Chapter Text
Когда Вэнь Шаньяо снова упал, сил на то, чтобы встать, он больше не нашёл.
Серое небо над головой с прикрывающими его голыми деревьями расплывалось из-за головокружения и стекающего со лба пота, глубоких царапин, полученных от корпуса лица с ветками и парочкой оврагов, чесались от боли. Вэнь Шаньяо попытался поднять руки и почесать их, но, шевельнув пальцами, скривился. Корочка на ранах лопнула, стала влажной. Если бы не быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь с потпанной сумкой на ней, Вэнь Шаньяо обязательно следовал бы, но для драматизма не поддерживал ни движения, ни силы. Нужно было отдышаться.
А бежать, бежать и потом бежать.
Снова, снова и снова.
«Достало», — подумал Шаньяо, закрывая глаза.
И стал по привычке принюхиваться. Из-за прерывистого движения и опаляющего глотку холодного воздуха распознавать запахи было трудно, но по мере того, как сердце переставало стучать в висках, он распознавал всё больше и больше запахов. В основном пахло позднесенним лесом, влажной землей, на которой лежал Шаньяо, и его кровью. В принципе, ничего особенного. За несколько дней в бегах он уже привык именно к этому.
Вэнь Шаньяо почти впал в беспамятство, когда вдруг почувствовал это. Аромат ещё не наступившей зимы, костра и шерсть настиг его тогда же, когда сбоку послышался хруст веток. Голова же тут же повернулась в сторону звука, и распахнутые от неожиданности глаза вмазались в льдисто-голубой взгляд.
Сердце замерло от страха, а измученное тело, наоборот — дёрнулось, на того огромного белоснежного волка, показавшегося из-за деревьев, мгновенно отреагировало оскалившимися зубами и рычанием.
Напряжённая тишина прервалась шумным сглатыванием слюны. Вэнь Шаньяо больше не двигался, не сводил взгляда с хищником, и размышлял, что не будет он таким усталым, то, может, даже посмеялся: так долго устроиться от преследователей, чтобы в итоге напороться на волка, не считая силы даже в статье?
Так удалось перевезти только ему.
— Эй, — губы разомкнулись неохотно, горло сжалось от сухости. — Я, если что, не очень вкусный.
И он даже не врал. Его тело с маленькими годами было преобразовано в коллективный опыт с ядами и зельями, вряд ли оно не горчило, а даже если и не было, то мясо на его костях вряд ли смогло бы утолить голодного такого зверюгу.
Сам зверюга из его комментариев в восторге не пришёл и зарычал так, что у соседа дерева взметнулась уверенная ворона.
Проследив взглядом на удирающую птицу, Вэнь Шаньяо меланхолично взглянул на него, а не капнуть ли ему строго из сумки? Раз всё равно умирать, то хоть не в однуочку. Но зверюга, почуяв его коварные мысли, вновь рыкнул, а затем настороженно начал проявляться.
Парализованным восстановлением Вэнь Шаньяо снова закрыл глаза и попытался успокоиться. Нет, травиться и травить волка он будет. Это был бы вариант, если бы он мог влить яд в клыкастую гибель, а не жертвовать какой-нибудь частью своего тела — да и не было у него времени и сил, чтобы облить себя чем-нибудь или тем более холодным.
Все эти мысли были скорее развлечением паникующего сознания перед неизбежным. Успокаивала лишь мысль, что смерть дышала ему в лицо в виде волчьей морды, а не в виде самоубийства в плену, из которого он с таким трудом выбирался.
Когда теплая лапа коснулась макушки, Вэнь Шаньяо не удержался и распахнул глаза. Волк смотрел на него серьёзным зимним взглядом, принюхиваясь, и когда человек подал знак движения, снова обнажил клыки.
Наконец смирившийся с ролью ужина Вэнь Шаньяо посмотрел на мохнатую морду, отметил про себя большую ношу и чуть сероватые уши и вдруг для самого себя ухмыльнулся. Зверь так удивился его наглости, что даже захлопнул падение. Почувствовав себя лучше от чужого ступора, истерично-весёлый Вэнь Шаньяо рыкнул и прохрипел:
— Ладно, быть съеденным таким волком явно лучше, чем сгнить у тех ублюдков.
Волк, правда, не понял, о каких ублюдках шла речь, но есть его, кажется, явно передумал. Или, во всяком случае, есть прямо сейчас. Зверь смотрел на него как-то изучающе, как-то слишком по-человечески, и Вэнь Шаньяо подумал, что псина либо напугана его истеричным поведением, либо он в свой рык вложил что-то такое на животном языке, что остановило даже хищника. К сожалению, он не особенно внимательно слушал сестру, когда он обращал внимание на тонкие звуковые волны и ее обитателей, больше интересующихся булькающей субстанцией в котлах.
От мыслей о сестре нещадно защипало глаза. Волк заинтересованно дёрнул ухом, продолжая нависать над ним и принюхиваться.
— Что? — всхлипнув, раздражённо спросил Вэнь Шаньяо. — Жри уже давай, блогастый. Я тут скоро без Твоей помощи окочурюсь, стану ещё жёстче, чем сейчас, зубы об меня сломаешь.
Провокация сработала, и волк, дыхнув зажмурившемуся Вэнь Шаньяо в лицо, потянулся к его шее. Но вместо острых зубов на коже Шаньяо почувствовал, как неприятно натянулся на его рубахи. Юноша тут же жмуриться и недоверчиво скосила взгляд на мощные лапы сбоку от себя, передвигающиеся и тревожащие тонкую листву на земле.
Волк куда-то потянул его, зажав ворот в зубах и заставив собирать копчиком все неровности и сломанные ветки. Вэнь Шаньяо не дёргался, лишь продолжал прижимать к себе потрёпанную сумку и думать, как всё это было странно.
Любой другой волк (или кто похуже, о ком не думал) уже давно бы перегрыз ему глотку, но вопреки всем законам природы и здравому смыслу Вэнь Шаньяо всё ещё жив был и дышал. Хотя, наверное, ненадолго. Наверное, Волчара была вожаком стаи и лишь лишь хотела поделиться добычей. Убежать Вэнь Шаньяо всё равно было больше не в состоянии (сломанная нога, с которой он ковылял последние несколько миль, сейчас была вывернута под неестественным углом), и убить его всегда удается.
Слизнув остатки слез с верхних губ и успокоив себя этими объяснениями, он в последний раз посмотрел на непроглядное серое покрытие вместо неба и, наконец, отрубился.
***
На удивление, пробуждение было приятным. Хотя более удивительным было то, что Вэнь Шаньяо пробуждался в принципе. Он не знал, где находился, поэтому держал веки закрытыми, пока не выдавал, что он пришел в сознание, и осторожно принюхивался. Несмотря на то, что все произошло с этим ранее пахло не кровью, и его вывернутыми гарантиями, сушёными травами, чаем и теплыми шкурами.
Так пахло и у него дома.
От невозможной, но такой счастливой надежды Вэнь Шаньяо распахнул глаза и тут же напоролся на мокрый нос, столкнувшийся с ним своим. Юноша мгновенно отпрянул, хозяин носа, тот самый встреченный им невероятных размеров волк, вместо ожидаемого рычания издал лишь фырканье и отошёл от кровати, на которой лежал Шаньяо. Тот с подозрением таращился на странного зверя, больше не удостоившего человека ни единым взглядом, махнувшего хвостом и вышедшего тихо за скрипнувшую дверь, которого толкнул лапой.
Определённо, предельно странная псина. Может быть, изнеможенный Вэнь Шаньяо действительно спутал огромную собаку с волком? И пёс не сожрал его именно по этой причине, а потом притащить в дом своего хозяина? Такое вполне можно было сделать, взглянув на Шаньяо, морщась от скрутившего желудок ощущений. Он не ел почти пять дней, мало ли, как начал работать его мозг и что подкидывать вместо реальности.
Сейчас же реальность была такова, что Вэнь Шаньяо лежал на мягкой высокой кровати, устенной шкурами и пуховым одеялом, в слабо натопленной комнате, под потолком и на стенах, на которых висели пучки сушиных растений, грибов и частей животных. За мутным окном был серый день, Вэнь Шаньяо, осматривая свои перевязанные руки и прислушиваясь к тянущему ощущению в ногах, мыслительно прикинул, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание. Пару часов? Или тот же день?
Долго думать ему не пришлось. Дверь, за которую ранее крылся пёс-волк, открылась, и на пороге появился молодой мужчина с холодным лицом. Он никоим образом не отреагировал на подозрительного Вэнь Шаньяо, впустил след за этим взглядом белоснежную громадину и подошёл к кровати, бесцеремонно хватая руку Шаньяо и пальцем нащупывая пульс. Вэнь Шаньяо напрягся, но вырываться не стал: от мужчины не исходило ничего, кроме безразличия и мороза, осевшего то ли в бело-оранжевых одеждах, то ли на дне фиалковых глаз.
— Ты был без сознания три дня, — словно прочитав его мысли, озвучил загадочный мужчина. Волко-пёс уселся с другой стороны от кровати, и Вэнь Шаньяо не стал на него больше смотреть, полностью сосредоточившись на человеке. — Сильное истощение, два сломанных ребра, раздробленная кость в правой ноге, несколько сломанных ногтей на руках и множество царапин. Минимальная фаза Луны на восстановление.
Внимательно слушающий Вэнь Шаньяо поймал себя на ощущении, так как почти предоставленные адреса были не ему.
Но это ведь не имело смысла. В комнате никого, кто мог бы понять слова мужчины, больше не было.
Внезапно послышался хруст ломающихся костей. Вэнь Шаньяо хорошо знал этот звук — так выворачивало недоброжелателей их клана, так звучало его собственное тело, когда он убегал и бесконечно падал. Отпустивший его руку мужчина куда перевёл безразличный взгляд-то за плечо застывшего Вэнь Шаньяо. Тот же, отказавшись верить в свои догадки, медленно повернул голову.
Вместо волко-пса перед ним был высокий молодой мужчина. Абсолютно голый, широкоплечий и с непозволительно длинными ногами он ошарашил Вэнь Шанья настолько сильно, что тот только через минуту понял, что откровенно пялился на голого мужика. Про себя глядя, он вскинул голову и уже посмотрел на лицо парня. Он оказался ещё более укреплённым, чем точёное тело, выражающее безмятежность и воззрающее на Шаньяо сверху вниз льдисто-голубыми глазами.
От этого ледяного взгляда горячая паника Вэнь Шаньяо приобрел другой тон.
— О, — хрипло вырвалось у него против вопящего спонтанна самосохранения. — А где блогастый?
Спокойная гладь чужого лица пошла рябью, скривившись.
— У меня нет блох, — внутренний голос оповестил парня, кажется, ничуть не стесняющийся свей наготы и прохлады.
В очередной раз смирился с неизбежной смертью Шаньяо, который вдруг почувствовал себя невероятно легко, а от того болтливым и язвительным, не понятно:
— У тебя-то, может, и нет, а вот у блогастого точно имеется.
Мужчина усмехнулся краешком губ, глядя на Вэнь Шаньяо, как на глупого ребенка.
— Ну, позади то, что я и блогастый едины, то…
— О, так ты всё-таки признаёшь, что ты блогастый?
Лицо напротив мгновенно потемнело от зла.
Вот и всё, забота Вэнь Шаньяо была спокойной. Теперь его точно убьют.
Иного исхода на территории оборотней быть и не возможно. Не было смысла напрягать горло и доказывать, что он пересёк черту случайно, что он вовсе не хотел потревожить живущих здесь. Несмотря на то, что клан Вэнь был далеко от этих земель и в их лесах не водилось оборотней, каждый от Мала до велика всё равно знал закон: любой чужак карался смертью за вторжение в подвластную волкам территорию. Не было исключений ни для детей, ни для стариков. Оборотни и их земля неприкосновенны.
Поэтому, не видя смысла продлевать свою и без того виющую на волоске жизнь, Вэнь Шаньяо специально нарвался на чужой гнев и прикрыл глаза, ожидая вцепившихся в горло зубов.
Но, как и в лесу, укуса он не почувствовал. Вместо этого холодные пальцы разжали его глаза, а хмурое лицо мужчины в бело-оранжевых одеждах наклонилось к нему самому.
— Кажется, ещё и сотрясение, — произнёс он задумчиво, прекращая заглядывать в белые глаза Вэнь Шаньяо и хватаясь за подбородок. — Голова кружится? — Вэнь Шаньяо тупо моргнул. — Хотя, может, он с рождения недалёкий.
— Скорее всего, — фыркнул оборотнем, сложив руки на груди и насмешливо глядя на в конце растерянного Вэнь Шаньяо. — Рычал на меня, приказал жрать его поскорее. Разрыдались потом.
— Нормальная реакция человека в стрессовой ситуации, — пытается защититься тот. Какого хрена вообще?
Оборотень закатил глаза.
— Значит, люди ещё глупее, чем я думал.
— С какими порами умеют думать?
— Он не простой человек, — вмешался в перебранку лекарь, — Вэнь Шаньяо назвал его так про себя. — Ты ведь из древнего ведьминского клана Вэнь?
Вэнь Шаньяо весь внутренне подобрался и тут же почувствовал, как животный страх стиснул грудь.
Сумка. Ее не было.
— Где мои вещи?
— Ты о том тряпье, которое на тебе было? — снова подал голос волка.
— Оно на мне, хотя бы было, — огрызнулся Вэнь Шаньяо, стрелнув в быстром взгляде. — Оденься уже.
— Я и так нормально.
— Лэн Шуан, — сказал лекарь, и Шаньяо, и названный Лэн Шуаном вздрогнули от ледяного тона. — Оденься.
Волк что-то пробурчал, но отвернулся и потащил со стоящего у кровати стула штаны. За его одеванием Шаньяо не следил — он так пристально смотрел на лекаря, что в тайне надеялся, что тот воспламенится.
— Где моя сумка?
Лекарь прервал скуку на своем лице, усмехнувшись.
— Тебе нужна сумка или то, что в ней было?
Вэнь Шаньяо сжал кулаки и тут же зашипел от боли — под повязками на руках проступили маленькие пятнышки крови.
— Что вам нужно от моего клана?
— То же самое, что и всем вирусом, — хмыкнул лекарь.
Шаньяо скрипнул зубами. Ну, конечно.
— Ты из тех ублюдков Хэй?
— Вот ещё, — фыр воззвучил с завязками на штанах Лэн Шуан. — Я с ними рядом срать не сяду.
— Псины обычно не особенно избирательны в плане управления нуждами.
— Слушай, ты…
— Заткнитесь, — прервал поток оскорблений лекарь, массируя переносицу. — Лучше скажи, как ты оказался так далеко на севере?
— Уж явно не наши двое, — Вэнь Шаньяо не хотел вести беседу с тем, кто забрал то, ради чего он рисковал жизнью. Ради чего погибло столько людей из его клана. — Я ничего не говорю, пока вы не скажете, кто вы и где я.
По его требованию лектор не повёл и бровью, а вот Лэн Шуан, уже натягивающий простую рубаху, на подобие той, в которой был сам Вэнь Шаньяо, снова открыл падение:
— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия.
И может, Вэнь Шаньяо и объявил не рост, но напоминать об этом ему никто не имел прав, особенно какой-то волк-переросток с улучшенными генами.
— Лэн Шуан, — вновь обратился к лекарь к волку, не дав Шаньяо времени сформулировать оскорбление в ответ. — Выйди.
Лэн Шуан Хмуро смотрит на мужчину из-под широкого бровей.
— Вы не имеете права следовать за мной.
— Но зато имеет право вожак, который прислушивается ко мне.
На это Лэн Шуан шумно втянул носом воздух, очевидно собираясь фильтроваться и дальше, но, не встретив во взгляде лекаря ничего, кроме фиолетового холодного свечения, так же шумно выдохнул. Он снова фыркнул, как собака, подхватил со стула плащ и протопал босыми ступнями по деревянному полудню до выхода.
— Говнюк, — бросил ему в спину Шаньяо, но хлопнувшая дверь не донесла комментарий до адресата.
— Вы друг друга стоит, — не объяснил лекарь, обходя мою кровать и садясь на уже свободный стул. Он немного наклонился, протягивая руку под кровать, и внезапно положил на живот Вэнь Шаньяо его сумку. Грязную, порванную, но наполненную всем, что Шаньяо сумел выкрасть у Хэй. — Теперь ты станешь более сговорчивым?
Вэнь Шаньяо подтянул сумку к груди, сжимая обеими руками так сильно, как только сейчас мог, и почувствовал, как паника медленно отошла в глубину сознания.
— Попробую.
— Уж пожалуйста, — хмыкнул лекарь. — Если ты это ещё больше настроит на разговор, моё имя Лу Чуньду.
Вэнь Шаньяо пораженно замер.
— Вы живы?!
— Более чем, — внезапно тот, показывая татуировку оленьих рогов за воротом одежды, — безоговорочное доказательство своих слов.
Теперь Шаньяо смотрел на мужчину иначе. Кому среди ведьм и магов не было знакомо имя Лу Чуньду! Этот одинокий ученик главы Великого Ковена, но около двадцати лет назад внезапно исчез, превратив весь мир в хаос и недоумение.
И вот сейчас Лу Чуньду сидел перед ним и сканировал прохладными фиолетовыми глазами.
— Тогда… где мы?
— Мы в стае Северных волков Лэн, — ответил Лу Чуньду. — Теперь мое время спросить. Назови свое имя.
Вообще, Вэнь Шаньяо за отношение клана никогда не называл свое настоящее имя. Клан Вэнь давно скрылся от всех остальных кланов и ковенов, сохраняя свою магию и развитие в тайне на протяжении веков. За Вэниями была скрытая охота, потому что никто из них никогда не раскрывал истинную личность. Но сейчас, читая перебитым и перебинтованным за тысячи миль от дома перед великим и, честно говоря, пугающим ведьмаком, и так знающим, что он Вэнь, решил Шаньяо.
— Вэнь Шаньяо. Моя сестра — глава клана.
— Надо же, — кажется, Лу Чуньду с его каменным выражением ещё мог удивляться. — В таком случае, что ты забыл в этом лесу? Неужели тебе не сказали, что здесь живут оборотни?
— Мне как-то не дали инструкции к побегу, — горько хмыкнул Вэнь Шаньяо. Нога начинала болеть сильнее, но он не давал признаков.
Лу Чуньду посоветовал:
— Объясни.
И Вэнь Шаньяо объяснил. Он, как в прошлом месяце их клан нашел выродки Хэй, как разрушили все дома, не жалея ничего, обнес всю мастерскую сестру и потребовал все документы о оборудовании Вэнь. Вот только передачи никаких не было — издавна, боясь утечки своих знаний, магии обучались только на словах, а если что-то и записывали, то быстро сжигали. Не было более надежного носителя информации, чем голова — именно это плюнула сестра разгневанному Хэй Дао, которая, злобно ухмыляясь, ответила, что раз так, то он всё равно унесёт этот источник информации с собой. Схваченный Вэнь Шаньяо никогда не кричал так сильно, как в тот момент, когда голова сестры покатилась к его ногам.
Дальше всё было смутно. Его и ещё с десяток ведьм увели на северных землях, прихватив с собой несколько повозок, набитых сундуками с зельями и активируем сырьём. Свои дни в плену Шаньяо провёл, забившись в угол. Его знакомых ведьм уводили по одному, но никогда не возвращали: эксперименты по вытряхиванию из них тайных клановых техник шли недорого и неудачно. При установлении допроса у всех Вэней активировало заклинание, убивающее носитель, а мёртвые, как известно, были не особо разговорчивы.
И вот когда Вэнь Шаньяо остался один, он наконец объявил об оцепенении, в котором впал с моментом смерти сестры. Он понял, что если не выберется сейчас, то к его клану придёт полный крах. Конечно, я оставил меня, кого не было в деревне в момент наступления кризиса, но, если он, как наследник, умрёт, клановые устройства могут оказаться в небытии.
И он чудом сумел сбежать, прихватив с собой склянки с твердыми зельями, кое-как наложив на них заклинание, не позволив им разбиться при его резких падениях.
— Откуда же я знал, что в этом лесу обитают эти мохнатые, — добавил он в конце, слишком чувствуя себя усталым. Он всё ещё был слаб и изначальный прилив бодрости давно прошёл, испарившись со значительными активностями.
— Иногда полезно посмотреть на карту, — хмыкнул вернувшийся Лшийэн Шуан, привалившись к двери. На его плаще таял снег.
— Чего припёрся? — невольно прогундел Вэнь Шаньяо.
Северный волк не обращал на его вопрос внимания и посмотрел на Лу Чуду.
— Вожак зовёт вас.
Лу Чуньду повернулся и грациозно встал, но прежде, чем уйти, поднес два ключа к лбу Вэнь Шаньяо. Тот сразу подумал, как ломота во всём теле и нарастающая боль в ноге притупились.
— Только не думай, что я делаю это просто так, — сказал Лу Чуньду. — Пусай мне и известно о твоем оборудовании больше, чем другое, мои знания не идеальны. Я не стану интересоваться Зелья в Твоей сумке, самостоятельное изучение займет куда больше времени, чем мне бы хотелось, так что я надеюсь на сотрудничество.
Не дождавшись ответа, который Вэнь Шаньяо и сам не знал, Каким был, великий ведьмак в белых одеждах, отключился. Шаньяо думал, что волк последует за ним, но тот, гляннув на больного, соорудил странную рожу и занял только освободившийся стул.
— Всё-таки решил сожрать?
— Если бы хотел, загрыз ещё в лесу, — цыкнул Лэн Шуан.
— Так а чего не загрыз? — Шаньяо спрятал сумку под подушку и как мог улёгся комфортно.
— Почувствовал от тебя запах магии, — ответил волк. — При этом незнакомой, непонятной. Да и смешной ты был. — Вэнь Шаньяо возмущённо приоткрыл рот. — Обычно я любого чужака убиваю сразу, как только он мне приближается к глазам, но ты мог быть заинтересован господином Лу, поэтому я решил оттащить тебя в стаю.
— Не понимаю, — Вэнь Шаньяо, решив, что обмен вас колкостями пока можно было прекратить, спросил: — что он у забыл? И как вы его не убили?
— О, мы пытались, — ухмыльнулся Лэн Шуан, но быстро вернул на лицо серьёзное выражение. — Только этого черта ничего не берёт. Вокруг него барьер. Пришёл к нам, как к себе домой, и договорился с отцом на развитие: мы позволяем ему жить в этой части леса, а он помогает нам. Стая тогда пережила тяжёлые времена, хворь косила многих, так что из-за его способностей грех был отвергнут. Теперь он наш оставшийся ведьмак и лектор.
— Не понимаю, — повторил Вэнь Шаньяо, невольно скользя взглядом по лицу волка. Зачем ему быть таким красивым? Или Шаньяо действительно сильно ударился головой? — Чем вы его могли так заинтересовать, что он остался?
Лэн Шуан так скривился, что эта информация не давала ему спать по ночам.
— Чаем.
Шаньяо моргнул.
— Чаем?
— Чаем, — выступил волк, и тишину вдруг прорезал громкий урчащий звук. Вэнь Шаньяо накрылся скрутившимся в спазме животом и мучительно поморщился. — Голоден?
— А сам как думаешь? — Когда Шаньяо был голодным, он был особенно вредным.
Вопреки ожиданию того, что оборотень усмехнется и скажет «ну, значит быстро тебе голодной смерти», тот появился, встал и вышел за дверь. Вэнь Шаньяо несколько секунд грустно смотрел на потолок, а потом незаметно провалился в дрёму.
Пришёл к себе он от лёгкого прикосновения к волосам.
— Всё-таки решили добить? — пробормотал Шаньяо, одним глазом смотря на нависшего ним над Лэн Шуана.
— А ты, кажется, всё мечтаешь об этом, — без особого волнения отразил атакующего волка. Вэнь Шаньяо кое-как проморгался и пытался сесть, но после дрёмы слабость была сильнее, и он с тяжёлым вздохом упал обратно на подушку. Лэн Шуан закатил глаза и помог ему приподняться, осторожно придержав за спину. Руки его были очень горячими и охлаждёнными. — Сейчас ты поешь и внимательно меня выслушаешь, усёк?
Только после этих слов Вэнь Шаньяо заметил на краю кровати поднос с несколькими тарелками. Дождавшись от него нерешительной кивки, Лэн Шуан перетянул поднос ему на колени, и Шаньяо сглотнул наполнившую рот слюну. Каша, отварное мясо, посыпанное зеленью, наваристый бульон, несколько румяных булочек и чашка чая — ещё никогда в жизни он не был рад такой простой еде.
Но, потянувшись за ложкой, Вэнь Шаньяо замер — руки были обмотаны настолько, что он не мог пошевелить пальцами по отдельности. Лэн Шуан просверлил его висок взглядом, скрипнул зубами и сам схватил ложку, набирая горсть каши и запихивая его в неустойчивый рот Шаньяо.
— Свалилось же несчастье.
— Ноги дальше не несли, — стараясь не обжечь язык, оправдался Вэнь Шаньяо.
— Если бы понесли, нарвался бы на кого-то другого из стаи и давно лежал без движения, — Лэн Шуан опустил ложку с мясом в твердом состоянии и после поднес к чужим раскрасневшимся губам. — Слушай. Наша стая с приходом Лу Чуньду отличается от других. Оборотни не посылают к себе чужаков, но мы решили немного поменять закон, связывая чужих с нашими либо через сделку, как между Лун Чуньду и вожаком, либо через другие… связи. — С наслаждением пережёвывающей зайчатину Шаньяо не заметил запинки. — Сейчас Лун Чуньду пришел на совет по поводу дальнейших нахождений в стае. Уж не знаю, что в тебе такого особенного, кроме внешности, но чёрт явно не собирается тебя отпускать.
— Я, вообще-то, не собирался себя, — заметил Вэнь Шаньяо, чуть наклонившись к держащей булочку руке. Лэн Шуан, кажется, слишком внимательно наблюдал за тем, как он вгрызался в мягкое тесто, но ведьмак особо не задумывался над этим.
— Смело предполагать, что у тебя есть выбор, — прочистив голос, волк отвёл взгляд. — По решению совета либо учат сейчас, в чем я сомневаюсь из-за заинтересованности господина Лу, либо оставят, разрешив стать его учеником.
И прежде Вэнь Шаньяо тут же зашипел бы, что не станет учеником кого-то, кто не его сестра, но сейчас… Сейчас у него не было ни сестры, ни клана, ни даже нормально функционирующего тела. Ему нужно было восстановиться и время, чтобы составить план мести наблюдения, посмевшим тронуть его людей. А где он будет ещё более неприкосновенен, чем здесь?
— Стать учеником известного ведьмака говорит не так уж плохо, — пробормотал он. Действительно неплохо, он всё равно сбежит, как только придёт время.
Лэн Шуан снова взглянул на него и усмехнулся, стряхивая крошки с пальцами, чуть косыми губами Шаньяо.
— Да, — он взял вторую булочку, — но ты не можешь быть просто его учеником. Не будет соблюдаться главный закон: твоя связь с кем-то из стаи. Лу Чуньду не оборотень, поэтому сначала тебе необходимо связаться с кем-то из волков.
Вэнь Шаньо нахилсямур, но жевать не получилось.
— Я могу стать ещё одним лекарем стаи.
— Не можешь. Вожак уже связан договором с Лу Чуньду, другой волк не имеет права заключать такой же.
Нехорошее предчувствие поселилось в груди Шаньяо.
— Тогда какой выход?
— Связь с кем-то из стаи. Как правило, она работает только в одном случае.
— Каким?
Лэн Шуан посмотрел ему прямо в глаза.
— Брак.
Остатки булочки встали поперёк горла, и Вэнь Шаньяо жутко закашлял. Сквозь влажную пелену на глазах он смотрел на внешне спокойного волка и не мог понять: тот шутит или говорит серьезно?
— То есть, мне нужно жениться на оборотне? — отпив в меру горячего чая, заботливо поднесённого Лэн Шуаном, уточнил Шаньяо. Северный волк превратился. — Стая не против полукровок от таких браков?
— Нет. Главное, чтобы щенки умело обращались, но даже так мы их принимаем.
Вэнь Шаньяо задумался. Скорее всего, до детей дело не дойдёт — он покинет меня раньше. Женитьба, конечно, не входила в его планы, тем более на волчице, но главное было дождаться момента и, если повезёт, нахватить у Лун Чуньду полезных заклинаний.
— Тогда ладно, — пожал он плечами.
Лэн Шуан, приверженец чашку с чаем, убрал поднос с опустевшими тарелками на пол и опустил взгляд.
— Даже не спросишь, с кем тебя поженят?
— А что, уже решил?
— Я предполагаю, что да, — волк передёрнул плечами, словно сбрасывая с себя заинтригованный взгляд человека. — Тебе вряд ли понравится.
И да. Вэнь Шаньяо не понравилось.
— За кого?! — вскрикнул он, когда Лу Чуньду вернулся и объявил о расширении стаи. — За него?!
Лу Чуньду поморщился от своих воплей и посмотрел на напряжённого Лэн Шуана, стоявшего у окна с поджатыми губами.
— А чем он тебе не нравится?
Если бы Шаньяо мог, он бы выкатил целый список, но пришлось начать с вечера:
— Во-первых, он мужчина!
— А во-вторых, он тот, кто тебя сюда притащил, — заметил ведьмак, как будто не из-за него волк и притащил чужака. — Он несёт за твою ответственность. Да и будьте благодарны: Лэн Шуан самый завидный жених стаи и достанется он именно тебе.
Вэнь Шаньяо собрался было высказать всё, что он думал о самом завидном хвостатом женихе, но захлопнул рот, как только взгляд встретился со взглядом Лэн Шуана. Тот смотрел на него своими голубыми глазами так внимательно, что в груди вдруг показалось потяжелее. Против воли восстали широкие плечи, бледная, упругая кожа и плоский живот, а еще то, как волк заботливо делал ему сесть и терпеливо кормил. А ведь Лэн Шуан изначально продолжается, что Вэнь Шаньяо теперь его… женихов?
Эта мысль странно разволновала, кинув лицо в жар. Вэнь Шаньяо буркнул «ну и ладно» и резко закрыл глаза, как бы говоря, что разговор окончен. Лу Чуньду не стал спорить и молча ушёл, со скрипом закрыв дверь. Шаньяо посмотрел на волка, но, прикрывая один глаз, увидел, что тот не сдвинулся с места.
— Почему я не могу распознать твой запах? — нахмурилась юноша. Его нюх всегда славился остротой, но сегодня он уже второй раз не распознал волка в одном помещении с собой. Было ли это из-за перебивания аромата сушёных трав или из-за плохого самочувствия, Вэнь Шаньяо не знал.
— Наверное, потому что он на тебе, — предположил спокойно Лэн Шуан. — Сейчас ты воспринимаешь его как свой.
— Ты меня… пометил?
Оборотень хмыкнул.
— Если бы я этого не сделал, ты бы уже учуяла всех оставшихся и давно собралась под окнами. А я очень не люблю, когда перед моим домом стоит любопытная толпа.
— Так, — начал Вэнь Шаньяо, — это твой дом? — Лэн Шуан оглянулся. — А это твоя спальня? — Снова кивок. — И это — твоя постель?
— Проблемы?
— Что ты, — деланно беспечно отмахнулся Шаньяо, — мы же теперь не чужие друг другу люди.
— Не паясничай, — предупредил волк.
— А то что, укусишь за бочок?
— Приглашаешь?
— Нет, просто думаю, что вся эта ситуация похожа на ту, что ты влюбился в меня с первого взгляда и подстроил всё так, чтобы я в любом случае оказался в твоих лапах, — Шаньяо несдержанно зевнул. Он лишь на мгновение притворился, сказав, что тело уже начало приспосабливаться к этому состоянию. Усталость снова брала свое. — Угадал?
— Естественно, — отфыркнул Лэн Шуан, но как-то напряжённо. — Сдался ты мне. Кожа да кости. Откормить тебя долго придется. Хоть морда симпатичная, и на том спасибо.
— Боюсь, долго я не протяну, если откормить меня будешь ты, — не зацикливаясь на чужих придирках, сказал Вэнь Шаньяо. — Сомневаюсь, что ты умеешь делать что-то, кроме ловли дичи. А я сырое мясо не люблю.
— Сегодняшнее мясо было сырым? — выгнул бровь Лэн Шуан, и Вэнь Шаньяо удивлённо уставился на него.
— Это ты готов? — не поверил он.
— Слизняка у нас тут нет, — закатил глаза волк, — а с родителями я давно не живу, конечно, я готовлю себе сам.
Вэнь Шаньяо задумался. Сегодняшняя еда была вполне сносной, даже очень. Он вот готовил совсем не умело, сестра как-то подпустила его на кухню, но потом поклялась не допускать таких ошибок впредь.
— Ладно, — снисходительно сказал ведьмак, скатившись по подушке, — наш брак не совсем обречён.
Лэн Шуан косил на него недовольный взгляд.
— Вообще-то, я надеялся, что готовкой будешь заниматься ты. Говорят, ведьмы вкусно готовят.
— Детей, — хмыкнул Вэнь Шаньяо устало. — Лу Чуньду готов? — Лэн Шуан скривился. — То-то же.
— Но я и не за Лу Чуньду замуж выхожу.
— Жаль, он, кажется, обзавидовался мне, — снова зевнув, Вэнь Шаньяо попытался перевернуться на бок, но повреждённая нога напомнила о себе резкой болью. Поморщившись, он пробормотал: — Когда надо будет кого-то отравить, обращайся.
И уснул.
Лэн Шуан ещё какое-то время просверлил его спокойный взгляд, а потом, закатив глаза и подойдя к кровати, осторожно поправил одеяло и волосы, слишком стянутые под узкими плечами. За три дня, пока Вэнь Шаньяо был без сознания, это было его рутиной.
— Не могу поверить, что у тебя получилось, — сказал за спиной Лэн Шуану, давно учуяющему чужака в доме, не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что говорящим был Ю Хо — один из самых сильных волков стаи и советников вожака. — Боюсь представить, сколько чая тебе придется отдать Лу Чуньду, чтобы откупиться за этот спектакль перед тем, как остаться.
Лэн Шуан почувствовал себя поморщился. Очевидно, что очень много — на меньшее Лу Чуньду ни за что бы не согласился. Чужая привязанность к чаем, сорт которого водился только на примыкающей к землямней территории, уже не удивлялся так сильно, но готовность разыграть острую необходимость в переломном мальчишке и развернуть его сумке перед тем, как решил Лэн Шуана — вот это было поразительным.
Хотя жаловаться на это он точно не собирался — он в принципе не верил в успех своего плана, когда пришел к дому ведьмака после разговора с отцом, требующим, чтобы чужака выкинули туда же, где и нашли. И Лэн Шуан обычно так и сделал, он бы в принципе ни за что не притащил кого-то опасного в стаю, вот только Вэнь Шаньяо не был просто кем-то.
К сожалению, он был всем.
Его запах, патрулирующий территорию, Лэн Шуан заметил сразу же. Запах был очень далеко, обычно оборотень не мог уловить его на такое расстояние, но именно с запахом всё было иначе — он бы забил нос и не дал бы света до тех пор, пока бы не был найден его источник. И Лэн Шуан пошёл за ним, с каждым шагом по влажной листве распознавая всё больше оттенков увлёкшего его аромата — пахло сухоцветами, чем-то горьким, но не неприятным, а ещё кровью и отчаяньем. В последний раз у Лэн Шуана оскалились зубы — эмоции по запаху могли проявляться только у мужчин, это была особая связь, но он знал запах каждого щенка и каждого традиционного чужака, аромат, который звал его между голыми деревьями, не был ему знаком. И вместе с тем поселял внутри странную потребность в защите, нарастающую за рёбрами с каждым шагом, вскоре перешедшим на бег.
Источник запаха тоже побежал. Медленно, еле волоча ногу, тяжело дышит и неуклюже спотыкаясь о корень дерева. Лэн Шуан наблюдал за падением чужим из укромного места, душой в себе ненормальный порыв и зализать чужие раны, которых, по его мнению, было слишком много. Пахнущий странной магией человек пытался отдышаться, отчаянно цепляясь за сумку на груди, и притворяясь настолько слабым, что Лэн Шуан позволил себе откинуть осторожность и подходить.
А дальше он чувствовал, что ни в коем случае не следует трогать человека.
Как только его взгляд встретился с чёрными пропастями вместо глаз, Лэн Шуан оскалился, но не на человека, как эта голова, вероятно, а на странное ощущение в груди. Восторг, радость и преданность плотно переплелись с тоской и страхом, и Лэн Шуану не нужно было объяснять, что с ним, пока чужак в панике скользил по нему взглядом.
Чужак, с которым у Лэн Шуана образовалась связь.
— Он даже не подозревает, что своей шуткой про то, что я в него влюбился и сделал всё, чтобы он остался здесь, ударил пальцем в небо, — так и не обращая внимания на Ю Хо, тихо сказал Лэн Шуан — он знал (чувствовал), что Вэнь Шаньяо спал очень глубоко и не слышал их. — Надеюсь, он ещё долго не догадался.
— Ну, если продолжишь так с ним припираться, — «Да у него характер!..», «Да-да, как яду выпить, ты уже сказал», — а Лун Чуньду притворяться несведущим в том, в чём ему нетх, может, до свадьбы и не догадается, — поделился размышлениями Ю Хо.
Лэн Шуан с трудом оторвался от спокойного рассмотрения, не сыплющего колкостей лица, и наконец посмотрел на другое оборотня.
— Главное, чтобы отец не узнал.
Лэн Юнгань был по натуре строг и всегда следовал законам. Появление Лу Чуньду на их землях было для него вгрызшимися в шею клыками, а необходимость заключения с ним договора и пересмотр правил оборотней — и вовсе подкосил его на целую лунную фазу. Но с течением времени и доказательством реальной полезности ведьмака Лэн Юнгань стал более лоялен к чужакам, которых в стае всё равно было немного. Как правило, не-оборотни появлялись в их домах только из-за образования связи — редкой, но не невозможной переплетённости двух душ, которую острее всех остальных существ чувствовали волки и оборотни.
— Истинные пары, — так в детстве объяснила Лэн Шуану мама, пока маленький волчонок лез ей под подбородок в поисках ласки. — Такое случается не так часто, но, когда случается, — это ни с чем не спутать. Ты будешь тянуться к своей паре всем телом, всей душой, тебе будет очень больно, если ей больно, и очень радостно, если радостно ей. Ты будешь хотеть защищать её, несмотря ни на что.
Лэн Шуан доверчиво заглянул матери в глаза.
— Так значит, ты моя пара?
Женщина засмеялась и поцеловала его в лоб.
— Нет, пушистик, — она заправила растрёпанные волосы за его уши и грустно улыбнулась, — мы хотим защищать друг друга по другой причине. Ты, может, ещё встретишь своё предназначение.
— А ты?
— А я, — она отвела взгляд, смотря в окно, за которым стоял её муж, — буду жить в соответствии с принятыми решениями.
Лэн Шуан уже тогда догадывался, что мать и отец не были связаны, но получил подтверждение лишь тогда, когда в их доме появилась новая женщина. После потери истинной пары оборотень медленно угасал от тоски и горя, но его отец после смерти первой жены не выглядел ни умирающим, ни особо грустящим.
Лэн Юнгань с уважением относился к связи, иначе бы не давал добра на браки между связанными чужаками и членами стаи, но Лэн Шуан в его глазах был совсем другим делом. Он был сыном вожака и не должен был иметь связь с чужаком. Он должен был жениться на сильной волчице и произвести сильное потомство, и страшно было представить лицо отца, когда выяснится, что его сын мало того, что связал свою судьбу с не оборотнем, так ещё и о щенках стоило забыть.
— Да, знай он о вашем положении, вряд ли бы дал своё добро так легко, — с усмешкой сказал Ю Хо, вырвав Лэн Шуана из размышлений. — Даже легче, чем мне и Сяофэн.
Лэн Шуан нахмурился.
— Почему?
Взгляд Ю Хо приобрёл сочувственные оттенки.
— Он очень многое знает о Вэнях и считает, что мальчишка, как только нахватается знаний у Лу Чуньду, сразу же сбежит, — он замолчал, когда до этого спокойный Вэнь Шаньяо болезненно застонал во сне. Лэн Шуан тут же повернулся к нему, присев на корточки рядом с кроватью и с тревогой глядя на складку меж чужих бровей. — Он рассматривает ваш брак только как гарантию нахождения Лу Чуньду в стае, просто как договор между ним и ведьмаком. Наверняка думает, что после исчезновения мальчишки ты либо найдёшь свою истинную пару, либо просто женишься на лучшей партии.
«Если бы всё было так просто», — подумал Лэн Шуан, пытаясь не поддаваться неконтролируемому желанию вжать в себя бессознательного Вэнь Шаньяо. — «Будь у меня выбор, ни за что бы не ввязался во всё это».
— Хорошо, — выдохнул он, всё же не сдерживаясь и осторожно обхватывая пальцами перевязанную ладонь Вэнь Шаньяо. Тот тут же перестал мычать и заметно успокоился, успокаиваясь. — Пусть лучше думают так. Я придумываю, как подготовить его к реальности. А если нет, — он немного наклонился, упираясь лбом в предплечье Шаньяо, — то просто заставлю принять.
Ю Хо долго молчал, прежде чем спросить:
— Думаешь, он этого стоит?
Лэн Шуан прикрыл глаза и усмехнулся.
— Стоила бы этого Яо Фэн?
Ответ был очевиден. Все в стае знали, как преданно и сильно даже для волка Ю Хо любил свою жену. Лэн Шуан в профессиональной душе всегда поражался этому, а сейчас, кажется, встречается то же самое острое на языке ведьмаку, который наверняка будет долго возмущаться, когда узнает, что «блохастый» посмел лечь с ним рядом. Но невыносимая необходимость заключается в том, что можно ближе сжигать все внутри Лэн Шуана, и он больше не мог этого эволюционировать, с шумным премьером утыкаясь носом в висок Шаньяо и даже не замечая, как Ю Хо тихо вышел из спальни, а затем и домой.
— Сестра… — на границе слышимости выдохнул Вэнь Шаньяо, но Лэн Шуан со своим волчьим слухом смог разобрать.
Он чуть сильнее сжал израненную руку в своей и вжался в теплый бок, на покрытом одеялом.
— Всё хорошо, — шепнул он. — Ты, конечно, та ещё заноза в лапе, но и я не подарок, — он открыл всю грудью слабого, но для него ярко выраженного запаха Шаньяо, и оставил себе тихую улыбку. — Уж не знаю, почему именно с тобой мы оказались истинными, но я обещаю, что ты об этом не пожалеешь.
— Да заткнулся ты когда-нибудь?.. — вяло пробормотал Вэнь Шаньяо, не открывая глаз. Лэн Шуан тут же вспомнил, почему отключил свою волчью юрисдикцию только тогда, когда ведьмак был с закрытым ртом. — Бу-бу, бу-бу…
— Сейчас точно укушу, — несерьёзно пригрозил Лэн Шуан.
— Сплю и вижу, — так и не открыв темных, как ночь глаз, — ответил Шаньяо и повернул голову, показывая лицо лицом с северным волком.
— Интересные у тебя сны, — хрипло отозвался Лэн Шуан, случайно задев губами кончик чужого носа.
Вэнь Шаньяо поморщился от щекотного прикосновения, но придвинулся ещё ближе, утыкаясь лицом в голую шею.
— Холодно.
И если на следующее утро Лэн Шуан с пеной в рот и будет доказывать, что Шаньяо сам попросил себя обнять и согреть, скинувший его с кровати, Вэнь Шаньяо всё равно будет всё отрицать.
Даже если и запомнит, как приятно ему было и как обдумать, что выйти замуж за такого теплого зверюгу — не так уж и плохо.