Archive of Our Own ^beta

Закончив все свои дела, Мелло взял в руки телефон.

Ни одного уведомления.

Он мог бы сходить в спорт-зал или поплавать в «Хилтоне», но настроение никак не располагало к физической активности. Тем более только несколько дней назад он был в Нью-Джерси, где досконально прорабатывал маршрут одного подозреваемого в деле серийных похищений и где ему в связи с этим приходилось нахаживать по двадцать пять тысяч шагов ежедневно. Подозреваемый так и остался подозреваемым, а вот настоящий преступник сам же себя выдал. Сразу после его ареста Мелло вернулся обратно в Нью-Йорк. Ниа он здесь не застал. Тот улетел в Швейцарию, накануне лишь вскользь упомянув о том, что в Берне вспыхнул скандал, связанный с биотехнологической клиникой, специализирующейся на генной терапии. Подробности у Ниа Мелло выпытывать не стал, но, прошерстив несколько баз данных — официальных и не очень, — вышел на новый препарат против нейродегенеративных заболеваний. А еще на исчезнувших пациентов клинических испытаний и путанные показания генерального директора и его заместителя. И если Ниа в качестве Эл отправился на место преступления, да еще и за пределами Штатов — это означало, что он лично заинтересован в расследовании.

Мелло обновил ленту «Твиттера», а затем открыл их с Ниа чат. На последнее его сообщение ответа не было со вчерашнего дня.

М: Правда, что у швейцарцев ужасный акцент?

Он принялся обдумывать, стоит ли написать что-то и сегодня, но в итоге отложил телефон. Пусть Ниа и дальше с упоением облизывает Александра Лютнера — главного разработчика препарата, а у Мелло еще осталось чувство собственного достоинства. Об Александре Лютнере Ниа говорил во время их двух последних телефонных разговоров. Ну как, говорил, скорее многозначно молчал, пока на заднем фоне слышался глухой стук костей «Домино» по полу. Мелло знал: бывали заурядные, жалкие преступники, которые даже не стоили упоминания, бывали бездарные болтуны, пытающиеся выдать себя за гениев, а бывали такие, как Лютнер. Те, кого Ниа считал достойными интеллектуального противостояния. Например, на вопрос Мелло, как прошел допрос, Ниа выдал лишь одно слово: «Занимательно». И этого было достаточно, чтобы понять, зачем он собственной персоной полетел в Берн и насколько он сейчас наслаждается происходящим — игрой на равных.

Около получаса Мелло пытался усовершенствовать код бота, который призван был собирать и анализировать информацию на новостных форумах, выискивая закономерности и предопределяя вероятность теракта. Но каждый прогон выдавал неизвестную ошибку, так что на пятом разе он был близок к тому, чтобы запустить ноутбук в стену.

На глаза снова попался телефон. Мелло открыл чат и увидел, что Ниа набирает сообщение — сердце подпрыгнуло в груди, да так, что Мелло самому от себя стало тошно. Недолго думая, он нажал кнопку вызова. Через один гудок раздался знакомый голос:

— Мелло.

— Да?

— Почему ты звонишь мне?

— На этот вопрос у меня нет ответа, — довольно сказал Мелло. Он любил ставить Ниа в тупик иррациональными поступками или словами.

— Что же…

— Разве в Берне сейчас не половина второго ночи?

— Все верно.

— И ты не спишь?

— Превосходная наблюдательность, — без толики сарказма в тоне сказал Ниа.

Мелло фыркнул и запрокинул голову на специальный подголовник. С потолка на него глядела горящая лампа, вокруг которой, словно по орбите искусственного солнца, кружил одинокий комар.

— Что ты хотел мне написать? — спросил Мелло.

— То, что я хотел тебе написать, я напишу.

— Вижу, ты не в настроении. Плохой день?

Ниа лишь тихо вздохнул в трубку, но не сказал ни слова. Завершать разговор на такой смазанной ноте, даже толком не начав его, казалось нелепым, и потому Мелло, несмотря на откровенную холодность собеседника, предпринял ещё одну попытку:

— Что ты делаешь?

— Что это значит?

— Просто спрашиваю.

— Сижу.

— На полу или на кровати?

— На полу.

— У тебя большой номер?

— Двадцать пять квадратных футов и маленький балкон на северо-западной стороне.

— Что насчет кровати?

— Марка Schramm Werkstätten. Ручная сборка. Двуспальная, — после названия бренда Ниа завершил фразу на немецком.

— Мы бы поместились на ней вдвоём?

— Она двуспальная, Мелло, — уже по-английски отозвался он.

— Ясно, — усмехнулся Мелло. — Что на тебе сейчас надето? Из одежды.

— То же, что и обычно.

— На тебе есть футболка или пижамная рубашка на голое тело?

Помедлив, Ниа ответил:

— Второе.

Кажется, он начал что-то подозревать. Мелло улыбнулся во весь рот, предвкушая собственную выходку. Наверное, от допроса с Лютнером Ниа ловил похожий кайф.

— Рубашка застегнута на все пуговицы?

— На три верхние пуговицы — нет.

Мелло был уверен, что Ниа разрывается между тем, чтобы честно отвечать на задаваемые вопросы, как диктует логика, и тем, чтобы признать, что подтекст уж слишком очевиден, чтобы его игнорировать.

— А если… если я попрошу тебя расстегнуть их все?..

Сейчас. Вот сейчас Ниа положит трубку. Мелло почти что слышал гудки, отрезающие его от гостиничного номера «Бельвю Палас» в Берне, но нет. Ниа хранил молчание несколько долгих секунд, — шестерёнки в его голове еще никогда не работали так громко, — после чего лишь произнес:

— Мелло.

— Да?

— Ты просишь меня расстегнуть все пуговицы.

— Превосходная наблюдательность, — вернул Мелло Ниа его же остроту.

— Это уточнение, — спокойно пояснил Ниа. — Твоя просьба подразумевает действие, не имеющее практической необходимости.

— Почему же?..

— Тогда рискну выдвинуть гипотезу, что ты пытаешься инициировать интерактивное взаимодействие, основанное на вербальной стимуляции и сенсорной компенсации, что в свою очередь…

— … я пытаюсь заняться с тобой сексом по телефону! — Мелло жалел только об одном — что не мог видеть выражение лица Ниа. Хотя догадывался: оно, скорее всего, осталось таким же непроницаемым. Максимум — Ниа изменил позу, слегка подавшись корпусом вперёд.

— Значит, — сказал он, — я всё же правильно интерпретировал ситуацию.

— И какие у тебя мысли по этому поводу?

— У меня нет подобного опыта, но я знаю, что людям свойственно экспериментировать с различными формами интимной близости, в том числе при отсутствии физического контакта.

— Тогда расслабься и отвечай на мои вопросы, — поспешил вставить Мелло, прежде чем Ниа снова начнёт выдавать пулемётную очередь фактов из сексологии. — Ты скучаешь по мне?

— Думаю, это чувство мне не знакомо.

— Неужели? Мы не виделись около недели.

— Восемь дней.

— Тем более. Я вот только вчера думал о тебе. Представлял, как остаюсь у тебя на ночь. Сначала мы смотрим какой-нибудь фильм, а потом перемещаемся в спальню. Как тебе такая идея?

— Я бы согласился, — отозвался Ниа, словно речь шла о дополнительном пункте в оферте. — Продолжай.

— Расстегни полностью рубашку и медленно сними ее.

Послышался едва различимый шорох ткани. Уже от одной мысли о том, как покладисто Ниа выполняет его указания, внизу живота разлилось приятно покалывающее тепло. Мелло мог бы прикоснуться к себе уже сейчас — но решил потянуть. Ведь веселье только начиналось.

— Сделано.

— Ты лежишь?

— Нет.

— Тогда ляг на кровать.

— Зачем мне менять положение тела?

— А в каком положении тебя удобнее мастурбировать?

— Если рассматривать процесс мастурбации с точки зрения удобства, то оптимальной позицией является либо положение лёжа, либо полусидя с опорой на спину, однако…

— Ниа, — не пытаясь скрыть нотку отчаяния в голосе, позвал Мелло. — Ты не должен теоретизировать. Смысл секса по телефону заключается в том, чтобы отключить голову и делать то, что приятно именно тебе.

— Не уверен, что у меня получится, — Ниа звучал искренне. Вообще, все эксперименты, которые они до сих пор проворачивали в постели, были чистой инициативой Мелло. Хотя вряд ли экспериментами в прямом смысле слова можно было назвать какие-то не самые базовые позы и банальное использование повязки на глаза. Даже к такому Ниа нужно было подготовиться морально и соглашался он лишь после нескольких часов а то и дней раздумий.

— Ладно, — Мелло пожал плечами. — Тогда помоги расслабиться мне. — Возможно, с первого раза у них ничего и не выйдет, но Мелло точно не намерен отключаться до тех пор, пока не кончит. — Когда ты мастурбировал последний раз?

— Не знаю.

— Врешь, — осадил его Мелло. — Неужели у тебя есть какие-то стеснения относительно этой темы? Скажи, ты дрочил в приюте?

— В приюте не было условий для уединения.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я не понимаю, почему, если сейчас до оргазма хочешь дойти ты, мы говорим обо мне?

— Меня это возбуждает, — прямо сказал Мелло и положил ладонь на явно видимую под домашними штанами эрекцию. — Хочу знать, как ты мастурбируешь. О чем думаешь в процессе. Раздеваешься ли полностью. Закрываешь ли глаза.

— Получается, ты рассматриваешь мое самоудовлетворение как инструмент для стимулирования собственной фантазии? — неуверенно спросил Ниа.

— Боже… — Мелло застонал от безысходности. Возможно, секс по телефону изначально был провальной идеей. Или же проблема заключалась в том, что он оставил Ниа слишком много свободы для размышлений — и тот, разумеется, поспешил разобрать происходящее на составные части, напрочь убив этим весь настрой. — Хорошо. Играем проще: ты отвечаешь только «да» или «нет». А я рассчитываю на твою честность. Итак, ты мастурбировал в течение последних двух недель? — пошел Мелло на второй круг.

— Да.

— При этом ты думал обо мне?

— Да.

Мелло громко втянул носом воздух. Пальцы нетерпеливо скользнули под белье. Это чёртово «да» — сказанное почти сразу, без колебаний — было, пожалуй, самым откровенным признанием, которое он когда-либо слышал от Ниа.

— Ты делал это в постели?

— Нет.

— В душе?

— Да.

— В следующий раз я хотел бы посмотреть. Расскажешь, о чем ты думал? — Мелло не сразу осознал, что вопрос требует развернутого ответа и уже приготовился перефразировать его, когда услышал:

— Я представлял, как мы занимаемся сексом.

Мелло перестал дышать, словно его ударили под дых. Зубы больно прикусили язык, пока рука замерла и крепко сжала основание члена, не давая сорваться.

— В каких позах?

— Ты был сверху и двигался очень быстро, крепко обхватив меня за шею.

— А где были твои руки?..

Короткая пауза.

— На твоей талии, — ответил Ниа ровно.

О, чёрт.

Мелло зажмурился, мышцы живота невольно напряглись, а натянутые между бёдер штаны вместе с бельём соскользнули на пол. Рот распахнулся в беззвучном полурыке, воздух со свистом ворвался в лёгкие — холодный и обжигающе контрастный на фоне тела, которое пылало изнутри. Единственное, чего ему нестерпимо хотелось в данную секунду — это запрыгнуть на Ниа и воплотить все его влажные фантазии в реальность. Он бы даже снизошёл до горячего бессвязного шёпота: «Ты так, блядь, хорош…» — и насаживался бы на член до упора, с мстительным торжеством наблюдая, как у Ниа летят к чёрту все внутренние предохранители.

Мелло глухо застонал в трубку. В ответ — лишь ставшее чуть громче дыхание. Вдох. Выдох.

— Тебе нравится, когда я сверху? — спросил Мелло, понимая: ковать нужно, пока горячо. Вряд ли в ближайшее время — или вообще когда-нибудь — Ниа снова позволит себе быть настолько откровенным.

— Да.

— Что именно тебе нравится?

— Я не… — Запинка. — Мне... Мне нравится, что ты берешь на себя инициативу.

Мелло усмехнулся и пробормотал:

— Но при этом тебе не нравится быть принимающим.

— Мне важно сохранять за собой контроль. А ты умеешь делать хорошо нам обоим.

— Забавно, — невпопад сказал Мелло, не прекращая ласкать себя, медленно, нарочито чувственно, как будто Ниа мог его видеть. — Чем ты занят сейчас?

Ниа молчал, но по его ровному дыханию не стоило надеяться на то, что он разделяет маленькую шалость Мелло.

— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Тогда я скажу, что нравится и чего хочется мне. Согласен?

— Как тебе угодно.

— Если бы я сейчас был с тобой в одном номере, то первым делом заставил бы лечь на кровать. Стянул бы с тебя рубашку, штаны. А вот белье пока оставил. Обсосал бы твою грудь, живот, шею, подбородок, потом засунул бы пальцы в твой рот и заставил тщательно вылизать каждый, а затем... — Он сжал себя у основания. Казалось, он и правда чувствует язык Ниа — влажный, тёплый. — Я бы тяжело дышал тебе в ухо, пока растягивал себя. Для тебя. А ты бы мог только смотреть — покрасневший, волосы в беспорядке... Блядь. — На том конце провода послышался тихий треск, как будто телефон переложили. — И, знаешь, я бы не продолжил, пока ты не сказал кое-что.

— Что? — Голос Ниа изменился. Стал ниже.

— «Я хочу тебя, Мелло». Только если бы ты произнес эти волшебные слова, я бы оседлал тебя, внимательно следя, как меняется твое выражение лица. Ты всегда закрываешь глаза и прикусываешь нижнюю губу, когда входишь в меня, — рука скользила по члену уже очень быстро. Он с отчаянной скоростью приближался к финишу. — Сначала я бы, конечно, тебя подразнил и взял бы издевательски медленный темп, но потом… Как ты и хотел, я бы трахал тебя жестко. Конечно, заставить тебя постонать — задача со звездочкой, но в этот раз ты бы хныкал подо мной и говорил «Мелло, только не останавливайся». Твои руки лежали бы у меня на талии, до синяков сжимали мою кожу, и ты подмахивал бедрами и входил так глубоко, что у меня бы звезды из глаз посыпались… Я мог бы даже… — Мелло застонал, из последних сил удерживая себя на краю, — мог бы даже закричать от удовольствия, Ниа…

Оргазм прокатился по телу, как электрический разряд, вырвав из груди хриплый сорванный стон.

Тишина.

И темнота.

— Ниа, — позвал Мелло, растерянно поднимая глаза к лампе. — Эй?..

Он не сразу понял, что электричество отключили и их звонок прервался. С фонариком на телефоне Мелло добрался до ванной, привёл себя в порядок, оделся и подошёл к окну — там мобильный сигнал ловился лучше. Соседние дома тоже поглотила тьма.

Он уже собрался набрать Ниа, когда ему пришло сообщение.

Н: Да, на мой вкус у швейцарцев ужасный акцент. И сервис: рядом с кроватью нет салфеток.

Мелло улыбнулся, вспоминая сказанную Ниа ранее фразу: «То, что я хотел тебе написать, я напишу.»