванцзи подозревал, что дяде непросто смириться с мыслью, что их спасло Вэй Иново обаяние.

Взгляд дяди задержался на руках Лань Ванцзи у Вэй Ина на талии. Вэй Ин, кажется, вообще о них не помнил — стоял расслабленно и недоумевал.

— Ванцзи, проследи, чтобы он ел посытнее, это демоническое заклинательство его иссушает, — наконец потребовал дядя. — И после расследования съездите в Юньмэн, пускай общается со своим орденом, иначе этот брачный альянс — пустой звук.

— Обязательно, дядя, — быстро сказал Лань Ванцзи, пока Вэй Ин чего-нибудь не ляпнул.

Дядя кивнул и удалился.

— Что это было? — Вэй Ин продолжал таращиться на закрытую дверь.

Лань Ванцзи улыбнулся.

— Вэй Ин очень дорог ордену Гусу Лань. Дядя беспокоится о его здоровье.

Chapter Text

Расследование заняло несколько дней почти круглосуточной работы, а потом его хвост размазался на неопределённый период. Из тридцати трёх старейшин, присутствовавших на совете в тот роковой день, Вэй Усянь и Лань Чжань нашли виновными девятнадцать, а позже добавили к ним ещё пятерых, которых на совете не было. Старейшина Ван Тьен’юй, благополучно сидящий в уединённом домике для медитаций на заднем склоне, тоже вызывал подозрения, но прямых доказательств его участия в заговоре обнаружить не удалось. Зато среди высших уровней ордена пришлось провести тщательную чистку. В результате количество самых высокооплачиваемых адептов сократилось, так что Вэй Усянь засчитал себе в карму экономию бюджета, несмотря на то, что все вступившиеся за главу адепты получили постоянную надбавку за верность.

— Лань Чжа-ань, — протянул Вэй Усянь, устроившись спиной к груди мужа на крыльце. Сидеть на улице одному ему уже было холодновато, но среди рукавов Лань Чжаня — самое то. — Ты завтра пойдёшь городских ковырять?

Лань Чжань, пристроивший подбородок ему на плечо, еле слышно вздохнул. Они оба ужасно устали. Настолько, что даже Лань Чжань перестал это скрывать. Но выяснять, кто из городского совета Цайи поддерживал заговорщиков больше было некому: дядя взял на себя все текущие процессы, а Лань Сичэнь с заключёнными отбыл в Цинхэ и должен был остаться там на какое-то время, переварить произошедшее и посоветоваться с Не Минцзюэ. Чифэн-цзунь, узнав о попытке переворота в Гусу, орал так, что слышно было до самого Цзинши, и ор этот сводился к тому, что его названному брату следовало немедленно явиться в Нечистую Юдоль и постичь искусство посылания старейшин к островным карликам кружным путём.

— Может, ну их? — предложил Вэй Усянь.

Лань Чжань снова вздохнул. За то время, что они разбирались внутри ордена, чиновники в Цайи наверняка успели подбрить пушок на своих рылах, сжечь компрометирующие документы и слиться с архитектурой. Раскопки там будут долгими и скорее всего бесплодными, а если даже что-то и обнаружится, судить мирян орден всё равно не может, да и пойди теперь докажи, что они виноваты в чём-то кроме наивного доверия орденским старейшинам.

Видя, что Лань Чжань уже почти согласился, Вэй Усянь решил надавить на святое:

— Я сегодня опять плохо спал.

Это было даже правдой. Конечно, то, что он пару раз за ночь проснулся с ощущением, что уже утро и надо куда-то бежать, не шло ни в какое сравнение с теми кошмарами, которые он видел до замужества. Но всё равно это означало, что его энергия ян начала рассеиваться без регулярных пополнений на супружеском ложе.

— Хм, — сказал Лань Чжань, и Вэй Усянь с улыбкой узнал интонацию, с которой Лань Чжань гнал его спать по вечерам. — Не будем расследовать Цайи. Полетим в Пристань Лотоса.

Вэй Усянь уже и забыл странное предложение Лань Циженя, а теперь хлопнул себя по лбу и принялся выбираться из объятий мужа.

— У меня же два письма от Цзян Чэна неотвеченных!

— Тем более, — заключил Лань Ванцзи и никуда его не пустил.

***

До писем Вэй Усянь добрался только на следующее утро — как следует заряженный энергией ян и от этого в прекрасном расположении духа. Цзян Чэн писал скучные списки перемен в ордене, похожие на отчёты, а между строк пассивно-агрессивно требовал знать, что происходит с Вэй Усянем. Тот пораскинул мозгами, что бы такое написать в ответ, чтобы Цзян Чэн не волновался, но всё выходило какое-то вымученное, как будто он врёт сквозь зубы, так что в итоге Вэй Усянь решил вообще ничего не писать, а поговорить при встрече.

Лань Чжань предложил взять с собой группу адептов первого уровня, чтобы поделились опытом с юньмэнскими младшими — тем наверняка не хватало наставников.

Вэй Усянь предполагал, что дядя будет не в восторге от их решения наплевать на чиновников в Цайи и отправиться путешествовать, но тот только смерил его оценивающим взглядом и махнул рукой:

— Нам в Облачных Глубинах ходячие мертвецы не нужны.

Вэй Усянь возмущался полдороги, стоя на Бичэне, завёрнутый в верхние одежды мужа: он же был отдохнувший и хорошо выглядел по сравнению с нормой последних недель! Дядя мог бы быть и повежливее!

— Вэй Ин, — остановил его Лань Чжань. — Расскажи мне, какие блюда стоит попробовать в Юньмэне?

Вторые полдороги Вэй Усянь расписывал все тонкости юньмэнской кухни и в итоге чуть не захлебнулся слюной.

До Пристани Лотоса оставалась всего пара часов, когда Вэй Усянь почуял энергию обиды.

— Ого, Лань Чжань, тут что-то большое поселилось, — сказал он, оглядываясь в сумерках.

— Мы путешествуем для отдыха, — напомнил Лань Чжань строго и оглянулся на молодняк, чтобы удостовериться, что они не заинтересовались охотой.

— Ну давай хоть одним глазком взглянем? А то прилетим и что Цзян Чэну скажем? Пойди туда — не знаю куда, там живёт то — не знаю что?

Лань Чжань нахмурился, но Бичэнь под ногами дрогнул, выдавая его колебания.

— Мы только проверим быстренько, — продолжал канючить Вэй Усянь. — Потренируем молодняк разыскивать источник миазмов.

Лань Ванцзи вздохнул, но Вэй Усянь почувствовал, что они замедляются, и вскоре Лань Чжань махнул рукой молодёжи снижаться.

— Кто-нибудь заметил энергию инь? — спросил он, когда все спешились.

Адепты замотали головами. Вэй Усянь призадумался — почувствовал бы он сам, если бы не шёл по Тёмному пути? Обычные заклинатели ощущали энергию инь только когда она достаточно сгущалась, а для Вэй Усяня сейчас любой крошечный подтёк, любой проросток её выглядел пылающей раной на теле мира.

Однако сейчас это был не проросток, а густой лес, полный оглушительных воплей и смрада. Вэй Усянь молча указал подбородком в направлении, откуда расползались миазмы. Лань Чжань задвинул его себе за спину и пошёл вперёд, так и не зачехлив Бичэнь.

— Что, и сейчас не чуете? — поразился Вэй Усянь, когда сквозь мрак стало не продохнуть.

— Похолодало, — заметил Лань Чжань, замедляясь, и оглянулся на Вэй Усяня. — Держи Чэньцин наготове.

Вэй Усянь спохватился — до сих пор он шёл, болтая руками, как на прогулке. Всё-таки в обществе Лань Чжаня он иногда слишком расслаблялся.

— Ханьгуан-цзюнь! — внезапно закричали адепты.

Вэй Усянь выхватил флейту, но так и застыл, задрав голову. На фоне вечернего неба из чёрного леса вздымался чёрный силуэт. Сначала Вэй Усяню показалось, что это огромная человеческая фигура с длинными ногами, обёрнутыми ханьфу, держащая в руках охапку веток — хотя при таких размерах это должны были быть целые деревья. Но тут силуэт шевельнулся, и Вэй Усянь понял.

— Демонический дракон! — заорал он, тут же вспомнив про десятки погибших заклинателей. На длинной шее колыхалась косматая голова, увенчанная рогами и поросшая торчащими во все стороны космами.

— Все назад! — приказал Лань Чжань, но дракон уже ринулся на них.

К счастью, адепты Гусу Лань хорошо натренированы и успели отскочить от того места, куда дракон чуть не ударил мордой. извернувшись за пару цуней до земли, он снова воспарил чёрной головешкой среди деревьев.

В тусклом сумеречном свете Вэй Усянь различал ближние ветки на фоне крон, камни на дороге. Но дракон оставался непроглядно-чёрным, как будто вырезанным из чёрной бумаги. Над ним клубился дымок, интимно знакомый Вэй Усяню, а сквозь него просвечивали красные глаза.

Что-то тут было не так. Когда дракон чуть не ткнулся в землю, метясь в адептов, а потом резко взмыл, вокруг не шелохнулась и травинка, и сам Вэй Усянь не почувствовал движений воздуха.

Тварь прицелилась снова и ухнула в то место, где Вэй Усянь только что стоял. Он отпрыгнул, но не далеко, так что когда дракон почти достиг земли, Вэй Усянь успел коснуться его чешуйчатого бока.

Это было очень странно. Он чувствовал энергию обиды, слышал непрестанный вой неупокоенных душ, точно как это было тогда, с Сюань У. Но дракон на ощупь оказался словно сгустком тумана, рука Вэй Усяня прошла насквозь, и там внутри не текла энергия инь.

— Вэй Ин! — Лань Чжань, оказавшийся у него за спиной, отдёрнул его за шиворот.

— Лань Чжань, а сейчас ты чувствуешь тёмную ауру? — спросил Вэй Усянь, всё ещё озадаченный своими ощущениями.

— Немного, — признал Лань Чжань, с сомнением оглядывая снова вздыбившегося змея.

— Немного?! — Вэй Усянь вывернулся из захвата и ткнул пальцем в дракона. — Мы только что не обнимаемся с гигантской тёмной тварью, а ты чувствуешь немного?! Тут что-то не так!

— Вэй Ин!!!

Лицо Лань Чжаня исказилось, он дёрнулся, но не успел ничего сделать: дракон, к которому Вэй Усянь оказался спиной, неожиданно ловко развернулся и поддел его носом. Вэй Усянь с воплем прокатился по морде твари, потом по летательной шишке и наконец застрял в рогах. Если бы у него был меч, он мог бы воткнуть его в летательную шишку, и тогда дракон хотя бы не смог бы подняться в воздух. Но меча не было. Даже захудалого кинжала не нашлось, Вэй Усянь ведь не планировал охоту.

Дракон меж тем поднялся очень высоко и заметался над деревьями. До Вэй Усяня еле долетали крики заклинателей внизу, но дракону теперь было не до них. Он, похоже, вовсе не собирался сажать Вэй Усяня себе на загривок и тряс головой, пытаясь его стряхнуть. Но Вэй Усянь плотно вставился между рогами и жёсткой, похожей на плавники, гривой дракона. Однако если он нарочно прикладывал руку к чешуе, то не ощущал ничего кроме тумана и пульсирующей внутри странной энергии.

О чём-то таком он читал тогда в библиотеке, когда обещал Лань Чжаню поискать сведения о золотых ядрах. Про сами ядра он читать избегал — уж очень больно до сих пор было об этом думать, — поэтому взял пару томов про всякие разные виды энергии. И что-то там было такое про дух, способный становиться плотным или бесплотным…

Додумать Вэй Усянь не успел: дракон в очередной раз мотнул головой, и Вэй Усяня хлестнуло поперёк спины его огромным усом, похожим на сомовый. Вэй Усянь закричал и выгнулся от боли, его плечи выскочили из зажима под рогом, и он вылетел вверх и в сторону, крутясь в воздухе.

Однако упасть ему не дали. Лань Чжань, возникший из ниоткуда, выхватил его из воздуха и поставил рядом с собой на Бичэнь, тут же выпустив из рукава гуцинь. В дракона полетели волны энергии, сброшенные со струн. Разбившись о его морду, светящаяся волна окатила тварь, пробежав переливом по чешуе, но Вэй Усянь не смог оценить красоты заклинательства Лань Чжаня, потому что его скрутило от обжигающей боли.

— Стой! Нет!!! — он с размаху прихлопнул струны гуциня рукой, чуть не падая с меча. — Мне больно от этого!

— Тебе? — Лань Чжань тут же отдёрнул пальцы от струн и уставился на Вэй Усяня. — Почему?

Вэй Усянь и сам хотел бы это понять. От первого удара звуком дракон отшатнулся и теперь тряс головой на земле, так что у них было немного времени. Вэй Усянь сосредоточился на энергетических потоках внутри и вокруг себя. И снова чуть не сверзился с Бичэня.

— Лань Чжань, он как-то… захватил мою тёмную ци, — прошептал он, сам до конца не веря, что такое возможно. — Кажется, он принял меня за мстительного духа и хочет присоединить меня к себе.

— Присоединить?! — выдохнул Лань Чжань, сжимая руки, в которых уже не было гуциня, вокруг Вэй Усяня и поворачивая меч прочь от твари.

— Да, он как… — Вэй Усянь пытался осознать, что он ощущает. — Как бездонный омут! Он точно так же затягивает в себя души! Только это бездонный омут, намотанный на…

И тут Вэй Усяня осенило. Дракон! Конечно, демонические драконы иногда возникали — если слабенький стихийный дух подвергнется воздействию тёмной ци какого-то дурного места или обозлится, обидевшись на недостойных людей. Но всё же большинство драконов обладали слишком сильной энергией ян для такого, а дракон, с которым они столкнулись, был несомненно очень сильным. Драконы такого уровня — это обычно боги рек или озёр. В озере Цайи своего бога не было, зато в реках, что впадают в него, наверняка водились драконы, кто-то же управлял погодой в Облачных Глубинах. Что если бездонный омут, который Вэй Усянь зашвырнул на гору, не остался там сохнуть, а просочился в одну из рек, стекающих с горы, и вселился в речного бога?..

Лань Чжань меж тем спустился на землю и подхватил Бичэнь. Вынырнув из своих размышлений, Вэй Усянь хотел было всё ему объяснить, но тут дракон снова устремился к ним. Лань Чжань направил меч в морду речному богу, собираясь послать лезвие тому в летательную шишку, но Вэй Усянь никак не мог этого допустить. Убить или даже ранить бога — страшный грех, и Лань Чжаню всю жизнь придётся страдать, чтобы искупить его.

— Нет!!! — заорал Вэй Усянь и бросился вперёд, чтобы встать между драконом и острием меча. — Лань Чжань, нет, нельзя!!!

Он успел обернуться через плечо и увидеть искажённое ужасом лицо Лань Чжаня — вероятно, самую сильную эмоцию, что он видел на его лице за всю жизнь, — а в следующее мгновение его грудь пронзило нечеловеческой болью. Земля вдруг исчезла из-под ног, и Вэй Усянь снова полетел в небо. От рывка его голову мотнуло, и он увидел сквозь слёзы торчащий у него из груди драконий хвост. Вэй Усянь не мог ни вдохнуть, ни закричать, в его грудь как будто непрерывно била молния, а сердце и лёгкие, больше не умещаясь между рёбер, затолкались в глотку. В ужасе Вэй Усянь смотрел, как хвост втягивается в него, как будто в его теле был мешочек цянькунь, в котором мог расположиться дракон. Небо и земля поменялись местами, всё завертелось, и к боли и ужасу добавилась тошнота, а потом голова ударилась о твёрдую землю, и наконец Вэй Усянь потерял сознание.

В себя он приходил долго, муторно, отдельными проблесками. Слышал какие-то знакомые голоса, знакомые запахи. Иногда вроде бы удавалось приоткрыть глаза, перед которым расплывались цветные пятна — белые, золотые, розовые, фиолетовые… Но, возможно, это всё ему только грезилось в бреду.

А судя по его состоянию, в бреду он и пребывал. Всё тело горело живым пламенем, но при этом его колотил озноб. Глубоко вдохнуть не удавалось, во рту постоянно подновлялся вкус крови. Вэй Усянь не мог пошевельнуть даже пальцем, хотя чувствовал, что все мышцы напряжены до предела, почти что выворачивая кости из суставов.

— …ань… ж…нь, — наконец смог выдавить он, и тут же горячая рука коснулась его щеки, а грубоватая, влажная подушечка большого пальца провела невесомую линию под его глазом. Вэй Усянь сообразил, что наверняка валяется весь в слезах — и точно, в следующую секунду пальцы Лань Чжаня сменились на мягкий платок. Что-то Вэй Усянь зачастил реветь. Но сейчас ему было так плохо, что он даже не нашёл в себе сил устыдиться. Он хотел спрятаться в этой ладони, чтобы боль и жар остались снаружи. Лань Чжань ведь пришёл, чтобы вылечить его, правда? Под защитой Лань Чжаня ему всё нипочём…

— Вэй Ин, — голос мужа звучал устало, но так приятно. — Как ты себя чувствуешь?

Вэй Усянь попытался ответить, но язык не слушался.

— Как он может себя чувствовать?! — рявкнул над ухом знакомый голос. Цзян Чэн. Значит, Лань Чжань отнёс его в Пристань Лотоса. Ох, не так он хотел встретиться с Цзян Чэном первый раз после свадьбы. Шиди меж тем продолжал: — Как тебе совесть позволяет вообще такое спрашивать?! Ты обещал, что в твоём ордене ему ничего не будет угрожать!!!

Вэй Усяня захлестнула волна праведного гнева: как смеет Цзян Чэн упрекать Лань Чжаня?!

— Идиот, — прохрипел он, от злости справившись с языком. — Это случилось в Юньмэне. За своим наделом следи.

— Какого рожна?! — Цзян Чэн внезапно оказался очень близко, и его громкий голос заставил Вэй Усяня вжаться в подушку.

— Тише, — тут же потребовал Лань Чжань, и Вэй Усянь постарался ему улыбнуться, но вряд ли из этого что-то вышло.

— Все адепты в один голос говорят, что ты заслонил собой Лань Ванцзи, — выпалил Цзян Чэн, правда, сбавив громкость. — С какого перепугу, Вэй Усянь?! Ты ему ничего не должен!

Вэй Усянь закатил бы глаза, но от этого его наверняка бы замутило, а у него и так во рту была кровавая помойка.

— Наоборот, — выдавил он. — Я защищал дракона.

— Почему?! — теперь Цзян Чэн и Лань Чжань заговорили вместе, Вэй Усяню даже показалось, что он слышал больше двух голосов.

— Это не демонический дракон, — с трудом произнёс Вэй Усянь. — А божественный. Если его убить…

Тут его всё-таки затошнило, и Лань Чжань тут же перекатил его на бок и помог свесить голову с края кровати, где наготове стояло какое-то ведро. Тошнило Вэй Усяня в основном кровью, как он и ожидал. Это было почти так же плохо, как тогда, под Луаньцзан. Почти. Тогда с ним не было любящего мужа с тёплыми руками.

— Почему ты всегда так делаешь?! — тем временем разорялся Цзян Чэн. — Если Лань Ванцзи не способен отличить божественного дракона, пусть бы его семь перерождений преследовали несчастья, ты-то зачем подставлялся?!

— Не слушай его, — прошептал Вэй Усянь в ведро, сжимая руку Лань Чжаня. — Он просто волнуется за меня.

— Он прав, — ответил Лань Чжань. — Вэй Ин не должен был страдать за мою ошибку.

Вэй Усяня в этот момент скрутил новый приступ тошноты, и он не смог ответить, только в бессильной ярости ударил кулаком по постели.

Ярость придала ему сил, но и расшевелила что-то. Что-то, что он бы предпочёл не будить. Сзади послышались испуганные вдохи. Лань Чжань потянул руку из пальцев Вэй Усяня.

— Вэй Ин. Позволь я сыграю Очищение. Твоя ци…

Вэй Усянь и сам чувствовал, что его тёмная ци заполняет комнату. Нужно было успокоиться, забрать себе контроль. Он с трудом, но всё же смог глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть. Лань Чжань помог ему снова лечь на спину и вытер ему рот. Перед глазами немного прояснилось, и Вэй Усянь заметил кровь на руках Лань Чжаня. Сначала он подумал, что Лань Чжань испачкался об него, но тот вытер пальцы платком, а злая краснота с них никуда не делась.

— Лань Чжань, — выдохнул Вэй Усянь. — Ты… уже играл… Сколько?

— Три дня, — ответил за него Цзян Чэн. — И будет играть, пока не сдохнет! Потому что ты пострадал из-за него!

— Нет же! — Вэй Усянь мотнул головой, и глаза его снова затуманились от выступивших слёз. Внутри явно шевелилось что-то нехорошее. — Дракон одержим бездонным омутом. Который я… Который… — он закашлялся и подался вперёд, скрученный спазмом в животе, и тут вокруг на мгновение стало белым-бело, а в следующую секунду всё вернулось как было, только в полу у кровати дымилась обугленная дыра.

Цзян Чэн выматерился, как портовый грузчик, и Лань Чжань не сделал ему замечания. Вэй Усянь сам был слишком напуган, чтобы ругаться. Управлять тёмной ци и Тигриной печатью было трудно, но контролировать божественного дракона… Вэй Усяню приходилось признать, что он не справляется.

Лань Чжань однако успел проследить его логику и нахмурился.

— На той горе, куда ты забросил бездонный омут, нет снежной шапки. С неё не текут реки.

Вэй Усянь попытался осмыслить этот факт. Действительно, он ведь срыл верхушку, и на ней не было ни снега, ни льда. Он же специально выбрал самую сухую из окрестных гор. Значит, это не его вина?.. Но он был уверен, что тёмная ци дракона выглядела, как бездонный омут. Как же омут мог попасть в воду?

— Ты забросил бездонный омут на гору? — пробормотал Цзян Чэн. — Вэй Усянь… Чем ты там занимаешься вообще?!

— У нас в ордене были разногласия по поводу субординации, — быстро сказал Лань Чжань. — Вэй Ин хотел спровоцировать открытое обсуждение.

— Да ты только и умеешь, что провоцировать!!! — взорвался Цзян Чэн. — Тебе мало было, Вэй Усянь?! Мало было угробить Пристань Лотоса и похоронить мою семью?! Ты теперь за Ланей взялся?!

Вэй Усяня окатило горячей волной вины и злости. Лань Чжань что-то сказал Цзян Чэну, но Вэй Усянь не слышал: энергия инь кипела у него в ушах, нашёптывая. Цзян Чэн продал его Ланям, а теперь смел возмущаться, что Вэй Усянь не спился тихо в своём углу, а попытался что-то исправить?! Или надо было молча сглатывать оскорбления Вэнь Чао в надежде, что его гнев обойдёт стороной Пристань Лотоса и обрушится на кого-то ещё более беззащитного? Почему все беды — опять вина Вэй Усяня? Почему что бы он ни делал, всё оборачивается во вред, как будто он какой-то сказочный демон?! Слёзы обиды залили его лицо, так что дышать еле получалось. Ему и так плохо, он расплатился по всем счетам болью и кровью, частью своего тела, своей репутацией и совестью, пожертвовал всем, даже личной свободой, отдался в другой орден и всего лишь хотел, чтобы его мужа не наказывали за то, что он не перекрывал Вэй Усяню последний воздух! Почему даже это не могло сойти ему с рук?!

— Вэй Ин! — заорал вдруг Лань Чжань. — Вэй Ин, твой контроль!

Во тьме и жарком аду, в котле бурлящей тёмной ци Вэй Усяню было наплевать на контроль. Он дёрнулся, пытаясь вырваться из рук Лань Чжаня, но тот держал его не на жизнь, а на смерть. И повторял, повторял его имя. Как тогда, под Луаньцзан, когда только воспоминание о его голосе было той путеводной нитью, по которой Вэй Усянь выкарабкался обратно в мир живых. Теперь Лань Чжань был здесь, и его голос не был строгим и осуждающим. Он был напуганным и заботливым, он звал Вэй Усяня туда, где тепло и безопасно, туда, где любят и принимают, хоть без ядра, хоть с тёмной ци, хоть с драконом внутри. И никогда не обвинят в чужих грехах.

— Лань Чжань, — простонал Вэй Усянь, с боем вырывая контроль из лап одержимого дракона прежде, чем его собственная рука успела скользнуть за пазуху. Лань Чжань держал его крепко, но он не понимал, что происходит. Одержимый речной бог не просто так вселился именно в Вэй Усяня. Он хотел завладеть печатью. Если Вэй Усянь потеряет контроль… Но между зовом самой печати, не стихающем в его сердце, пульсирующей в его меридианах тёмной ци и вселившимся в него бездонном омутом верхом на речном боге — у Вэй Усяня не было шансов. Его как будто окружили с трёх сторон, безоружного, а с четвёртой стороны зияла пропасть.

— Лань Чжань, — снова выдавил Вэй Усянь, и голос его прозвенел с надрывом, — забери печать. Уничтожь её. Быстрее.

— Мгм, — последовал ответ через мгновение, и тёплая рука скользнула ему за пазуху.

Chapter Text

Вот только печать не пошла к Лань Чжаню.

Проморгавшись, Вэй Усянь увидел зажатый в пальцах Лань Чжаня мешочек цянькунь, но Лань Чжань не мог отвести руку с ним от груди Вэй Усяня, как будто клубящаяся тёмная ци удерживала её.

— Вэй Ин, она не идёт ко мне.

— Должно быть, признала тебя хозяином, — пробормотал Цзян Чэн, нервно крутя на пальце Цзыдянь.

— Чушь, — прохрипел Вэй Усянь. — У неё нет хозяина. В этом весь ужас. Может пользоваться кто угодно.

— Ну значит, ты не отпускаешь! — фыркнул Цзян Чэн.

Вэй Усянь снова попытался сосредоточиться и понял, что Цзян Чэн прав. Это было похоже на… Когда они с Лань Чжанем только договорились спать вместе. В самый первый их раз Вэй Усянь был готов на всё, забыв и думать, что ему может быть больно или стыдно. Но потом, когда он немного успокоился, он стал опасаться проникновений. А Лань Чжань только смотрел понуро и боялся лишний раз вдохнуть, куда уж там поговорить о том, чем они занимались. В результате Вэй Усянь сжимался и не пускал его внутрь.

Сейчас он чувствовал себя похоже. Он снова лежал на спине, глядя на пальцы Лань Чжаня вокруг того, что он никогда не собирался предоставлять чужим пальцам. Но тогда, ночью в Цзинши, Лань Чжань всё же убедил его расслабиться. Лаской, вниманием, заботливыми вопросами… Вопросы работали лучше всего, хотя они были бессмысленные. Как ты себя чувствуешь? Ты всё ещё хочешь продолжать? Тебе больно? Так лучше? Позволишь мне? Вэй Усянь тогда их практически не слышал, слова Лань Чжаня сливались для него в какой-то фоновый гул. Но вот голос… Голос Лань Чжаня, который он никогда ни с чьим бы не спутал. Голос, едва заслышав который на поле боя, он знал, что не один, что его спину прикроет верный меч. Если братьев Лань и можно было спутать издали на вид, то по голосу точно никогда.

— Лань Чжань, — просипел Вэй Усянь, не узнавая свой собственный голос, — помоги мне расслабиться. Поговори или спой…

— Я сыграю, — тут же предложил Лань Чжань, потянувшись достать гуцинь свободной рукой.

Вэй Усянь мотнул головой.

— Мне нужен твой голос. Помнишь, ты пел мне?.. В пещере?.. Давай так опять.

Лань Чжань оставил попытки извлечь гуцинь одной рукой и вдохнул поглубже. На заднем плане Цзян Чэн что-то прошипел про то, чем они там занимались в этой пещере, и Вэй Усянь снова начал злиться, потому что уговорить Лань Чжаня спеть и так почти невозможно, а тем более в присутствии чужих, да ещё и критически настроенных чужих. Но Лань Чжань всё же начал петь.

Это была та самая мелодия. Пел он так тихо, как только мог, но всё же пел. Напевал. Вэй Усянь хотел бы знать, есть ли у этой мелодии слова и какие они. Он позволил себе погадать, пока звучал первый куплет. На втором он расслабился и поплыл по течению мелодии, чувствуя, как она обволакивает его снаружи и изнутри. Как сам Лань Чжань знал его снаружи и изнутри, так что нечего было бояться. Лань Чжань знал его, и всё же сидел здесь и пел. В максимально неподходящей обстановке, при чужих, не понимая, в чём смысл этого, просто потому, что Вэй Усянь попросил. И Вэй Усянь был уверен, что он не ошибётся ни в одной ноте. Потому что Лань Чжань всё всегда делает правильно, таков уж он. Вэй Усянь так невозможно сильно любил его в этот момент.

Печать поддалась, и Лань Чжань качнулся назад, смолкнув посреди такта.

— Уничтожь её, — снова попросил Вэй Усянь. — Я не вытяну всё это вместе.

— Мгм, — сказал Лань Чжань, сжал его плечо напоследок и встал. — Я выйду во двор.

Вэй Усянь кивнул. Он хотел ещё много чего сказать про печать, про то, как лучше браться за это дело, какие могут поджидать опасности… Сознание пошатнулось, и он чуть не отключился, когда Лань Чжань обернулся, чтобы закрыть дверь. Но тут в комнате началось какое-то шевеление, и новый голос сказал:

— Подождите, разве это так просто?

Вэй Усянь резко сел на кровати, и стену над притолокой тут же прошил новый разряд молнии.

— Павлин?! Цзян Чэн, какого рожна ты его сюда пустил? Что он тут делает?!

— Уймись ты, — зашипел Цзян Чэн.

— А-Сянь, Цзысюань здесь случайно, — заговорил голос шицзе. Вэй Усянь только теперь заметил и её. Значит, они оба всё это время сидели за спиной у Цзян Чэна?! — Он не знал, что ты приедешь.

— Лань Чжань, не отдавай ему печать! — проревел Вэй Усянь срывающимся голосом.

— Не отдам, — заверил Лань Чжань, так и застывший в дверях.

— Да что ты психуешь, Вэй Усянь? — поморщился павлин. — Меньше всего на свете меня интересует твой тёмный артефакт!

— Зато твоего отца он интересует больше всего на свете, — выдавил Вэй Усянь, выкарабкиваясь из постели. — Цзян Чэн, как ты мог впустить его в комнату ко мне? Ты вообще думаешь хоть иногда?!

— Кто бы говорил! — заорал в ответ Цзян Чэн. — Сам женился в Гусу Лань, живёшь там припеваючи, пальцем не шевелишь, а о нас ты подумал хоть раз за это время? Или, может, подыскал сестре жениха получше?! Нет?! Вот и не лезь, Цзинь Цзысюань здесь не ради тебя!

Вэй Усянь застыл, оперевшись икрами на край кровати, чтобы не упасть. От резкого подъёма ли, или от слов Цзян Чэна, но у него закружилась голова.

— Ты сватаешь шицзе за него? — выдохнул он. — Ты с ума сошёл? Забыл, как он к ней относится?

— А-Сянь, всё не так! — вклинилась шицзе. — Это было просто недопонимание!

— Недопонимание, — ощерился Вэй Усянь, переводя взгляд на Цзинь Цзысюаня, который попятился было, но упёрся в дверной косяк. Видно его было плохо — клубящаяся вокруг Вэй Усяня тёмная ци лезла в глаза, да и вообще всё окрасилось в какой-то красный тон. — Ты его ещё и выгораживаешь? Он сам за себя вообще ничего сказать не способен?

— Вэй Ин, — заговорил Лань Чжань. — Остановись. Твой контроль.

— Вэй Усянь, ты долбанутый придурок, — поверх него попёр Цзян Чэн. — Не смей ему угрожать, или тебе вообще всё равно, что будет с нашим орденом?

Вэй Усянь медленно перевёл взгляд на Цзян Чэна.

— Тогда убери его от меня. И от моей печати.

— Да с какой стати?! — взорвался Цзян Чэн. — Я не обязан от тебя выслушивать указания! Сам загнал одержимую тварь на мою территорию, явился в неподходящий момент полумёртвый, сестра вместо того, чтобы о своей помолвке думать, сидит тут с тобой, так ты ещё её жениха выгоняешь?! Если орать силы есть, значит, не такой уж больной! Иди сам свою печать уничтожай, нечего на Лань Ванцзи всё перекладывать, ты и так наверняка у него уже в печёнках, а мне скандал с разорванным брачным альянсом не нужен!

Вэй Усянь стоял очень неподвижно, даже не дышал. Во всяком случае, воздухом. Тёмная ци заполняла его лёгкие и сердце, туманила разум. Он снова услышал голос Лань Чжаня, а потом голос шицзе, призывающие к чему-то, но он уже не понимал, зачем ему их слушать. Зачем сдерживаться и не бить так же больно в ответ, как он сам только что получил?

— Не так давно тебе и орден был не нужен, — прошелестел он, едва узнавая свой голос в шёпоте мстительных духов. — Когда ты лежал с выжженым ядром и отказывался есть.

Повисла гнетущая тишина.

Лань Чжань внезапно оказался очень близко и, схватив Вэй Усяня за локоть, замер рядом размытым белым пятном.

— Вэй Ин, успокойся.

— Да как ты смеешь, — прошипел Цзян Чэн. — Ты ещё меня упрекать будешь, когда это всё случилось из-за тебя?! Если бы я не попытался отвлечь вэньских стражников от тебя, ты бы сейчас так припеваючи не жил! Попёрся в захваченном городе пирожки покупать на главной площади! А ещё строит из себя умного! Надо было оставить тебя им на растерзание, я бы посмотрел, как ты быстро бы потом пришёл в себя!

Вэй Усянь перестал понимать человеческую речь. По крайней мере, речь Цзян Чэна. Какие стражники, какие пирожки?! Он смеет тебя обвинять, зазвучал в сердце чёрный шепоток. Ты ради него душу себе вырвал, а он тебя в грош не ставит. Ты создал Тигриную печать, чтобы отомстить за его семью, а он сплавил тебя в Гусу и привечает тут Цзиней за твоей спиной.

— Вэй Ин! — выкрикнул вдруг Лань Чжань, и в голосе его звучала паника. — Остановись! Ты не хочешь этого!

Сфокусировавшись, Вэй Усянь понял, что печать выскользнула из своего мешочка в руке Лань Чжаня и зависла в воздухе перед ними, крутясь и переливаясь радугой, отражённой в чёрном металле.

Ещё немножко бы, и он бы призвал мертвецов крушить Пристань Лотоса.

— Так-то ты благодарен, — прорычал Цзян Чэн, который тоже понимал, что означает появление печати, — за то, что я вместо тебя попал в лапы Вэнь Чжулю.

— Лань Чжань, — прошептал Вэй Усянь, чувствуя, что с накатывающей волной гнева ему не совладать. — Выруби меня. Нажми на точки. Как я деток учил… Ну же.

Лань Чжань отпустил его руку, шагнул ему за спину. Вэй Усянь почувствовал его тёплые пальцы у себя на спине. А дальше наступила блаженная темнота.

***

Лань Ванцзи выхватил печать из воздуха и сжал в руке. Кожу жгло и морозило одновременно, и он всем своим существом ощущал гнилостную ауру тьмы, исходящую от этого предмета. Но важнее было уложить Вэй Ина обратно на кровать. Цзян Ваньин помогать не собирался, да Лань Ванцзи его бы и не подпустил. Из обвинений, которыми обменялись братья, он с трудом, но собрал ответ на один давно мучащий его вопрос. И любви к Цзян Ваньиню ему это не добавило.

— Выйдите, — глухо велел он хозяевам и гостю.

Цзян Ваньинь хватанул ртом воздух, несомненно, возмутившись, но в последний момент решил не спорить с тем, кто помог ему заключить маловероятный альянс, да ещё и только что защитил от срыва Вэй Ина.

— Он же неадекватен, — Цзинь Цзысюань указал рукой на Вэй Ина. — Его надо под замком держать!

— Выйдите, — повторил Лань Ванцзи, и голос его звучал не лучше, чем рык дракона.

Цзинь Цзысюань фыркнул и вышел, а за ним засеменила вытирающая слёзы Цзян Яньли. Лань Ванцзи запустил руку Вэй Ину за пазуху и пошарил там, вскоре найдя несколько запирающих талисманов среди прочего бумажного мусора. Их он применил на ставни изнутри и на дверь — снаружи.

Левая рука, в которой он сжимал печать, почти онемела. Он поднял её к лицу и всмотрелся в тёмный металл. Просто разломать на куски? Разрубить мечом?

— Подождите! — Цзинь Цзысюань не ушёл далеко. — Вы что, собираетесь её просто так сломать?

— Я не позволю ордену Цзинь ею воспользоваться, — отрезал Лань Ванцзи, мысленно отмеряя расстояние до вероятного врага и прикидывая, успеет ли он сломать печать прежде, чем тот добежит, или лучше сразу перелететь через стену и спрятаться где-нибудь.

—Да не собираюсь я отдавать её отцу! — почти простонал Цзинь Цзысюань. — Мне глубоко наплевать на его политические игры! Я здесь не за этим. Но вы вообще представляете, как устроена эта штука?!  И что будет, если её уничтожить? Вдруг тут всё на воздух взлетит или загорится?!

Лань Ванцзи нахмурился. Вэй Ин бы сказал ему, если бы уничтожать печать было опасно. Хотя… Вэй Ин был на грани потери контроля, да ещё Цзян Ваньинь со своими идеями… Вэй Ин мог и забыть или не успеть.

— Второй господин Лань, покиньте, пожалуйста, Пристань Лотоса с опасным оружием, — процедил Цзян Ваньинь. Цзян Яньли зашептала ему что-то, что заставило его помрачнеть и добавить: — Я составлю вам компанию.

Лань Ванцзи неохотно кивнул. В конце концов, может, и правда лучше заниматься уничтожением печати в безлюдном месте и не одному.

Цзян Яньли меж тем перебежала к Цзинь Цзысюаню и ему тоже что-то зашептала, но Лань Ванцзи уже встал на меч. Они с Цзян Ваньинем молча вылетели за ворота, а потом свернули к лесу. Цзян Ваньинь указал куда-то меж двух холмов, где обнаружилась лесная поляна, достаточно неплохо изолированная рельефом местности от окрестных поселений. Заклинатели спешились.

Всё так же молча Цзян Ваньинь нашёл в траве камень покрупнее. Лань Ванцзи уложил печать на него. Оба отошли на десяток шагов. Лань Ванцзи выпустил меч из руки и послал его в небо, а затем заставил вертикально зависнуть над печатью остриём вниз. Вдохнув поглубже и напитав меч как можно большим количеством ци, он заставил Бичэнь ринуться вниз.

Камень треснул. Меч прошёл в землю и остановился только зацепившись гардой за края трещины. Больше ничего не произошло.

Подождав немного на всякий случай, Лань Ванцзи приблизился и призвал Бичэнь. Печать лежала на камне — две расколотые половинки.

— Получилось? — насторожённо спросил Цзян Ваньинь, разрушив заклинание молчания между ними.

— Она раскололась, — аккуратно ответил Лань Ванцзи. Он всё ещё ожидал, что из печати в небо ударит огромный столб тёмной ци или что земля задрожит, а трава на поляне увянет на глазах. Но ничего этого не происходило.

Цзян Ваньинь наконец тоже приблизился, щурясь и держа голову под углом, как будто боялся, что сейчас полетят осколки.

— И всего-то, — пробормотал он. — Похоже, Цзинь перемудрил.

Они постояли ещё некоторое время, но никаких катаклизмов не начиналось. Лань Ванцзи наклонился и подобрал осколки. Они были прохладными, как и полагается металлу, лежавшему на камне осенним днём, но не более того. Ни жгучего мороза, ни гнилостной ауры. Насколько Лань Ванцзи понимал, металл печати был напитан огромным количеством энергии обиды, и она, словно бездонный омут, притягивала к себе все окружающие неупокоенные души, заставляя их подчиняться своему ритму. Вэй Ин мог при помощи музыки управлять этим ритмом, но тёмная ци уже содержалась в печати. Куда же она делась?

На всякий случай Лань Ванцзи поочерёдно сжал каждый фрагмент в кулаке, чтобы раскрошить. Этот металл крошился, а не мялся, оставляя на руках ржавую пыль, похожую на засохшую кровь.

— Вы видели, как он её ковал? — спросил он Цзян Ваньиня.

— Краем глаза, — невесело ответил тот. — Там была такая… гм, аура, что я не особо приглядывался.

Лань Ванцзи не было рядом, когда Вэй Ин делал печать. В первые месяцы Аннигиляции они воевали на разных фронтах.

— Металл плавился?

— Вроде да, — скривился Цзян Ваньинь. Потом присмотрелся к крошкам и нахмурился. — Не ломался, это точно.

Где-то слева хрустнула ветка. Лань Ванцзи повернул голову, прислушиваясь. К ним кто-то приближался.

— Кого ещё принесло? — задался вопросом Цзян Ваньинь, глядя в другую сторону.

Лань Ванцзи услышал шаги ещё и спереди.

— Здесь рядом кто-то живёт? — уточнил он.

Цзян Ваньинь скривился и почти закатил глаза, вероятно, имя в виду, что он не стал бы в таком случае выбирать это место. Лань Ванцзи перехватил меч поудобнее, а Цзян Ваньинь вытянул свой.

Из леса начали выходить мертвецы.

Начали — потому что когда с первым десятком разделались, на полянку выступило втрое больше. А когда положили и их, из-за деревьев попёрла сплошная стена ходячих трупов.

— Твою мать, — сплюнул Цзян Ваньинь, вытирая пот со лба. — Откуда столько?!

— Из-под земли, — предположил Лань Ванцзи. — Тёмная ци из печати ушла в землю.

Цзян Ваньинь простонал что-то нецензурное, косвенно намекающее на то, что неподалёку находилось заброшенное кладбище, а за соседним холмом — не заброшенное. Лань Ванцзи же задумался о том, насколько далеко тёмная ци из печати могла расползтись под землёй и не доберётся ли она до каких-нибудь массовых захоронений, а хуже того, не-захоронений, оставшихся от древних побоищ.

Им с Цзян Ваньинем к обоюдному неудовольствию пришлось встать спина к спине, чтобы отбиться от подступающих мертвецов, пока они раздумывали, что делать дальше. Внезапно слева от Лань Ванцзи образовался просвет — в нём стоял Цзинь Цзысюань.

— Печать уничтожена, — сообщил ему Лань Ванцзи.

— Вы сами сейчас будете уничтожены! — крикнул тот в ответ. — Я смотрел с воздуха, их тут много сотен, и всё время выкапываются новые! Давайте в воздух!

Лань Ванцзи рассудил, что в этом был смысл, и вскочил на Бичэнь. Сверху троим заклинателям открылась жутковатая картина: похоже, все неупокоенные мертвецы в радиусе многих десятков ли собирались на эту злосчастную полянку. Собирались и валились друг на друга кучей. Новые залезали сверху и тоже падали.

— Давайте подождём, пока они кончатся, — предложил Цзян Ваньинь, — а потом подпалим их всех разом.

— Не загорятся, — заметил Лань Ванцзи.

— Надо дров сверху накидать, — добавил Цзинь Цзысюань. — И маслом полить.

— Это ж сколько масла… — пробубнил Цзян Ваньинь и принялся что-то прикидывать на пальцах.

— Масло оплатим мы, — пообещал Лань Ванцзи.

— Мы это кто? — возмутился Цзинь Цзысюань.

— Мы с Вэй Ином, — холодно пояснил Лань Ванцзи. Право слово, Цзинь Цзысюань не обеднел бы, а орден Цзян и так еле сводил концы с концами.

Цзян Ваньинь открыл было рот, чтобы отказаться, но, похоже, одумался, посчитав деньги.

— Правильно, его печать, пускай он и платит.

“Ядро тоже его”, — хотел сказать Лань Ванцзи, но сдержался.

***

К ночи покойники начали заканчиваться. Поляна всё ещё напоминала муравейник, но ручейки ходячих трупов, стекавшиеся к ней, стали тоньше и реже. Адепты Цзян и Лань дружно таскали дрова и готовили талисманы, чтобы отправить неупокоенные души из этой кучи на тот свет. Лань Ванцзи лично купил и принёс всё масло, хотя его было очень много. Он не хотел, чтобы Вэй Ина потом обвиняли в том, что он свалил проблему печати на Цзянов и устранился.

Горело знатно. Запах горящей гнилой плоти лёг туманом на всю речную долину. Если бы до того Лань Ванцзи ел мясо, то после точно бы перестал.

Цзян Ваньинь смотрел на погребальный костёр удручённо.

— За что мы будем деньги получать в ближайшее время, я вообще без понятия.

На этот вопрос, впрочем, ответил Вэй Ин, когда, пропахшие дымом и тухлятиной, они все возвратились в Пристань Лотоса, и Лань Ванцзи отпер павильон.

Вэй Ин уже очнулся и лежал на кровати, окутанный тёмными клубами, грызя большой палец, пока не увидел Лань Ванцзи, после чего вскочил так быстро, что запутался в собственных ногах и упал, повиснув на его одежде.

— Веди себя прилично, — рыкнул Цзян Ваньинь, пока Лань Ванцзи помогал Вэй Ину подняться. — Ты мог бы и предупредить, что будет, когда мы грохнем эту хрень.

— А я откуда знал? — пожал плечами Вэй Ин. — Я никогда не пробовал её уничтожать. А что, в вас тоже что-нибудь вселилось? — он озабоченно посмотрел на Лань Ванцзи.

Тот помотал головой и рассказал, как было дело, иногда прерываемый шипящими комментариями Цзян Ваньиня.

— Срочно разошли сообщения во все окрестные города, что Юньмэн Цзян уничтожил ходячих мертвецов по всей округе! — посоветовал Вэй Ин.

— Так они мне и поверят, — буркнул Цзян Ваньинь. — А даже если поверят, что толку-то? Уже не заплатят.

— Во-первых, поверят, потому что мертвецов теперь долго не будет, — заверял Вэй Ин, кутаясь в облака тьмы, как в шаль. —  Во-вторых, кто-то, может, и подарочков пришлёт. А в-третьих, если ты этого не сделаешь, то кто-нибудь из мелких орденов не побрезгует забрать лавры себе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Лань Ванцзи.

— Терпимо, — отмахнулся Вэй Ин. — Всего один одержимый дракон — это мелочь по сравнению с печатью!

Он и правда выглядел повеселее. Обычно, когда Вэй Ин думал, что Лань Ванцзи не смотрит, взгляд у него становился пустой и страшный. А теперь вроде бы просто немного туманился.

— Ты собираешься что-нибудь делать с этой аурой? — спросил Цзян Ваньинь, морщась. Вэй Ин и правда был закутан словно в густой кокон, и Лань Ванцзи видел его лицо только потому, что оказался внутри кокона, когда подхватил Вэй Ина.

— Я очищу его, — сказал Лань Ванцзи, зыркнув на Цзян Ваньиня. Вэй Ин только что позволил уничтожить своё главное оружие, неужели нельзя дать ему время перевести дух?

Цзян Ваньинь не удовлетворился этим ответом, продолжая сверлить взглядом их обоих.

— Лань Чжань, — сказал Вэй Ин мягко, — может, ты пока помоешься и переоденешься, а я с Цзян Чэном немножко поболтаю?

Лань Ванцзи это не очень-то понравилось, но он не мог запретить Вэй Ину общаться с братом, а придумать отговорку он не смог: от его одежды и правда неприятно пахло. Он бережно усадил Вэй Ина обратно на кровать, напоследок наградил Цзян Ваньиня суровым взглядом и удалился.

***

Вэй Усянь сидел, слегка покачиваясь, как будто весь день провёл на лодке и всё ещё колыхался на волнах.

— Ты как? — спросил Цзян Чэн мрачно.

— Как видишь, — усмехнулся Вэй Усянь.

— Что он с тобой делает?

Вэй Усянь ядовито усмехнулся.

— А-Чэн, ты уже большой мальчик, должен сам знать, что делают женатые люди!

— Ты и твои идиотские пошлые шутки! — сплюнул Цзян Чэн. — Я имею в виду, он тебя натравил на этого дракона, потому что Лани считают тебя расходником или потому что они грёбаные лицемеры и на самом деле хотели свалить трудные охоты на тёмного заклинателя?

— Что?.. — лицо Вэй Усяня вытянулось. — Нет, Цзян Чэн, что ты несёшь? Это я настоял, чтобы мы проверили странную ауру, Лань Чжань вообще не знал, что там дракон. Никто не знал. Он бы меня не пустил, если бы знал.

Цзян Чэн снова оглядел своего шисюна, едва видимого под клубами тьмы. Вроде бы он немного набрал вес, но рассмотреть сквозь драконью ци было трудно. Может, опух от пьянства.

— Я так понимаю, Лани всё-таки тебя не держат под замком. Пинаешь балду целыми днями?

— Э-э, да не очень, — развёл руками Вэй Усянь. По рукам зазмеились потоки тьмы. — Помогаю немножко по ордену… На охоты хожу.

— Помогаешь по ордену? — оскалился Цзян Чэн. — Это чем же, интересно?

Вэй Усянь замялся.

— Ну… разговариваю с адептами, выясняю, какие есть проблемы.

— То есть, на тебя повесили бесполезную обязанность? — хмыкнул Цзян Чэн.

— Ну почему бесполезную? Я стараюсь эти проблемы решать.

— Каким образом? — скривился Цзян Чэн. — Не могу себе представить чтобы ланьские старейшины разрешили тебе что-то менять в их ордене.

— Глава ордена — Лань Сичэнь, — заметил Вэй Усянь. — Я стараюсь его поддерживать, когда старейшинам что-то не нравится.

— То есть, Лань Сичэнь завёл себе карманного монстра для внутренних разборок? — перевёл Цзян Чэн. Это по крайне мере имело смысл. Уж побольше, чем странные порывы Лань Ванцзи излечить душу Вэй Усяня от тьмы. Очевидно, он не преуспел. А вот то, что Лань Сичэнь всегда старался спихнуть решения на кого-нибудь другого, Цзян Чэн понял ещё во время войны. И Вэй Усянь, значит, показался уважаемому Цзэу-цзюню подходящим козлом отпущения. — Собирается скормить тебя этим сушёным водорослям? Ты смотри осторожнее, он же чуть что, свалит всё на тебя. Я знаю, как он на собраниях вечно стрелки переводит. Не лезь на рожон, пускай сам со своими стариканами спорит. Хотя кому я это говорю…

Он тяжело вздохнул, а Вэй Усянь уже яростно мотал головой.

— Нет, Цзян Чэн, всё не так. Цзэу-цзюнь действительно не самый решительный глава ордена, но, хм, между нами есть понимание. Я просто не могу тебе во всех подробностях рассказать, это внутренние дела Ланей…

Цзян Чэн опешил.

— В смысле как ты мне не можешь рассказать? Забыл, какого ордена ты адепт?!

Тьма вокруг Вэй Усяня сгустилась, так что Цзян Чэн вообще перестал его видеть, но голос его звучал глухо.

— Я как раз не забыл. Я вышел замуж в Гусу Лань, и теперь принадлежу им. Если ты хотел, чтобы я остался в Юньмэн Цзян, надо было договариваться на других условиях и делать Лань Чжаня младшим супругом. Я бы, правда, посмотрел, как ты это бы выторговал.

— Но… — Цзян Чэн хватанул ртом воздух, собираясь с мыслями. — Ты же верен мне?.. А не им?..

Вэй Усянь молчал. Тьма вокруг него колыхалась, но в мелких прорехах рассмотреть выражение его лица было невозможно. И он молчал. Он молчал, чтоб его мертвецы порвали!

— Вэй Усянь! — прикрикнул Цзян Чэн. Что за бред, это был простой вопрос с очевидным ответом. — Ты там заснул?! Я спрашиваю, в случае чего ты же будешь на моей стороне?

И снова Вэй Усянь не ответил. Цзян Чэна начало трясти. Пройдёт совсем немного времени, и сестра переедет в Ланьлин. Вэй Усянь же всегда должен был быть здесь, при Цзян Чэне, развлекая и помогая, раздражая и поддерживая. Да, конечно, Цзян Чэн согласился на брачный альянс, но он думал, что Лани почистят Вэй Усяню ауру и мозги, а потом как-нибудь постепенно забудут о нём, и он сможет вернуться. Или наоборот, они так его замучают, что он сам сбежит. Цзян Чэн бы ужасно злился и ругался за разорванный альянс, но, может быть, удалось бы это как-то уладить, в конце концов, не в характере Лань Сичэня что-то категорично разрывать. И как бы там ни было, при каких бы обстоятельствах Вэй Усянь ни вернулся в Пристань Лотоса, Цзян Чэн и в мыслях не допускал, что он может уже не считать себя адептом Цзян.

— Вэй Усянь!!! — заорал он так, что павильон подпрыгнул. — Ты забыл, кому ты обязан жизнью? Забыл все свои долги?!

— Я отдал все долги, — внезапно яростно выпалил Вэй Усянь.

— Это как же? — ощерился Цзян Чэн. — По-твоему, если ты свалил в богатый орден и там валяешь дурака и пререкаешься с руководством, это засчитывается? Ты даже печать свою долбаную сюда притащил и сбагрил мне и Лань Ванцзи уничтожать!

— Тебя никто не просил, — огрызнулся Вэй Усянь. — Никто тебя не просил уничтожать печать. Тем более никто тебя не просил отвлекать от меня Вэней. Они бы меня схватили, Вэнь Нин бы меня выпустил, всего и делов. Я бы обошёлся без твоей драмы!

Цзян Чэн едва не задохнулся.

— Драмы?! Они выжгли моё ядро! Думаешь, ты бы сейчас так хорошо устроился, если бы был тогда на моём месте?! Да на что ты годился бы без ядра?!

Дверь шарахнула о косяк, и Цзян Чэн заметил наконец вошедшего Лань Ванцзи. Он выглядел, как взбешённый белый тигр.

— Поори ещё, — процедил Вэй Усянь. — А то не все в курсе. Лань Чжань, мы возвращаемся.

— Тебе нужно отдохнуть, — начал Лань Ванцзи.

— Дома отдохну, — отрезал Вэй Усянь.

Дома. Паршивец, пристань Лотоса ему теперь не дома!

— Проваливай!!! — заорал Цзян Чэн не своим голосом. — И не вздумай больше здесь появляться!!!

Вэй Усянь молча вышел, опираясь на подставленную руку Лань Ванцзи, который напоследок с ненавистью зыркнул на Цзян Чэна. Тот постоял немного, пытаясь осмыслить, что только что произошло, потом кинулся следом, но — увидел только две фигурки, чёрную и белую, растворяющиеся в небе.

Chapter Text

Вэй Ин умудрился заснуть в полёте, но кончилось это плохо: на подлёте к Облачным Глубинам он вдруг проснулся и забился в руках Лань Ванцзи, выкрикивая что-то неразборчивое, и едва не уронил их обоих. Лань Ванцзи пришлось приземлиться и подождать, пока он успокоится, развеивая рукой струи тёмного дыма, окружающие Вэй Ина.

— Лань Чжань? — наконец позвал он, немного придя в себя. — Где мы?

— Почти дома, — ответил Лань Ванцзи. — Тебе стало нехорошо.

Вэй Ин скорчился, сидя на земле, и обхватил себя руками, как будто мёрз. Лань Ванцзи тут же обнял его, но от бушующей в меридианах Вэй Ина тёмной ци это вряд ли помогло.

— Я сыграю для тебя.

Вэй Ин мотнул головой.

— Не стоит, дракон только больше взбесится. Он ведь не какой-то низший дух, которого можно подчинить музыкой.

Музыкой можно было подчинять не только низших духов, но Лань Ванцзи был вынужден признать, что с драконом ему так не справиться. Передавать Вэй Ину свою ци он уже предлагал раньше, и знал, что толку от этого не будет: без ядра Вэй Ину будет негде её накапливать, а если вся ци достанется дракону, тот станет сильнее, но вряд ли избавится от энергии инь.

В их распоряжении оставался один верный способ: накачать Вэй Ина энергией ян. Правда, заниматься этим на холоде посреди леса, рядом с топчущимися поблизости младшими, совсем не хотелось. Тем не менее, Лань Ванцзи не мог не предложить. Младших можно было отправить вперёд, от холода он Вэй Ина оградит, а вопросом чистоты он был готов пренебречь, если речь шла о том, чтобы Вэй Ин перестал мучиться. Не доверяя словам, он на пробу провёл рукой по груди Вэй Ина, немного заведя пальцы под воротник.

— Э-м-м, Лань Чжань, — неуверенно заговорил Вэй Ин. — Я не… То есть… Я не один. Он же там, во мне. Я не готов делить тебя с ним.

Лань Ванцзи резко вдохнул. Об этом он не подумал. Дракон, вселившийся в Вэй Ина, представлялся ему угрозой и проблемой, но никак не разумным существом, участником ситуации. Делить Вэй Ина с какой-то тварью он тоже не желал.

Однако, как же очистить ауру Вэй Ина ото всей этой тьмы?

Вэй Ин и сам, похоже, думал о том же.

— Лань Чжань. Холодный источник. Единственное, что поможет.

Лань Ванцзи нахмурился. В прошлый раз Вэй Ин наотрез отказался лезть в холодный источник, справедливо предполагая, что без золотого ядра просто обморозится там. Но если других вариантов нет…

— Я тебя согрею, — решил Лань Ванцзи и поднялся, помогая Вэй Ину встать. Он махнул рукой молодёжи, чтобы следовали за ними, и снова встал на меч.

Едва оказавшись в Облачных Глубинах, он не стал спешиваться, а прямо полетел к источнику. Вэй Ина била крупная дрожь, и он начал покашливать, так что Лань Ванцзи не собирался откладывать целительную процедуру.

Сбросив большую часть одежды с себя и распеленав Вэй Ина, Лань Ванцзи заставил его встать ногами себе на ступни, после чего крепко ухватил его за плечи и позволил своей ци течь через всё тело Вэй Ина и заново проникать по кругу в его собственное. Через пару минут Вэй Ин перестал трястись и блаженно застонал.

— Не прекращай.

— Мгм, — пообещал Лань Ванцзи и аккуратно боком шагнул в воду, стараясь не спихнуть ноги Вэй Ина со своих. Постепенно, медленно пробираясь вперёд, он опустился почти по плечи. В воде Вэй Ин вцепился в него мёртвой хваткой, как будто ему свело пальцы. Лань Ванцзи притянул его ближе, так что они прижались друг к дружке по всей длине тела. Подумав, Лань Ванцзи распустил завязки на их нижних одеждах и завязал за спиной друг у друга, чтобы между ними не было никаких преград, а одежда помогала притянуть Вэй Ина поближе. Так он смог прокачивать свою ци сквозь Вэй Ина на большей площади.

Вэй Ин разомлел и приник к нему, пристроив голову ему на плечо.

— Что бы я без тебя делал, Лань Чжань? — пробормотал он.

Лань Ванцзи не хотелось об этом задумываться, но сам вопрос подогрел его тихую гордость. Он каждый день изо всех сил старался быть для Вэй Ина хорошим мужем, и радовался, когда ему это удавалось.

— Ого, — сказал Вэй Ин. — Смотри на воду.

Лань Ванцзи посмотрел. И было на что: выходящая из Вэй Ина тёмная ци бурлила в холодной воде, заставляя её пузыриться, как будто она кипела. Но наружу чёрные пузыри не вылетали, растворяясь в целительной воде источника.

— Лань Чжа-ань, — Вэй Ин повернул голову и уткнул ледяной нос ему в шею. — Ты сердишься на меня? За то, что я так вляпался?

— Я не могу сердиться на Вэй Ина, — тут же ответил Лань Чжань. Его на секунду прошило гневом от мысли, что Вэй Ин ожидал такой реакции на свои беды. Наверняка заслуга Цзян Ваньиня. — Ты уберёг меня от большого греха.

— Я мог бы уберечь тебя и не вляпаться сам, — тихо предположил Вэй Ин, и Лань Ванцзи захотелось утопить Цзян Ваньиня в холодном источнике. Хотя, в принципе, любой другой водоём тоже сойдёт, лучше даже погрязнее.

— Я счастлив, что ты жив, — твёрдо сказал Лань Ванцзи. — И что мы нашли способ, как тебе помочь.

Вэй Ин прерывисто вдохнул и завозил лицом по шее Лань Ванцзи, как будто пытаясь закопаться глубже. Лань Ванцзи сжал зубы: плохое самочувствие Вэй Ина никак не препятствовало образованию энергии ян, а вот такая близость очень даже способствовала. Но он не хотел оттолкнуть его в момент слабости.

— Так странно, — прошептал Вэй Ин ему в кожу, посылая мурашки по всему телу. — Когда я собирался сюда, я думал, что навсегда ухожу из дома во вражеский стан и никогда больше не узнаю спокойствия. А теперь я здесь — дома, а Пристань Лотоса — как вражеский стан.

Лань Ванцзи подумал и решил всё-таки подтолкнуть Вэй Ина к собственной интерпретации:

— Там многое изменилось там с тех пор, как ты переехал?

Вэй Ин долго молчал, наверняка стараясь припомнить хоть какие-то перемены, но в итоге сдался, сразу отяжелев всем телом.

— Почти ничего. Павлин там пасётся, но… Цзян Чэн и раньше подумывал позволить ему возобновить помолвку.

— За что ты его так не любишь? — решил Лань Ванцзи задать давно интересующий его вопрос. Цзинь Цзысюань, конечно, был довольно напыщенным и невоспитанным, но не то чтобы совсем безнадёжно аморальным человеком, а Вэй Ин обычно давал людям не один шанс.

— Да ты бы слышал, как он обращался с моей шицзе! — тут же вскипел Вэй Ин, и даже отпрянул немного, чтобы предъявить Лань Ванцзи своё возмущённое лицо. — Ты наверняка и слышал, хоть раз-то точно! Ему повезло заполучить любовь лучшей женщины в мире, а он ещё нос воротил! Теперь вот приполз на брюхе, а я считаю, надо было ему дать от ворот поворот! Но шицзе… — он вздохнул и снова уронил голову Лань Ванцзи на плечо. — Она с детства от него глаз отвести не могла. Не понимаю, как можно любить кого-то, кто об тебя ноги вытирает? Просто потому что красивый… Мало ли красивых! Разве этого достаточно, чтобы кого-то полюбить?

— А чего, по мнению Вэй Ина, достаточно? — не удержался Лань Ванцзи.  И тут же обругал себя, когда Вэй Ин весь напрягся, как будто ему внезапно стало неловко от их близости.

— Не знаю, — еле слышно выдавил он. — Может быть, если заслужить, я пойму.

Лань Ванцзи вздрогнул. Вэй Ин не любил его. Всё время, что они женаты, Лань Ванцзи слышал слова вины и благодарности, но никогда не любви. И вот теперь Вэй Ин наконец чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы сказать это открыто: Лань Ванцзи был для него недостаточно хорош.

Это можно было принять. Просто принять и жить так дальше. У Лань Ванцзи и не было никогда иллюзий на свой счёт: он никому не нравился из тех, кто знал его лично, кроме родных брата и дяди, впрочем, последний ещё под вопросом. Вроде бы родной матери он нравился, но к шести годам он ещё не успел сформировать все отпугивающие черты своей личности. То, что Вэй Ин вообще терпел его, а тем более искал его общества — это уже было больше, чем он когда-либо мог мечтать.

Но каково было Вэй Ину в браке с нелюбимым мужем? Их занятия в постели Вэй Ина вроде бы устраивали, так что хотя бы в этом Лань Ванцзи показывал приемлемый уровень. Но теперь из-за дракона неизвестно сколько пройдёт времени, пока Вэй Ин сможет снова позволить себя ублажать. Это могло продлиться годы. Не мог ли Лань Ванцзи добиться сходного успеха в каких-то других аспектах брака? Не мог ли он стать лучше, чтобы Вэй Ину было с ним приятнее? Лань Ванцзи понимал, что плохо способен подстраивать своё поведение под ситуацию. Но ради Вэй Ина он был готов попробовать.

— Как мне измениться, чтобы заслужить любовь Вэй Ина? — спросил он и тут же внутренне сморщился от того, как нагло это прозвучало. Как будто любовь можно было гарантировать…

Вэй Ин отпрянул и воззрился на него в изумлении. Лань Ванцзи хотел провалиться сквозь землю от своего косноязычия. Наверняка в первую очередь Вэй Ин хотел бы, чтобы Лань Ванцзи научился нормально выражать свои мысли. Может быть, в библиотеке есть какие-нибудь пособия по риторике или как это правильно называется…

— О чём ты? — спросил Вэй Ин. — Тебе не нужно ничего заслуживать, я тебя люблю как ты есть. С чего ты вообще… О боги! — он залепил себе ладонью в лицо, брызнув на Лань Ванцзи водой. — Ты думал, я о тебе говорю, что ли? Лань Чжань, ты что! Я о себе! Это мне надо ещё работать над собой, чтобы стать достойным тебя!

Лань Ванцзи едва не онемел от такого поворота событий.

— Вэй Ин, — едва выдавил он, — но я уже тебя люблю…

Вэй Ин опустил взгляд и густо покраснел, тут же принявшись теребить каёмку Лань Чжанева нижнего одеяния.

— Я знаю, — сказал он тихо. — Но это как… одежда на вырост. Мне пока велико.

— Чушь, — выдохнул Лань Ванцзи, невольно повторяя интонацию из своих детских лет. — Вэй Ин самый лучший. Вэй Ин заслуживает всего лучшего на свете.

Вэй Ин спрятал лицо в ладонях и заскулил.

— Лань Чжа-ань, это слишком! Мне не надо всего, мне и тебя одного так много, что того и гляди сердце остановится от счастья! Пощади! Понимаешь, я думал, мне придётся воевать с тобой за каждую мелочь, а ты так свободно даёшь мне всё, о чём я даже не мечтал, я не успеваю перестроиться! Мой мешочек цянькунь переполнен и вот-вот порвётся по швам!

Лань Ванцзи бережно погладил его по голове, чувствуя непривычное напряжение в уголках губ.

— А если растягивать каждый день по чуть-чуть?

Вэй Ин фыркнул в ладони.

— Ага, сначала два пальца, потом три…

— Бесстыжий, — ласково произнёс Лань Ванцзи, снова притягивая Вэй Ина к себе. Тот не стал сопротивляться и умостил голову у него на плече, прижав ладони к его лопаткам.

Лань Ванцзи плыл в моменте счастья, с трудом веря тому, что услышал. Настолько, что решил удостовериться.

— Повтори для меня, — попросил он, внутренне вздыхая, что так и не смог научиться выражаться ясно. Однако Вэй Ин как-то понял.

— Я люблю тебя, — повторил он тепло. — Я хотел раньше сказать. После мятежа, тогда… но мне казалось, это так… нагло? Я хотел сначала хотя бы перестать создавать проблемы. А вместо этого вляпался ещё больше. Прости меня?

Лань Ванцзи глубоко вздохнул и решил, что что-нибудь о человеческой речи он всё-таки в библиотеке поищет. Может быть, есть какое-то объяснение, почему они говорят как будто на разных языках.

— Вэй Ин. Прощаю. Если обещаешь всегда быть наглым.

— О-о, это самое простое обещание в моей жизни! — засмеялся Вэй Ин.

— Да? — не поверил Лань Ванцзи и обхватил его лицо, чтобы приподнять и заглянуть в него. — Проверю. Вэй Ин смелый, умный, красивый и добрый.

— Лань Чжа-ань! — взвыл Вэй Ин, вырываясь и заливаясь краской. — Просил же по одному пальцу!

— Бесстыдник, — Лань Ванцзи спрятал улыбку в волосах мужа.

— Ой, Цзэу-цзюнь, не уходите! — внезапно крикнул Вэй Ин. — Это не то, что вы подумали!

Лань Ванцзи обернулся через плечо и заметил силуэт брата за деревьями. Последнее время родственников просто притягивало, как мух на огонь, туда, где они с Вэй Ином пытались говорить о чувствах. Но делать нечего — не гнать же брата, тем более, что он только что, должно быть, вернулся из Цинхэ. Лань Ванцзи осторожно переступил по каменистому дну, чтобы повернуться боком и не выкручивать шею.

— Брат. В источнике достаточно места.

Силуэт поколебался, но наконец стал спускаться. Уже на самом берегу брат снова притормозил, скептически осматривая завязки нижнего ханьфу Лань Ванцзи на спине у Вэй Ина.

— Я точно вам не помешаю? Стесняюсь напомнить, но источник — общественное место.

— Да мы ничего такого не делаем! — заверил Вэй Ин. — Лань Чжань меня просто греет.

— Хм, — сказал брат и всё-таки решился зайти в воду, но, оказавшись ближе, заметил подводные смерчи тёмной ци. — Что это?

Вэй Ин смутился, и Лань Ванцзи ответил за него.

— В Вэй Ина вселился одержимый дракон. Мы пытаемся его очистить.

Брат замер и уставился на них.

— Разве вы не собирались в Пристань Лотоса навестить семью Усяня?

Лань Ванцзи поджал губы.

— Семья Усяня никакая не семья. Брат слишком щедр с Цзян Ваньинем. Он не ценит того, что имеет.

— Лань Чжань, — негромко сказал Вэй Ин. Лань Ванцзи сначала почудилась укоризна, и он тут же повернулся к мужу, чтобы высказать всё, что думает о Цзян Ваньине во всех подробностях, но его встретил нежный и немного кокетливый взгляд.

— Что ты имеешь в виду, Ванцзи? — уточнил брат прежде чем Лань Ванцзи забыл о его присутствии и занялся Вэй Ином.

— Когда заключают брачный альянс, — начал Лань Ванцзи, отвернувшись от слишком соблазнительного лица своего мужа, — подразумевается, что член семьи, которого отдают замуж в другой орден, так же важен, как блага, получаемые взамен. Цзян Ваньинь отдал то, что ему не нужно.

— Это не так, — внезапно встрял Вэй Ин.

Лань Ванцзи снова обернулся к нему. Он знал, что Вэй Ин гораздо легче прощает плохое обращение с собой, чем он сам, но всему должен быть предел! Он уже собирался как следует высказаться на эту тему, но Вэй Ин заговорил первым.

— Дело не в том, что я ему не нужен. Наоборот, он хочет, чтобы я никого кроме него не замечал. Он ещё в детстве меня от тебя отваживал, боялся, что уведёшь, — добавил Вэй Ин с ухмылкой. У Лань Ванцзи вскипела кровь от гнева. — Он хочет, чтобы я был при нём постоянно, развлекал его и повышал его чувство собственной значимости, выполнял все его капризы, но так, чтобы он выглядел умнее и сильнее, чем я. Я раньше так и делал. Но после войны как-то не хватает терпения балансировать на этих качелях…

Повисла тишина. Вэй Ин задумался о чём-то своём, а Лань Ванцзи пытался совладать с желанием немедленно рвануть в Юньмэн и вызвать Цзян Ваньиня на поединок.

— Я читал одну сказку, — заговорил вдруг брат, продолжив погружаться в воду, — о человеке, которому явился могущественный дух из древней лампы. Дух был готов исполнить любые три желания, но жадность того человека не знала границ. Он потребовал себе императорский титул и горы золота, но не смог смириться с тем, что в Поднебесной останется кто-то могущественнее него, так что третьим желанием назвал, чтобы тот дух стал вечно ему подчиняться.

Брат замолчал, и Вэй Ин тревожно поторопил его:

— И что с ним стало?

— Ничего хорошего, — вздохнул брат и погрузился по шею с отрешённым видом.

Вэй Ин помрачнел, но тоже ничего не сказал.

— Ванцзи, так о каком драконе вы говорили? — вспомнил брат.

Вэй Ин принялся рассказывать, в том числе о своих подозрениях, что судьба дракона связана с бездонным омутом, закинутым на гору. Брат нахмурился.

— Я сегодня же отправлюсь проверить, на месте ли омут. Но я согласен с Ванцзи, с той горы не течёт никаких рек. Если омут действительно попал в реку, то только с чьей-то помощью.

Все трое задумались. Кто мог такое сделать? О том, что омут на горе, знали в Облачных Глубинах. Жители Цайи, конечно, что-то видели, но, не будучи заклинателями, не могли понять всех подробностей. Возможно, в Цайи в ту ночь находились какие-нибудь бродячие заклинатели или представители других орденов, но шанс этого был весьма невелик, да и они бы первые прибежали в Облачные Глубины рассказывать об увиденном.

Конечно, обитатели Облачных Глубин могли кому-то разболтать, похвастаться, что, мол, молодой господин вон что отмочил. Это было против правил, но за всеми же не уследишь… Однако кто из друзей или родственников гусуланьцев стал бы разрушать работу Вэй Ина? Если приговорённые к заключению старейшины что-то рассказали своим конвоирам из Цинхэ, те уж точно не стали бы пакостить. Оставался только…

— Ванцзи, а ты после омовения проверь старейшину Ван Тьен’юя, — сказал брат, придя к тому же выводу.

— Хм, — горячо согласился Лань Ванцзи.

Вместе с братом они посидели в воде ещё какое-то время, пока Вэй Ин не начал замерзать даже несмотря на курсирующую через него ци Лань Ванцзи. Тёмная энергия всё ещё не очистилась, так что было решено повторить процедуру завтра, а пока Лань Ванцзи помог не очень твёрдо стоящему на ногах Вэй Ину добраться до Цзинши и тут же принялся разводить огонь в печи. Вэй Ин почти сразу заснул, окутанный языками тьмы, как лисьими хвостами.

Однако спокойно отдохнуть им сегодня было не суждено. Как только огонь занялся, в дверь постучался дядя. Лань Ванцзи застыл на пороге, не очень-то желая позволять ему заметить состояние Вэй Ина, но тьма от того уже настолько расплылась по комнате, что её щупальца показались в дверном проёме. Пришлось объяснять всё ещё и дяде.

— Почему он не может очистить тьму силой своего золотого ядра? — спросил тот, едва уяснив ситуацию.

Лань Ванцзи молчал и думал, почему брат ничего такого не спросил. Такое решение напрашивалось для сильного заклинателя. Но ответить Лань Ванцзи не мог, а потому стоял молча, плотно сжав губы. Дядя внимательно его рассматривал.

— Ванцзи. Что-то случилось с его золотым ядром?

И снова Лань Ванцзи не мог ничего ответить.

— Дядя пришёл, чтобы меня допрашивать о моём муже или есть другие дела?

Дядя стоял обомлевший, таращась на лань Ванцзи неверящими глазами.

— Ванцзи… Как ты мог это допустить? Ты же его старший супруг! Как забавляться, так ты первый, а как опасность, так он на себя удар принимает?

Лань Ванцзи растерялся. Очевидно, дядя неправильно понял, но он же обещал Вэй Ину, что не выдаст его тайну. Впрочем, обвинения дяди всё равно попадали почти в цель. Пусть в то время они с Вэй Ином и не были женаты, но всё же Лань Ванцзи оплошал и допустил это…

— Дядюшка, Лань Чжань тут вовсе ни при чём, — раздался голос Вэй Ина, который, оказывается, вовсе не спал, а стоял за плечом у Лань Ванцзи. — Когда я лишился ядра, его и близко не было.

— Где же он был в таком случае? — фыркнул дядя.

Лань Ванцзи попытался прикинуть, когда это могло быть, но Вэй Ин опередил:

— В Облачных Глубинах, со сломанной ногой тащил на себе орден после пожара, пока вы были тяжело ранены, а Цзэу-цзюнь в бегах.

Лань Ванцзи обернулся, чтобы взглянуть на лицо Вэй Ина. Оно было холодно-спокойным. Сам Лань Ванцзи сгорал от досады. Значит, когда он оставил Вэй Ина на попечение Цзян Ваньиня после победы над Сюань У…

Вэй Ин положил руку ему на спину, и вокруг Лань Ванцзи тоже заплясали языки тёмного пламени.

— Лань Чжань, не переживай так. Даже если бы ты пошёл тогда с нами — чего Цзян Чэн бы никогда не допустил, — вряд ли ты бы смог что-то изменить.

— Так это… — дядя, казалось, потерял дар речи. Он даже отошёл на пару шагов и присел на край террасы, чтобы собраться с мыслями.

— Дядя, Вэй Ину нужен отдых, — не выдержал Лань Ванцзи. — Если срочных дел к нему сейчас нет, то…

— Я пришёл спросить, — неожиданно перебил дядя, — раз уж вы вернулись, когда Вэй Усянь собирается возобновить уроки с начальной группой, но без ядра… Хотя подождите, выходит, он их всё это время учил без ядра?

— Всё так, — сказал Вэй Ин и двинулся вперёд, но пошатнулся, так что Лань Ванцзи тут же подхватил его и усадил на край террасы рядом с дядюшкой. Тьма снова сгустилась вокруг него, так что становилось трудно различить его лицо. — Я же теории учил.

— А ночные охоты? — продолжил изумляться дядя, с опаской рассматривая клубящуюся тьму. — Ты же водил младших!

— Только вместе с Лань Чжанем, — напомнил Вэй Ин. — Я могу охотиться и могу многое рассказать детям, но не всегда могу продемонстрировать то, о чём рассказываю, да и смотреть на мои методы им не стоит.

Дядя отчётливо скрипнул зубами.

— Сейчас ты выглядишь так, что дети разбегутся, если ты войдёшь в класс, — заметил он. — Я не могу тебя в таком виде к ним подпустить.

Вэй Ин понурился, а Лань Ванцзи снова вскинулся.

— Дядя, Вэй Ин плохо себя чувствует. Он в любом случае не сможет работать в ближайшее время.

— Вы пытаетесь как-нибудь решать эту проблему? — поинтересовался дядя.

— Холодный источник помогает, — ответил Лань Ванцзи. — Но не быстро.

Дядя мрачно кивнул каким-то своим мыслям.

— Дракон, значит. Речной бог. Час от часу не легче.

С этими словами он встал и, коротко попрощавшись, удалился по направлению к Ханьши.

Вэй Ин сидел, понурившись, и Лань Ванцзи не знал, как его подбодрить. Из-за дракона он теперь потерял свою начальную группу. Даже если им удастся очистить его ауру за пару месяцев, к тому времени у детей уже точно будет постоянный учитель.

— Ты собирался проведать старейшину Вана, — напомнил Вэй Ин бесцветным голосом.

— Да, как только Вэй Ин будет в тепле.

Вэй Ин поднял руки, намекая, чтобы Лань Ванцзи помог ему встать. Тот потянул его за руки, но вместо того, чтобы позволить идти самостоятельно, подхватил под бёдра и уложил корпусом себе на грудь.

— Лань Чжань! Ты думал, я прошусь на ручки? — рассмеялся Вэй Ин ему в воротник.

— Хм, — ответил Лань Ванцзи и занёс его в дом. — Я пойду к старейшине и потом поговорю с братом. Постарайся поспать. Я попрошу приготовить тебе яновых блюд.

Вэй Усянь и правда заснул, но проспал не так долго, как хотелось бы. В идеале было бы проспать до тех пор, когда дракон из него каким-нибудь чудесным образом выветрится. Как этого добиться, Вэй Усянь пока не соображал. Между обвинениями Цзян Чэна и собственным паршивым самочувствием голова вообще не варила.

Сон вышел отрывистый и неспокойный, и проснувшись в третий раз, Вэй Усянь решил больше не пытаться, а подождать Лань Чжаня. Рядом с ним всегда спалось отлично.

Комната уже наполнилась тёмной ци, и Вэй Усянь шатко доковылял до двери, чтобы проветрить. Открывать ставни и выстужать всё печное тепло не хотелось. Уличную дверь он тоже решил немного приоткрыть, от неё спальня не так быстро остынет. Но за дверью его ждал сюрприз.

На террасе сидели все его ученики из начинающей группы. Сидели, похоже, давно: подтянув коленки к себе и прижавшись друг к дружке, они кутались в маленькие тёплые мантии и дышали на руки.

— Учитель Вэй! — воскликнул один, вскакивая с места.

Вэй Усянь в ужасе захлопнул дверь. Он не мог показаться детям в таком виде. Он и Лань Циженю-то не хотел показываться, но тот вздумал винить Лань Чжаня в каких-то глупостях.

— Учитель Вэй! — раздалось из-за двери. — Это мы! Не бойтесь!

Вэй Усянь подавил смешок.

— Я болею, — по возможности громко ответил он сквозь дверь. — Я не могу к вам выйти!

— Учитель Цижень сказал, что вы не заразный! — настаивал детский голосок.

— Это он вас прислал? — изумился Вэй Усянь.

— Нет! Мы сами! — загалдели дети. — У нас теперь опять учитель Гунь! Мы ничего не понимаем, Учитель Вэй, помогите!

У Вэй Усяня сжалось сердце. Конечно, ничего ужасного не случится, если дети сейчас не разберутся. Пройдёт время, они почитают сами, послушают старших братьев… Да и учителя им заменят когда-нибудь. Но что если они отчаются? Потеряют интерес к учёбе? Им будет трудно в Гусу Лань. Они уже отстают от сверстников, а будет только хуже…

Вэй Усянь осторожно приоткрыл дверь. Тёмная ци тут же рванулась наружу.

— Я очень страшно выгляжу, — предупредил он. Дети таращились на щёлку в двери с открытыми ртами. Он приоткрыл дверь ещё на ладонь.

— Ого, — сказал мальчик, стоящий ближе всего. — Что это вокруг вас?

— Энергия обиды, — объяснил Вэй Усянь. — Она вас не тронет, но меня за ней почти не видно.

— Учитель Вэй, как принцесса за занавеской! — хихикнул другой мальчишка.

— Ну и что, что не видно, — заметил третий. — Слышно, и ладно. У нас куча вопросов!

Вэй Усянь подумал, что Лань Цижень недооценил своих воспитанников, решив, что они разбегутся.

— Кстати, про энергию обиды нам позавчера объясняли, — заявил самый сообразительный из учеников. — Но я ничего не понял.

Вэй Усянь подумал, что Лань Цижень с ним сделает, если узнает, что он читал лекции об энергии обиды. Но где эти дети найдут более наглядное пособие?..

Он вздохнул и открыл дверь полностью.

— Заходите, не мёрзните. И учтите, что надолго меня не хватит, я и так чуть живой.

— Мы ненадолго! — пообещали дети и резво набились в аскетичную Лань Чжаневу гостиную. — Ого, у вас тут красиво!

Вэй Усянь плюхнулся на подушку и напряг свою усталую голову, чтобы нарисовать талисман, который хотя бы разгонял клубы тьмы от его лица.

— Ну что, какие у вас там вопросы?

Chapter Text

Дети Вэй Усяню дались тяжело. Вопросы у них, конечно, были по теории, но Вэй Усянь очень плохо умел отделять её от практики. Надо же было показывать примеры, рисовать талисманы… А у него не только ни капли лишней янской ци, так ещё и руки дрожат так, что кисть выпадает. Попытки с пятой он сдался и стал всё-таки объяснять словами, приводя примеры из известных историй, но это требовало очень много умственных сил.

Однако он был благодарен за их внимание. Не только потому, что это льстило его самолюбию, но и потому, что, оставшись один, он бы закопался в одеяла и хандрил, обуреваемый энергией обиды. Конечно, не худшее, что ему пришлось пережить, но всё равно приятного мало. А тут, когда вопросы сыплются градом, на виду у деток особо нет возможности предаваться всяким унылым мыслям. Только успевай отвечать.

Поэтому когда Лань Чжань наконец вернулся с аппетитно пахнущей корзинкой, Вэй Усянь не позволил ему делать детям строгое внушение, мол, учитель болен, не утомляйте его.

— А что толку, Лань Чжань? — аргументировал он. — Я так и так бесполезен, ну устану, что в этом плохого? Хоть посплю. Янской ци не убудет, а иньской не прибудет от того, что я помелю языком пару часиков.

— Время ужина, — упирался Лань Чжань. — Потом отбой.

— Учитель Вэй снова ужинает дома? — спросил один из адептов, присматриваясь к корзинке. Она благоухала ароматом утки в имбирном соусе. Запах соблазнительный, но Вэй Усянь понял, что его подташнивает, особенно при мысли об утином жире. Он понимал, конечно, что Лань Чжань заказал для него блюда с наибольшим содержанием ян, а это в первую очередь всё жирное и нажористое, но вот именно сейчас он бы с большей охотой погрыз какой-нибудь водянистый фрукт… Возможно, это энергия обиды в нём сопротивлялась, не желая проигрывать и покидать его тело. Но глотать через силу он никогда не мог. А вот любопытные носы в корзинку так и лезли.

— Не идти же мне в таком виде в обеденный зал, — развёл руками Вэй Усянь. — Да и есть я совсем не хочу. Может, мне кто-нибудь поможет справиться с ужином?

— Ты переутомился, — тут же решил Лань Чжань. Дети же с энтузиазмом закивали.

Вэй Усянь подманил его пальцем и шёпотом объяснил про сопротивление тела, пока дети расковыривали корзинку. Лань Чжань выглядел всё так же недовольным, но вроде бы смирился.

В результате Вэй Усяню удалось погрызть миндаля и осилить полмиски риса, посыпанного крошкой из сушёной говядины с перцем, а утку дети растащили зубами, едва соблюдая приличия. Вэй Усянь подумал, что неплохо бы этих несчастных время от времени подкармливать мясом, а то смотреть жалко. От еды ему стало повеселее, вернулось немного сил, и он уже почти начал подумывать закончить отвечать на вопрос, на котором вернулся Лань Чжань, но муж категорически положил конец вечернему уроку.

— Продолжите завтра, — заявил он и встал у двери, готовый выпроводить всю компанию лично, но под просительным взглядом Вэй Усяня смягчился: — Я помогу с демонстрациями.

Вэй Усянь широко заулыбался. Это было всё ещё так странно, но в то же время так прекрасно, что Лань Чжань старался ему угодить. Не ради выгоды или в ожидании ответных уступок, а просто так, потому что ему хотелось радовать своего мужа. Несмотря на тёмный холод, пропитавший его тело, Вэй Усянь чувствовал тепло и щурился, как будто от яркого света, и сердце его наполнялось радостью. Даже тошнота немного отпустила, и он уговорил ещё пару щепоток говядины.

Когда дети наконец ушли заканчивать свой ужин в обеденном зале, пообещав не рассказывать, чем кормят Учителя Вэя, чтобы не провоцировать смуту, Лань Чжань сходил в свою спальню, не зажигая света, и вернулся с двумя сосудами вина, выразительно поставив их перед Вэй Усянем.

— Тоже много ян, — прокомментировал он. И, подумав, добавил: — Я не смотрел на схемы на стенах.

Вместо ответа Вэй Усянь притянул его поближе за воротник и расцеловал в щёки, пока уши не засветились красным.

— Ты лучший муж на свете, — убеждённо сказал он, следя, как краснота с ушей потихоньку переползает на шею. Лучший муж кусал губы и смотрел в пол. — Правда, Лань Чжань. Хоть мне и паршиво, и я устал, а всё равно сейчас чувствую себя лучше, чем… Чем вообще могу припомнить. Даже до войны, с ядром мне никогда не было так весело и спокойно.

— Вэй Ин, — Лань Чжань внезапно нахмурился. — Старейшина Ван Тьен’юй действительно спустил омут в реку.

Вэй Усянь замер и с содроганием припомнил огромную воронку. Он уже подозревал, был почти уверен, что тёмная ци в нём — именно омут, но теперь, получив подтверждение, внезапно напрягся. По сравнению с печатью омут даже не казался таким уж сильным. Он не так давил на сознание, не шептал под ухом. Если бы его было так же легко контролировать, как печать, то из него вышел бы неплохой источник энергии. К сожалению, неупокоенные души в омуте были каждая за себя, а не спрессованным единым сознанием, как в печати, и оттого управлять им было почти невозможно. Да и дракон со своей волей и самомнением сильно мешал.

Но самое главное — при мысли о том, чтобы сделать омут своим новым оружием, Вэй Усяня окатывала мучительная усталость. Он хотел в тепло, к Лань Чжаню, хотел плескаться в горячем источнике любви, хотел света детского внимания и уважения адептов Гусу Лань. Он изжил свою ненависть, исполнил месть. Он не хотел продолжать вариться в её мутном супе.

— Лань Чжань, — позвал он, снова притягивая мужа за лацканы и прижимаясь виском к его ключице. — Обними меня?

Лань Чжань так и сделал, и в кольце его рук Вэй Усянь изо всех сил постарался забыть о холоде и смерти, переполнявших его, и сосредоточиться на тепле и ровном биении сердца под щекой.

Ему показалось, что где-то в районе нижнего даньтяня дракон на мгновение встрепенулся, стряхнув брызги тьмы.

Следующее утро началось слишком рано: Лань Чжань встал в свои пять и предупредил, что за завтраком его не будет, потому что он отправится конвоировать старейшину в Цинхэ.

— Так он, получается, нарушил уединение и слазал на соседнюю гору? — проворчал Вэй Усянь, поражаясь, что гусуланьцы не выставили никакой охраны на этот случай.

— Своевольно нарушать принудительное уединение — неслыханно, — сказал Лань Чжань, как будто речь шла о чём-то столь же невероятном, как долететь на мече до солнца или месяц жить под водой, не дыша. Вэй Усянь вздохнул, провожая в последний путь очаровательную наивность своего мужа. Лань Чжань погладил его по плечу, не подозревая, о чём был этот вздох, и добавил: — Вернусь к полудню. Пойдём в источник.

Вэй Усянь поцеловал его руку на прощание и попытался снова заснуть, но, как обычно, толку из этого не вышло.

Завтрак для него готовили только в девять, и это только если предположить, что Лань Чжань снова приставил спецповара к работе, но раз вчера был ужин, значит, приставил. Лань Чжань не колебался и не разменивался на беспорядочные решения. Вэй Усянь не то чтобы сильно проголодался, но чем-то же надо было себя занять. у детей с утра были уроки медитации и тренировки…

В источник Вэй Усянь один пойти не мог, а без этого чёрное пламя вокруг него плясало чуть не до потолка. Если вообще куда-то идти, то только в безлюдные места. Со вздохом он прикинул, что в это время ночи относительно безлюдным местом была библиотека. В конце концов, гусуланьцы всё же не кидались туда, едва встав, а начинали утро с медитации и упражнений, переходя к интеллектуальным занятиям только после завтрака, который у них начинался в семь.

Облепившись талисманами, как поднятый покойник, и воровато оглядываясь, Вэй Усянь звериными тропами пробрался в библиотеку, никого не встретив. Талисманы немного сдерживали тьму, так что он не выглядел, как ходячая дымовая шашка, но чёрный дымок всё равно вился, как если поджечь сырой пень, — из щёлок.

Что он собственно собирался искать в библиотеке, он и сам не знал. Он вроде бы обещал Лань Чжаню подумать насчёт какого-нибудь нового способа заклинательства, но сейчас это было смехотворно. Тьма натурально переполняла его и не умещалась в теле, о каком другом способе он мог думать? К любому новому источнику энергии нужно было бы искать подход, подстраивать свои меридианы… А они сейчас задыхались в энергии обиды.

Без особых идей в голове, он принялся просматривать названия, время от времени вынимая и пролистывая какую-нибудь книгу. На четвёртой он понял, что подсознательно выискивает книги про драконов, и решил, что в этом есть некоторый смысл. Только надо не про любых вообще, а конкретно про речных, про рассерженных и про вселившихся в людей… К счастью, гусуланьская библиотека изобиловала подобными историями, и хранились они в общедоступной части. Вэй Усянь довольно быстро набрал аж два десятка книг разной древности и степени сохранности — что-то Лань Сичэнь уволок с собой до пожара, что-то было на руках или в подсобках и обгорело по краю, а что-то уже переписали по памяти или по сильно обгоревшему оригиналу.

Однако стоило Вэй Усяню устроиться за столиком, чтобы почитать, как дверь распахнулась и  в помещение ввалился Лань Цижень. Выглядел он несколько более встрёпанно, чем Вэй Усянь привык. Ворвавшись, он замер на пороге и уставился на Вэй Усяня, который слегка подвинул талисман на груди, чтобы лицо лучше виднелось сквозь сполохи тьмы.

— Это ты?! — вырвалось у Циженя. Он тут же обмяк и выдохнул, но лицо его только больше посуровело. — От тебя такая аура, что мне показалось, будто библиотека опять горит! Убирайся отсюда!

Вэй Усянь заозирался и понял, что в процессе поисков, должно быть, почесал затылок, и талисман с него отклеился, так что теперь вся тьма шарашила ровно вверх, как столб дыма.

— Ой, — сконфуженно произнёс он. — Простите, я не заметил… Но она не делает ничего плохого, просто выглядит так…

— Ты хочешь всех оставшихся старейшин довести до отклонения ци? — рыкнул дядюшка. — Сюда сейчас сбежится весь орден! Выметайся, я сказал!

— Можно я хоть пару книжек возьму? Скучно же дома валяться! — заныл Вэй Усянь, сам понимая, что не стоит пугать Ланей всего пару лет спустя после пожара.

— Бери быстро и пошёл вон! — рявкнул Лань Цижень, нависая над столом.

Вэй Усянь хотел ещё раз просмотреть, какие книги вытащил и какие из них заслуживают внимания в первую очередь, но не решился задерживаться на лишнее мгновение, схватил верхние пять — сколько мог унести в своём не очень здоровом состоянии — и дал дёру.

На полпути до Цзинши он уже выдохся, и даже пять книг стали оттягивать руки, но он всё-таки доплёлся до дома и чисто на силе воли не рухнул на террасе. Рухнул он на лежанку. Невероятным усилием свалил книги на прикроватную тумбочку, накрылся одеялом и полежал пару часов, глядя в потолок, потому что сил больше ни на что не было. Потом всё-таки осилил открыть книжку.

Истории о речных драконах были все примерно одинаковые. Кто-то дракона рассердил, а потом его долго задабривали всякими подношениями. Что именно подносили, обычно оставалось за кадром, если только это были не какие-то невероятные волшебные вещи с многовековой историей. Но таких у Вэй Усяня всё равно не было. А так — что ему поднесёшь? Вина? Так Вэй Усянь уже вчера поднёс два кувшина. Рис речному богу без надобности, рыба у него и своя есть… Золотишка разве только, но сил на то, чтобы стаскаться в город и обойти пару ювелирный лавок, у Вэй Усяня точно не было. Может, когда Лань Чжань вернётся…

Вэй Усянь постарался сосредоточиться на драконе и почувствовать, не надо ли ему чего. Вчера он не испытывал никаких внятных желаний кроме того, чтобы всех порвать, причём не просто поубивать, а так, чтобы помучились. Сегодня же… Нет, всех порвать дракон по-прежнему мечтал, стоило хоть чуть-чуть потревожить его покой, и круги ярости тут же расплывались по глади его ци. Но и чего-то другого он тоже хотел. Чего-то эфемерного, неконкретного, едва уловимого.

Вэй Усянь прислушивался очень долго, но так и не смог вычленить смысл желания дракона, а потом наконец принесли завтрак. И уже сев на стол и навострив палочки, Вэй Усянь чуть не согнулся лицом в тарелку от накатившей чужой тоски по Лань Чжаню.

— Э, друг, мы так не договаривались! — возмутился Вэй Усянь. — Он мой муж, а не твой!

Дракон не возражал, даже не призывал делиться. Зато подогнал Вэй Усяню такой голод, что тот смёл весь завтрак и остатки вчерашнего ужина, а потом вызвал слугу и попросил себе ещё порцию риса, пока не начал пить соус прямо из бутылки.

Наконец насытившись, дракон вроде бы угомонился и некоторое время не беспокоил Вэй Усяня своими странными порывами, но какой-то фончик неудовлетворённости всё равно присутствовал. Вэй Усянь почитал ещё и нарисовал несколько талисманов в помощь детской группе, и тут в дверь постучали.

Для Лань Чжаня было рано, да и он не стал бы стучать в собственную дверь, но Вэй Усянь всё равно подлетел к ней как на крыльях, аж сердце зашлось, и, похоже, не по своей воле. Дракон внутри только что не прыгал от нетерпения.

За дверью оказался Ло Лунвэй с десятком молодняка.

— Молодой господин, — приветствовал он, склонившись в почтительном поклоне и протягивая на вытянутых руках какой-то ларец. Дети тоже все согнулись, выставив вперёд сцепленные руки с мешочками и коробочками.

— Эм-м, привет… — растерялся Вэй Усянь.

— Молодой господин, мы пришли с подношениями для речного бога, — пояснил адепт Ло, выразительно приподнимая ларец. — Кто-нибудь уже соорудил храм?

— Э-э, нет, — вытаращился Вэй Усянь. — А надо было?

— Учитель Цижень прочитал в “Трактате о запятнанных божествах”, что надлежит поступить именно так.

Он обернулся и кивнул двоим из ребят, которые тащили на спине короба. В коробах оказался сборный храм из красных с золотом досок. Мальчики деловито принялись собирать его на террасе: витые ножки, днище, три стенки вокруг алтаря, проём, украшенный золочёными бирюзовыми драконами, как будто намотанными на колонны, и сверху крыша тоже с фигурками драконов на коньке. В собранном виде храм оказался чуть выше Вэй Усяня. В качестве последнего штриха Ло Лунвэй достал из-за пазухи мешочек, а из него бережно свёрнутую алую ленту, на которой золотом, впечатляющей каллиграфией, было выведено название храма, в котором Вэй Усянь опознал имя реки.

Прикрепив ленту над входом, адепт Ло поклонился и открыл ларец. В нём оказалась расписная статуэтка дракона — тонкая работа с прорисованными деталями, явно не второпях сделанная. Вэй Усянь видел такие на продаже в Цайи, но особо не присматривался. Установленная в сердце храма, она тут же стала обрастать чашечками с подношениями, лентами благопожелательных надписей и дымком из курильницы. Потянув носом, Вэй Усянь с удовольствием вдохнул аромат сандала, и дракон одобрил.

— Когда вы успели всё это подготовить?

— Учитель Цижень приказал ещё до завтрака, — пояснил Ло Лунвэй. — Едва прочёл трактат. Должно быть, он весьма озабочен состоянием Молодого Господина, что пошёл в библиотеку с самого утра.

Вэй Усянь хмыкнул. Книжку с таким названием он помнил — прихватил с полки, но оставил на столе, когда Лань Цижень его выгнал. Значит, дядюшка решил посмотреть, что там Вэй Усянь насобирал, и нашёл нужное. Что ж, может, и к лучшему, а то Вэй Усянь постеснялся бы сам требовать себе подношений.

Тем временем дети принялись выкладывать перед храмом цветы, фрукты, речной жемчуг, нефритовые заколки, а кто-то даже и золотые украшения. Дракон наливался довольством, явно считая, что так и надо, а вот Вэй Усянь недоумевал.

— Это тоже учитель Цижень расщедрился?

— Нет, Учитель Вэй, — замотали головами подростки. — Эти подношения от наших семей. Глава сегодня всех оповестил о произошедшем с вами несчастье, и мы все хотим помочь.

— Подождите… — Вэй Усянь почувствовал, что отчаянно не успевает за развитием событий, — то есть, ваши семьи из своего кармана мне золота надавали?

— Молодой Господин пользуется большим уважением, — не моргнув глазом пояснил Ло Лунвэй. — Он раскрыл заговор, защитил Главу и изменил к лучшему жизнь многих адептов. Мы благодарны.

С этими словами он водрузил на горку подношений серебряный гребень с перламутром и поклонился храму.

Дракон заворочался и зафырчал, так что Вэй Усянь нутром чувствовал его горячее дыхание. Кажется, даже он немного смутился от такой щедрости. Правда чего ему смущаться, Вэй Усянь не понял: если до сих пор можно было подумать, что адепты натащили даров, потому что опасались гнева речного бога или беспокоились за него, то теперь Ло Лунвэй ясно сказал — всё это ради Усяня. В голове такое не укладывалось, но дракона почему-то утихомирило.

Адепт Ло со своей малолетней бандой раскланялись, но Вэй Усянь не успел даже духа перевести, когда им на смену явился У Чичэн и привёл целый полк начинающих мечников. Оценив заваленный дарами храм на террасе, он поморщился и возвёл ещё один прямо в саду, в отнорке тропы. Там тоже скоро выросла горка фруктов и украшений.

К тому времени, как Лань Чжань вернулся из Цинхэ, прихватив из Цайи новую порцию яновых блюд, вся округа Цзинши была утыкана храмами, алеющими в пятнистом свете среди сосновых стволов. Вэй Усянь уже почти начал извиняться за устроенный вокруг дома бедлам, но Лань Чжань только удовлетворённо кивнул и кратко заметил:

— Иньской ци убыло.

Вэй Усяню всё это время было не до осмотра себя, он только успевал офонаревать с адептов Гусу, но теперь, оглядевшись, он понял, что и правда. Чёрный дымок едва сочился, да и мертвенного холода внутри почти не ощущалось.

— Похоже, методика действует, — нервно хихикнул он, входя в дом вслед за Лань Чжанем, и чуть не захлебнулся слюной от запаха острых шкварок. — Обед? Ох, Лань Чжань, если ты надеялся, что тут и на твою долю, то отложи себе сразу, а то я как начну есть, уже не остановлюсь!

— Ешь, — тут же сказал Лань Чжань, ставя перед ним открытую корзину.

— Ты мне слишком много позволяешь, — пробормотал Вэй Усянь, закапываясь в горшочки чуть не с головой. — Я же сяду на шею, потом не слезу…

Лань Чжань издал какой-то тихий звук, подозрительно похожий на смешок.

После обеда они снова пошли макаться в источник. Вэй Усянь, наполненный горячей острой едой, разомлел, и даже хтонический холод источника показался ему не таким ужасным, как прошлый раз. Впрочем, Лань Чжань, конечно, тут же принялся пропускать через него свою ци. Вэй Усянь задумался, когда это стало “конечно”. Когда Лань Чжань полностью и безоговорочно взял на себя заботу о нём? Когда помогал ему справиться с драконом? Или когда перестроил свой дом в преддверии свадьбы? Или когда-то ещё раньше? Задумываться об этом было страшновато, и Вэй Усянь решил сбросить хоть часть своих чувств, пока его не сшибло лавиной.

— Я скучал по тебе. Всё утро.

Лань Чжань ничего не ответил, только прижался щекой к его виску, щекоча дыханием ухо. Дракон, который притих было после подношений, внезапно взбурлил, как будто решил побегать по кругу, да только в бестелесной форме да в чужом теле у него не было такой возможности.

— Дракон тоже скучал, — выдавил Вэй Усянь, пытаясь глубоким дыханием унять странный чужеродный зуд внутри.

Лань Чжань издал вопросительный звук.

— Ты с ним знаком? — внезапно осенило Усяня. — Он же из ближайшей реки, ты, наверное, и раньше его встречал?

— Хм-м, — отрицательно зазвучал Лань Чжань. — Оставлял подношения. Самого не видел.

— А он тебя, похоже помнит, — Вэй Усянь сощурился от странного давления внутри. Рот наполнился солоновато-кислой слюной, и её пришлось сглатывать — не плевать же в источник! Дракон как будто лез вверх по пищеводу, хотя бестелесный он никак не мог локализоваться там. — Лань Чжань, мне кажется, он хочет…

Слова “встретиться с тобой прямо сейчас” Вэй Усянь произнести так и не смог, потому что в его голосовых связках застрял дракон. Вэй Усянь понял. Он не лез вверх. Он увеличивался во все стороны, распирая тело Вэй Усяня изнутри.

— Вэй Ин? — забеспокоился Лань Чжань. — Вэй Ин!

Но Вэй Усянь не мог ответить, он даже вдохнуть не мог. Его тело держалось из последних сил прежде чем порваться по швам. Он даже глянул вниз на свой живот, ожидая увидеть неестественное вздутие, но нет, снаружи ничто не выдавало проделок дракона. Змей накачивал не само тело, а меридианы и даньтяни, и Вэй Усянь не мог только понять, почему у него изо всех акупунктурных точек ещё не шарашила драконья ци.

— Вэй Ин! — снова выкрикнул Лань Чжань, перехватил его одной рукой, а другой дотянулся до Бичэня в ножнах, лежащего на камнях. Схватил за ножны и занёс куда-то вверх. Вэй Усянь уже перестал понимать смысл его действий, готовясь отрубиться от нехватки воздуха, но тут гардой Бичэня прилетело ему точно по макушке.

Он взвыл от боли, но в тот же момент почувствовал, как переполнявшая его драконья ци хлынула столбом в небо, освобождая его. Это длилось вечность. Кажется, Вэй Усянь подвывал или плакал, когда наконец смог дышать. Судя по количеству энергии, которая прокачивалась через его тело, дракон увлёк за собой ещё и половину ци из источника.

Голова Вэй Усяня откинулась назад, болтаясь, как бусина на ниточке, и он не наглотался воды только потому, что Лань Чжань поддерживал его между лопаток. Зато в небе Вэй Усянь увидел клубы водяного пара, постепенно густеющие и принимающие форму длинного гибкого тела. Спустя ещё несколько фэней фигура стала обретать красивый переливчато-бирюзовый цвет, на котором белым серебром горели гребень, грива и бородка.

Тёмный заклинатель, — прогремело над водой, но, кажется, только в голове у Вэй Усяня, — Спасибо за то, что очистил меня! Ведомый тьмой обиды, я принял тебя за врага: ты владел страшным оружием и совершенствовал управление иньской ци. Я решил, что ты обманом проник на гору Гусу Лань и втёрся в доверие к молодому господину.

Вэй Усянь чуть не подавился возмущением, но дракон серебристо рассмеялся и продолжил:

Но теперь я вижу, что тебя здесь уважают по заслугам, а твои чувства к молодому господину искренни! Ты очистил меня огнём своего сердца, и я не останусь в долгу! Подношения придали мне силы, но я знаю, что их принесли ради тебя, а значит, с меня причитается. Я предлагаю сделку.

— Сделку? — выдавил Вэй Усянь, привлекая внимание мужа, который тоже рассматривал дракона.

Изо всех храмов оставь один, жги в нём благовония и не забывай подливать вино. Охраняй мою реку от тёмных тварей и береги жителей этой горы!

Голос дракона стал отдаляться, да и облик его подтаял, и Вэй Усянь запаниковал:

— А взамен-то что?!

Скоро поймёшь!

Последнее слово рассыпалось шелестом листьев на воде и журчанием маленького переката.

— Э! — заорал Вэй Усянь — Я ещё ни на что не согласился! Вообще, наставил тут условий, хотя сам признал, что виноват! Вернись, мы не договорили!

— Вэй Ин, — голос Лань Чжаня заставил его опомниться и перестать лезть из воды по мужу, как по деревцу. — Не кричи. Дракон сдержит обещание.

— Какое обещание-то? — фыркнул Вэй Усянь, плюхаясь обратно в ледяной источник.

Лань Чжань смотрел на него как-то странно, как будто с надеждой и страхом спугнуть что-то очень важное. Вэй Усянь не сразу заметил его пальцы на своём пульсе.

— Вэй Ин, — хрипло произнёс Лань Чжань и сглотнул.

Вэй Усянь и сам прислушался к себе. Цунами из драконьей ци прошло сквозь него и выветрилось, и его меридианы были всё так же пусты. Но там, где ещё утром чутко дремала тьма, сейчас колыхался крохотный язычок светлого пламени. Вэй Усянь знал это чувство. Один раз такое уже селилось у него внутри. Ему тогда было десять лет, и хотя он совершенствовался всего год в отличие от других адептов Цзян, однажды утром он проснулся и почувствовал такую же маленькую жемчужину тепла, а позже, на уроке дядя Цзян улыбнулся ему с гордостью и сказал, что это начатки его золотого ядра.

— Лань Чжань, — ахнул он, хватая руку мужа и прижимая к своему даньтяню. — Ты чувствуешь?

— Да, — Лань Чжань, кажется, и сам задыхался. — Вэй Ин. Пока ядро не сформируется, тебе нельзя использовать Путь Тьмы. Тьма задавит сполох.

Chapter Text

Вэй Усянь отчаянно скучал.

Конечно, его муж делал всё возможное, чтобы его развлечь, но развлечение в исполнении Лань Чжаня всегда неумолимо стремилось к двойному совершенствованию. Это, конечно, сильно помогало с новым ядром: оно росло крепче и лучше структурированным по сравнению с тем, что Вэй Усянь отдал Цзян Чэну. Только теперь он понимал, насколько зыбким и неустойчивым было его первое ядро. Всё равно что шалашик из веток, связанных лозой, против дворца, сложенного из ровных стандартных брусьев, подогнанных друг к другу так, что волосок не пропихнуть в щёлку.

Однако хоть качество его совершенствования и повысилось, скорость развития по-прежнему испытывала его терпение. Лань Чжань строго ограничивал часы его тренировок, чтобы не спровоцировать отклонение ци слишком резвым броском вперёд, и Вэй Усянь был вынужден растить своё ядро, как в детстве — целый год.

Бесконечно долгий год, в течение которого он не мог даже ходить на ночные охоты — что бы он там делал без ядра и без возможности использовать тёмную ци? Даже от одного взгляда в сторону бумаги для талисманов Лань Чжань принимал боевую стойку и только что рычать не начинал: опасался, как бы Вэй Усянь не забыл и по растяпству не впустил в себя какого-нибудь мстительного духа.

Конечно, кувыркаться в постели можно было и не только с целью двойного совершенствования, но выносливость Вэй Усяня всё же была не бесконечной, о чём хмурый покрасневший Лань Чжань регулярно вспоминал, готовя Вэй Усяню целебные ванны и вымазывая ему интересные места успокаивающими кожу зельями. Да и у Лань Чжаня всё же были обязанности по ордену.

Сам Вэй Усянь, как только окреп после одержимости, снова взялся за свои собеседования, но неохваченного народа в ордене осталось не так много. В итоге он выгнал всего человек десять, а из остальных слепил вполне функциональную структуру, которая требовала минимального контроля с его стороны. Раз в месяц он случайным образом выбирал группу адептов и волок их предаваться гастрономическому греху в Цайи, чтобы они перезнакомились друг с другом и лучше понимали, кто чем занимается. Лань Чжань поджимал губы, волновался, но терпел, только настаивал, чтобы в каждой группе был хоть один верный и компетентный воин на случай если Вэй Усяню понадобится защита.

К дракону они с Лань Чжанем наведывались вместе. Подношения подношениями, а пройтись вдоль реки и выразить своё почтение никто не отменял. Первые пару раз дракон только сверкал чешуёй из толщи воды, но потом, поняв, что от него никто ничего не хочет, стал высовывать голову, а потом и встревать в разговор. Ну как встревать, говорил-то он в голове у Вэй Усяня, но тот при необходимости с Лань Чжанем делился мудростью. Выяснилось, например, что дракон был не чужд плотских наслаждений и очень любил баоцзы с пастой из красных бобов. Лань Чжань стал покупать их во время таких прогулок в промышленных количествах и тёплыми, под талисманом, приносить к заводи, где они чаще всего встречали дракона.

Чем это так вкусно пахнет? — прозвучало в голове у Вэй Усяня.

— Пирожками твоими любимыми, — усмехнулся тот. — Вылезай давай, а то в воде они размокнут, и будет невкусно.

По поверхности реки пробежала рябь, в тёмной воде замаячила светлая тень и вскоре косматая голове дракона взорвала воду у самого берега, возвысившись на длинной шее, как огромная гагара.

— Лови! — крикнул Вэй Усянь, замахиваясь пирожком.

Дракон клацнул челюстями, ловя лакомство.

Я тебе не вчера вылупился, чтобы в такие игры играть!

— А как же тебя угостить? Если с руки дам, ты ж мне руку откусишь!

И кинул следующий. Дракон ещё поворчал, но переловил все пирожки, взбурлив реку хвостом в пылу игры.

— Ну вот, не такой ты старый, как притворяешься, — усмехнулся Вэй Усянь, садясь на берег перед драконьей головой. — Как тут житьё-бытьё? Гули не докучают?

Мне-то нет, а так вообще плещутся... Небось там, ниже по течению, в озере кому и докучают. Тут-то никто не живёт. Что твои друзья-заклинатели, не хотят их поубавить?

— Лань Чжань, надо отправить мелкоту ловить гулей в реке, — сказал Вэй Усянь мужу, который всё это время стоял с благонравным видом, заложив руку за спину, хотя Вэй Усянь знал, что он волнуется, как бы дракон чего не отчудил.

— Младших? — уточнил Лань Чжань. — На гулей обычно охотятся старшие.

Вэй Усянь вытаращился.

— В Юньмэне мы с ними разбирались между обедом и тренировкой, вообще без старших. Даже не у всех уже ядро было, кто участвовал.

Лань Чжань сверкнул глазами.

— Вэй Ин не будет рисковать.

Тот закатил глаза.

— Да я не к тому! Но это же просто! Ладно, пошлём Ло Лунвэя, уж он точно со своими мелкими справится.

С этими словами он достал из корзинки два сосуда вина и показал один дракону.

— Хочешь?

Дракон хотел, только вот заливать вино ему в пасть оказалось не так просто. Сам он с этим справлялся с переменным успехом, потому что короткие передние лапки до морды не дотягивались, так что приходилось ставить сосуд на крутой берег и наклонять зубами за горлышко. Но Вэй Усянь наконец приладился. Конечно, одного сосуда ему было мало, но адепты Гусу Лань не скупились на подношения, так что дракон вскоре притащил связку бутылей из своих запасов. А на хмельную голову и разговор шёл повеселее, хотя Вэй Усяню и приходилось переводить для Лань Чжаня, ведь тот не мог слышать дракона.

Я думал, там на горе монастырь какой-то, — признался дракон, оглядывая Лань Чжаня. — Такие чопорные всегда и мяса не едят. Муженька твоего мелким ещё помню, они с братом мне приносили цветы и фрукты в сезон, как барышне.

Вэй Усянь хохотал и расспрашивал про маленького Лань Чжаня, а тот краснел и ворчал, поскольку не зал, что дракон рассказывает. Но в следующий раз снова сопровождал Вэй Усяня, когда тот решал сходить к реке, хоть это случалось и нечасто: свободного времени у Вэй Усяня теперь оставалось не так много.

Когда Лань Цижень услышал, что Вэй Усянь не только избавился от одержимого дракона, но и начал развивать новое ядро, на радостях он полностью повесил на него детскую группу, которая из-за всех этих событий окончательно отстала от графика. Детишки были счастливы, тем более, что, сказываясь больным, Вэй Усянь стал вести некоторые уроки прямо в передней комнате Цзинши, и мальчишкам время от времени перепадало лакомств с его стола. Вэй Усянь никогда раньше не видел насколько мотивированных учеников.

Впрочем, с преподаванием всё равно были проблемы. Если раньше он мог запросто прилепить неупокоенный дух к какой-нибудь бумажке, чтобы заставить её двигаться по команде и тем самым оживлять урок, теперь этот путь был ему заказан. Кое-какие бытовые талисманы он мог активировать и тем небольшим количеством светлой ци, которое производило его недоядро, но Вэй Усянь вскоре обнаружил, что классические заклинательские методы чересчур прямолинейны, грубы и неуклюжи для работы с мелкими изменениями. Светлой ци легко было сжечь лист бумаги, но не заставить его свернуться в трубочку. Вэй Усянь же за годы тёмного заклинательства привык к детальному контролю над своим окружением, да и стоило ему задумать какой-нибудь новый наглядный материал, как его мысли устремлялись в привычное русло.

Вот и сейчас Вэй Усянь скучал, засыпая над очередной книжкой, описывающей заклинательские приёмы, доступные слабому заклинателю. К сожалению, все авторы подобных трудов свято верили, что приёмы, задействующие мало ци, нужны только для того, чтобы сымитировать приёмы, задействующие много ци и обладающие большим разрушительным эффектом. Вэй Усянь вздохнул.

— Вэй Ин? — тут же встрепенулся Лань Чжань, проверяющий отчёты о последних охотах.

— Да вот, сам посуди, какая ирония, — пожаловался Вэй Усянь. — Такое впечатление, что всё, что можно делать при помощи светлой ци — это уничтожать. Ну разве что кроме лечения. А что-то созидательное получается только с тёмной ци. Как так-то?

Лань Чжань отложил свои бумаги и подсел к Вэй Усяню, который расположился на одеяле у печки.

— Что Вэй Ин хочет сделать?

— Да мне надо, — снова вздохнул Вэй Усянь, — рассказать детям историю взлёта и падения орденов, но там же всех зовут одинаково, а ещё титулы, посмертные имена, вот это всё... Они запутаются — к астрологу не ходи. Ну я нарисовал портреты всех значимых деятелей, — он кивнул на стопку измалёванных листов. Кого-то удалось срисовать с миниатюр в книгах, но по большей части он дал волю воображению, изобразив исторических персонажей хара́ктерными и придав им черты благородные и комические в соответствии с их ролью в истории. — И хотел, чтобы они в воздухе висели и перемещались по команде. Ну, сам понимаешь, то южный альянс, то стычка, э-э, я хотел сказать, экстренное совещание по урегулированию конфликта. Но со светлой ци... Если только я когда-нибудь стану просто мегамогущественным и смогу отрастить дюжину невидимых рук, тогда получится, а больше я не представляю как. А уж о том, чтобы картинки ртом шевелили, и мечтать не приходится...

Лань Чжань поднял с пола и перебрал покоробившиеся от чернил листы с портретами. Он изучал их так внимательно, что Вэй Усяню даже стало неловко за то, как небрежно он их нарисовал. Ему нужно было просто сделать их запоминающимися, но Лань Чжань рассматривал каждый, как произведение искусства.

— Что нужно делать?

Вэй Усянь моргнул и уставился на мужа.

— Что делать?

— Какой талисман ты хотел применить? — уточнил Лань Чжань.

— А, — встрепенулся Вэй Усянь и придвинул к себе чистый лист, ухватившись за кисть. — Так, я думал, сделать вот так, потом тут такое...

Дорисовать ему не дали: Лань Чжань отобрал кисть и развернул бумагу к себе.

— Вэй Ину нельзя. Диктуй.

— Эм-м, — Вэй Усянь задумался. Половину символов, которые он использовал, он придумал сам или по крайней мере приспособил под свои нужды и понятия не имел, как их назвать. — Ну сначала как стол, который ветер... Да, этот, только его надо сверху пересечь, как будто рисуешь палку от земли... Не, коротковата, прям длинную надо, как в пользе... Да, так. Потом бумага, только в ней шёлк надо зачеркнуть.

— Зачеркнуть? — нахмурился Лань Чжань, с идеальной грацией выписывая иероглиф.

— Ну там шёлк для смысла, а справа господин — для произношения, но мне-то нужен только господин, который на портрете, а сама бумажка-то зачем? Зачёркивай.

Лань Чжань поднял на него странный взгляд.

— Это так работает?

Вэй Усянь пожал плечами.

— Обычно работает. Но если нет, я подбираю другие элементы. Метод проб и ошибок — моё всё!

Лань Чжань хмыкнул и продолжил рисовать значки по описанию. Когда талисман был закончен, Вэй Усянь даже полюбовался: так красиво исполненного тёмного талисмана он ещё никогда не видел. Только что с ним делать теперь? Пользоваться тёмной ци ему по-прежнему нельзя.

— Что дальше? — эхом отозвался на его мысли Лань Чжань.

— Дальше нужен тёмный заклинатель, — вздохнул Вэй Усянь.

— Что бы он сделал?

— Ну, для начала он бы выловил за пределами Облачных Глубин какого-нибудь духа... Э, Лань Чжань, ты куда? Мне же нельзя...

Лань Чжань встал и, не выпуская из руки талисман, подал Вэй Усяню тёплую накидку.

— Тебе нельзя. Мне можно.

Вэй Усянь застыл, чуть не выронив глаза.

— Ты же не собираешься заклинать Тёмным путём?!

Лань Чжань мотнул головой, что в его арсенале выразительных средств заменяло пожимание плечами.

— Вэй Ин говорил, это безопасно.

— Ну... д-да-а, — выдавил Вэй Усянь, начиная подозревать, что спит. — Если знать, что делаешь, то конечно...

— Вэй Ин меня научит.

Это даже не было вопросом.

Не слушая более возражений, Лань Чжань выволок его из дома на зимний горный воздух и дотащил пешком до местечка на заднем склоне, где после войны так и не восстановили стену, а защитный барьер истончился под действием текучего сквозь него ручейка. Именно здесь, как Вэй Усянь недавно узнал, Лань Чжань проходил, когда проносил запретный алкоголь. Впрочем, теперь, когда вино требовалось для подношений дракону, в правила пришлось внести исключение, и Лань Чжань мог носить бутылки связками прямо через главный вход, в том числе и на долю Вэй Усяня.

— Как ловить? — спросил Лань Чжань, остановившись сразу снаружи от барьера.

Вэй Усянь посмотрел на его упрямое лицо и фыркнул.

— Если твой дядя об этом узнает, он подвесит меня за потроха.

Лань Чжань одарил его осуждающим взглядом.

— Это полезная техника. Расширяет возможности.

— Это ещё и неуважение к мёртвым, — напомнил Вэй Усянь, продолжая дивиться непреклонности своего мужа. Лань Чжань был весь в этом — если уж принимал какой-то принцип, то следовал ему до конца, что бы там ни было.

— Классические техники тоже не уважают мёртвых, — сказал Лань Чжань. — Не исполняют их последнюю волю. Мы отправляем их по пути, на который они не хотят вступать, чтобы нам было удобнее. Это не уважение.

— А использовать их как наглядный материал для обучения детей — лучше, что ли? — скривился Вэй Усянь.

Лань Чжань посмотрел на талисман, как будто что-то прикидывая.

— Лучше дух принесёт пользу, чем причинит вред. Упокоить всех невозможно. Духу есть разница: бессильно злиться или двигать картинки?

Вэй Усянь почесал в затылке.

— Надо будет как-нибудь спросить... После того, как ядро сформирую, Лань Чжань, не напрягайся так, после! Но ведь когда он станет нам больше не нужен, мы всё равно его упокоим, так?

— Хм, — охотно согласился Лань Чжань.

Вэй Усянь рассмеялся.

— Подумать только, ты меня убеждаешь в пользе тёмного заклинательства! Лань Чжань, да если бы тебе кто-то такое предрёк в шестнадцать лет, ты бы вызвал его на дуэль! Когда же ты так изменился?

— Когда полюбил.

Вэй Усянь вспыхнул, его сердце ухнуло куда-то и тут же подпрыгнуло до глотки, а нижняя губа предательски задрожала. Лань Чжань не впервые говорил о своих чувствах, но каждый раз у Вэй Усяня внутри всё переворачивалось, и потом он полдня не мог ни на чём сосредоточиться. Ничто в жизни не готовило его к такому безусловному принятию. Она готовила его к тому, что всем плевать и выкручивайся, как хочешь. Это он усвоил в Пристани Лотоса. Война только закрепила понимание. Он вырос среди людей, которые говорили ему, что им не всё равно, но выкручиваться всё равно предоставлялось ему. Извиваться, чтобы обойти чужие острые углы, чтобы не коснуться ничьих шероховатостей. Только теперь Вэй Усянь начал понимать, что так бывает не всегда и не везде. И что ему повезло выйти замуж за человека, которому не нужно, чтобы Вэй Усянь выкручивался. Лань Чжань был готов поступиться своими принципами ради комфорта Вэй Усяня. И это пугало.

Как мог Лань Чжань просто брать и идти в поводу у дурацких идей Вэй Усяня? Сам Вэй Усянь дальше пары шагов свои планы никогда не продумывал, потому что худшее, что могло случиться — это он вляпается. Но теперь речь шла не о нём, и вляпываться предстояло не ему. Лань Чжань, когда полюбил, стал более открытым к новым идеям. А Вэй Усянь, когда полюбил, как изменился? Стал втаскивать мужа вместе с собой в пасть опасности?

Он нервно усмехнулся и поддался порыву провести костяшками пальцев по скуле Лань Чжаня, как будто заправляя волосок, который и не собирался выбиваться из причёски.

— Давай мы не будем этого делать, — тихо сказал он.

Лань Чжань посмотрел на него неодобрительно.

— Почему?

— Потому что я не готов рисковать самым важным для меня человеком, моим любимым мужем, ради... Да ни ради чего.

— Вэй Ин говорил, это безопасно, — продолжил настаивать Лань Чжань, но уши у него покраснели.

Вэй Усянь рассеянно кивнул.

— Безопасно. Когда знаешь, что делаешь. Ты не знаешь, что делаешь, а я не могу ни продемонстрировать, ни устранить последствия, если что-то пойдёт не так. Ну, обойдутся дети. Давай подождём хотя бы до тех пор, когда я смогу тебя защитить в случае чего, а там уж, если тебе всё ещё будет интересно, я и расскажу, и покажу?

Лань Чжань порассматривал его лицо некоторое время, словно искал там подтекст, но потом расслабился и вернул нежный жест — только в случае Вэй Усяня волос, которые надо было убирать от лица, нашлось предостаточно.

— Вэй Ин хочет быть осмотрительнее, — заключил он.

Вэй Усянь широко улыбнулся.

— Ну раз уж Ханьгуан-цзюнь решил быть безрассуднее, кто-то должен за ним присматривать.

— Присматривай, — разрешил Лань Чжань, и его уши загорелись ярче. Впрочем, их тут же затмил вспыхнувший белым пламенем талисман в его руке. Избавившись от ненужной бумажки, он наклонился к губам Вэй Усяня и поцеловал нежно-нежно, будто боясь, что тот развеется дымом. Вэй Усянь сам не заметил, как его руки оказались внутри верхних одежд Лань Чжаня, и когда пояс успел упасть на траву, но едва на нём самом распахнулась тёплая накидка, как зима в горах напомнила о себе.

— Присматривать удобнее дома, — ухмыльнулся он, отодвигаясь. — Я бы занял позицию на возвышенности, так сказать. С хорошим обзором.

Он с удовольствием пронаблюдал, как у Лань Чжаня расширились зрачки и участилось дыхание. Прежде чем Вэй Усянь успел подобрать пояс, Лань Чжань уже подхватил его на руки и вскочил на меч.

— Э! Ты решил меня украсть, что ли? Поздновато, мы уже женаты! — напомнил Вэй Усянь, цепляясь за рвущиеся с плеч одежды.

— Бегать запрещено, — пояснил Лань Чжань и прибавил скорости.

Дом по контрасту показался раскалённым, но тёплые вещи прямо с порога полетели в угол. Лань Чжань дотащил его до постели, оставляя по полу шлейф из дорогих тканей, так что шёлковых простыней Вэй Усянь коснулся уже обнажённой кожей. Рука Лань Чжаня скользнула по его спине и под округлость ягодицы и замерла.

— Вэй Ин?

Вэй Усянь приветливо потёрся о мозолистые пальцы, скользя по маслу.

— А что? Я с утра ещё подготовился. Мы уже который день по три раза, я устаю ждать, пока ты... Ай, Лань Чжань, мы же договаривались, что я сверху!

— В другой раз, — прорычал Лань Чжань, наваливаясь на него и задирая ему ноги до плеч.

— А как же поощрить за пред... преду... ах, смотрительность? Я постарался для твоего... мнх... удобства-ах!

Лань Чжань впился зубами ему в плечо, обжигая кожу горячечным дыханием, но всё же убрал руку и заставил себя перекатиться на спину. Вэй Усянь в недоумении проследил за ним и вопросительно хныкнул.

— Вэй Ин прав. Заслужил поощрение, — процедил Лань Чжань, и Вэй Усянь понял, что он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на него снова.

— Ага-а-а! — обрадовался он, вскакивая и седлая мужа, пока тот не поддался порыву. — То-то же! Ну что, готов к моему восхождению на твою вершину?

— Бесстыдник, — живо одобрил Лань Чжань, дёрнув бёдрами. Вэй Усянь понял, что сильно дразнить его не стоит, иначе вместо двойного совершенствования опять будет целебная ванна.

Он завёл руку за спину и ухватил горячий, как нагретый на солнце камень, ствол, направляя его в себя. Взгляд Лань Чжаня сполз туда, где их тела вот-вот должны были соединиться, и Вэй Усянь завидовал ему: у него был не такой хороший обзор. Он почувствовал головку у своего отверстия и позволил себе опуститься на неё. Невероятный эротизм самого этого решения практически выдавил из него смазку, и она потянулась нитями на живот Лань Чжаня, а Вэй Усянь всё опускался и опускался.

— Да сколько же... Так даже глубже! — пискнул он, запрокидывая голову и прикрывая глаза. С этого ракурса он заметил довольный изгиб губ Лань Чжаня. — Ты знал?! Признавайся!

Лань Чжань фыркнул и двинул бёдрами, но места под Вэй Усянем было — не разгуляешься.

— Тихо! Дай я сам, — Вэй Усянь отклонился назад, прижимая ноги мужа к постели, и приподнялся, выгибаясь мостиком. — Ахх, небеса, какой же ты огромный... Не дёргайся, я не слезаю... Я размахиваюсь, чтобы вернуться к тебе! А! Ох, Лань Чжань, так глубоко! Видишь, я всегда возвраща-ах-юсь! — он начал потихоньку набирать темп, теряя разум от осознания, что сам берёт ровно то, что хочет. И отдаёт. Не как в брачную ночь — чтобы заглушить отчаянье, чтобы отложить одиночество. Сейчас он отдавался Лань Чжаню так, как хотел этого сам, потому что хотел этого сам. Он переступил ладонями по бёдрам Лань Чжаня, меняя угол, и завыл в голос, когда попал. — Да, да, так! Лань Чжань, запоминай, а то я ничего не соображаю, так хочу тебя! Запоминай, мы... А-а! А-ах! Потом отработаем! Небеса, это твоя ци? Лань Чжань, да ну её, давай просто... Аррр... Давай без ци разок?

Его потянули за руки, и он вдруг оказался распластанным по мужу, который внимательно его рассматривал.

— Почему без ци?

Вэй Усянь ухмыльнулся и бездумно лизнул мускулистую грудь под щекой, а потом и прикусил.

— Потому что я хочу для удовольствия, а не для совершенствования. Чтобы только ты и я. А то как всё это инь и ян начинает закручиваться, я перестаю понимать, что происходит, а я хочу помнить, с кем я и почему.

— И почему?

— Потому что люблю, — лукаво улыбнулся Вэй Усянь, отводя взгляд, но тут же заставил себя смотреть в потемневшие от страсти глаза, хоть и почувствовал, как заливается краской. — Потому что не хотел бы другой судьбы, кроме как быть с тобой.

Лань Чжань вдохнул, чуть не захлёбываясь стоном, ухватил его под бёдра и приподнял, принимаясь вбиваться в него снизу, раз за разом поражая мишень.

— Люблю, — повторял он, — люблю.

И Вэй  Усянь позволил ему делать, что он хочет.

***

После они лежали на постели и лениво целовали друг другу пальцы, забыв обо всём мире, пока Вэй Усянь не начал подмерзать. Кажется, они не закрыли входную дверь. Заметив это, Лань Чжань с сожалением выпустил его руку и поднялся, чтобы навести порядок и нагреть воды на ту самую целительную ванну.

— Присоединишься? — предложил Вэй Усянь, устраиваясь в тёплой воде. Его клонило в сон.

Лань Чжань молча опустился рядом. 

— Вэй Ин не хочет, чтобы я пробовал тёмное заклинательство, — уточнил он.

— Хм-м, — Вэй Усянь позволил своей голове скатиться на плечо Лань Чжаня. — Да нет, в общем. С твоим-то контролем тебе правда ничем это не грозит. Особенно под моим присмотром. Ах, Лань Чжань, ты будешь потрясающе смотреться, повелевая иньской ци. Сбалансировать твой ян поможет тоже. Будешь меньше на людей бросаться, — Вэй Усянь усмехнулся и подмигнул в ответ на возмущённое моргание. — Я просто хочу научить тебя как следует, а не тяп-ляп впопыхах. Я ещё подумаю, с чего начать. Мне кажется, тот талисман был не лучшим для первого опыта... Я хочу подарить тебе всю выгоду от Тёмного пути, но уберечь тебя от сопутствующих трудностей, понимаешь?

— Я хочу делить с Вэй Ином его трудности, — сказал Лань Чжань. — Но согласен, надо ждать, когда Вэй Ин сможет пользоваться сам.

Вэй Усянь кивнул.

— Ты у меня такой разумный. По крайней мере за пределами постели! — рассмеялся он, поймав на себе возмущённый взгляд.

— Бесстыжий. Инь и ян — две стороны единого целого. Одно не существует без другого.

— Всё так, но по этой же логике ян — созидательное начало. Ты вот много в жизни насозидал при помощи ян?

— Только лечил, — покачал головой Лань Чжань. — Но и это не созидание.

— Вот именно, — воодушевился Вэй Усянь. Мы же не лечим непосредственно, когда делимся своей ци. Просто придаём человеку сил самому справиться с проблемой. Иначе можно было бы лечить и простых людей, не заклинателей... А кроме этого... Разве что детей делают при помощи ян, — усмехнулся он.

— Но только в сочетании с инь, — заметил Лань Чжань, покраснев, но не упрекнув Вэй Усяня в бесстыдстве на этот раз. — Инь исходит не только от мстительных духов.

— Но и от женщин, воды и луны! — подхватил Вэй Усянь. — И именно поэтому женщины редко добиваются успехов в заклинательстве, если только не прокачивают в себе ян настолько, что потом близко к ней не подойдёшь... Да я не собирался подходить, Лань Чжань, остынь, я вообще про мадам Юй сейчас подумал! Но слушай, это что же получается, мы тут с тобой от посткоитальной радости выявили фундаментальный порок теории заклинательства?

— Вэй Ин! — Вместо привычного уже "Бесстыдник!" Лань Чжань укусил его за ухо.

— Ай, Лань Чжань! Вот как всадить мне, так ты дерзкий, а как поговорить об этом, так сразу блюститель морали!

Лань Чжань уже смотрел ровно перед собой, невозможно довольный.

— Тебе просто нужен был повод меня покусать, да? — догадался Вэй Усянь. — Ах ты... — он начал было плескаться, но тут, повернувшись для удобства боком, заметил в окне приближающуюся фигуру. — Ой, твой брат идёт!

И получил уникальную возможность посмотреть, как Лань Чжань одевается в считанные мгновения, точными движениями запаковываясь без единой складочки. Сам Вэй Усянь едва успел завязать верхнее ханьфу к тому моменту, как в дверь постучали.

— Ванцзи, Усянь, — кивнул Лань Сичэнь, войдя. — Надеюсь, не потревожил?

— Что вы, что вы, — отозвался Вэй Усянь, скалясь достаточно широко, чтобы компенсировать кислое выражение лица Лань Чжаня.

— Я выждал, сколько было возможно, — оправдался Сичэнь и поднял руку, в которой держал нежно-голубой пояс с характерной вышивкой. — Полагаю, Ванцзи, это твоё? Патруль нашёл пару часов назад, так что я решил, что сейчас уже можно вас навестить.

Вэй Усянь не выдержал и расхохотался, а Лань Чжань, конечно, покраснел до воротника и отобрал у брата пояс почти рывком.

— Возможно, Усянь мог бы придумать какой-нибудь флажок на доме или на развилке тропы, чтобы оповещать других адептов, когда вы доступны для разговора, — продолжил издеваться Лань Сичэнь, с трудом удерживая свою улыбку в рамках приличий.

— Я подумаю, — хихикнул Вэй Усянь.

— Брат, о чём ты хотел поговорить? — оборвал Лань Чжань их веселье.

— Прибыл посланник из Ланьлина, — вздохнул Лань Сичэнь, неохотно возвращаясь к работе. — Мы все трое приглашены на свадьбу наследника Цзинь.

Вэй Усянь замер.

— Свадьбу... с Цзян Яньли?

Глава кивнул.

— Они объявляли о возобновлении помолвки как раз когда у нас было... неспокойно. Боюсь, я мог забыть передать вам. Но, как я понимаю, к тому всё шло, разве нет? Цзинь Цзысюань уже предлагал её возобновить.

Вэй Усянь терялся в своих чувствах по этому поводу. Да, павлин пытался. И да, после того, как он обнаружился в Пристани Лотоса, можно было понять, что его попытки приносят плоды. Но Вэй Усянь никак не мог поверить в реальность того, что шицзе выбрала себе в спутники этого бессмысленного позёра. И теперь она переедет жить в Ланьлин... Как она выживет в цзиньском гадючнике? А Цзян Чэн останется совсем один. Конечно, ему альянс с Цзинями выгоден, небось получит какие-нибудь поблажки. Лишь бы не прогадал, а то Цзини хитрющие, могли как-нибудь так составить договор с подлянкой... Вэй Усянь бы сам предпочёл его прочитать. И кто теперь в Пристани Лотоса будет вести хозяйство? Цзян Чэн же вряд ли женится в ближайшее время...

— Вэй Ин, — выдернул его из водоворота мыслей Лань Чжань. — Ты хочешь пойти на свадьбу?

Вэй Усянь моргнул.

— А когда?

— Через месяц, — подсказал Лань Сичэнь.

— Но через месяц я же не восстановлюсь ещё! — осознал Вэй Усянь. — Месяцев шесть надо как минимум.

Лань Сичэнь пожевал губу.

— Я могу попробовать уговорить Главу Цзинь отложить свадьбу до весны, сославшись на то, что зимой нечисть бесчинствует и все наши силы брошены на охоты...

— Думаете, он ради Гусу Лань поменяет планы? Свадьбу-то начали готовить ещё осенью наверняка.

— Возможно, если объяснить, что вы нездоровы... — предложил Глава, но Вэй Усянь замахал на него руками.

— Вы что, он будет только рад, что я не приду! А если вдруг и правда перенесёт из-за меня, Цзян Чэн мне вообще никогда не простит!

— Глава Цзян сам должен заслужить прощение, — вставил Лань Чжань, и Вэй Усянь тут же похлопал его по руке, чтобы не разъярялся. Он уже порядком устал от того, как Лань Чжань бесится при любом упоминании Цзян Чэна, хотя тому уже и так прилетело ласково-угрожающее письмо от Лань Сичэня насчёт обращения с гостями из аффилированного ордена, да и поток материальной помощи из Гусу приостановился "в связи с нарушением дипломатического протокола". Вэй Усянь пытался спорить, но братья Лани были непреклонны: пока Глава Цзян не извинится за своё поведение по отношению к другой стороне альянса, может голодать хоть столетия.

Вэй Усянь, конечно, потихоньку посылал передачи шицзе из своего жалования, точнее, почти всё своё жалование, довольно немаленькое с учётом преподавания, а Лань Чжань всё равно покупал ему всё сам. Но всё же... Это было приятно. Цзян Чэн бы вот никогда не испортил отношения с другим орденом ради того, чтобы вступиться за Вэй Усяня. Ради того, чтобы выместить на нём раздражение — это сколько угодно. Собственно, это он и сделал. Но вот так, чтобы "пока не извинишься, ничего не получишь" — Вэй Усянь даже не знал, что так бывает.

Ну или одно дело, когда речь идёт о главе ордена, наследнике или каком-нибудь знаменитом заклинателе. Но Вэй Усянь-то особо никто. То есть, он, конечно, знаменитый, правда, скорее, печально. Но он ведь не брат, не сват... То есть, конечно, он супруг наследника. Но не настоящий же член семьи...

— То есть, вы всё-таки хотите пойти? — уточнил Лань Сичэнь.

Вэй Усянь помялся.

— Я не могу пропустить свадьбу шицзе. Но я никак не успею сформировать ядро через месяц! Я уже всю библиотеку перелопатил, это невозможно ускорить. По крайней мере, так, чтобы не пожалеть потом. А без ядра соваться к Цзиням... Но я не могу не пойти на её свадьбу...

— Вэй Ин пойдёт, — решил Лань Чжань. — Он будет со мной всё время. Я не допущу, чтобы ему причинили вред.

Лань Сичэню это, кажется, не очень понравилось.

— Нужно быть осторожным, чтобы не спровоцировать конфликт. Думаю, нам обоим не стоит отходить от Усяня. Более того, приглашение позволяет мне привести до десяти родственников — это будет большое празднество. Дядя, конечно, останется здесь, но я выберу среди кузенов тех, кто справится с обязанностями телохранителей.

— Вы хотите меня там конвоировать везде? — усмехнулся Вэй Усянь, пытаясь уловить в тоне Лань Сичэня шутливость.

— У вас есть идеи лучше? — поднял бровь Лань Сичэнь.

Вэй Усянь хлопнул ртом, осознавая, что Глава это всерьёз. Он не знал, что и сказать. С одной стороны, Цзини наверняка попытаются его спровоцировать, хоть даже Тигриная печать теперь уничтожена, но им не всегда нужен повод, чтобы вести себя по-свински. С другой, там, где в норме Вэй Усянь бы обернул все их провокации против них же, сейчас он мог максимум парировать на словах. Даже что-то элементарное, типа неожиданно распахнутой в лицо двери, может вынудить его рефлекторно обороняться, а за годы войны все его рефлексы сложились вокруг тёмного заклинательства. В Башне Карпа ему нужно будет всегда оставаться настороже, чтобы не приведи небеса не потерять свой единственный шанс восстановить ядро. Он даже задумался, не пронюхали ли Цзини о его состоянии, и не назначили ли они свадьбу сейчас, именно чтобы создать эту ситуацию.

Так что ходить под конвоем из десятка крутых заклинателей, похоже, было единственным выходом. Конечно, это неудобно и неловко, и Вэй Усяня замучает совесть, что из-за него уважаемые воины Лань будут таскаться по коридорам, вглядываясь в тени. Но с другой стороны... То, что Глава Лань был готов предоставить ему такую защиту, хотя ему-то не было никакого дела до этой свадьбы, и то, что вокруг Усяня теперь мог найтись десяток человек, готовых его защищать без выгоды для себя... Это было так... так... как-то, как Вэй Усянь не привык о себе думать и был не готов заниматься этим прямо сейчас.

— Вэй Ин, — снова окликнул его Лань Чжань. — Этот вариант подходит?

— Ну... — выдавил Вэй Усянь, — если это не слишком сложно... Я не хотел бы никого вынуждать ради моей прихоти...

Оба брата уставились на него с одинаковой укоризной.

— Вэй Ин.

— Усянь, — Сичэнь снабдил своё осуждение лёгким вздохом и даже намёком в сторону закатывания глаз. — Весь орден переживает за ваш успех. Мне придётся устроить конкурс среди желающих вас защищать.

Вэй Усянь вытаращился, попытался сглотнуть, подавился слюной и закашлялся. Где-то внутри жгло почти так же сильно, как когда Лань Чжань говорил ему, что он заслуживает любви. Как будто душа Вэй Усяня не могла вместить в себя такие значимые вещи и грозила порваться. От натуги у него даже слёзы на глазах выступили, а руки сами собой потянулись спрятать лицо.

Лань Чжань не позволил ему согнуться в три погибели и усадил на подушку, придерживая за плечи.

— Всё хорошо? — встревоженно спросил Лань Сичэнь.

— Мгм. Эмоции, — ответил Лань Чжань, как будто это всё объясняло. — Надо дозировать похвалу.

— В смысле конкурс?! — выдавил Вэй Усянь. — Я им никто!

— Как же... — начал было Лань Сичэнь, но Лань Чжань внезапно его перебил, нарушая правила:

— Брат. Оставь. Сам увидит. Вэй Ину трудно, когда много хорошего сразу.

Лань Сичэнь пробормотал что-то насчёт глав орденов, которым нельзя доверить и мёртвый камень, чтоб не испортили, но потом попрощался и вышел.

***

Весь месяц до свадьбы Вэй Усянь свыкался с мыслью, что конкурс пришлось-таки устраивать. В результате кроме официальной делегации в Ланьлин отправилась ещё группа поддержки, которая намеревалась осесть в городе и быть на подхвате в случае чего, и Вэй Усяню за месяц не удалось их отговорить.

— Вы что, Учитель Вэй! — возмущался молодой адепт, которому Вэй Усянь как раз недавно доверил поддержание целостности барьера, потому что юноша был весьма одарён в защитных техниках. — Вы из правящего клана самый добрый! Всем помогаете и постоянно награды раздаёте. Конечно, мы все рады помочь!

— Но... я же не из правящего клана, — удивился Вэй Усянь.

— Как это? — ещё больше удивились все адепты, собравшиеся на традиционную встречу в сычуаньском трактире. — Вы ведь муж второго господина!

— Я даже фамилию не менял, — выдавил Вэй Усянь, нервно хихикая.

— Это вы правильно, — одобрил коренастый мужчина средних лет, недавно возведённый в ранг старейшины. — Ланей и так целая гора, иной раз всю голову сломаешь, пока поймёшь, о ком речь. А вот молодой господин Вэй у нас один.

Вернувшись домой тем вечером, он некоторое время сидел посреди комнаты, медитируя на свои руки, которыми комкал полы чёрного ханьфу.

— Вэй Ин? — Лань Чжань сел напротив и обхватил его кулаки, заставляя их расслабиться. — Что-то не так?

— Они все думают, что я настоящий член семьи, — пожаловался он.

— Ты настоящий член семьи, — не моргнув глазом ответил Лань Чжань.

— Я имею в виду, правящего клана! — немного истерично пояснил Вэй Усянь. Ну ладно, с тем, что Лань Чжань по-настоящему на нём женился, он уже свыкся.

— Ты настоящий член правящего клана, — отзеркалил Лань Чжань. — Ты один из самых важных людей в ордене и обладаешь огромной властью.

— Но это же на самом деле твоя власть, — настаивал Вэй Усянь. — Ты просто позволяешь мне ею пользоваться.

Так было и в Пристани Лотоса. Вэй Усянь мог себе многое позволить, потому что ему это позволял сначала дядя Цзян, а потом Цзян Чэн. Но если бы любой из них сказал хоть слово, Вэй Усяню бы дали пинка — моргнуть бы не успел.

— Положение супруга наследника наделено собственными привилегиями, — возразил Лань Чжань. — Я отвечаю за твои нарушения правил, но в остальном ты в ответе только перед Главой. Власть Вэй Ина определяется его положением, но также и обязанностями по ордену, которые он выполняет. Эти обязанности нельзя снять с тебя ни моим решением, ни решением Главы, если причина — только разлад в семье.

— То есть... — Вэй Усянь попытался осмыслить услышанное. — Я привязан к ордену через тебя и через работу, которую делаю, и одно от другого не зависит?

Лань Чжань кивнул.

— Вэй Ин читал Устав.

Читал-то он читал, но ведь там было про... нормальных людей? А не про Вэй Усяня... Вэй Усянь ведь не мог рассчитывать на такие же гарантии, как супруги наследников прежних поколений?

Или мог?

Он робко глянул на Лань Чжаня. Тот был, как всегда, невозмутим, хотя что-то в его осанке наводило на мысль о нетерпении. Вроде как когда ему приходилось что-то очень долго и по многу раз втолковывать какому-нибудь деревенскому старейшине.

Значит, это всё действительно по-настоящему?.. Вэй Усяня бросило одновременно в жар и в холод. Не то чтобы он мог бы отказаться... Не то чтобы он хотел отказываться... Но он вот так допустил, что Лань Чжань втащил его в свой клан, в позицию у власти да ещё и без возможности единолично от него избавиться?.. Если бы Вэй Усянь понимал, что происходит, он бы как-нибудь помешал, сопротивлялся бы... Но ради чего? Чтобы обезопасить Лань Чжаня от себя? Потому что Лань Чжань не понимает, что Вэй Усянь на самом деле — воплощённое бедствие?

Что-то это звучало подозрительно похоже на голос госпожи Юй.

— Вэй Ин, — Лань Чжань поднял его лицо за подбородок. — Брачный альянс был только формальностью. Ты нужен мне. А теперь ты нужен всем нам. Цзяны за столько лет не научились тебя ценить, но это не значит, что они правы.

Вэй Усянь понял, что не справляется с этой мыслью и если сейчас начнёт её обдумывать, то просто свихнётся и ни в какую Башню Карпа не полетит.

— Пойдём спать, — предложил он.

В общем, подготовка к визиту в Башню Карпа шла полным ходом, в том числе моральная.

***

К дракону Вэй Усянь пришёл накануне отъезда с особо крупной партией подношений. На сей раз Лань Чжань с ним пойти не смог: следовало много чего сделать, чтобы во время их отсутствия всё работало, как надо. День выдался солнечный, и дракон кувыркался, свивая тело в тугие кольца и посылая солнечных зайчиков от чешуи по прибрежным соснам.

Пришёл прощаться? — хмуро спросил дракон, что-то почуяв в настроении Вэй Усяня.

Тот объяснил ситуацию со свадьбой, через слово прикладываясь к чарке.

Да, брат, страшновато. Но тут уж ничем помочь не могу, ядро тебе какое смог, такое сделал... Однако муж у тебя ответственный, справится как-нибудь. Ну а если сильно вляпаешься — зови. В заклинательских делах я ноль, но хоть напугать смогу.

Вэй Усянь прикинул, как дракон явится в Башню Карпа, чтобы напугать какого-нибудь зарвавшегося Цзиня, и со вздохом покачал головой. Конфликт между орденами это обеспечит, а вот реальную защиту... Огромный дракон в тесных человеческих павильончиках... Нет, определённо плохая идея. Так что Вэй Усянь поблагодарил, но решил, что справится своими силами.

***

В назначенный день Вэй Усянь, конечно, погрузился на Бичэнь. Мела метель — не такая сильная, чтобы представлять угрозу путешествию, но холодная и противная, так что Лань Чжань укутал его с головы до пят: купил где-то меховые сапоги, заказал плащ на покладке с хлопковой набивкой и капюшоном. Этот капюшон он надвинул Вэй Усяню на нос и развернул его всего лицом к себе, так что Вэй Усянь видел только вышивку на воротнике мужа.

— Я даже не узнаю, когда мы прилетим в Ланьлин, — пожаловался он.

— Я тебе скажу, — пообещал Лань Чжань.

И Вэй Усянь не стал спорить. Ещё в начале осени лететь на чужом мече без обзора было бы для него немыслимо. А теперь у него даже мысли не возникло, что что-то не так. Лань Чжань постоянно таскал его то поесть, то на примерку, то погулять вдоль океана в хорошую погоду. Вэй Усянь пристроил нос в тёплую складочку под вышитым воротником, обхватил Лань Чжаня вокруг груди и не заметил, как уснул.

***

— Вэй Ин, мы на месте.

Вкрадчивый шёпот разбудил его, как оказалось, у подножия лестницы Башни Карпа. Дальше лететь запрещалось, следовало карабкаться, познавая величие ордена. Впрочем, в Гусу для гостей было так же.

Оглядевшись, Вэй Усянь осознал, что кроме них на лестнице полно народа, и большая его часть косится на них с Лань Чжанем и перешёптывается. Он подумал было откинуть капюшон, но прикинул, в каком виде его причёска после того, как он спал с этой штукой на голове, и решил повременить до комнат. К счастью, Цзини не стали почётно встречать всех в момент появления, предоставив гостям возможность привести себя в порядок.

Лань Сичэнь договорился с Цзинь Гуанъяо, чтобы их разместили в отдельном гостевом павильоне с общей комнатой у входа и спальнями вокруг неё, так что никто не смог бы попасть к Вэй Усяню прямо с улицы. На всякий случай двое из свиты тут же заняли пост под его окном, приняв первое дежурство.

В спальне, прямо напротив пятиспальной кровати, стояло огроменное зеркало.

— Ого, Лань Чжань, а у нас будет возможность узнать себя с неожиданной стороны! — усмехнулся Вэй Усянь, стряхивая плащ, потихоньку намокающий от тающего снега.

— Бесстыдство, — привычно прокомментировал Лань Чжань, скорее всего, даже не Вэй Усяня, а Цзиней, но в зеркало взглянул и расположение кровати прикинул, краснея ушами. Вэй Усянь заметил себе, что надо на ночь обязательно обклеить комнату звукопоглощающими талисманами.

Помимо кровати в зеркале отражался и сам Вэй Усянь, хоть собственный вид был ему и непривычен. С самой свадьбы он в Облачных Глубинах носил то, что упаковала ему с собой шицзе — тёмно-синие с красным одежды, с натяжкой подделывающиеся под цвета Юньмэн Цзян, и чёрные с серым, ничейные. Однако для визита в другой орден в качестве мужа наследника Вэй Усянь не мог одеться, как будто он не при делах. Лань Цижень прочитал ему об этом целую лекцию, то и дело шпыняя Лань Чжаня за то, что не обеспечил мужа подобающими одеяниями, но тут оказалось, что Лань Чжань уже давно всё обеспечил, просто не мог выбрать момент, чтобы показать. Один из сундуков, на котором Вэй Усянь обычно сидел, рассматривая свои схемы работы ордена, как выяснилось, содержал в себе полный гусуланьский гардероб из шелков, шитых серебром.

Вот это Вэй Усянь сейчас и наблюдал в зеркале. В новой одежде было не очень комфортно — только и следи, чтобы где-нибудь не испачкать и не порвать, а то Вэй Усянь привык, что можно пролитое вино рукавом подтереть и не париться. Да и нелепо всё это сверкающее великолепие смотрелось на нём. Вроде как воришка решил себя выдать за барского сынка. Хотя сидело всё точно по фигуре, и Вэй Усянь даже немного смутился от мысли, что Лань Чжань так хорошо знал его тело, что заказал всю одежду без примерок.

— Стрёмно как-то в таком виде на людях показываться, — пробормотал он, выпутывая из волос серебряные гребни, чтобы перезакрепить.

— Вэй Ин одет подобающе, — ровно сообщил Лань Чжань и отобрал у него гребни, тут же принявшись переделывать всю причёску. Раньше, в Пристани Лотоса, Вэй Усянь считал, что масло для волос — это какие-то женские примочки, ну или для таких нафуфыренных маменькиных сынков с лоснящимися рожами. Оказалось, что хорошее масло волосы не склеивает, зато помогает им оставаться там, куда их уложили. Впрочем, каков бы ни был эффект, Вэй Усянь был готов на всё, когда Лань Чжань брался ухаживать за его волосами, да и сам с удовольствием помогал мужу намазаться. Через несколько фэней растрёпанные капюшоном пряди легли гладко, и Вэй Усянь стал узнавать себя ещё меньше, но обсудить это не успел: к ним постучался Лань Сичэнь.

— Если вы готовы, то пойдёмте, не стоит заставлять хозяев ждать. Усянь, — Глава окинул его одобрительным взглядом. — Рад видеть вас наконец-то в одеждах ордена. Вам очень идёт.

— А, да я просто... — Вэй Усянь занёс было руку почесать в затылке, но вспомнил, что там красивая причёска, только что восстановленная Лань Чжанем. — Лань Чжань просто...

— Ваш облик соответствует вашему статусу, — отрезал Лань Сичэнь и вдруг как-то странно усмехнулся. Вэй Усянь оторопел, узнавая характерную усмешку Не Минцзюэ. Да, похоже, Лань Сичэнь кое-чего поднабрался в Цинхэ... — Пойдёмте.

Вэй Усянь шагал чуть позади Лань Чжаня, окружённый людьми в белом, и совершенно не чувствовал, что соответствует какому-то там статусу. Одежды висели почти до пола и приставали к меховым сапогам. Наверное сапожники-кочевники не планировали, что кто-то наденет их творение под шёлковое ханьфу. Зато ногам было очень тепло. Растущее ядро пока не могло обеспечить Вэй Усяню комфорт в любую погоду. В итоге ему приходилось следить за каждым шагом, чтобы не запутаться в полах, да ещё тяжёлые гребни оттягивали голову — и как Лань Чжань такие носит постоянно? Да и толкущиеся по обе стороны адепты Лань не позволяли лишний раз рукой махнуть, чтобы кого-нибудь не задеть. Вэй Усянь тихо вздохнул, понимая, что придётся потерпеть. Это лучше, чем снова потерять ядро, и уж тем более лучше, чем пропустить свадьбу шицзе.

В дверях пиршественного зала стоял какой-то Цзинь, чьей функцией, по-видимому, было перекрывать половину прохода, чтобы гости выстраивались гуськом и заходили по одному. Однако под испепеляющим взглядом Лань Чжаня он не сдюжил и отступил, позволяя почётному караулу вокруг Вэй Усяня пройти как есть. От дверей Вэй Усянь слышал внутри голоса, но стоило ему оказаться в зале, как все разговоры стихли.

— Клан Лань приветствует Главу Цзинь, — зажурчал голос Лань Сичэня. Вэй Усянь вместе со всеми поклонился. Он пытался рассмотреть, кто уже в зале, но заклинатели Лань все были высокие, как на подбор, и за их широкими плечами он видел только заколки и фрагменты одежд. То есть, Цзинь Гуаншань-то вон он, а дальше... Кажется, Не Минцзюэ на месте, а вон то — Хуайсан или ещё какой-то Не? Рассмотреть бы хоть, что в руке держит... Но сильно вертеться и вставать на цыпочки Вэй Усяню по статусу не подобало.

За своим занятием он счастливо пропустил мимо ушей весь официоз и включился только когда Лани пошли рассаживаться. Тут тоже было не всё так просто: по идее Лань Сичэнь должен был сидеть ближе к Главе Цзинь, Лань Чжань как наследник — слева от него, а Вэй Усянь как супруг — либо слева, либо позади Лань Чжаня, но это бы означало, что он оказался бы рядом с кем-то из другого ордена, и Лань Чжань категорически возражал. В итоге Цзинь Гуанъяо, занимавшийся всей организацией, придумал посадить ланьскую делегацию в шахматном порядке, чтобы Вэй Усянь оказался позади, но между нефритами, а слева и справа его прикрывали могучие кузены. Конечно, Цзиням никто не говорил настоящей причины, по которой требовалась такая предосторожность, но что именно Лань Сичэнь им наплёл, Вэй Усянь решил не выяснять, чтобы спать спокойнее.

Таким образом взяв его в кольцо, Лани молчаливо не пропускали даже разносчиков, вместо этого передавая Вэй Усяню его блюда и напитки. Вино они при этом, конечно, игнорировали, и Вэй Усянь пару раз попытался попросить, чтобы взяли, но потом решил, что можно и обойтись. В Ланьлине вина ничем особенно не славились, а дома Вэй Усянь имел полный доступ к подношениям дракону, так что не истосковался по хорошей выпивке. Вот подсыпать что-нибудь в чарку, которая точно предназначается Усяню, было легче лёгкого.

Теперь он мог оглядеться. Лани расположились по левую руку от четы Цзинь, а напротив, по правую руку, восседали Не. Цзяны должны были войти в зал с началом церемонии, как и павлин, а пока что только Гуанъяо вертелся между столиками, уточняя, всё ли устраивает дорогих гостей. Он попытался подойти к Вэй Усяню, но глухая стена Ланей его не подпустила, и он, скрывая неловкость, тут же переключился на сидящий рядом орден Лаолинь Цинь. Вэй Усянь заметил, что многие обратили на это внимание, и по залу поползли шепотки.

Наконец все приглашённые собрались и поприветствовали хозяев, так что настало время явиться невесте. Двери в торце зала распахнулись, и сквозь них вплыла шицзе под руку с Цзян Чэном. У Вэй Усяня перехватило дух от того, как она была прекрасна. В Пристани Лотоса она всегда одевалась в светло-сиреневый или иногда в светло-розовый, и Вэй Усянь думал, что ей идут нежные, пастельные цвета, но сейчас, увидев её в празднично-алом, нарумяненную, с яркими губами, он понял, как ошибался. Яркий цвет шёл ей невероятно, превращая её из неприметной скромницы в огненную повелительницу пира.

— Шицзе такая красивая, — выдохнул Вэй Усянь, забыв закрыть рот. Краем глаза он заметил, что Лань Чжань повернулся к нему, и похлопал его по руке: — Да ты не на меня смотри, а на неё! Меня ещё увидишь!

Лань Чжань издал звук несогласия, но всё же повернулся лицом к залу. Как раз в этот момент Цзян Чэн проводил шицзе мимо них. Она скользнула по Вэй Усяню взглядом, и улыбка её померкла, а Цзян Чэн и вовсе ощерился и только что не зарычал. Вэй Усянь вздрогнул, выпав из радостного любования, и заметил убийственный взгляд Лань Чжаня, направленный на Цзян Чэна. Однако ни задерживаться, ни вступать в разговоры они не могли, так что шицзе пошла дальше, туда, где из боковой двери около кресла Цзинь Гуаншаня выступил павлин. Вэй Усянь был вынужден признать, что тому красный тоже к лицу, правда, краснота самого лица несколько портила эффект. Но главное, Вэй Усянь узнал взгляд, которым павлин смотрел на шицзе. Это был очень правильный взгляд. Вэй Усянь знал его на собственной шкуре в исполнении своего мужа. Не выдержав остроты момента, он потянулся и нащупал руку Лань Чжаня. Тот тут же сжал его пальцы под столом, не шевельнув и плечом.

Церемония прошла, как во сне. Вэй Усянь не очень следил за подробностями, занятый только мыслями о шицзе и о том, что она достойна стократ тех шелков и золота, что украшали её, и о том, что если павлин хоть на мгновение перестанет смотреть на неё, как на вселенское сокровище, Вэй Усянь разобьёт ему его смазливую физиономию.

Наконец все поклоны были окончены, обряд свершён, и молодые примкнули к чете Цзинь в торце зала, демонстрируя, что шицзе теперь принадлежит к их семье, а Цзян Чэн занял одинокое место рядом с кланом Не, ровнёхонько напротив Вэй Усяня. И немедленно одарил его взглядом, полным ненависти.

Конечно, он винил Вэй Усяня в том, что перестал получать поддержку от Ланей. В этом Вэй Усянь не сомневался ни на мгновение. Это же Вэй Усянь свалился ему как снег на голову, правда, по приглашению, но с непредвиденными осложнениями, вынудил уничтожить всех бродячих мертвецов чуть ли не во всём Юньмэне за бесплатно... Посоветовал всем об этом рассказать, так что в орден повалили адепты гораздо более приличного уровня, а богачи кинулись впаривать Цзян Чэну в ученики своих третьих-четвёртых сыновей и уж точно не за спасибо. Это только то, что Вэй Усянь слышал в Гусу, где запрещены сплетни. Сейчас же весь зал гудел пересудами, мол, наконец-то заключили альянс два великих ордена, наследники которых очистили чуть ли не весь цзянху от нечисти в один присест. Можно подумать, Лань Чжаня там и вовсе не было. Вэй Усянь сжал зубы и постарался сдержаться. В конце концов, он не избалованный барчонок, который будет тявкать на обидчиков из-за спин своих стражей. Вот отрастит ядро... Успеется ещё напомнить, кто чего стоит.

Настало время вручения подарков молодым. От ордена Не под испепеляющим взглядом главы выступил Хуайсан, который, заикаясь, преподнёс парадный сервиз из глины с уникальными свойствами. Вэй Усяню показалось, что в ларце мелькнула какая-то книжка, и судя по тому, как зарделся Цзинь Цзысюань, не показалось. Вэй Усянь прикрыл улыбку за чаркой чая и пожалел, что не получится пошушукаться с Хуайсаном, как в былые времена. Не среди караула же!

Следующим встал Лань Сичэнь и вручил, как водится, книги, а ещё маленькую шкатулку с зачарованными украшениями от Вэй Усяня, но уточнять этого вслух он не стал. В шкатулке лежало письмо для шицзе, где объяснялось, кто автор и как что работает. Пусть Вэй Усянь не мог использовать недоразвитое ядро для охоты, но это не помешало ему разработать новые защитные чары, а Лань Чжань с готовностью предоставил свою ци.

Всё время, что Глава Лань высказывал пожелания молодой чете, шицзе смотрела на Вэй Усяня как-то встревоженно. Тот уж начал грешным делом подумывать, не может ли быть так, что она тут не по своей воле и вообще её надо спасать. Но судя по тому, как прожигал его взглядом Цзян Чэн, дело было в чём-то ещё. Может, про Вэй Усяня пустили какой-то новый слух? Но среди Ланей он об этом точно не узнает. Да и надо ли? Ему без этого знания прекрасно живётся.

Когда молодые наконец покинули застолье, Вэй Усянь для порядка исподтишка погрозил павлину кулаком и вздохнул об очередной пронесённой мимо чарке. Конечно, он желал для сестры лучшей доли, чем этот чванливый осёл и золочёный гадючник. Но осёл ей хотя бы нравился, а нянчить Цзян Чэна в одиночку — труд тяжёлый, так и состариться можно преждевременно. Да и в конце концов, шицзе сделала свой выбор. У Вэй Усяня вот выбора не было, ему просто повезло. И как бы его это ни потрясало, у него теперь другая семья и другая жизнь. Ему даже неоткуда узнать, если у шицзе какие-то проблемы, хотя он бы с радостью помог.

Поскольку пировать с Цзинями удовольствие было ниже среднего, да и смотреть, как другие надираются, оставаясь трезвыми, Лани не любили, вскоре было решено разойтись по комнатам. Время сна ещё не настало даже для Ланей, так что Вэй Усянь занялся расклеиванием талисманов тишины по всем выделенным им комнатам — не только чтобы скрыть ночные развлечения, но и чтобы если кто решил подслушать, о чём Лани говорят между собой, то ушли бы несолоно хлебавши.

После он скоротал вечер, играя со стражами в словесную игру собственного изобретения. Ушло какое-то время, чтобы убедить всех участников, а особенно Лань Чжаня, в том, что игра не азартная и не нарушает никаких правил, а вовсе даже помогает развить ораторское мастерство. Лань Чжань в итоге играть всё же отказался, скорее всего, потому что Сичэнь его задразнил. Сичэнь же и выиграл большую часть раундов, хотя и понимал, что Вэй Усянь играл не в полную силу, позволяя другим освоиться.

Когда Вэй Усянь откланялся и ушёл в спальню, Лань Чжань сидел за столиком и читал книгу при свечах.

— Ах, я совсем не забочусь о своём муже, — вздохнул Вэй Усянь. — Надо было придумать и для тебя какой-нибудь досуг!

Лань Чжань поднял от книги неуверенный взгляд.

— Разве этот был не для меня?

— Хм? — Вэй Усянь плюхнулся на кровать и заложил руки за голову. Кровати у Цзиней были какие надо. Ну хоть что-то. — Для всех. Просто пришло в голову, и я подумал, надо же в Башне Карпа чем-то заниматься.

Лань Чжань отложил книгу и пересел на край кровати.

— Ты хочешь, чтобы я лучше говорил?

Вэй Усянь покосился на него с ухмылкой. Вот ведь придумает на ночь глядя!

— Ты отлично говоришь! — заверил он. — Если бы ты с нами сыграл, всех бы сделал на раз! Даже своего брата, я уверен! Ты говоришь коротко и в самую точку. Им бы всем поучиться у тебя!

Лань Чжань отвёл взгляд, но погладил Вэй Усяня по руке.

— Эй! — Вэй Усянь поднялся на локтях. — Ты чего, обиделся, что я такую игру предложил?

Лань Чжань коротко мотнул головой и еле заметно приподнял уголки губ.

— В следующий раз я сыграю.

Вэй Усянь притянул его за руку для поцелуя и завалил на кровать рядом с собой.

— Надо освежиться, — сказал Лань Чжань, не пытаясь встать. Вэй Усянь запрокинул голову и рассмотрел в полутьме шнурок от звонка. Тут же дёрнул. Лань Чжань снова поцеловал его и принялся подниматься. — Надо предупредить стражей, что войдут слуги.

— Уфф, скорее бы уже завтра, перекинуться парой слов с шицзе и домой, — зевнул Вэй Усянь, растягиваясь на кровати. Пока Лань Чжань разбирался со стражами и слугами, Вэй Усянь присмотрелся к резному изголовью, а потом к красной свадебной ленте, которую так и носил на запястье. Шалость просто напрашивалась.

— Лань Чжа-ань, — вкрадчиво позвал он, как раз когда слуги вносили бочку для купания. Лань Чжань обернулся и, конечно, сразу заметил свою ленту, продетую в прорези в изголовье и намотанную на оба запястья Вэй Усяня. Переменившись в лице, он рыкнул что-то неразборчивое и одним движением раздвинул стоящую у стены ширму, загораживая Вэй Усяня от посторонних взглядов. Тот зашёлся беззвучным хохотом.

Для мытья Лань Чжань его отвязал от кровати, раздел и тут же смотал запястья вместе.

— Ах, так тебе понравилась эта идея, — усмехнулся Вэй Усянь, нарочно заламывая руки, как будто пытался и не мог освободиться. — Кто бы мог подумать, что благодетельный Ханьгуан-цзюнь таит в душе такие тёмные желания! Ах, Лань Чжань, надо было предупредить о таком перед свадьбой, я бы припас кандалы!

Лань Чжань, похоже, был готов уже забыть о мытье и накинуться на Вэй Усяня как есть, но тут вдруг уличная дверь распахнулась, а в следующее мгновение ширма отлетела в сторону, охваченная сполохами молнии. Свечи потухли от порыва ветра, а на пороге застыла тёмная фигура.

Chapter Text

Единственным, что удержало Вэй Усяня от того, чтобы схватить Чэньцин с прикроватной тумбочки, были связанные руки. Он бы и так справился, но это затормозило его на те доли мгновения, за которые он успел включить голову и спрятаться за Лань Чжаня. Тот выхватил меч, и в его голубоватом свете Вэй Усянь наконец опознал вторженца.

— Цзян Чэн?! — выпалил он, пятясь. В голове пронеслись бешеные мысли: Цзян Чэн теперь в кармане у Цзиней? Или решил отомстить за замороженную помощь? Или решил, что Вэй Усянь своим присутствием испортил свадьбу?!

— Вэй Усянь! — зло начал Глава Цзян, но отвлёкся на выставленный против него Бичэнь. — Проклятье, он от тебя вообще не отходит, что ли?!

Вэй Усянь со связанными руками не мог надеть ханьфу, но по крайней мере натянул штаны, после чего дёрнул дверь в общую комнату, где кузены нефритов ещё определяли очерёдность дежурств.

— Нападение!!! — благим матом заорал он, вываливаясь в ярко освещённый зал. Заклинатели тут же повскакивали и похватались за оружие, окружая Вэй Усяня кольцом, ощетинившимся наружу лезвиями.

— Что это значит? — убийственным тоном спросил Лань Сичэнь, входя в спальню с Шоюэ наголо. — Глава Цзян?!

Но Цзян Чэн не обратил на него внимания.

— Вэй Усянь, какого хулицзина?! Зачем ты сам-то их оповестил?! Придурок, мы вдвоём с тобой бы как-нибудь вынесли Лань Ванцзи!

У Вэй Усяня наконец в голове что-то провернулось.

— Ты что, вломился спасать меня от Ланей?! — изумился он. — Ты совсем ёкнулся?!

— Это ты ёкнулся! — проорал в ответ Цзян Чэн, не обращая никакого внимания на наставленные на него мечи. — Они тебя водят под конвоем, у двери два стражника! Я расспросил слуг, они сказали, ты тут связанный лежишь! Какого рожна, Лань Сичэнь?! Если я проявил неуважение к твоему драгоценному непогрешимому брату, так можно, что ли, с Вэй Усянем как угодно обходиться?! Если тебе неугоден больше брачный альянс, так давай закончим этот фарс, и я заберу Вэй Усяня обратно! Ты не имеешь права держать его под замком!

— Глава Цзян, я приостановил помощь по соглашению не из-за того, что вы оскорбили Ванцзи, — холодно сообщил Сичэнь, пока Вэй Усянь ловил челюсть. — Мне казалось, я достаточно ясно выразился в своём письме. Вы недопустимо вели себя с Усянем. И пока я не вижу раскаяния, а потому Усянь совершенно точно не вернётся в Пристань Лотоса.

Цзян Чэн оторопело уставился на Главу Лань.

— Я с Вэй Усянем всю жизнь прожил и прекрасно знаю, как допустимо и недопустимо себя вести! А ты, значит, хочешь и его прикарманить, и мне не платить, интересное дело!

Говоря это, Цзян Чэн принялся гримасничать, намекая Вэй Усяню, чтобы тот драпал, пока они препираются. Вэй Усянь вздохнул. Это было трогательно, хотя драпать он совершенно точно не собирался, тем более, в Пристань Лотоса. Но, воспользовавшись моментом, развязал ленту и смотал её всю на одно запястье.

— Цзян Чэн, уймись, меня никто не держит под замком. У меня вообще всё хорошо.

— Да?! А что ты ни одного письма мне не написал с осени — это нормально?

Вэй Усянь пожал плечами.

— Ты мне тоже ни одного письма не написал, а если учесть, как мы расстались, я не думал, что тебе очень хочется со мной общаться.

Цзян Чэн ощерился.

— Никто и не говорит, что я хочу с тобой общаться! Ты адепт моего ордена и должен быть на связи! Ты даже не порадел за меня, чтобы мне финансирование возобновили!

— Что я должен был, подделать твоё письмо с извинениями? — спросил Вэй Усянь, но одновременно с ним Лань Сичэнь заявил:

— Вэй Усянь больше не адепт вашего ордена. Он принадлежит Гусу Лань и вам не отчитывается.

— Вэй Усянь лучше знает, чей он адепт, — огрызнулся Цзян Чэн. — Он этот альянс заключил ради ордена Цзян, но я что-то не вижу для ордена в этом выгоды. Или вы думаете, я его отпустил из Пристани Лотоса, чтобы он у вас радовался жизни?!

Вэй Усянь сжал зубы. Ну да, трогательно. Было бы, если бы Цзян Чэн скучал или переживал. Вэй Усянь много лет изо всех сил старался видеть за озлобленной гримасой Цзян Чэна какие-то более глубокие, тёплые чувства. Но теперь, познав, как это бывает, когда тебя действительно ценят, он больше не мог там ничего различить.

— Насколько я помню, — холодно произнёс Лань Сичэнь, — вы отпустили его к нам лечиться. Но как бы там ни было, брачный альянс был заключён по всем правилам, и это вы их нарушили.

— В таком случае я разрываю брачный альянс и забираю Вэй Усяня обратно! — рявкнул Цзян Чэн. Вэй Усянь похолодел. Разве Цзян Чэн мог так сделать? И неужели он не понимал, что Вэй Усянь не хочет обратно? Или понимал, просто ему было наплевать? Уж не в качестве ли наказания он на самом деле отдал его Ланям?

— Брак скреплён, — высказался Лань Чжань. — Его нельзя разорвать решением Главы Цзян.

— Но можно решением Вэй Усяня! Давай, скажи им уже, где ты их видал, и закончим этот фарс!

Вэй Усянь замер. Он чувствовал себя виноватым за то, что не поддержал бывшего почти-брата в трудную минуту, но ведь и на этот брак он согласился ради Цзян Чэна и его ордена. Не говоря уж о самой большой его жертве во имя Юньмэн Цзян. Сколько ещё он должен отдать? Разве не был он теперь скован обязательствами перед Гусу Лань? Пусть они не подобрали его с улицы, но неужели всё то доверие и уважение, которое он впервые узнал в Облачных Глубинах, стоило меньше, чем его долг Цзянам? И разве он не расплатился за это с лихвой? Цзян Чэн винил его в том, что Вэнь Чао напал на Пристань Лотоса, но разве к тому времени Облачные Глубины уже не сгорели? Разве не сдалась Нечистая Юдоль? А Юньмэн Цзян был самым маленьким из великих орденов, Вэнь Жоханю на один укус…

— Вэй Ин?

Лань Чжань обернулся и тронул его руку. Лань Чжань, который любил его так сильно, что был готов обучиться Тёмному Пути. Вэй Усянь был нужен Ланям как член семьи и как сотрудник в ордене, и взамен он получал любовь, статус и возможности. А Цзян Чэну он зачем занадобился? И что это будет для него означать? Как Вэй Усянь ни старался, но не мог придумать ничего хорошего. А долги он уже отдал.

— Я не буду разрывать брак, — сказал Вэй Усянь, глядя в глаза Цзян Чэну.

Тот сплюнул ругательство.

— Чем они тебя запугали?

— Что происходит?!

В открытой двери за спиной Цзян Чэна возникли две фигуры: шицзе и павлин. Вэй Усянь зарычал. Это была их свадьба, у них сейчас должна была быть брачная ночь! Какой идиот их потревожил ради Цзян Чэновых заморочек?! Впрочем, мелькнувшая на заднем плане шапочка Цзинь Гуанъяо ответила на этот вопрос.

— А-Сянь, они тебя не отпускают?! — шицзе подвинула Цзян Чэна и встала рядом, лицом к лицу с Лань Чжанем. В её причёске ещё торчали остатки свадебных украшений, но она уже была одета в повседневное цзиньское ханьфу, по виду, с плеча павлина. — Здесь в Башне Карпа тебе нечего бояться, Цзысюань позовёт стражей, и Лани ничего не смогут сделать!

— Не надо звать стражей! — ужаснулся Вэй Усянь. — Меня вообще не надо спасать, я отлично себя чувствую в Гусу Лань!

— Отлично себя чувствуешь! — фыркнул Цзян Чэн. — А о своём ордене ты вообще думаешь?! Я должен тебя вызволять тут посреди ночи, сестре брачную ночь сорвал, у тебя совесть есть?!

Вэй Усянь аж задохнулся от несправедливости обвинений. Он успел отвыкнуть от манеры общения с Цзян Чэном, а тот, похоже, за время, что они не виделись, прогрессировал в сторону госпожи Юй.

— Глава Цзян, это вы ворвались к Усяню в спальню и устроили скандал, — заметил Лань Сичэнь. — И это мне впору вызывать стражей Башни Карпа, чтобы вас вывести.

— Конечно, вы хотите меня выдворить! — рыкнул Цзян Чэн. — Но я не уйду без своего адепта! И Цзини поддержат меня!

Вэй Усянь начал закипать. Он стоял по-прежнему в одних штанах посреди толпы Ланей, а по ту сторону двери зрителей всё прибывало.

— Я никуда с тобой не пойду! — заявил он. — Оставь меня в покое! Ты меня сам продал в Гусу Лань, так же, как ты продал сестру в Ланьлин Цзин. Её же ты не требуешь обратно?!

— Её не водят под конвоем и не связывают на ночь! — парировал Цзян Чэн. — Если хочешь, чтобы я поверил, что тебя не держат под замком, выйди оттуда и поговори со мной наедине!

Вэй Усянь оценил обстановку. Толпа Цзиней, да и других заклинателей за спиной Цзян Чэна всё прирастала. Куда тут можно было выйти наедине? Да и если было бы можно... Вэй Усянь сейчас абсолютно беззащитен.

— Я никуда не пойду без Лань Чжаня, — твёрдо сказал он.

— Глава Цзян, Вэй Усянь окружён стражами для его собственной безопасности, — пояснил Лань Сичэнь, изрядно утомлённый этой перепалкой. — И он никуда не пойдёт с вами наедине, поскольку вы в прошлую встречу ярко продемонстрировали, что не заботитесь о его благополучии и представляете для него угрозу.

— Я?! — взвился Цзян Чэн. — Вэй Усянь, что он несёт?! Ты пойдёшь со мной сейчас же и всё объяснишь!

— Разве А-Сяню что-то угрожает? — встряла шицзе.

— Я никуда с тобой не пойду, — отрезал Вэй Усянь. — Я не в форме и не смогу за себя постоять, если что. Давай отложим этот разговор до тех пор, пока я поправлюсь.

По толпе за дверью пополз шепоток.

— Не понял, — тихо и угрожающе начал Цзян Чэн. — Ты что, мне не доверяешь?

Вэй Усянь обмер, осознавая, что это, должно быть, так. Он чувствовал себя в полной безопасности рядом с Лань Чжанем: тот никогда бы его не обидел и никому другому не позволил. Но Цзян Чэн?.. Это Вэй Усяню всегда надо было подстраиваться и уворачиваться, да ещё прикрывать собой.

— Нет, — тихо, но твёрдо сказал он.

— А-Сянь! — ахнула шицзе. — А-Чэн! Я тебе говорила, что нельзя было соглашаться на брачный альянс! Смотри, что ты наделал! Как ты мог его просто взять и продать в другой орден?!

Цзян Чэн, который пару мгновений ловил ртом воздух, выкрысился на неё.

— Что я наделал?! То есть, он там живёт на всём готовом, балду пинает целыми днями, а я с этой сделки не вижу ни медяка, и это теперь называется продажа?! Ты даже сестре ничего не подарил!

— А-Чэн! — в голосе шицзе вдруг проступили металлические интонации госпожи Юй, и павлин уставился на неё масляным взглядом, от которого Вэй Усянь стало нехорошо. — А-Сянь каждый месяц посылал мне больше денег, чем вся свадьба стоила тебе!

— Что?! — оторопел Цзян Чэн. — Почему ты мне не говорила?! Нам деньги нужны позарез! А ты что же, всё спустила на красные шелка?!

Шицзе прикрыла лицо рукой.

— Потому что ты не заслужил, вот почему! Тебе Глава Лань ясно написал: извинись! Думал, я не читаю твои письма? А-Чэн, я не могу вечно за тобой присматривать и упрашивать всех вокруг с тобой не ссориться, когда ты так себя ведёшь, а А-Сяня ты сам отослал! И стоило тебе остаться одному, посмотри, что ты тут натворил! — она обвела жестом собравшуюся толпу. — Пора уже повзрослеть!

Оскал Цзян Чэна медленно, но верно снова повернулся к Вэй Усяню.

— Так-то ты, значит, благодарен родному ордену. Отец тебя подобрал с улицы, кормил, учил, терпел, а стоило суме иссякнуть, как ты нашёл себе дом побогаче? Забыл, кому обязан своим положением? Забыл, через что нашей семье пришлось пройти ради тебя? Забыл, что из-за тебя погибли мои родители?! Ты принадлежишь ордену Цзян, и я решаю, где тебе быть и в какой роли!

— Вэй Ин не виноват в нападении на Пристань Лотоса, — вставил Лань Чжань, но с Вэй Усяня уже было довольно. Если Цзян Чэн отказывался видеть хоть что-то кроме своих прав на распоряжение жизнью Вэй Усяня, то и Вэй Усянь не видел больше причин о нём заботиться.

— Я ничем не обязан тебе, — прорычал он. — Я отдал ордену Цзян свою жизнь, свою силу и свою свободу! Я умер за тебя на Луаньцзан, а потом жрал мертвечину три месяца, чтобы отомстить за твоих родителей!

— Я умер за тебя в Пристани Лотоса! — заорал в ответ Цзян Чэн. — Я отвлекал их от тебя, когда меня схватили, забыл уже?!

— И кому ты этим удружил?! Схватили бы они меня, я бы пережил! В отличие от тебя у меня есть друзья, на которых можно положиться, хоть ты так старался меня от этого оградить, что я почти стал изгоем в мире заклинателей!!!

Вэй Усянь чувствовал, что лицо горит от крика, а глаза застилает влага, но остановиться уже не мог.

— Ты бы лишился своего холёного огромного золотого ядра, и тогда бы точно мир заклинателей был для тебя закрыт! — завопил в ответ Цзян Чэн.

— Я и так его лишился!!! — проорал Вэй Усянь, наплевав, что теперь вся Башня Карпа узнает подробности. Пускай знают. Ему ничего не грозит рядом с Лань Чжанем, и он не мог допустить, чтобы Цзян Чэн его забрал, пусть и такой ценой. — Я и так его лишился! Я отдал его тебе, придурок, чтобы ты возродил свой орден! Не было никакой Баошань-саньжэнь! Я тебе отдал своё ядро, вырезал его из своего тела, потому что тебе в Илине на постоялом дворе не сиделось!!!!

Повисла звенящая тишина. Все, даже Лань Сичэнь, уставились на голый живот Вэй Усяня и маленький хирургический шрам. Только Лань Чжань как будто не удивился, а поднял руку в широком рукаве, заслоняя тело Вэй Усяня от посторонних глаз.

— Ты врёшь, — выдохнул Цзян Чэн.

Вэй Усянь горько усмехнулся, поражаясь сам себе: как он мог столько лет считать этого человека чуть ли не братом? Вэй Усянь ведь видел, как живут другие семьи, как люди в них относятся друг к другу. Почему он считал, что всем остальным любовь и уважение полагаются по праву рождения, а ему нет?

— Ты думаешь, что я соврал бы тебе о таком? А ещё удивляешься, что я тебе не доверяю.

— Там была женщина! — выпалил Цзян Чэн, обороняясь. — Это не мог быть ты! Тебя даже не было со мной!

— Это была Вэнь Цин, а я подошёл позже, — покачал головой Вэй Усянь. От усталости гнев прошёл быстро, оставив за собой опустошение. — Когда ты уже отрубился от усыпляющего курения.

Потрясение на лице Цзян Чэна плавно сменилось на яростный оскал.

— Зачем же было разыгрывать такой спектакль?! Сказал бы сразу как есть! Да что там, ты мог это всё провернуть так, что я и не узнал бы! Ты же большой мастер делать добро назло и исподтишка!

— А-Чэн! — выкрикнула шицзе. Её лицо заливали слёзы.

— Я не хотел, чтобы ты думал, что чем-то мне обязан, — ответил Вэй Усянь. — Боялся, что, если ты узнаешь, это возведёт между нами непреодолимую стену. Что тебе не хватит уверенности в себе как главе ордена. Но стена и так выросла, а к твоему ордену я больше не имею отношения.

— Я ничем тебе не обязан, — выдавил Цзян Чэн, и Цзыдянь задрожал и заискрил в его руке. — Из-за тебя погибли мои родители! Ты расплатился за свои ошибки!

— Вэй Ин не виноват, — начал Лань Чжань, но Вэй Усянь положил руку ему на локоть.

— Цзян Чэн, ради мести за них я создал оружие, которым едва мог управлять. И чтобы защитить тебя, я не уничтожал его тогда, когда оно стало угрозой для меня самого. Ради тебя же я позволил его уничтожить, когда был к этому неготов. Ради твоего блага я согласился на брачный альянс, хотя был уверен, что это плен, если не казнь. Но, знаешь что, в плену в ордене, чьи принципы я нарушаю самим своим существованием, меня приняли в семью, и я впервые узнал, как это бывает, когда за меня вступаются! Теперь ты хочешь, чтобы я бросил людей, которые полагаются на меня и отвечают добротой, чтобы снова вытирать тебе сопли? Удивительное дело, но я не бегу на зов!

— А-Сянь, — всхлипнула шицзе. — Так, получается, теперь у тебя нет ядра? И без твоей печати... Ты не можешь больше быть заклинателем?

— Не переживай, шицзе, — отмахнулся Вэй Усянь. — Я уже выращиваю новое, но пока оно не готово, приходится ходить с охраной.

— Выходит, тебе это даже ничего не стоило! — прохрипел Цзян Чэн.

— Довольно! — рыкнул Лань Чжань.

— Глава Цзян, мне кажется, Усянь ответил на все ваши вопросы. — Лань Сичэнь выглядел так, будто сдерживался из последних ланьских принципов, чтобы не приказать вынести Цзян Чэна вперёд ногами. — Будьте добры покинуть его спальню и более не беспокоить его, пока не выполните условия из моего письма.

Цзян Чэн обернулся к Цзинь Цзысюаню.

— Они не имеют права...

Но павлин брезгливо отшатнулся от него.

— Ты! — выкрикнул Цзян Чэн. — Я отдал за тебя сестру! Мы теперь союзники!

— Ах, Глава Цзян, — вклинился вкрадчивый голос Цзинь Гуанъяо. — Мы все здесь союзники. Если вы забыли, Цзэу-цзюнь — мой названный брат. Неужто вы ждёте, что орден Цзинь по вашей указке затеет конфликт с орденом Лань? Тем более, что это вы возмущаете спокойствие, отвлекая старшего брата в ночь, когда он должен думать только о молодой супруге. И всё из-за того, что вы не можете определиться, хотите вы избавиться от адепта, который подарил вам своё золотое ядро, или заставить его работать на вас вопреки его желанию... Право же, Глава Цзян, возможно, не стоило так налегать на вино на пиру, всё же вина Ланьлина довольно крепкие. — Он обернулся к Лань Сичэню. — Второй брат, от лица ордена Цзинь приношу извинения за то, что допустили такую ситуацию. Мы примем меры, чтобы Глава Цзян сегодня ночью больше вас не побеспокоил.

Цзян Чэн попытался что-то возразить, но шицзе цепко ухватила его за рукав и потянула прочь.

— Иди спать, А-Чэн. Мы ещё завтра поговорим.

И это прозвучало насколько похоже на госпожу Юй, что Вэй Усяню захотелось спрятаться за мужа.

— Спокойной ночи, — неловко выдавил Цзинь Цзысюань и махнул прочим Цзиням расходиться.

Лань Сичэнь подождал, пока все отойдут подальше, и скомандовал стражам внести тех, кого Цзян Чэн вырубил, чтобы проникнуть в спальню. Им тут же влили побольше ци, и вскоре они зашевелились.

— Моим собственным ядром... — покачал головой Вэй Усянь.

— Это правда? — Лань Сичэнь вскинул на него серьёзный взгляд, когда двери были надёжно закрыты и залеплены талисманами.

Вэй Усянь вздрогнул от вопроса: неужели Глава ему не поверил?

— Правда, — ответил за него Лань Чжань. — Глава Цзян мог бы догадаться, если бы дал себе труд.

— Ты знал, да? — тихо спросил Вэй Усянь. Лань Чжань кивнул.

— Как это вообще возможно? — продолжил Лань Сичэнь. — В нашей библиотеке собрана большая коллекция трудов о золотых ядрах, но я ни разу не встречал упоминаний, что ядро можно кому-то отдать.

— Это разработка Вэнь Цин, — вздохнул Вэй Усянь. Теперь, когда ярость схлынула, он снова чувствовал себя виноватым. Хотел защитить Цзян Чэна, а в итоге вывалил ему всё в лицо... Но он не мог позволить Цзян Чэну вырвать его из новой семьи, попрекая долгом перед орденом. Он не мог бросить Лань Чжаня. Да и Лань Сичэня с его способностями к счёту. Да и деток-учеников, не говоря уже об остальных адептах, которым, кроме него, и выговориться было некому. Цзян Чэн не стал бы счастливее, если бы Вэй Усянь вернулся. Он просто хотел забрать то, что считал своим.

— Я слышал о целительнице из клана Вэнь, — сказал Лань Сичэнь и покачал головой. — Печально, что такой талант был утерян из-за жадности Вэнь Жоханя.

— В смысле утерян? — вздрогнул Вэй Усянь. — А что с ней случилось?!

— Я не знаю, — нахмурился Сичэнь. — Но я не слышал о ней после войны. Если она жила в Безночном городе...

— Не знаю, где она жила в норме, но прямо перед войной её послали возглавлять надзирательный пункт в Илине. — Вэй Усянь задумчиво почесал шрам на животе, и Лань Чжань, опомнившись, накинул ему на плечи ханьфу. — Так что либо она и сейчас там, либо вернулась к своей родне. Её ветвь клана вообще не участвовала в войне.

На лице Лань Сичэня появилось какое-то странное выражение: вроде как он что-то вспомнил, то ли важное, то ли неприятное.

— Мне нужно кое о чём поговорить с А-Яо, — пробормотал он и выскользнул из покоев.

Вэй Усянь попятился и сел на кровать, вообще ничего не соображая. Он рассказал всему свету о ядре, вконец разругался с Цзян Чэном, да ещё теперь неясно, что там с Вэнями...

— Вэй Ин, ложись, — посоветовал Лань Чжань, но у Вэй Усяня мысли скакали зайцами, какое уж тут спать!

— Мне кажется, сегодняшний вечер ещё не кончился, — пробормотал он, запахивая ханьфу поплотнее. — Вэнь Цин же не убили? Я бы узнал, правда же?

Хотя не очень понятно, с чего бы ему узнать. Он не интересовался судьбой её семьи после войны. Сначала в Пристани Лотоса душу пропивал, а потом всё завертелось с этим браком...

— Брат выяснит, — сказал Лань Чжань.

У Вэй Усяня в голове что-то щёлкнуло.

— Он пошёл у Цзиней выяснять, так? Они что-то сделали с Вэнями?

— Я не в курсе, — качнул головой Лань Чжань. — Но брат выяснит.

Вэй Усянь поёжился и принялся одеваться. Цзиням он не доверял и, как выяснилось, правильно делал: Лань Сичэнь вскоре снова постучался в дверь спальни.

— Усянь... Хорошо, что вы ещё не легли, — начал он, и по его взволнованному виду Вэй Усянь понял, что действовать надо быстро. — А-Яо говорил мне об этом, но я не прислушался... Цзинь Цзысюнь по случаю свадьбы кузена устраивает соревнование по стрельбе из лука, и в качестве мишеней хочет использовать пленённых заклинателей Вэнь. Вот только их очень мало, почти всех уже убили, а потому он собрался привести в Ланьлин просто всех подряд с фамилией Вэнь, даже мирных людей...

— Где?! — выпалил Вэй Усянь. — Куда лететь?

— Как я понял, отряд как раз сегодня отправился в Цишань за пленниками. Это недалеко от Илина.

Вэй Усянь, ничего не говоря, сунул за пояс флейту и подхватил меч.

— Вэй Ин, тебе лучше остаться, — начал Лань Чжань.

— Я им жизнью обязан. Дважды, — отрезал Вэй Усянь.

Лань Чжань коротко вздохнул и кивнул.

— Будь рассудителен.

С этими словами он обнажил Бичэнь и подал Вэй Усяню тёплую накидку.

— А что, всем остальным орденам нормально стрелять по мирным жителям? — нервно спросил Вэй Усянь, пока они шли к лестнице, ведь взлететь можно было только от её подножия.

— Не думаю, что кто-то ещё знает подробности, — пояснил Лань Сичэнь. — Я и сам сначала не понял, А-Яо говорил намёками, он ведь не может себе позволить открыто хулить клан Цзинь. Я попросил его оповестить Минцзюэ, но уже так поздно...

— Для Не ещё вовсе не поздно, — фыркнул Вэй Усянь. — Только они все пьяные наверняка.

Лань Сичэнь промолчал, но по его поджатым губам Вэй Усянь понял, что прав. К счастью, в городе их ждали ещё два десятка адептов, которые с радостью присоединились к спасательной миссии.

***

Полёт из Ланьлина был совсем не таким расслабленным, как туда. Вэй Усянь уже, конечно, не смог заснуть, а вместо этого щурился сквозь ветер и липкую снежную морось. Ему казалось, что они еле ползут по воздуху, хотя он прекрасно знал, с какой скоростью Лани летают, и до сих пор она его полностью устраивала.

До Илина они добрались только к рассвету. Вэй Усянь даже не успел вычленить из очертаний окрестных гор Луаньцзан, когда под ногами, внизу зарябили светлые цзиньские одежды. Лучи утреннего солнца подсвечивали золотое шитьё, придавая всему происходящему благословенный вид. На деле же прославленные заклинатели вытаскивали из домов упирающихся людей, выстраивали их гуськом и связывали. Вэй Усянь разглядел нескольких детей, в том числе таких маленьких, что они не далеко бы ушли сами. Но рассмотреть знакомых в тёмной массе народа не получалось — Вэни, похоже, поизбавлялись от орденских одежд после войны.

Лань Чжань спикировал почти отвесно, Вэй Усянь видел подошвы других Ланей, которые спускались более полого, по спирали. Они приземлились прямо перед головой цепочки людей, и Вэй Усянь тут же узнал Вэнь Нина. Он стоял, понурившись, связанный тщательнее, чем другие, со ссадиной на лице.

— Вэнь Нин! — выпалил Вэй Усянь, не зная, что говорить дальше.

Молодой человек вздрогнул и поднял взгляд, и лицо его тут же озарила улыбка.

— Молодой господин Вэй! Вы… — он замолчал, оглядывая Ланей.

К тому времени Сичэнь тоже приземлился и нашарил взглядом какого-то Цзиня рангом повыше.

— Что здесь происходит? — спросил он холодным тоном, так хорошо имитирующим Лань Чжаня, что Вэй Усянь почти рассмеялся.

Ближайшие Цзини замерли, таращась на Ланей. Наконец тот, к кому Глава обращался, выступил вперёд.

— Это вас надо спросить, господа заклинатели Лань. Мы тут своими делами занимались, а вас кто приглашал?

— Эта территория не принадлежит ордену Цзинь, — заметил Лань Сичэнь. — Любой заклинатель имеет право явиться сюда в любой момент.

— Вот мы и явились, ведь ордену Лань она тоже не принадлежит! — усмехнулся командир. Было в нём что-то гнусное, как в Цзинь Цзысюне. Наверняка родственник.

— А захватывать в плен мирных жителей вам кто разрешал? — встрял Вэй Усянь, не в силах остаться в стороне.

Цзинь скользнул по нему взглядом и снова обернулся к Сичэню. Не узнал, понял Вэй Усянь. И то сказать, он вчера сам себя еле узнал в зеркале.

— Я присоединяюсь к вопросу господина Вэй Усяня, — сказал Лань Сичэнь, тоже заметивший отсутствие реакции.

Цзинь тут же бросил быстрый нервный взгляд на Вэй Усяня и ощерился.

— Вы же привели пленника, и никого не спросились, а мы должны отчитываться, что ли?

Вэй Усянь нахмурился, не сразу поняв, о ком речь.

— Усянь не пленник, — ответил Цзэу-цзюнь.

— Да конечно, весь мир уже знает, что вы его засадили под замок, — фыркнул Цзинь. — Или он теперь у вас заместо цепного пса?

Вэй Усяня мгновенно утомил этот разговор. Если бы мог, он бы уже вытащил Чэньцин и показал всем присутствующим, какой он пленник, но этого он сделать не мог, а на словах вряд ли кого убедил бы.

— Пленник я или нет, я участвовал в войне, и меня судят по военным законам. А вы здесь притесняете мирных жителей. Ещё раз спрашиваю, кто дал вам право их вязать?

— Какие ж они мирные, когда это Вэни? — фыркнул Цзинь.

Вэй Усянь тоже фыркнул.

— Так фамилий-то всего сотня, а народу в Поднебесной — вон сколько, мало ли кто Вэнь! Я вот этих лично знаю, в войне они не участвовали, а кому и знать, как не мне, если я смотрел глазами каждого мертвеца, у которого на Вэней был зуб.

Цзинь сбледнул и отступил на полшага.

— Они же родичи самого Вэнь Жоханя! — не сдавался он.

— Чем докажешь? — парировал Вэй Усянь.

— С какой стати я тебе ещё что-то доказывать должен, осквернитель трупов?! — взвился Цзинь, потрясая кулаком, но напоролся на убийственный взгляд Лань Чжаня, инфернально подсвеченный синеватым сиянием Бичэня, который он так и не убрал в ножны.

— Попрошу оставаться в рамках приличий, разговаривая с молодым господином клана Лань, — невозмутимо заметил Лань Сичэнь. — Война кончилась. Если эти люди повинны в каких-то преступлениях, это нужно доказать, а их судить. Самоуправство отдельных орденов недопустимо. Освободите их немедленно.

Цзинь поскрипел зубами, но выбора у него особо не было — не драться же с Ланями, особенно если учесть, что большинство цзиньских стражей, которые бросили таскать людей и столпились за спиной своего командира, с большой натяжкой вообще могли называться заклинателями, у них даже духовного оружия не было. Вэй Усянь не вытерпел и, вытащив из сапога небольшой нож (спасибо сапожнику-кочевнику, предусмотрел кармашек), выступил вперёд, чтобы порезать верёвки на Вэнь Нине. Лань Чжань втиснулся между ним и Цзинем, испепеляя взглядом любого, кто осмелился хоть покоситься на Вэй Усяня. Вэнь Нин начал благодарить, еле выговаривая слова сквозь заикание, но Вэй Усянь только отмахнулся от него.

Адепты Лань тоже повытаскивали кто нож, кто меч и принялись освобождать Вэней, заодно аккуратно окружая их защитным кольцом. Вэй Усянь ещё раз порадовался, что провожать его в Ланьлин отправились не десять, а больше тридцати человек, и хотя Вэней было примерно в два раза больше, Цзини всё равно не смогли бы подлезть, если б решили устроить какую-нибудь каверзу.

Вот только как их транспортировать? Вэй Усянь совершенно точно не собирался оставить Вэней здесь, за пару гор от Илина, где они станут кормом не Цзиням, так любой другой бродячей собаке.

— Мы же заберём их в Гусу? — уточнил Вэй Усянь у Лань Сичэня.

— Не вижу, почему нет. Но, как я понимаю, большинство здесь не заклинатели? Надо подумать, как лучше организовать переезд. Возможно, стоит купить в Илине лошадей и повозки…

Мысль о заклинателях внезапно напомнила Вэй Усяню кое о чём.

— А где Вэнь Цин?

— В-вы разве не вс-встретились? — удивился Вэнь Нин. Получив в ответ недоумённый взгляд, он пояснил: — Сестра пошла искать господина Вэя…

— Куда пошла? Пешком?

— Ну да… В Пристань Лотоса… Мы не знали, что вы теперь адепт Гусу.

— Давно она ушла? — вклинился Ло Лунвэй, оглядываясь, как будто Вэнь Цин могла прятаться между домами.

— Да вот, как Цзини явились, — ответил мужчина среднего возраста, которого подтолкнуло к ним толпой. — Я ей сразу сказал, беги и ищи подмогу. Я, правда, не думал, что она найдёт, но так-то она из нас всех самая важная птица, подумал, может, отговоримся… И потом, девица, всё-таки, а эти… — он недобро зыркнул на Цзиней.

— Молодой господин, я слетаю? — предложил Ло Лунвэй.

Вэй Усянь кивнул, но тут же спохватился.

— Погоди, она тебе не дастся. Надо ей записочку, что ли, написать… Да ты ж не знаешь, как она выглядит! — хлопнул Вэй Усянь себя по лбу. — Мало ли путниц… Слушай, ты же можешь двоих нести?

Адепт Ло оглядел его с головы до пят.

— Только если некрупных…

Вэй Усянь крутанулся на месте на краю толпы и заприметил миниатюрную девушку.

— Госпожа! Не соблаговолите ли прокатиться на мече с этим господином и помочь ему найти Вэнь Цин?

Девушка придирчиво оглядела Ло Лунвэя, который от такого внимания растерял всю норовистость и несколько стушевался.

— А госпожа Цин точно хочет, чтобы этот господин её нашёл? — с подозрением спросила девушка.

— Она хочет, чтобы её нашёл я, потому что она отправилась на мои поиски. Объясните ей, что Вэй Усянь уже здесь, думаю, она не станет упрямиться.

Девушка переглянулась с мужчиной среднего возраста — возможно, отцом, — и получив молчаливый кивок, подала Ло Лунвэю руку. Вскорости они упорхнули на поиски.

Вэй Усянь было задумался снова о транспортировке, но тут его нога в чём-то застряла. Глянув вниз, он увидел ребятёнка — вчерашнего младенца, который обхватил его голень, будто собирался по ней взобраться.

— А это у нас кто? — умилился Вэй Усянь.

— А-Юань! — из толпы протиснулась пожилая женщина, на ходу сматывающая с запястий обрезки верёвки. Вэй Усянь успел заметить глубокие красные рубцы на коже и стиснул зубы. — Ты что, не трогай господ!

— Всё хорошо, бабушка, — заверил Вэй Усянь, нагибаясь, чтобы подхватить мелкого и рассмотреть получше. — Ты, значит, А-Юань?

— Мой д-двоюродный брат по матери, — пояснил Вэнь Нин, смущённо улыбаясь. — Любит з-за ноги хватать, извините.

Вэй Усянь рассмеялся и убрал А-Юаню от лица прилипшие к щекам волосы. Щёки были чумазые и мокрые от недавних слёз, и у Вэй Усяня очень сильно зачесались руки надрать Цзиням причинные места, вот только он сам ничего сделать не мог.

— Лань Чжань, — позвал он, сам не зная, чего хочет.

Тот, как обычно, прикрывал его спину, не отводя взгляда от толпящихся поодаль раздосадованных Цзиней, но ради малыша отвлёкся, запустил руку в рукав и извлёк пирожок с османтусом, которые часто носил с собой для Вэй Усяня.

— Ах, Лань Чжань, ты такой заботливый! — не сдержал Вэй Усянь умилённого возгласа. — А-Юань, смотри, ты с первого взгляда покорил сердце самого прекрасного гэгэ в мире!

— Мгм, — внезапно согласился Лань Чжань. — Вэй Ина.

И улыбнулся так тепло, рассматривая своего мужа с ребёнком на руках. У Вэй Усяня аж в груди защемило от внезапно накатившей нежности. Не выдержав этого взгляда, он снова посмотрел на малыша, уминающего пирожок. Может быть, они с Лань Чжанем могли бы завести себе такую булочку?

— Кто-то приближается, — оповестил один из адептов, не занятых умилением.

Вэй Усянь глянул на небо. Солнце уже поднялось над горизонтом, и в нём темнели точки, похожие на рой насекомых, и светлели точки, похожие на пылинки в луче.

— Ещё Цзини? — нахмурился он. — А тёмные кто?

— Пока не видно, — сказал Лань Чжань.

Вэй Усянь быстро огляделся. У них по-прежнему не было способа оперативно вывезти Вэней. Если сюда сейчас нагрянет армия Цзиней с приспешниками, сделать это станет намного сложнее. Что же делать? Организовать талисман перемещения на столько человек он не смог бы даже без ограничений на тёмную ци. Унести на мечах Лани смогут хорошо если половину. Но что-то делать надо срочно, было бы что-нибудь большое… Корабль, например, река же недалеко… Река… О!

— Лань Чжань, подержи, — быстро сказал Вэй Усянь, всовывая ребёнка мужу в руки.

— Что ты собрался делать? — насторожился Лань Чжань.

— Ничего опасного, обещаю! Просто позвать кое-кого, мне надо сосредоточиться.

— Вэй Ин, — Лань Чжань сжал губы, но малыша подхватил, хоть и немного неуклюже. Его бабушка снова начала причитать, что не хотела напрягать молодых господ, но в итоге только немого поправила Лань Чжаню захват.

— Я не наврежу себе, обещаю, — прошептал Вэй Усянь и плюхнулся прямо на вытоптанную сухую траву под ногами в позу лотоса. Нужно было обратиться к своему формирующемуся ядру, ведь оно — подарок дракона. Вэй Усянь сосредоточил всё своё сознание в даньтяне и, нащупав тонкую нитку духовной связи. По ней он мысленно перенёсся обратно в Гусу, устремился прямо в воды реки, огибающей ланьскую гору, вознёсся к её истокам. Дракон был там, дремал на берегу, опустив хвост в воду. Он понял всё без слов.

Меж тем точки на горизонте стали крупнее. Вэй Усянь встал, рассеянно отряхиваясь, и присмотрелся.

— Это же Не! — обрадовался он. — Не вместе с Цзинями! И ещё кто-то, за другими не вижу.

— Да, там Минцзюэ, — с видимым облегчением кивнул Сичэнь. — Что ж, надеюсь, удастся не довести до конфликта…

— Брат, — неожиданно недовольно заговорил Лань Чжань. — Конфликт уже есть.

— Да, действительно, — подключился Вэй Усянь. — Цзини должны ответить за своё самоуправство. Конечно, скорее всего, они заявят, что эти ребята, — он кивнул на стражников, — по собственной инициативе тут действовали, но всё равно нужно довести до их сведения, что им не сойдёт с рук подобное.

Лань Сичэнь замялся, явно не обрадованный перспективой ссориться и требовать там, где обычно он бы поулыбался и всё замял, но назвался гулем — полезай в воду, как говорится…

Перед лицом десантирующихся Цзиней маленький отряд стражников оживился. Адепты Лань плотнее согнали Вэней в кольцо, развернувшись к ним спиной, а к возможному противнику — лицом. Среди Цзиней, как ни удивительно, оказался и сам Цзинь Гуаншань, а с ним оба сына — ну, во всяком случае, оба известных сына. Не Минцзюэ приземлился чуть поодаль, но в том же ряду, правда, по его приземлению было видно, что вино ещё не выветрилось, да и лицо у него было краснее обычного. Хуайсан попытался подхватить его под локоть, но был грубовато отпихнут.

— Что тут происходит?! — гневно вопросил Цзинь Гуаншань.

— Беспредел, — развёл руками Вэй Усянь. — Ваши, Глава Цзинь, подчинённые напали на мирных жителей.

— Как я уже неоднократно объяснил Главе Не, это никакие не мирные жители! — фыркнул Цзинь Гуаншань. — Это ближайшие родственники Вэнь Жоханя!

— Чьи бы они ни были родственники, — настаивал Вэй Усянь, — они не участвовали в войне. Большинство здесь даже не заклинатели!

— Не участвовали — значит, не воевали за Вэнь Жоханя, — вклинился Глава Не. — Но и против него тоже не воевали. С какой стати нам их защищать?

— Старший брат! — взмолился Лань Сичэнь. — Как, по-твоему, они могли бы противостоять Вэнь Жоханю? Пойти на верную смерть?

— А если и так, — подал плечами Глава Не. — Что нам с каких-то Вэней? Я думал, тут что-то важное, раз Мэн Яо меня посреди ночи поднял.

Цзинь Гуанъяо замер, и по его лицу Вэй Усянь понял, что Не Минцзюэ проговорился, хотя его просили скрыть источник информации. Цзинь Гуаншань резко обернулся к сыну.

— Зачем же тебе понадобилось тревожить покой Чифэн-цзуня? — спросил он бархатным голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Я… узнал, что Цзинь Цзысюнь замышляет надругательство над мирным населением Цишаня… Второй брат попросил меня уведомить Старшего брата…

— Что же ты не уведомил в первую очередь меня? — ещё более опасным тоном спросил Цзинь Гуаншань.

— Ради чего? — встрял Вэй Усянь, понимая, что Гуанъяо из этого не выкрутится. — Или вы не в курсе, что творится в вашем собственном ордене? Не вы ли санкционировали этот набег?

— На что это ты намекаешь?! — вскинулся Глава Цзинь.

— Да уж какие тут намёки! — развёл руками Вэй Усянь. — Вы так сразу кинулись выяснять, кто виноват в разглашении, а вас не интересует в первую очередь, кто послал сюда стражников? Или вы уже и так знаете?

— Вэй Усянь, твоё нахальство перешло все границы! — возмутился Глава Цзинь. — Естественно, я знаю, что Цзысюнь собирался привести пленников на соревнование по стрельбе.

— Пленников? — вставил Лань Чжань, выходя вперёд, чтобы стоять вровень с Вэй Усянем. На руках у него всё ещё сидел чумазый ребёнок. — Это пленники?

Глава Не нахмурился.

— Ну таких-то мелких они б не стали вязать…

— Уверяю тебя, Минцзюэ, — покачал головой Лань Сичэнь. — Когда мы сюда прибыли, стражники Цзинь вытаскивали из домов всех жителей до последнего младенца, и всех их связывали для конвоирования в Ланьлин.

— Цзысюнь просто плохо проинструктировал своих людей, — вступился за семью Цзинь Цзысюань.

— Ничего себе! — Вэй Усянь упёр руки в боки. Ему просто нужно было потянуть время, пока не явятся Вэнь Цин и дракон. — Хорошенькие порядочки в ордене Цзинь, вот так проинструктировал кто-то нечётко, и целую деревню вырезали подчистую. Я ожидал от семьи Главного Заклинателя большей ответственности!

— Действительно, — ещё больше нахмурился Не Минцзюэ. — Что за бардак у тебя в ордене, Цзинь Гуаншань, что людей могут по ошибке под стрелы отправить?

— Отдельный вопрос, — подхватил Вэй Усянь, — это вообще сама идея в качестве развлечения стрелять по людям.

— Никто не собирался стрелять по людям! — заявил Цзинь Гуаншань. — Стрелять надлежало по мишеням, и хороший стрелок не должен никого задеть!

— А что, в Ланьлине все поголовно хорошие стрелки? — хмыкнул Глава Не. — Что-то я не припомню такой доблести. Я своих муштрую в хвост и в гриву, и то не уверен, что никто по человеку не попадёт, если он будет стоять под мишенью.

— Ну так не выставляйте на соревнования неудачников! — фыркнул Цзинь Гуаншань.

— А может, проще всё-таки не выставлять под мишени живых людей? — продолжил Вэй Усянь гнуть свою линию. — Какой пример вы подаёте другим орденам! Разве Главный Заклинатель не должен заботиться о мире в Цзянху?

— Вэй Усянь, ты, осквернитель трупов, будешь ещё меня учить?! — воскликнул Глава Цзинь.

— Попрошу проявить уважение к молодому господину клана Лань, — с завидным занудством напомнил Лань Сичэнь. — Методы Усяня не самые гуманные, но ты была война, и без его вклада мы бы не победили. Однако сейчас мирное время, и даже военнопленных в тюрьмах Ланьлина больше не осталось, иначе зачем это всё? — он обвёл рукой толпу напряжённых Вэней. — Я присоединюсь к мнению зятя: мы выбрали Главу Цзинь Главным Заклинателем не для того, чтобы срываться по ночам исправлять его недочёты и защищать мирных жителей от его причуд.

Повисла потрясённая тишина. Не Минцзюэ медленно зааплодировал.

— Сичэнь, ты делаешь успехи! Должно быть, общество этого языкатого Вэй Усяня идёт тебе на пользу. А-Сан, ты это слышал?

Не Хуайсан меленько закивал и спрятался за веером, весело поглядывая на Вэй Усяня. Лань Сичэнь сам выглядел напуганным собственной смелостью, но сдавать назад уже было поздно.

— Что вы себе позволяете, Глава Лань? — опомнился Цзинь Цзысюань.

— Это вас надо спросить, Глава Цзинь, — вернул ему пас Вэй Усянь, решив, что не стоит слишком давить на Лань Сичэня, он и так превзошёл все ожидания. — Главный Заклинатель не наделён властью от небес, это выборный пост, и занимающий его держит ответ перед орденами, которые его выбрали. Мы имеем право высказать неудовольствие вашими решениями.

— Это дело не касается моего поста! — нашёлся наконец Глава Цзинь. — Речь идёт об организации свадьбы моего сына, это внутренние дела клана Цзинь!

— Однако вы привлекли к этому другой клан с чужой территории, — тихо заметил Лань Сичэнь.

Не Минцзюэ открыл рот что-то сказать, но тут явился Ло Лунвэй с двумя девами и немного неловко спешился рядом с Вэй Усянем, пытаясь понять, что происходит и откуда столько заклинателей. Вэнь Цин имела отдалённое сходство с мокрой крысой и затравленно таращилась на глав орденов.

— Вот! — Цзинь Гуаншань наставил гневный перст на Вэнь Цин. — Не надо мне рассказывать про мирных жителей! Эта женщина — племянница Вэнь Жоханя, мы все её не раз видели с ним! Да она была его доверенным лицом!

— Но она не участвовала в войне, — напомнил Вэй Усянь, начиная потихоньку паниковать. Ну где уже дракон?! Пора сматываться! — Она вообще целитель и не владеет никаким оружием!

— А что ж она его не отравила, раз целитель? — фыркнул Не Минцзюэ.

— Старший брат, — прошипел Лань Сичэнь. — Не ожидал от тебя такого низкого предложения.

— Низкого?! — рявкнул Глава Не. — А ты, значит, хочешь, чтобы Вэнь Жоханево семя жило в веках?!

— Если вы хотите убить меня, я не буду сопротивляться, — встряла Вэнь Цин. — Но не трогайте мою семью! Они моя родня по матери и к Вэнь Жоханю не имеют отношения!

Вэй Усянь тут же локтем запихнул её себе за спину, и Ло Лунвэй прижал с другой стороны, чтобы не вылезла обратно.

— Вэй Ин, — окликнул Лань Чжань и, когда тот обернулся, всучил ему обратно А-Юаня. Ребёнок, пригревшийся было на широкой груди Второго Нефрита, захныкал, но Лань Чжаню были нужны свободные руки на случай, если придётся драться. Вэй Усянь мысленно пришпорил дракона, ну правда, сколько можно из Гусу плыть?! А обещал-то, обещал!

— Благородно, — хмыкнул Чифэн-цзунь. — Жаль, что ты не проявила этого благородства во время войны.

— Проявила, — раздался из-за спин Не голос Цзян Чэна. Вэй Усянь вздрогнул и уставился туда, где Глава Цзян прокладывал себе путь между высоченных Не. — Я обязан Вэнь Цин и её брату жизнью. Если бы не она, у меня бы не было золотого ядра, и орден Цзян не принял бы участия в Аннигиляции Солнца. Каждый сражается, как может.

Вэй Усянь прямо видел, каким трудом даётся Цзян Чэну каждое слово. Это как же ему шицзе мозги пропесочила? но у Вэй Усяня немного отлегло от сердца, хоть теперь вина за собственные резкие слова стала ощущаться тяжелее.

— Глава Цзян последнее время пустился во все тяжкие, — заметил Цзинь Гуаншань. — Сначала вламывается к людям по ночам, потом защищает военных преступников…

— А вы предлагаете мне просто забыть про долг жизни?! — огрызнулся Цзян Чэн, заводясь от того, что ему ещё пришлось повторять и без того постыдные вещи.

— Ничего себе порядки продвигает Главный Заклинатель! — включился Вэй Усянь, надеясь отвести на себя внимание и дать Цзян Чэну передохнуть после тяжёлого признания.

— Ну раз сегодня все мне напоминают о моём ранге, — заговорил Цзинь Гуаншань опасным тоном, — то, возможно, и мне стоит о нём вспомнить. Долг Главного Заклинателя — судить другие ордена по справедливости. Так я выношу свой суд: эти люди — военные преступники, и всех, кто им сочувствует, я объявляю соучастниками! Стража! Арестовать преступников Вэней! Любой, кто будет препятствовать аресту, тоже предстанет перед судом Главного Заклинателя!

Лань Чжань шагнул вперёд, заняв боевую стойку. Лань Сичэнь, поколебавшись, также обнажил меч, и другие Лани последовали его примеру. Не Минцзюэ растерялся и застыл, переводя взгляд с него на Главу Цзинь. Хуайсан что-то бешено шептал ему на ухо, но это, похоже, не помогало. Цзян Чэн схаркнул на землю и встал рядом с Вэй Усянем, всем своим видом выражая, что с большем удовольствием постоял бы около навозной кучи.

— Снова не смог держать язык за зубами? — прошипел он. Вэй Усянь поморщился. Может быть, шицзе песочила недостаточно…

Дракон выбрил этот момент, чтобы явиться во всей красе. Он спикировал с неба, светлый, как солнечный блик, рассылающий вокруг себя слепящие зайчики. Он обвился вокруг Вэней и Ланей и Цзян Чэна, окружив их крепостной стеной, за которой противника было даже не видно. Его косматая голова сделала полный круг, обнюхав всех в кольце, и улеглась на виток туловища рядом с Вэй Усянем, выдохнув горячий пар в лица тем, кто не успел шарахнуться.

— Твою мать, Вэй Усянь, — шёпотом проблеял Цзян Чэн, оттиснутый огромной тушей на Ло Лунвэя. — Что это?!

— Та хрень, которая в меня вселилась в Юньмэне, — ответил Вэй Усянь и задорно подмигнул. — Правда хорошо я его отчистил?

Цзян Чэн ошеломлённо выматерился. Вэнь Цин за спиной пробормотала что-то про приключения и ягодицы, но, возможно, Вэй Усяню послышалось. Он ухватился за толстый шершавый драконий ус и подтянулся, чтобы встать рядом с его мордой. Малыш у него на руках тоже заинтересовался отростками драконьей гривы и принялся их хватать, но дракон терпел.

— Думаете, ваша стража сможет справиться с божеством? — весело крикнул он Цзинь Гуаншаню. Тот поднимался с мокрой земли, безуспешно пытаясь отряхнуть шитые золотом одежды. Цишаньская грязь приставала даже к тканям, прошитым заклинаниями от грязи.

— Ты же лишился ядра, — выпалил Цзинь Цзысюань. — Как ты призвал божество?!

— Ой, ну ты вспомнил вчерашний день, — отмахнулся Вэй Усянь. — С тех пор, как я лишился ядра, я много чего наизобретал. Думаешь, я остановился на одном новом виде заклинательства?

Рядом с Вэй Усянем возник Лань Чжань на Бичэне, а следом за ним и Лань Сичэнь. Братья переглянулись, явно заканчивая какой-то спор. Лань Сичэнь выглядел неохотно, но смиренно.

— Цзинь Гуаншань только что прилюдно угрожал нашему ордену расправой, — произнёс он, напрягая голос, чтобы быть слышным, хотя и без запала. — Орден Лань не намерен более считаться с его авторитетом и требует избрать другого Главного Заклинателя. Минцзюэ? — последнее он сказал почти просительно, и Лань Чжань поджал губы.

— Орден Цзян поддерживает! — заявил Цзян Чэн, тоже взлетая, чтобы зависнуть поверх драконьего хребта.

— М-да, Главный Заклинатель подкачал, конечно, — протянул Не Минцзюэ, оглядывая огромную серебристую преграду. — Эта тварь правда подчиняется Вэй Усяню?

— Это речной бог, — с укоризной поправил его Лань Сичэнь. — Он покровительствует Гусу Лань в целом, а Усянь — жрец его храма.

Не Минцзюэ присвистнул.

— Ничего себе! Сичэнь, он точно не претендует на должность Главы? Смотри, старейшин твоих проредил, теперь Вэней хочет собрать под своим началом…

— Минцзюэ! — раздосадованно вздохнул Лань Сичэнь. — Усянь действует в моих интересах. Это я озаботился судьбой девы Вэнь, когда узнал, что она способна сделать пересадку ядра. Однако если ты поддерживаешь позицию, что врача с такими навыками лучше превратить в мишень, хотя она ничем это не заслужила и даже, — он махнул рукой в строну Цзян Чэна, — помогала нашей стороне, то можешь продолжать поддерживать Цзиней!

— Я не собирался их поддерживать! — огрызнулся Не Минцзюэ.

— Ты мой названный брат, но ты задумался, на чьей ты стороне, когда Цзинь Гуаншань объявил мой орден вне закона, — отрезал Лань Сичэнь. Вэй Усянь покосился на него. Ого, да он и не заметил, как сильно Цзэу-цзюнь обиделся.

— Естественно, я не стал бы его поддерживать против тебя! — воскликнул Не Минцзюэ. — Мне просто Вэни эти не нравятся, но хочешь — забирай, мне-то что в конце концов!

— С каких это пор Чифэн-цзунь принимает такие решения? — снова задребезжал тенорок Цзинь Гуаншаня. — Если Вэй Усянь решил применить силу против Главного Заклинателя, это ещё не значит, что я сложил свои полномочия!

— Нет, но если три из четырёх великих орденов не признают ваших полномочий, то вам придётся с этим смириться, — хищно улыбнулся Вэй Усянь. — пожалуй, настало время выбрать нового Главного Заклинателя!

— Минцзюэ, — снова позвал Лань Сичэнь. — Может быть, ты пересмотришь своё решение?

— Я?! — изумился Глава Не. — Я не буду ковыряться в распрях мелких орденов, мой век и так недолог, а от такой работы у меня отклонение ци наступит на второй день! Нет уж, уволь, сам суди эти дрязги за полсеребряника!

Лань Сичэнь аж отшатнулся.

— Не думаю, что это хорошая идея. Мне хватает забот в своём ордене. Ланьлин Цзинь не так сильно пострадал от войны, и то его глава не справился с двумя ответственными должностями, а у меня ситуация тяжелее.

— Возможно, в таком случае, не стоит избирать Главным Заклинателем главу ордена? — послышался вкрадчивый голос Цзинь Гуанъяо. Вэй Усянь подивился, что тот молчал до сих пор, но, видно, не мог решиться, кого поддерживать — отца или названного брата.

Цзинь Гуаншань зашипел на сына и замахнулся, но тот резво отскочил.

— Кстати, здравая идея, — заметил Не Минцзюэ. — Главам орденов и так есть чем заняться. А вот у твоего Вэй Усяня, похоже, времени навалом, да и амбиции до небес. Пусть насчёт Вэней я с ним не согласен, но Цзиней он осадил совершенно справедливо!

— Да что вы, Чифэн-цзунь, какие у меня амбиции?.. — пробормотал Вэй Усянь, посмеиваясь над невероятным предложением Главы Не.

— Очевидно, немалые, — вставил Цзинь Гуанъяо. — Изобрести не один, а два новых пути заклинательства и приручить божество — это нужно быть человеком высокой энергии и широких взглядов, не говоря уже о лидерских качествах…

— Ты к кому подлизываешься, сучий потрох? — зарычал Цзинь Гуаншань. — Я тебе ещё вломлю за то, что ты тут устроил!

— Мгм, — сказал Лань Чжань. Вэй Усянь обернулся к нему, удивлённый, что он что-то имеет против Гуанъяо, но оказалось, что братья Лани снова общались взглядами.

— Минцзюэ, я поддерживаю твою идею, — сказал Лань Сичэнь. — За время работы в ордене Усянь показал себя как прекрасный администратор, способный проявлять инициативу и самостоятельно решать сложные ситуации, распутывать конфликты и выявлять нарушителей. Уверен, он справится не хуже и на большем масштабе.

— Ч-что?.. — выдавил Вэй Усянь. — Вы решили от меня избавиться?..

— Никогда, — заверил его Лань Чжань со всем спокойствием тарана. — Вэй Ин — член ордена и клана.

— Это просто смешно! — фыркнул Цзинь Гуаншань. — Он же тёмный заклинатель! Мальчишка! Орден Лань надеется возвыситься, заставив всех бить челом на их пороге, но этого никто не поддержит!

— Я поддержу, — высказался Цзян Чэн и мстительно зыркнул на Вэй Усяня. — Пускай поработает хоть немножко.

— Да я до хулицзина работаю! — возмутился Вэй Усянь.

— Орден Не поддерживает, — объявил Не Минцзюэ.

За спиной Цзинь Гуаншаня шла какая-то потасовка, видно было плохо, но, видимо, она завершилась, потому что вперёд вышел Цзинь Цзысюань, причём вышел так, будто его вытолкнули.

— Орден Цзинь поддерживает.

— Что?! — взревел Цзинь Гуаншань. — Я всё ещё глава ордена!!!

— Отец… гм, не справляется, — выдавил Цзинь Цзысюань и робко оглянулся через плечо. Там маячила шицзе, уперев руки в боки. — Я принимаю на себя командование.

— Что ты несёшь?! — заорал Цзинь Гуаншань.

— Право же, отец, — негромко заговорил Цзинь Гуанъяо, держась на безопасном расстоянии, — вам лучше будет передать кресло главы, чтобы спасти репутацию ордена, иначе то, что вы здесь устроили, может…

— Заткнись, проклятый перебежчик!!! — разразился Цзинь Гуаншань. — Будь проклят тот день, когда мой ум помрачился настолько, чтобы тебя признать! Проваливай на все четыре стороны, чтоб духу твоего в Башне Карпа не было!

— Отец, это теперь не ваше решение… — неуверенно начал Цзинь Цзысюань.

— Плевать! Я знаю, на чём ты пытаешься выехать! — обернулся к нему Цзинь Гуаншань. — Тебя поддержит эта сучка моя жена, но за него, — он ткнул пальцем в Цзинь Гуанъяо, — она не заступится! Мы ещё посмотрим, как ты отберёшь у меня кресло, но эту тварь я изведу, в какой бы щели он ни спрятался, даже если у меня не будет ни единого полномочия!!!

Его лицо аж покраснело от натуги. Гуанъяо стал бочком-бочком пододвигаться к Не Минцзюэ, но тот решительно шагнул прочь. Цзэу-цзюнь нахмурился, но ничего не сказал: похоже, запас смелости у него на сегодня исчерпался.

— Что ж, если все четыре великих ордена солидарны, то я возьму на себя задачу разослать прочим резюме сегодняшней встречи и оповестить о назначении Вэй Усяня Главным Заклинателем, — предложил он.

Вэй Усянь схватился бы за голову, но одной рукой он держался за драконий ус, а другой держал ребёнка.

Что, откусил больше, чем в рот полезло? — усмехнулся дракон.

— Да я же… Как… — забормотал Вэй Усянь, сам не зная, дракону он отвечал или Цзэу-цзюню.

— Вэй Ин справится, — пообещал Лань Чжань и обвёл собравшихся предупреждающим взглядом.

— Ты же мне поможешь? — прошептал Вэй Усянь, прикидывая не сбежать ли с мужем, чтобы поселиться в глуши, возделывать поле и воспитывать А-Юаня.

— Всем, чем смогу, — заверил Лань Чжань.

Вэй Усянь прикинул. Лань Чжань, конечно, был очень трудолюбивым и добросовестным, но в работе Главного Заклинателя требовалось ещё много других качеств… Что он мог бы делегировать мужу? Ещё и так, чтобы не мучиться совестью потом, видя, как тот страдает? Явно не встречи, точно не решения — Лань Чжань нарешает на пару войн. Письма?.. Честно говоря, Вэй Усянь бы предпочёл ему делегировать покупку безделушек и массаж спины, а не вот это всё. Нет, ему нужен более подкованный в политике ассистент. Желательно, такой, чтобы ещё и разбирался в уставах разных орденов. Хмм…

— Цзэу-цзюнь, а я ведь могу взять помощника? — негромко поинтересовался он.

— Конечно, — охотно кивнул тот. — Любой адепт ордена почтёт за честь… Или вы хотели бы кого-то извне?

— Ну, я думаю, вам будет нетрудно убедить Цзинь Гуанъяо вступить в Гусу Лань? — ухмыльнулся Вэй Усянь.

Лань Сичэнь широко раскрыл глаза и на мгновение замер, а потом резво обернулся к своему названному брату.

— А-Яо…

— Да-да, — живо откликнулся тот с улыбкой, какой не может быть у человека, только что вышвырнутого из ордена.

Вэй Усянь прищурился, рассматривая своего будущего помощника. Как-то он тихо себя вёл сегодня… Уж не играл ли он вдолгую, рассказывая Не Минцзюэ о выходке Цзинь Цзысюня?..

А-Юань вдруг забрыкался и захныкал, и Вэй Усянь понял, что пора по домам.

— Ну, раз мы решили все вопросы, — начал он, прокашлявшись, — то, думаю, можно расходиться. Это были тяжёлые два дня для всех. Глава Не, могу ли я вас попросить проводить делегацию Цзинь обратно в Ланьлин, чтобы там не возникло проблем?..

Не Минцзюэ усмехнулся и окинул взглядом свирепствующего Цзинь Гуаншаня и оглушённого событиями Цзинь Цзысюаня.

— Дело говоришь. Ладно, так и быть, проводим. Смотри осторожнее с этими перебежчиками!

Он кивнул в общем направлении Вэней и А-Яо, после чего отдал команду своим адептам строиться к полёту. Не Хуайсан обернулся и подмигнул Вэй Усяню через плечо. Ох в непростую игру он ввязался, понял Вэй Усянь. Но тем ведь и интереснее? В конце концов, замахиваться на невозможное в сфере заклинательства ему было уже почти рутинно, можно взяться за что-нибудь новенькое!

Когда Не и Цзини отлетели подальше, дракон развернулся и улёгся вдоль деревенской улицы, как серебристо-бирюзовый горный хребет. Вэй Усянь скомандовал Вэням паковать вещи и цеплять на драконий гребень.

— Что это было? — выдохнула Вэнь Цин, оглядываясь. — Вэй Усянь, с каких пор ты адепт Лань?

— А с каких пор я Главный Заклинатель? — нервно хихикнул он. — Вон Цзян Чэна спроси.

Упомянутый Цзян Чэн зыркнул на него прожигающим взглядом.

— Придурок, наворотил дел, а я теперь… — он смолк, как будто подавился тем, что собирался сказать. — С сестрой даже словом не перекинулся.

— Я вообще удивился, что павлин её приволок, — пожал плечами Вэй Усянь.

— Ха! Приволок он! Он ей сказал сидеть в покоях, пока он “разберётся”. Вот только сестра не очень поняла, с каких, хм, этикетных правил она должна его слушаться. Со мной и прилетела, когда я узнал.

— А ты-то зачем сюда явился? — недоумевал Вэй Усянь.

Цзян Чэн оскалился, но словил взгляд Лань Чжаня и сжал губы.

— Не одному тебе геройствовать.

— О-о, так ты прибыл меня спасать? — заулыбался Вэй Усянь. — Или Вэнь Цин?

— Что мне твоя Вэнь Цин?! — вскинулся Цзян Чэн и тут же стух. — Ну, то есть… Долг жизни я вернул. Так ведь? — он вперил взгляд в целительницу.

— Долг жизни у вас не мне, а моему брату, — холодно сообщила Вэнь Цин. — Пока что вы мне вернули долг за золотое ядро. Теперь, может быть, мне кто-нибудь объяснит, что там за новые пути заклинательства Вэй Усянь изобрёл?

— По дороге, — пообещал Вэй Усянь. — Собственно, испробуешь на себе, лететь-то на драконе!

Она закатила глаза и решительно забрала у него куксившегося А-Юаня.

— Получишь, когда расскажешь! — заявила она и ушла грузиться.

— Глава Цзян, — Лань Сичэнь вырос рядом, очевидно, закончив обсуждение условий с А-Яо (Вэй Усянь теперь не знал, оставит ли тот фамилию Цзинь и уничижительное имя, данное отцом). — Вы задержались здесь с какой-то целью?

Линия губ Цзян Чэна изогнулась волной от напряжения, и Вэй Усянь почувствовал в воздухе маленькие разряды молний.

— Ты, — рыкнул Цзян Чэн, обратившись к нему, — чтоб больше таких номеров не откалывал. И как отрастишь новое ядро, чтоб явился. Я хочу лично удостовериться, что ты не водишь меня за нос очередной раз.

Вэй Усянь совсем уже собирался по инерции отшутиться и согласиться на жалкую подачку заботы, замотанную в клубок шипастых лиан, но краем глаза заметил адептов Лань, помогающих Вэням погрузить свой жиденький скарб на дракона. Вэням, на которых Ланям было бы глубоко наплевать, если бы Вэй Усянь внезапно не потребовал лететь с ним на край света, ругаться там с другими орденами и чуть не восстать против Главного Заклинателя, просто потому, что Вэй Усяню так захотелось. Он ведь даже не успел им объяснить, что к чему.

— Прости, но в такой формулировке мне это не очень интересно, — сказал он наконец.

— Тебе ещё формулировка не та?! — тут же возмутился Цзян Чэн. — И часа не прошло, а уже зазвездился?!

— Дело не в том, что я Главный Заклинатель и высокопоставленное должностное лицо ордена Лань, — уточнил Вэй Усянь, не преминув, впрочем, покрасоваться. — Просто я теперь знаю, что такое семья. В семье люди открываются друг другу и не боятся получить плетью за слабость. Если ты всё ещё хочешь быть моей семьёй, тебе придётся признать свои слабости и перестать от меня защищаться. Я боялся говорить тебе про ядро, боялся признавать свою слабость, потому что не знал, что получу в ответ. Но и боялся, что ты не сможешь принять свою, засунешь голову в задницу, продолбаешь орден и выместишь это всё на мне. Мне жаль, что я выпалил тебе всё в лицо, да ещё на людях, но даже и так я смог тебе сказать об этом только потому, что больше от тебя не завишу. Семья — это безопасность. Твоё приглашение больше похоже на угрозу. Я всю жизнь угадывал за твоими угрозами привязанность, но теперь я знаю, что привязанность может быть и без угроз. Мне неприятно их выслушивать, и я ничего тебе не должен, чтобы делать это против воли.

По мере того, как он говорил, Цзян Чэн всё больше разъярялся но потом сдулся и принялся жевать губу.

— Тебе правда нормально с Ланями?

Вэй Усянь потихоньку вздохнул, понимая, что разговора по душам не будет.

— Мне потрясающе здорово с Ланями. Меня любят и ценят. У меня лучший муж на свете и уважение подчинённых.

— У тебя… с Лань Ванцзи… действительно, что ли?.. — Цзян Чэн неловко потёр указательные пальцы друг об друга.

Вэй Усянь вздохнул уже не таясь.

— Цзян Чэн. Если мы чужие люди, то я не обязан тебе отчитываться о своей семейной жизни. А если мы не чужие люди, я бы хотел для начала увидеть хоть какое-то этому подтверждение.

— Какие к демонам чужие люди?! — вздыбился Цзян Чэн. — Всю жизнь вместе прожили, войну прошли, а теперь — чужие люди?! Можно подумать, у меня есть кто-то ближе тебя!

Вэй Усянь молчал, рисуя носком сапога линии на земле.

— Я вообще не собирался тебя выгонять, — продолжал Цзян Чэн. — Ты просто нёс какую-то ересь!

Вэй Усянь глянул на него исподлобья, и Цзян Чэн поспешил добавить:

— Ну, я тоже нёс какую-то ересь. Ещё этот Лань Ванцзи твой, чуть что — того и гляди порешит. Выбесил.

Вэй Усянь сменил ногу для черчения.

— Я не хотел… — вымучивал Цзян Чэн. — Ну, виноват, сорвался, проклятье, один там впахиваю, как я не знаю, ещё Цзинь этот припёрся в неподходящий момент… Короче, я растерялся. Прости.

Вэй Усянь кивнул.

— Прощаю. На возобновление материальной помощи ты заработал. Насчёт визита я пока подумаю. В ближайшее время мне будет не до разъездов в любом случае.

Цзян Чэн скривился.

— Я твою кандидатуру так, в шутку поддержал. Подразнить. А ты, значит, всерьёз решил кем-то там управлять?

— Да я уже в Гусу Лань половину старейшин посадил и полностью пересобрал всю систему должностей.

Цзян Чэн аж шарахнулся.

— Э, да ладно?! И они тебе позволили?! Ты же просто…

— Я просто сын слуги и бродяги, которого подобрали с улицы, чтобы тебя развлекать.

Цзян Чэн вздрогнул, как будто получил пощёчину.

— Я так не думаю. Я знаю, что ты крутой. Но ты сам никогда в это не верил, и я… привык.

— Отвыкай, — посоветовал Вэй Усянь.

— Вэй Ин, — Лань Чжань вырос у его плеча, и Вэй Усянь с удовольствием отметил, что не вздрогнул. — Все готовы лететь.

Вэй Усянь махнул рукой Цзян Чэну и пошёл к дракону. На душе было легко. Эту страницу он мог перелистнуть. А если персонажи с неё продолжат появляться в его жизни, это будет уже совсем другая история.

Осёдланный дракон взмыл в облака под визги вэньских женщин и детей, привязанных к чешуйчатому телу духовными сетями. Вэй Усянь с Лань Чжанем сидели на голове между рогов, предоставив Лань Сичэню просвещать Вэнь Цин, и лениво планировали, как разместить Вэней в облачных Глубинах и как подстраховаться, чтобы А-Яо никого не подсидел. Зимний день был ясным, и проносящиеся внизу кроны деревьев серебрились инеем, как чешуя дракона, несущего Вэй Усяня домой.