Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

— Имя.

— Рил.

Пауза подсказала, что авторейв ждал продолжения.

— Рил Мейер.

— Возраст.

— Девятнадцать лет.

— Откуда вы?

— Снаружи, — откликнулась Рил с раздражением.

Авторейв продолжал буравить ее черными глазами-бусинами.

— Моско, — исправилась Рил. — Адрес назвать?

— Нет необходимости, — ответил авторейв. — Здесь у вас будет новый адрес и новая жизнь.

Рил даже не была уверена, сможет ли вспомнить не то что адрес — жизнь в Моско. Все, что происходило до того момента, как они добрались до Ромдо, словно подернулось пыльной дымкой. Она как-то жила раньше и чем-то занималась, но теперь это все казалось таким несущественным. Оно и было несущественным: все, кто приходил в Ромдо, должны были принять новую идентичность, забыть о том, откуда они, оставить все, что связывало их со старой жизнью. Что ж, так тому и быть. Рил не ощущала по этому поводу никакой печали.

— Вы будете направлены к первому же освободившемуся инспектору бюро информации, — сообщил авторейв. — Ожидайте.

Так можно было охарактеризовать ее первые впечатления от Ромдо: ожидание. Ей постоянно приходилось кого-то или чего-то ожидать. Вот теперь — инспектора. А до этого были этот авторейв и офицер службы безопасности, допросивший ее. Были врачи, проводившие медосмотр. От них невозможно было ничего скрыть, но Рил и нечего было скрывать. Личные вещи? У нее ничего не осталось. Она вспоминала, что раньше у нее были и дом, и любимые безделушки, но все это были лишь слова, за которыми не стояло ничего. Ни ярких воспоминаний, ни впечатлений. Долгий путь из Моско будто стёр в ней все то, что делало ее такой как раньше.

К счастью инспектор был пунктуален и долго ждать его не пришлось.

Войдя, он первым делом уронил планшет, извинился и поднял его, виновато улыбаясь. Рил не пошевелилась, чтобы помочь ему. Ей, в целом, было все равно.

Инспектор представился. Следом последовали те же самые утомляющие вопросы: имя, город, откуда она пришла, цель прибытия в Ромдо… Разве тут могла быть какая-то другая цель, кроме желания остаться в живых?

— Забавный факт. Вы знаете, что Регент Ромдо — ваш однофамилец? — спросил ее инспектор.

— Нет, — ответила Рил.

— И вы, э-э-э, входите в число немногих женщин, спасшихся из Моско, — добавил он со странной неловкостью.

— Да? — спросила Рил. — Очень интересно.

— Некоторые предполагают, что они просто не пережили путь, — продолжил тот.

— Я пережила, — заметила Рил.

— …Или что в Моско их было меньше, чем мужчин.

— Это вряд ли.

— Согласно вашим результатам теста на профессиональную ориентацию, вас направляют для трудоустройства в социальную службу. Пул работ, доступных для иммигрантов небольшой, поэтому выбор невелик…

Рил неправильно поняла эти слова, посчитав, что трудоустройством занимается социальная служба. Оказалось, что это было ее новое место работы.

— Я буду работать с гражданами Ромдо, ещё не являясь одной из них? — уточнила она. — Верно?

— Верно, — подтвердил инспектор с доброжелательной улыбкой. — Через неделю приходите на контрольное собеседование. Если у вашего начальника будут к вам вопросы или замечания, пусть направляет их мне.

— А сама я никак не смогу ответить на эти вопросы и замечания? — мрачно спросила Рил.

— Именно это мы и обсудим на втором собеседовании, — пояснил инспектор. — Пока привыкайте. У вас начнется новая жизнь.

От того воодушевления, с которым говорил инспектор, у Рил лицо само собой приняло самое скептическое выражение. Он это заметил и добавил:

— Не дуйтесь.

Он выложил на стол перед Рил несколько листов и карточку — ее временное удостоверение с личным номером (его нужно было запомнить), направление для работы в соцслужбе, направление на заселение в квартал для иммигрантов и заявление на получение Антуража (копия).

— Вряд ли вы сразу сможете получить своего Антуража, но город старается обеспечивать работников помощниками, — добавил инспектор. — Удачи, Рил Мейер, и добро пожаловать в Ромдо.

Рил подумала, что будет полезным запомнить его имя.

***

Выделенная ей однокомнатная квартира располагалась в высоком, хоть и слегка обветшалом многоквартирном доме. Длинные глухие лестницы, темные коридоры, окна-бойницы и душераздирающе скрипящие при движении лифты. А, и ещё соседи — такие же иммигранты, как и она сама.

Иммигранты были компактно упакованы в один район: жилье, которое предоставлял город, магазины, больница — все самое необходимое располагалось там. Для того, чтобы выехать в жилые районы для граждан, иммигрантам были нужны специальные разрешения, и Рил гадала, как эта ситуация разрешится для нее, раз уж ей придется взаимодействовать с гражданами.

Все оказалось очень просто. Офис социальной службы находился в районе, который граничил с «иммигрантским», и разрешение Рил включало в себя именно этот район. Похоже, работа ей предстояла сидячая.

Эти многочисленные удостоверения, разрешения, отдельный, стоящий на задворках район, где иммигранты варились в собственном соку — все это непрозрачно намекало как на самом деле к ним относились граждане Ромдо, несмотря на то, что на словах тут декларировалось полнейшее равноправие.

На работу Рил явилась точно по времени.

Униформа работников социальной службы отдаленно напоминала униформу службы безопасности, но была темно-серого цвета. Войдя в офис — социальная служба занимала небольшое здание всего в два этажа, и первый был отведен под контактный центр по работе с заявками — Рил с удивлением поняла, что она наверное единственная во всем помещении, кто одет по форме. У каждой службы в Ромдо была униформа. Вольности не дозволялись, и у этого правила не было исключений. А здесь…

Женщина, сидевшая за ближайшим к ней столом, была одета в серую вязанную кофту поверх тонкого платья насыщенного лимонного цвета. Другая, высокая и с длинной рыжей косой — они с Рил столкнулись в дверях, и рыжая легко оттеснила ее плечом в сторону без лишних слов — носила только брюки от униформы и черную водолазку вместо положенной рубашки и жилета. Небрежно одетый лохматый мужичок вообще выглядел так, будто только что с кровати встал в своих трениках и футболке, разве что вместо тапочек на нем были кроссовки.

Офис представлял собой опенспейс с отдельными кабинками, и там было довольно шумно: туда-сюда сновали авторейвы, немногочисленные сотрудники переговаривались между собой или говорили по телефонам. Оглядевшись, Рил увидела кабинет начальника (о чем извещала табличка) и решительно направилась к нему. Постучав и не дождавшись ответа, Рил потянула дверь на себя.

Ее спасла хорошая реакция, потому что стоило ей открыть дверь, за дверью что-то рухнуло на то место, куда она, предположительно, должна была шагнуть.

— Тебе Худи нужен, — заметила рыжая, снова оказавшись рядом. — Он еще не пришел. Всегда запаздывает. И в кабинет соваться бесполезно, он обычно работает там, — она жестом указала на стол, стоявший чуть в стороне от остальных. Стол был завален бумагами, папками и подшивками. Они громоздились, образовывая шаткие башни, и только чудо удерживало их на месте.

— Я Куинн, кстати, — добавила рыжая.

— Рил, — коротко ответила Рил, мрачно глядя на нее.

— Какой взгляд. Тебя точно по адресу направили, — хмыкнула Куинн. — Значит, будешь работать по личным обращениям. Там тебе пригодится сидеть с каменной мордой.

— Куинн, что ты несешь! — донеслось от входа.

— О, а вот и он, — заметила Куинн и крикнула: — Худи, к тебе новенькая!

— А то я сам не вижу! — раздраженно откликнулся старик, буквально только что зашедший в офис.

Он тоже был не в униформе, шагал, опираясь на трость, и выглядел довольно неприветливо. На лице у него, спущенные на самый кончик носа, поблескивали крошечные очки для чтения. Рил вздохнула, и сама двинулась к нему навстречу.

— Здравствуйте. Меня зовут Рил Мейер, меня направили к вам на работу, — представилась она.

— Я уже понял, — отозвался Худи. — Идем-ка присядем.

По пути он подхватил чей-то стул, поставил напротив своего стола, а сам тяжело опустился в кресло.

— Присаживайся, — сказал он.

Рил села, недоверчиво глядя на него.

— Значит… — Худи разгреб на столе клавиатуру, включил компьютер и, задрав подбородок, чтобы видеть голографический экран сквозь очки, вчитался в светящиеся строки. — Рил Мейер, иммигрант. Очень приятно! Очень! И очень хорошо!

— Мне тоже очень приятно, — ответила Рил самым нейтральным тоном.

— Ты спросишь, что хорошего? — поинтересовался Худи, хотя Рил ничего такого спрашивать не собиралась. — А я тебе отвечу. Доверие! — Худи воздел указательный палец вверх. — Доверие к своим.

Рил промолчала. Худи, кажется, ждал встречного вопроса, потому что внимательно смотрел на нее. Не дождавшись, он вздохнул и продолжил:

— Мы часто сталкиваемся с недоверием. Недоверие граждан к иммигрантам понятно. Недоверие граждан к авторейвам — недавнее веяние, и я надеюсь, что оно с нами ненадолго, иначе нам придется расширять штат, — он коротко хохотнул, но, заметив, что Рил не улыбнулась, посерьезнел. — И не все иммигранты расположены к общению с гражданами. Но ты — одна из них, поэтому, я считаю, с этим теперь станет попроще.

— Социальная служба работает только с иммигрантами? — уточнила Рил.

— Нет, нет, что ты… — Худи покопался среди залежей бумаг на столе, достал планшет и протянул Рил. — Это твой. Уже включен, паролей мы не ставим. Твоей рабочее место — вон там, видишь, где ничейный терминал? — Рил кивнула. — Ты быстро во всем разберешься, в нашей работе ничего сложного нет, всю нужную информацию я уже сбрасываю на планшет…

— Это обучающее видео? — спросила Рил, посмотрев на планшет и увидев, как быстро растут цифры, показывая вес загружаемого файла.

— Нет, нет, все по старинке, в текстовом формате, — откликнулся Худи.

— Ясно, — ответила Рил. — И сколько мне дадут времени, чтобы во всем этом разобраться?

— Справишься по ходу дела! — Худи перегнулся через стол и тяжело хлопнул ее по плечу. — Большая часть наших клиентов — твои товарищи иммигранты, но и граждан достаточно. В основном старики, оставшиеся совсем одни. Твоей задачей будет принимать заявки, изучать поступающие сигналы от авторейвов, при необходимости подключаться к ним напрямую, чтобы проверить наших подопечных…

— Разве это не нарушает закон о неприкосновенности частной жизни? — спросила Рил

— Нет, если это делается для блага граждан.

Рил обернулась — к ним подошла Куинн, с явным интересом наблюдая за беседой.

— Мы же не собираемся пользоваться этим в своих целях, правда? — добавила она с сарказмом.

Рил вопросительно уставилась на нее, но эта шпилька предназначалась не ей.

— Куинн, у тебя работа закончилась? — спросил Худи. — Так я сейчас еще найду.

— Нет, просто хотела поприветствовать новенькую. — Куинн закатила глаза. — Ты первый иммигрант в соцслужбе, поздравляю.

— Поздравила и иди работай, — строго сказал Худи и перевел взгляд на Рил. — Не слушай ее. Если что-то будет непонятно, спрашивай. У нас тут все люди сердечные, хорошие, помогут, если сами не заняты. Что касается распорядка дня, то все просто: с восьми до шести, час на обед, если нужно куда-то выйти, то это не возбраняется, но будь добра доделать весь объем работы за день, даже если из-за этого придется задержаться. Что касается внешнего вида, у нас с этим не строго.

— Я заметила, — ответила Рил.

Вещей у нее было всего ничего, только то, что выдали, в том числе эта несчастная униформа. Строго — не строго, а ходить на работу Рил больше было не в чем.

— Всю тяжелую работу выполняют авторейвы. Еще у нас есть так называемые программы поддержки, и мы поощряем граждан участвовать в них…

— Мы собираем старые вещи, — влезла Куинн. — Город поощряет избавляться от лишних вещей, и, если кому-то жаль их выбрасывать, они могут принести вещи нам. А мы раздадим нуждающимся. Но, так как город обеспечивает иммигрантов всем необходимым, мы просто копим их, пока количество вещей не превысит критическую отметку, а потом так же выбрасываем…

— Куинн! — возмутился Худи. — Вовсе нет, — добавил он, обращаясь к Рил. — Очень часто людям не хватает банальных вещей. Личных вещей. Ну… ты понимаешь.

«Еще бы», — мрачно подумала Рил.

— И… — протянул Худи, — я не запрещаю сотрудникам брать что-то, что им понравится…

— Потому что сам тащит домой все, что не приколочено.

— Куинн! Ты все еще тут?

— Хорошо, — сказала Рил. — Я, пожалуй, пойду изучать свои рабочие обязанности…

— Да-да, — Худи кивнул. — Если возникнут вопросы — я к твоим услугам.

— Спасибо.

— И я беру только книги. Люди приносят много книг, мне жаль их выбрасывать…

Рил поймала взгляд Куинн, и та беззвучно, но отчетливо произнесла одними губами: «Врет».

Когда Рил погрузилась в изучение списка своих обязанностей, Худи удовлетворенно оглядел опенспейс, кивнул сам себе и направился в свой кабинет. Открыл дверь, вернул на место какой-то упавший ящик и закрылся там. Из-за закрытой двери донеслись звуки чего-то тяжелого, передвигаемого по полу.

Рил подняла голову на звук.

— Не спрашивай, — посоветовала Куинн. — Он просто любит копить хлам. И копается в нем все свободное время.

Рил не ответила. Не этого она ожидала от своего нового места работы, но пока все выглядело довольно безобидно. Возможно, эта работа не будет отвратительной. Кто знает, может быть даже интересной…

***

— Как прошла ваша первая рабочая неделя?

— Знаете, — начала Рил, — я как раз хотела спросить, а есть ли другие варианты работы, кроме этого?

Инспектор Лоу с искренним удивлением посмотрел на нее…

…На третий день вернувшись домой, Рил просто упала в кровать и накрыла голову подушкой. Ей казалось, что она до сих пор слышит гул опенспейса в ушах. Нет, эта работа явно была не для нее.

Сосед по отсеку слушал музыку в наушниках, но даже через наушники Рил могла услышать каждое слово песни. Да, он любил слушать одну и ту же песню на повторе раз по десять.

Куинн любила комментировать чужие действия, причем с таким видом, будто работает на аудиторию. К работе Рил она отнеслась с большим интересом.

На обед все тетушки, работавшие в опенспейсе, собирались в большую компанию в столовой, доставали принесенную из дома еду, и их обед растягивался на час с лишним, потому что они больше беседовали, чем жевали. А потом они еще беседовали в перерывах между работой. А по работе они беседовали с подопечными.

Рил так и не поняла, в чем заключаются обязанности Худи кроме того, что он периодически высовывался из своего кабинета, где чем-то грохотал, орал на Куинн, делал пару замечаний и снова исчезал в кабинете. За своим столом он восседал крайне редко, и, похоже, лишь тогда, когда количество папок, громоздящихся на нем, превышало какую-то неведомую норму.

Те заявки, что ей приходилось разбирать, были написаны в свободной форме. Как пояснила Куинн — это были те случаи, когда люди не смогли найти свою проблему среди предложенных вариантов, или когда искин не смог обработать то, что они написали. Рил понимала искин, она сама не всегда могла осознать, что хотят просители.

И это Рил еще не начала работать непосредственно с людьми.

Возможно, есть и другие варианты? Рил подняла голову и посмотрела на дату на часах. Встреча с инспектором через четыре дня. Она ведь всегда может спросить?..

…Когда она пришла на собеседование, инспектор Лоу улыбнулся ей так сердечно, будто искренне был рад ее видеть. Рил вежливо улыбнулась в ответ, мысленно перебирая варианты, как бы поинтересоваться насчет работы ненавязчиво. Ненавязчивость никогда не была в числе ее выдающихся качеств.

— Добрый день, — поздоровался инспектор.

— Добрый.

— Присаживайтесь. Так, как прошла ваша первая рабочая неделя?

Какое удачное начало разговора.

— Знаете, я как раз хотела спросить, а есть ли другие варианты работы, кроме предложенного?

Инспектор Лоу удивленно посмотрел на нее, а потом сочувственно сказал:

— Боюсь, что нет. Вы не обладаете достаточными навыками работы для других специальностей. Но вы можете подать заявку на обучение.

— Замечательно, — сказала Рил. — Уже готова. А на обучение чему?..

— В основном это обеспечивающий персонал: работники управления авторейвов и пищевой промышленности, — сказал инспектор.

Рил кивнула.

— Похоже, выбор и впрямь невелик, — заметила она.

— Он значительно расширится, когда вы получите гражданство, — сказал инспектор.

Минимальным испытательным сроком для иммигранта, в течение которого рассматривалась его заявка на гражданство, было два года.

Рил кивнула.

— На работе возникли какие-то проблемы? — спросил инспектор.

— Нет, — ответила Рил. — Просто… непривычная обстановка. Думаю, в этом все дело.

Инспектор кивнул, открыл папку дела Рил и уже было собрался что-то у нее спросить, как в дверь постучали и в кабинет заглянул другой инспектор.

— Винс? На два слова, — быстро сказал он.

— Извините меня, — инспектор виновато улыбнулся Рил и встал из-за стола.

Когда он выходил, Рил услышала, как второй инспектор сказал:

— Обращаешься к ней на «вы»? Она же просто имми…

Дверь закрылась, обрезав конец фразы.

Рил вздохнула. Потом перевела взгляд на свое дело, что лежало перед ней, раскрытое. Страниц там было немного, да и вряд ли там могли написать что-то полезное, но Рил наклонилась вперед, пытаясь прочесть перевернутые строчки.

Дверь снова открылась, и Рил быстро выпрямилась.

— Ни минуты спокойствия, — посетовал инспектор, усаживаясь на место. — Хотя, с тем, что было раньше не сравнить. При нынешнем шефе службы безопасности разведка — просто бесполезное приложение. Занимаемся всем подряд…

Рил кивнула, не зная, что на это можно сказать.

— А как у вас на работе, Рил?

— Примерно то же самое, — ответила Рил. — Ни минуты спокойствия.

***

Рил сидела за столом, наклонив голову и пальцами упираясь в виски. Прямо за ее спиной препирались Куинн и Худи. Весь остальной опенспейс внимал, и, похоже, только Рил мечтала, чтобы они наконец замолчали.

— …В следующий раз, Куинн, перенаправь запрос мне! Или ты уже видишь себя в кресле директора?

— А что в этом такого? Почему бы вам уже не уйти на пенсию и не освободить место для меня? Станьте уже нашим клиентом, — парировала Куинн.

— Побойся бога, Куинн, мне до пенсии еще пять лет!

— А я ребенка воспитываю одна!

— Вот и воспитывай, что ты тут забыла? Стань-ка ты нашим клиентом! Ха!

— Кстати, когда вы уже переключите новенькую на прямую работу с подопечными? — спросила Куинн, крайне неожиданно поменяв тему беседы.

Рил подняла голову.

— Когда надо, — неодобрительно отозвался Худи. — У Рил еще экзамен впереди…

— Да бросьте, тут никто экзамен не сдавал, это чистой воды проформа. Сами говорили, что нам нужен человек, который будет говорить с иммигрантами на их языке…

Рил прокашлялась, напоминая о своем присутствии.

— А давайте мы с ней в хламе покопаемся, — воодушевленно добавила Куинн. — Как раз конец месяца, если будет что-то по заявкам, выдадим…

Худи нахмурился и поджал губы. Рил тоже нахмурилась, потому что идти с Куинн ей не хотелось.

— Хорошо, — наконец проскрипел Худи. — Но смотри, Куинн, если на тебя будут жалобы…

— Ой, да какие на меня жалобы, я ж самая милая в этой конторе. Идем! — это уже предназначалось Рил. — Отдохнешь от букв и цифр.

Рил последовала за Куинн, храня самое нейтральное выражение лица. Оказывается, она даже может на что-то пожаловаться! Интересно, а это занесут в ее личное дело? И как это повлияет на получение гражданства?

Склад гуманитарной помощи находился на первом этаже. Это было большое помещение с высокими потолками, заполненное множеством стеллажей. Стеллажи подпирали потолок, на них стояли коробки, в коробках были пакеты – и все это было подписано и пронумеровано. Там возилось несколько авторейвов, сортирующих вещи, пахло дезинфицирующим средством и было прохладно.

— Что, не нравится работа? — уронила Куинн.

Рил не ответила. Куинн открыла на планшете список заявок и пошла вдоль стеллажей, уставленных ящиками с уже отсортированными вещами.

— Привыкнешь. Я поначалу тоже волком выла, а потом втянулась, — Куинн остановилась и обернулась. — Меня сюда распределили, потому что я никак не могла найти устраивающую меня работу. А граждане должны приносить пользу. Я понадеялась, что искин со всеми его тестами подгонит мне подходящую работенку — и оказалась тут. Но в итоге… — Куинн заглянула в один из ящиков. — Все оказалось не так плохо. О, кстати… — Она достала оттуда запечатанный пакет с какой-то одежкой на тонких бретельках. — Новое. Бирка висит. Держи! — Куинн кинула Рил пакет.

Рил поймала его, повертела в руках и спросила.

— Это куда?

— Это тебе, — пояснила Куинн.

— Зачем?

Куинн закатила глаза.

— Слушай, я в курсе, что выдают иммигрантам. Самый необходимый минимум.

Это была правда.

В конце месяца иммигрантам выделялось скромное пособие, а еще всем выдавался маленький стандартный набор со всем необходимым: зубная паста и щетка, мыло и шампунь, и набор продуктовых карточек. От голода не помрешь, но и шиковать не с чего. И из вещей — тоже самое необходимое.

— Мужикам плевать, конечно, их хоть в мешки ряди. А у меня сердце разрывается прямо…

— Что тебе нужно? — спросила Рил.

— Да ничего. Пытаюсь с тобой подружиться. Сидишь мрачная, ходишь в этой униформе, которая только на манекене смотрится хорошо… без обид. Она просто дурацкая сама по себе, поэтому никто ее не носит, даже я… Так о чем я? — Куинн замолчала. — Выше нос, принцесса. Ты внутри, а не снаружи, а это самое главное. Тебя распределили в самое подходящее место. Если где-то могут помочь иммигранту — так это тут. И не только шмотками.

— Мне не нужны чужие вещи, — сухо сказала Рил.

Куинн усмехнулась.

— Подожди неделю.

— Что?

— Подожди еще неделю, и Марта тебе на обед свою стряпню притащит. Она и меня пыталась накормить. Потом Агата попытается тебе всучить свое рукоделие и, поверь мне, лучше возьми этот пакет. Видела страшный вязанный жакет у Худи? С желтыми цветочками.

— Я думала, это улитки, — призналась Рил.

— Ага. Эти цветочки как тест Роршаха, каждый видит свое. Это Агата для Худи связала. Обидится, если не возьмешь. Она со мной месяц не разговаривала, когда я отказалась. У нас тут своя атмосфера, но, поверь мне, есть места похуже. Когда начнешь работать «в поле», увидишь. Поэтому бери хренов пакет, сейчас мы тебе минимальный гардероб соберем, а потом уже заявками займемся… — Куинн заглянула в следующий ящик и пробормотала под нос: — Может и я себе что присмотрю… Потратишь свою нищенскую выплату на что-нибудь для души.

Рил посмотрела на пакет в своих руках. Потом на Куинн, лениво проверяющую ящики. Снова на пакет.

— Мне это будет велико.

Куинн фыркнула.

— Вы гляньте! Тогда иди сюда и ищи сама. Тут полно неношеного, а что ношеное, то продезинфицировали.

Chapter Text

Полевая работа откладывалась, пока у Рил не было Антуража — ее персонального авторейва-помощника.

И если к заявкам и приходящим на консультации иммигрантам она привыкла и разобралась, и порядок действий для подключения к Антуражам подопечных заучила так, что разбуди ночью — вслепую все сделает и дальше ляжет спать, то полевая работа была настоящей terra incognita.

Как оказалось, далеко не все иммигранты жили там, где им выделяли жилье. Далеко не все хотели сотрудничать со службами (что было логично — кто хотел, тот сам шел). А некоторые вообще ни на каком учете не состояли и пробрались в купол нелегально. И их дела тоже рассматривала социальная служба, параллельно со службой безопасности и разведкой.

Худи во всеуслышание заявлял, что своих сотрудников в одиночку в район иммигрантов не отпустит, а потом добавлял, обращаясь к Рил:

— Без обид.

Так как Рил уже не первый день жила в том самом районе, она прекрасно понимала, о чем речь. Были там такие места, куда она сама не рискнула бы зайти после того, как гас свет купола.

То, что иммигранты были искусственно отделены от граждан, без возможности интегрироваться, порождало такие явления, как внутренний черный рынок и нелегальные заработки. Какие-то вещи, которые выдавал город, одним были не очень нужны, а другим — просто необходимы. Например тем, кто на учете не стоял. Рил теперь знала, где перепродают или меняют лекарства, где нелегал может достать еду, где из отходов пищевых производств гонят брагу и продают своим. Вся эта жизнь будто существовала в каком-то другом измерении, старательно избегая бдительного ока городских служб. Не всегда удачно — например, служба безопасности совместно с разведкой регулярно устраивала рейды, выявляя нелегалов и пресекая неавторизованную торговлю. Но полностью искоренить это явление не получалось: город сделал все, чтобы оно продолжало существовать.

На очередное собеседование с инспектором Рил пришла раньше, чем нужно: ее практически выгнал Худи, под аккомпанемент ехидных причитаний Куинн, что ее-то никто раньше не отпускает, а у нее, на минуточку, маленький ребенок…

Здание разведывательного бюро после суеты соцслужбы казалось пустым и тихим. Рил коротала время, сидя на длинной скамье за автоматом с кофе, поглядывала на часы и размышляла. Наконец-то она отправится «в поле», о котором столько слышала. Больше обязанностей — больше бумажек, ей выпишут дополнительный пропуск, выдадут транспорт — еще одна бумажка уже на него, плюс подписать договор о материальной ответственности… Но это явно должно было быть поинтересней, чем сидеть в четырех стенах.

— …честно? По-моему он просто идиот.

Рил не видела кто это, скрытая от подошедших массивным автоматом, но один из голосов показался ей знакомым. Впрочем, она не с одним инспектором пересекалась, пока ее гоняли по всем инстанциям, когда она попала в Ромдо…

Кто-то рассмеялся:

— Он просто рассеянный.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Из всех оборванцев ему в подопечные досталась женщина, и какая — ты же видел. А он все рассусоливает, как дурачок. Я бы на его месте уже давно наплел, что могу ускорить получение гражданства…

— Не боишься об этом орать в коридоре?

— Как будто кто-то не знает.

Рил замерла, стараясь не издавать звуков. Она прекрасно поняла, о чем — и о ком — сейчас идет речь. Она слышала, что иногда нечистые на руку инспектора давили на своих подопечных — например, могли выманить те немногие ценности, что те сохранили в пути. И не только. И в соцслужбе об этом знали. Худи знал. Куинн знала. И вроде как в теории иммигрант мог подать жалобу на своего инспектора. Но на практике никто не рисковал обвинять того, от кого зависит твоя жизнь в куполе.

— …И всего-то нужно немножко посодействовать…

Кто-то снова рассмеялся. Рил вспомнила голос — этот инспектор заходил во время собеседования. И он спрашивал у Лоу, почему тот обращается к ней на «вы».

Из-за автомата показалась чужая спина — говоривший стоял совсем близко.

— Мне кажется, у него кишка тонка.

Еще один шаг. Почувствовав чужой взгляд, инспектор обернулся и увидел Рил. На его лице мгновенно отразилась сложная гамма чувств, но очень скоро возобладал гнев.

— Эй! — сказал он, обращаясь к Рил. — Ты что тут делаешь?

— Жду собеседования, — холодно ответила Рил. — Это не запрещено.

— Да? Так хорошо знаешь правила? — инспектор хмыкнул. — А может ты что-то вынюхиваешь? Знаешь ли, шпионаж наказуем — тебя просто вышибут обратно.

— И для кого же я шпионю? — спросила Рил. — Для песка? Или для льда? И о чем же таком интересном я могу рассказать, кроме того, что некоторые инспектора…

— Достаточно! — оборвал ее инспектор. — Я подам рапорт, будь уверена. Проверку явно проводили спустя рукава.

Рил поднялась со своего места и сухо заметила:

— Приму к сведению, инспектор. Но мне уже пора.

Она прошла мимо инспекторов, чувствуя, как в ней тлеет злость, смешанная с обидой. Дойдя до кабинета Лоу, она успокоилась, но неприятный осадок оставался. Глубоко вздохнув, Рил постучала в дверь и, когда та открылась, шагнула внутрь.

— Добрый… — инспектор поднял на нее глаза от бумаг и осекся. — …день.

— Здравствуйте, — ответила Рил. — Что-то случилось?

— Я на секунду вас не узнал, — поделился инспектор. — В… Э-э, ты сменила прическу?

— И это тоже, — ответила Рил. — Месяц закончился, пришли выплаты.

— Да, да, действительно, — инспектор снова опустил глаза к документам. — Это наше последнее интервью. Но я периодически буду приходить с проверками.

— Без предупреждения? — спросила Рил.

Инспектор озадаченно посмотрел на нее.

— Ну, да, такова идея, — сказал он. — Как работа?

— Все хорошо, — отозвалась Рил.

— Ничего необычного? Никаких происшествий или нарушений?

— Нет, — ответила Рил.

Она не знала, можно ли отнести недавнюю историю к происшествию или нарушению. В конце концов, нарушала не она…

Кабинет директора Худи приспособил для своих нужд. Как оказалось, в нем жила душа экспериментатора. Худи ратовал за разумное потребление (что прямо противоречило концепции, принятой в Ромдо), а еще он собирал старые вещи. Книги. Украшения. Правда, увидев на его столе отключенного Антуража, Рил впала в замешательство. Ей казалось, что правила Ромдо в этом плане трактовались вполне однозначно: все старые авторейвы подлежали утилизации, и занималась этим непосредственно служба по контролю за авторейвами. Но, когда она поинтересовалась об этом у Худи, он махнул рукой:

— Мне нашел его один из наших подопечных, он работает там. Антураж в порядке, просто его списали по сроку износа. Мы почистили ему память, и, честно говоря, я планировал поковыряться в нем для души, но раз уж нам не хватает Антуражей — тебе не хватает — чего добру зря пропадать.

— Но это тактический авторейв, — заметила Рил. — Их используют служба безопасности и разведка. Разве не будет странно, если такой авторейв будет находиться здесь?

— Нет, до тех пор, пока ты будешь действовать, будто так и надо, — возразил Худи. — Его сбросили до заводских настроек. Теперь ему нужно дать имя, откалибровать его. Раз уж тебе с ним работать, я решил, что ты можешь придумать, как мы будем его звать.

— Чудесно, — процедила Рил. — Меня не выгонят из купола за такие проделки?

— Нет, — пообещал Худи.

— Одна встреча с авторейвом службы безопасности, и у нас с ними будет очень интересный разговор.

— А ты не выгуливай его часто. Только «в поле», в квартале иммигрантов. Все остальное время он будет тут. А ваши ребята будут поспокойнее, когда увидят этого красавца. — Худи похлопал Антуража по мощному плечу. — Итак, как назовем нашего мальчика?

Рил пожала плечами.

— Я бы предложил назвать его Фредом.

— Ты сказал, что я выбираю. — Рил внимательно рассмотрела Антуража. Действительно, он выглядел внушительно. Прямо как те авторейвы, что охраняли их в центре содержания. — Игги.

— Игги?

— Да.

— Окончательное решение?

— Именно.

— Значит, Игги, — Худи склонился над присоединенным к авторейву устройством. — Просыпайся, Игги. Познакомься с Рил Мейер. Ты будешь помогать ей во время выездов в район иммигрантов.

Глаза антуража вспыхнули и погасли. Динамик зашуршал.

— Добрый… день.

— Можешь голос ему немного изменить? — спросила Рил. — Слишком низкий. Мне не нравится…

…Нет, вряд ли инспектору стоило о таком знать.

— Работа меня устраивает, — сказала Рил. — Коллектив очень хороший.

— Прекрасно! — подытожил инспектор. — Рад за тебя. Всегда приятно, когда человек находит свое место.

— Спасибо, инспектор.

— Можешь звать меня по имени, — мягко заметил инспектор Лоу. — Это не нарушение субординации.

— Хорошо, я приму к сведению… инспектор.

***

Если в чем-то Худи и был прав, так это в том, что на огромного Антуража за спиной Рил люди реагировали не так нервно, как могли бы среагировать на нее одну. Будто бы побаивались его, хотя всем было известно, что Антуражи не могут причинить вред людям. По крайней мере сильный.

Были в этом и минусы. При Антураже они становились очень неразговорчивыми. И не раз Рил приходилось отсылать Игги за дверь (да, не все знали, что он мог прекрасно слышать их и оттуда) и беседовать наедине.

Та беседа была из таких.

— Я говорю, его убили! И всем плевать. Никто не разыскивает убийцу, ведь это не гражданин!

— Вы обращались в службу безопасности? — спросила Рил.

— Да но… «Ваш запрос принят», — процитировал иммигрант с горькой ухмылкой. — Нам никогда ничего не скажут. И если однажды я не приду на работу… Всем будет плевать.

Рил постаралась убедить его, что это не так, но ей и самой не хватало убеждённости.

Однако она сумела выяснить, где укрываются нелегальные иммигранты, которые, по словам допрошенного, могли знать больше. И выйдя к Игги, Рил погрузилась в глубокую задумчивость.

— Все в порядке, Рил?

— Нужно позвонить Худи, — заметила Рил негромко. — Идём.

— Ты хочешь доложить ему о результатах? Но ты же подашь отчёт.

— Нет, я хочу знать, можем ли мы работать с нелегальными иммигрантами.

Иммигранты опасались властей. Не беспочвенно, но задачей их службы было донести до них, что лучше сотрудничать. Что лучше добровольно прийти в центр иммиграции, чем ждать, когда тебя поймает СБ.

Худи об ее идее высказался неодобрительно.

— У тебя мало опыта, — заметил он. — Закончится все тем, что они оттуда просто разбегутся.

— Я хочу знать, правда ли это, — упёрлась Рил. — Что были убийства, о которых мы не знаем.

— Рил, я уверен, там случилось много чего, о чем мы не знаем. Ты можешь проверить старый центр. Игги, при первых же признаках опасности забирай ее и уходите.

— Уточните признаки опасности, — отозвался Игги, и Худи чертыхнулся.

В общем, Рил договорилась, что «просто посмотрит», что творится в старом центре иммиграции.

— Рил, если что-то случится, я не смогу позвать помощь, — напомнил Игги. — Я до сих пор не подключен к сети.

— Все будет в порядке, — успокоила его Рил. — Никто не захочет с тобой связываться. Мы просто посмотрим.

Когда они достигли старого иммиграционного центра — он находился в глубине района, в незаселенной его части, Рил с удивлением увидела, что на пустой стоянке с растрескавшимся покрытием стоит чья-то машина.

— Здесь есть кто-то ещё, — заметил Игги. — Судя по температуре, двигатель заглушили совсем недавно.

— И кто бы это мог быть? — вслух подумала Рил. — Если бы это была операция СБ или разведки, местность бы оцепили. Неважно!

— Рил, стоит сообщить Худи.

— Я расскажу ему потом, — ответила Рил. Она вылезла из машины и оглядела сумрачную громаду центра. — Нам бояться нечего, мы здесь по делу.

Дальнейшие события показали, что она сильно недооценила опасность.

Когда они поднялись по ступеням и вошли в холл, Игги сообщил:

— Фиксирую присутствие тактического авторейва.

Но Рил уже сама его увидела, как и человека в знакомой униформе. Значит всё-таки разведка? Стоит отправить Игги в машину?.. человек обернулся, и Рил поняла, что знает его. Почему-то это расстроило ее — она уже приготовилась немного поспорить с каким-то агентом разведки, а вместо этого встретила своего куратора.

— Рил? — удивлённо заметил он.

Впрочем, в этом были и плюсы.

— Инспектор, — уронила Рил. — Как удачно, что мы встретились.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Винсент. — И откуда у тебя… — он уставился на Игги, который мало чем отличался от его собственного Антуража.

— Выделили помощника на работе, — ответила Рил.

— Но эти Антуражи работают только на бюро…

— Мы здесь по делу социальной службы, — перебила его Рил. — Так как в этом здании могут укрываться нелегальные иммигранты. Я должна была проверять его одна, но теперь, раз разведка тоже здесь, я могу не беспокоиться, что какой-то нелегал будет нам угрожать.

Рил могла бы собой гордиться — выдать такую тираду совершенно искренне и без сарказма. Но ее стараний никто не оценил.

— О, — Винсент кивнул, не заметив подвоха. — Понятно.

— А вы тут по какому вопросу? — сразу перешла к делу Рил.

— То же самое, — ответил Винсент, и Рил видела, что он врёт. — Разведка занимается и нелегальной иммиграцией тоже.

— Замечательно, — подытожила Рил. — Значит осмотрим местность вдвоем… Вчетвером.

Игги промолчал, не комментируя это. Авторейв Винсента молчал тоже.

Внутри здания пахло отсыревшей штукатуркой и едва заметным запахом гнили. Наверх вела широкая лестница. Первый этаж был пуст: огромные анфилады залов, где когда-то располагались окна, принимавшие посетителей, теперь пустовали, все оборудование и мебель вывезли. Поэтому они направились наверх, почти не разговаривая. Рил прислушивалась. Если здесь был кто-то, он мог их услышать…

— Значит, вас часто посылают на такие задания в соцслужбе? — негромко спросил Винсент.

— Бывает, — расплывчато ответила Рил.

— И поэтому с тобой отправили Антуража?

— Да.

— А что скажет Дорофей, если проверит его регистрационный номер?

— Это не мой Антураж, — ответила Рил. — Со всеми вопросами по документам можете обратиться к моему непосредственному начальству.

«Извини, Худи, но я сразу говорила тебе, что это плохая идея».

— Понятно, — ответил Винсент.

В молчании они поднялись ещё на один пролет.

— Вашего Антуража зовут Дорофей?

— А что?

— Ничего, — ответила Рил. — Просто… интересно.

— Зачем вы здесь на самом деле? — спросил Винсент.

«А ты зачем?» — подумала Рил, а вслух ответила:

— Из-за иммигрантов.

Судя по паузе, Винсент ждал разъяснения.

— Насколько мы можем понять, среди некоторых иммигрантов бытует мнение, что их настолько не хотят видеть в Ромдо, что даже случаи насильственной смерти не расследуют, — добавила Рил.

— Это неправда, — тут же возразил Винсент. — Служба безопасности расследует все, просто эти результаты не могут быть обнародованы.

— М-м, понятно. — Рил кивнула.

Они перешли на следующий пролет.

— А что бы сказала служба безопасности, если бы какой-нибудь иммигрант сообщил, что кто-то убивает их?

Рил шла чуть впереди и не видела лица Винсента, но слышала, как он сбился с шага.

— Ты что-то знаешь об этом? — спросил он, в два шага нагнав Рил.

— Только слухи. К нам никто лично не обращался, — Рил покосилась на Винсента и добавила: — Иммигранты не доверяют гражданам. И, похоже, это взаимно.

— Мы не… — начал Винсент, но осекся. — Любая из служб Ромдо с вниманием отнесётся к заявлению любого из его жителей, — сказал он. — Вне зависимости от его статуса.

— Похоже, иммигранты в это не верят. И… — Рил остановилась. — Если бы убивали легальных иммигрантов, об этом бы сразу стало известно. Они не приходили бы на работу, пропускали бы собеседования. А о количестве нелегалов мы можем только гадать.

Она обернулась, глядя на Винсента, надеясь увидеть в его лице ответ на свой вопрос, но вместо этого он спросил:

— Ты слышала это?

Рил прислушалась — и действительно в тишине покинутого здания раздавался еле заметный приглушённый шум — голоса и взрывы искусственного закадрового смеха.

— Там, — определил Винсент. — Рил, держись сзади, и пусть твой Антураж не путается под ногами.

Не облеченная никакой властью, кроме власти писать бумажки, Рил подчинилась. Дорофей и Винсент обогнали их.

Они приблизились к двери, и Дорофей выбил замок по знаку Винсента, распахнув дверь. Судя по приглушенному испуганному возгласу, слух их не обманул.

— Добрый день, — как ни в чем ни бывало поприветствовал иммигранта Винсент. — Можем ли мы увидеть ваше регистрационное удостоверение? Это ваш Антураж?

Рил заглянула внутрь, чтобы увидеть лохматого мужика, одетого в одну лишь майку и трусы, сидящего на футоне.

— А? Да… Да это моя Мэри…

— Мы дальше пока пройдем, — сообщила Рил и сделала Игги знак.

— У Худи будут неприятности? — спросил Игги, когда они отошли подальше.

— Понятия не имею, — ответила Рил. — Будем надеяться, что нет. Лоу не тот человек, который любит цепляться к мелочам.

— И все же ты ему рассказала…

— А ты хочешь, чтобы неприятности были у меня? В отличие от Худи, я вылечу отсюда с первой же жалобой.

— Нет, — ответил Игги. — Я вообще не хочу неприятностей.

— Никто не хочет. Ты можешь сказать, есть ли здесь другие Антуражи?

— Нет, радиус моего сканера невелик.

— Ладно, обследуем все лично…

— Что вас связывает с этим инспектором? — спросил Игги.

— В смысле что? Он мой куратор.

— Он странно смотрел на тебя.

— Видно никак не может привыкнуть, что я не лохматая и не в обносках… — Рил вздохнула. — Лучше будет, если мы разделимся, Игги. Быстрее осмотрим этаж, быстрее поднимемся выше.

— Хорошо. Если что-то случится, зови.

— Обязательно, — пробормотала Рил.

Дальше по галерее она двинулась одна. Света здесь было мало, он попадал внутрь сквозь грязный стеклянный потолок. Рил стояла на освещённом участке, а конец галереи скрывался во мраке. У Рил с собой не было фонарика, однако одна двинулась вперед. Не столько из уверенности, что найдет там очередного иммигранта, однако из какого-то бессознательного порыва.

Тень упала на нее, шаги эхом отдавались под сводами галереи, и, наконец, Рил остановилась.

Она была абсолютно одна тут, но в то же время, что-то было не так.

Это было странное ощущение, похожее на щекотку в солнечном сплетении. Рил ощутила его за мгновение до того, как ее глаза уловили движение впереди. Это было даже не движение в полной мере: словно кусок сумрака вдруг обрел плотность. Рил поняла, что смотрит не в пыльную пустоту — она смотрела на кого-то.

На что-то.

Она даже не испугалась. Должна была бы, но страха не было. Возможно, она до конца не могла поверить, что то, что она видит, реально. Высокая фигура, худая на грани истощения, нечеловеческая, следящая за ней — ее просто не могло здесь быть. Но все же Рил ощутила что-то, похожее на

узнавание.

Но затем пришло другое чувство.

Давящее, захлестывающее с головой, знакомое по ночным кошмарам, от которых ты не можешь освободиться, даже проснувшись. Чужой взгляд, чужое присутствие совсем рядом — Рил резко обернулась, запоздало понимая, что свет, падавший сзади, что-то загородило.

Теперь пришел ужас. Рил сделала несколько нетвердых шагов назад, пока существо — второе, укутанное в шелестящий плащ, прошло мимо нее, направляясь к первому. Это было настолько жутко, настолько нереально, и в то же время — Рил слышала звук шагов и шорох ткани, глухое дыхание первого существа. Галлюцинации вряд ли могли быть такими подробными.

Второе существо издало звук, похожее на низкое рычание — и вдруг сорвалось с места, устремляясь вперед. Глаз не мог уследить ни за ним, ни за первым созданием — и они скрылись в темноте.

Рил уперлась спиной в стену, вздрогнула и привалилась к ней. Ноги едва держали ее. Запоздало, Рил вспомнила, что вообще-то не одна здесь, и оттолкнувшись от стены, она со всех ног бросилась обратно.

— Игги! — рявкнула она, и ее голос эхом отразился от облезших бетонных арок.

Мешанина света и тени, темные проходы мелькали перед ней, и когда Рил с разбегу вылетела на площадку, на которой они с Игги расстались, она с трудом затормозила, чтобы не врезаться в его массивную фигуру. Авторейв опустился на колени, склонившись над чем-то.

— Игги, там… — Рил осеклась, увидев, что он рассматривал.

Это был Дорофей. Его голова была вырвана и смятая, с треснувшей лицевой пластиной валялась возле стены. Его корпус лежал на полу с вырванной рукой, а рядом с ней был выбит след, будто бетон крошили гигантской ладонью — и с запозданием Рил поняла, что эти следы не выглядят, как ладонь — это действительно отпечаток огромной руки.

— Что случилось? — спросила Рил.

— Я нашел его таким, — ответил Игги.

— А где Винсент? — спросила Рил.

— Мне кажется, я видел, как он направлялся следом за тобой.

— Кажется?! — выпалила Рил. — Я не видела его. Как он мог последовать за мной…

Если только раньше он не встретил одно из тех существ. При мысли об этом у Рил кожа пошла мурашками.

— Игги, ты должен вызвать службу безопасности, — сказала Рил. — Ты сможешь подключиться к Дорофею и использовать его сетевой адрес?

— Да, думаю смогу, — ответил тот.

— Тогда делай. А потом спустись вниз и жди меня в машине. Служба безопасности не должна обратить на тебя внимание.

— А куда ты, Рил? — спросил Игги.

— Найду инспектора, — ответила Рил.

Она снова посмотрела на изломанный корпус авторейва. Если найдет. Если он будет жив. Если…

— Скорее! — приказала Рил.

Развернувшись, она пошла обратно, но не так быстро, как хотела бы.

Эти существа все еще были там.

«Да что же тебя сюда понесло!» — мысленно чертыхалась Рил.

Она достигла того места, где впервые увидела нечто, и остановилась. Сумрак коридора был неподвижен, но все же все волоски на ее теле буквально встали дыбом от жуткого ощущения. Справившись с собой, Рил медленно двинулась вперед. Она неплохо видела в темноте, но здесь могла различить лишь смутные очертания предметов. Куда вел этот коридор? А это темное пятно — кусок отвалившейся облицовки или?..

Наконец, впереди забрезжило светлое пятно окна. Рил рвано вздохнула и ускорила шаг. И в неверном бледном свете она увидела впереди распластанную на полу фигуру.

Рил остановилась. Она не могла сказать, жив он или мертв, но была уверена, что это инспектор Лоу.

Медленно, она приблизилась, опустилась на колени рядом с ним и прижала два пальца к его шее, пытаясь нащупать пульс. Облегчение затопило ее, когда Рил почувствовала биение сонной артерии под пальцами. Тяжело вздохнув, она уперлась ладонями в колени, рассматривая инспектора. Всего лишь без сознания. И как теперь его…

Белый свет залил коридор, ослепляя ее, и Рил закрылась рукой. Ей хватило секунды, чтобы сообразить.

«Быстро же они явились», — подумала она.

Однако мысль о том, что если бы авторейв сообщил о пострадавшем иммигранте, а не гражданине, служба безопасности появилась бы с большей задержкой, также крутилась в самом уголке.

— Поднимите руки! — прогрохотал чужой голос. — И медленно отойдите в сторону!

Рил подчинилась.

— Эй! — крикнула она, щурясь на свет — она совсем ничего не видела за блеском прожекторов, кроме очертаний авторейвов службы безопасности. — Я просто пыталась помочь!..

— Отойдите в сторону или мы будем вынуждены применить силу.

Рил почла за лучшее прикусить язык.

— Подойдите к стене и положите на нее руки.

Авторейв приблизился, грохоча, слепя ее прожектором.

Chapter Text

Когда Рил только попала в Ромдо, их всех тоже допрашивала служба безопасности. Вопросы были стандартными, и, как ей показалось, офицеры не особо усердствовали. И Рил тогда была одной из многих.

Теперь все изменилось.

У нее конфисковали почти все вещи. Свет в помещении, где она находилась, был яркий и неприятно резал глаза. Из-за этого света, сидя на одиноком стуле в центре комнаты, Рил чувствовала себя, будто находится под взглядом злого гиганта на его огромной ладони.

Какая-то часть ее разума хладнокровно отмечала, что это делается специально. Чтобы дезориентировать, напугать, смутить, чтобы человеку было тяжелее соврать…

«Странно, зачем им так делать, если авторейв может считывать реакции и увидеть, когда ты лжешь?» — возражала она самой себе.

Это был очень выматывающий допрос, одни и те же вопросы по кругу, без перерывов. Рил повторяла одно и тоже, как автомат, но терпения офицерам безопасности было не занимать.

«Давайте ещё раз вернёмся к моменту, когда вы заметили нападавших».

— Какой в этом смысл? Я отвечала вам на этот вопрос, уже не один раз, — не выдержала Рил.

— Ваши реакции показывают, что вы лжёте, — невозмутимо отвечал офицер службы безопасности. — И мы будем повторять этот вопрос до тех пор, пока не услышим от вас правду. Вы сказали, что видели двух подозреваемых, но не смогли рассмотреть их. Это ложь. Кого вы увидели? Или там никого не было кроме вас и инспектора?

— Нет, — сказала Рил. Она на мгновение сомкнула веки, будто пытаясь спрятаться от света и от давящего внимания. Наверно, стоило сказать правду с самого начала, но Рил представляла, как это прозвучит. — Я не уверена в том, что я видела. Потому что это походило на галлюцинацию. Никто бы в это не поверил.

— Здесь мы решаем, что принимать на веру, а что нет, — заметил офицер.

— Расскажите все как есть, — мягко предложил второй. — Правду, какой бы странной она вам ни казалась.

— Я не видела людей в том коридоре, — сказала Рил. — Я видела двух существ, напоминающих людей. Выше человеческого роста. Возможно, это были авторейвы. Возможно, это мое воображение. Но кто тогда уничтожил авторейва?

— Позвольте нам делать выводы. Просто расскажите все как было.

— Это все. Я не видела, чтобы они нападали, кроме как на друг друга. Они просто… были там, а потом исчезли. Я нашла инспектора позже.

— Почему вы вообще отправились на его поиски?

— Потому что я нашла уничтоженного авторейва. Я подумала, что ему тоже может грозить опасность.

Офицеры переглянулись, а потом посмотрели на авторейва, который еле заметно кивнул.

— И ещё один вопрос…

***

Ее ещё немного помучили, но переломный момент наступил тогда, когда Рил сказала всё как есть. В конце концов второй офицер согласился, что скорее всего это было что-то вроде реакции на стресс: Рил так испугалась нападавшего, и ее воображение превратило его в монстра.

Ее отправили в камеру, но через какое-то время объявили, что ее отпускают. С Рил взяли подписку о неразглашении, заставили подписать ещё примерно миллион каких-то бумаг и обязали посещать штатного психолога в иммиграционном центре. К этому времени в Ромдо уже стемнело. Рил предстояло добраться до дома, а ведь ещё нужно было выяснить, как там Игги. Про него не спрашивали, из чего Рил сделала вывод, что он успешно избежал внимания службы безопасности.

Когда она добралась домой, была глубокая ночь. Даже вечно гудящий, как улей, дом замолк. В нем светились лишь редкие окна, да лампы над входом. Лифт все так же скрипел и дрожал, пока поднимал Рил на ее этаж.

Все было тем же самым, ничего не изменилось.

Но войдя в квартиру и заперев дверь, Рил прижалась к ней спиной, чувствуя как кожа покрывается мурашками.

Она была уверена в том, что видела. Это были не авторейвы. Это были…

Раздражённо выдохнув, Рил оттолкнулась от двери и направилась в ванную, чтобы поскорее согреться и лечь спать.

Возможно, для нее лучше было посчитать это галлюцинацией. Да. Так она и поступит.

На следующий день (точнее уже в этот же самый день, просто позже), когда зазвонил будильник, Рил выключила его и долго не могла заставить себя встать с кровати. Тело болело, будто это ее вмяли в пол, оставив рядом жуткие следы.

Подумав об этом, Рил недобро улыбнулась.

Собираясь на работу, она пришла к выводу, что, пока не найдет объяснения этим следам, не сможет посчитать произошедшее галлюцинацией. Не сможет успокоиться. Как можно жить спокойно со знанием, что нечто настолько жуткое и сильное разгуливает где-то там? Это была не понятная опасность, не городская правовая машина, чьи действия регулировались правилами и запретами, и тебе всего лишь надо было не нарушать их.

Это было нечто иное.

Сегодня, как ни странно, Худи был на месте с самого утра. Рил даже показалось, что он ждал ее — должно быть Игги сообщил ему, или СБ уведомили, что его сотрудник оказался в их застенках…

Когда Худи преувеличенно вежливо и отстраненно попросил Рил зайти к нему в кабинет, она поняла, что ей не показалось. Гадая, чего ждать, она последовала за Худи в заваленное хламом крошечное помещение. И едва за ней закрылась дверь, Худи повернулся к ней и приказал:

— Садись!

Сесть было некуда, кроме как на заваленный книгами стул. Рил убрала книги и села, пока Худи шуршал чем-то у себя среди полок. Что-то загудело, и крошечный кабинет наполнил запах кофе. Когда кофе был готов, Худи всунул чашку в руки Рил и приказал:

— Пей!

— Что-то мне подсказывает, что вы не всех так встречаете после первого полевого задания, — заметила Рил и отхлебнула кофе.

Он был ужасен. Ужаснее всего, что ей доводилось пробовать. Рил с трудом проглотила его и уставилась на Худи.

— Игги рассказал мне что случилось! — сообщил Худи. — Я пока отправил его на склад, чтобы он не мозолил никому глаза. Как ты себя чувствуешь?

— Не выспалась, — ответила Рил. — Так я пойду работать?

— Куда ты денешься, пойдешь конечно. Но на тебе лица нет!

— Странно, когда я с утра смотрелась в зеркало, оно было на месте.

Худи нахмурился и упер руки в бока.

— Я знаю, как работает наша служба безопасности, и, если бы мог, предложил тебе остаться дома, но для иммигрантов свои правила. Однако сегодня можешь не напрягаться.

— Лучше поработаю, — сказала Рил. — Отвлекусь.

— Как знаешь. — Худи смерил ее внимательным взглядом. — Никто кроме меня не знает, что что-то произошло. Но они будут спрашивать, почему ты не вернулась вечером. Я сказал, что тебе пришлось задержаться и оттуда отправилась сразу домой.

— Спасибо, — негромко сказала Рил. Она посмотрела в чашку и добавила: — И за кофе тоже. Это очень помогло.

— Если бы мы в самом деле могли помочь так, как этого хотим. — покачал головой Худи.

Рил вернулась в опенспейс с чашкой, размышляя, как незаметно выйти с ней и вылить ее в туалет. Усевшись за свой стол, она слегка отупелым взглядом уставилась на свой терминал. Ага, работа. Ее люди работают…

— Ого, что-то случилось?

— Доброе утро, Куинн, — процедила Рил.

— Старик поит своей отравой только в особых случаях, — заметила Куинн. — Что, вчера были проблемы «в поле»?

— Да, но все уже в порядке, — откликнулась Рил. — У тебя все? Или ещё что-то узнать хочешь?

— Все, все, — Куинн махнула рукой, резко повернулась, едва не задев Рил своей косой, и направилась к своей ячейке. — Какая же ты вредная. Будь добрее, и люди к тебе потянутся.

— А оно мне нужно? — спросила Рил ей вслед.

Куинн рассмеялась.

Посидев немного за заявками, и поняв, что ее мысли сейчас далеки от работы, Рил решила сходить на склад. Ей нужно было узнать, что Игги сказал Худи, и что случилось, когда ее увезли.

Найти Игги оказалось непросто: он в одиночестве разбирал вещи в самой дальней части склада, но увидев Рил, бросил свое занятие.

— Рил! — воскликнул он. — Ты в порядке.

— А не должна? — спросила Рил. — Ты нормально добрался сюда?

— Да. Никто не обращает внимания на авторейвов, если они ведут себя привычно, — ответил Игги.

— Хорошо… — Рил нахмурилась. — Ты видел, что случилось в старом центре иммиграции? Когда меня увезли.

— СБ оцепила его, и я решил уехать. Это было бы странно, если бы я болтался там.

— Да. Молодец, — рассеянно сказала Рил. — А… у тебя ведь остались записи о том дне?

— Разумеется, Рил, — ответил Игги. — А что такое?

— Те повреждения, которые получил Дорофей… Их мог нанести авторейв? — спросила Рил, испытующе глядя на него.

— Такая возможность есть, — ответил Игги. — Тяжёлые промышленные авторейвы легко справятся даже с тактическим авторейвом вроде меня. Но следы, которые мы видели, не соответствуют тем, которые мог оставить такой авторейв.

— А кто мог? — спросила Рил.

— Я не знаю, Рил. Я не могу подключиться к базе данных, потому что я — незарегистрированный авторейв.

Рил кивнула.

— Наверное, нам стоит считать, что это был промышленный авторейв, — сказала она.

— У тебя есть другая теория?

— Нет, но теория промышленного авторейва звучит разумно.

— Но зачем ему нападать на другого авторейва?

— Сбой в программе. Вирус «когито».

— Это не объясняет следы.

— Я не знаю! — выпалила Рил. — Мы вообще не должны этим заниматься.

— Мне стереть все данные за вчерашний день? — спросил Игги.

— Нет, — ответила Рил. — Если у тебя появятся какие-то мысли, что это могло быть… Что-то… логичное.

— Я обязательно поделюсь с тобой.

— Ты говорил об этом с Худи?

— Я не вдавался в подробности. Не говорил о следах.

Рил снова нахмурилась. Худи имел право знать, но не навлечет ли это на него лишних неприятностей?

— Лучше пока не говори об этом с ним, — решила Рил. — Будем делать вид, что все в порядке. Нам ведь ещё работать и работать. — Она натянуто улыбнулась.

— Конечно, Рил.

***

Нельзя было сказать, что Рил одним махом позабыла о случившемся. Но рутина неплохо отвлекала. Направляясь домой Рил беспокоилась о существовании чего-то, что не мог объять разум, меньше, чем вчера. Она решила, что будет придерживаться той же стратегии, что и раньше: ничего из этого ее не касается. Она лишь случайный свидетель, и ее цель — дождаться получения гражданства и не влипнуть в неприятности.

Рил думала так ровно до момента, пока в ее дверь не позвонили. Было поздновато для добрососедских визитов, и Рил забеспокоилась. С чем это могло быть связано? СБ выяснила насчёт Игги и теперь горела желанием допросить Рил ещё и по этому поводу? Или они забыли что-то уточнить?

В двери был предусмотрен домофон, и, подойдя к ней, Рил нажала на кнопку и спросила:

— Кто там?

— Это Винсент Лоу. Ваш куратор.

Рил нахмурилась. А этот-то что тут забыл?

Она помедлила немного, но все же открыла дверь.

Нет, за ней не пришла СБ. Это действительно был всего лишь ее инспектор.

— Я думала вы с проверками только на работу ходите, — заметила Рил. И запоздало добавила: — Добрый вечер.

По виду инспектора нельзя было сказать, что его вечер был добрым: на щеке у него красовался пластырь, да и сам он выглядел более взлохмаченным, чем обычно.

— Раз вы здесь, думаю, с вами все в порядке, — подытожила Рил. — Чем обязана, инспектор?

— Проверяю вас, — ответил Лоу. — И… я бы хотел принести извинения за действия службы безопасности.

— Но вы же не можете нести за них ответственность, — заметила Рил

— Они не имели права задерживать вас и обвинять в нападении.

— Они делают то, что должны. Тем более, что ваш авторейв был уничтожен, и никто не мог свидетельствовать в мою пользу… — Не считая того, что там был еще и Игги, но Рил не хотела упоминать об этом лишний раз. — Мне жаль, — добавила Рил, стараясь придать своему голосу мягкость, — вашего авторейва.

Винсент негромко вздохнул.

— Меня там так приложило, что я не помню, как оказался в том коридоре. И того, что случилось с Дорофеем, — поделился он. — Вся информация об этом случае изъята или стёрта. В архиве даже не осталось информации о том, что я выезжал в старый иммиграционный центр! — в его голосе послышался тщательно сдерживаемый гнев, а Рил…

Рил ощутила, как мурашки бегут по спине.

Не вмешиваться. Действовать только в рамках своей работы. Ей нет дела ни до чего, что не касается ее непосредственно. Но если он спросит…

Рил поймала взгляд Винсента и будто узрела недалёкое будущее: он спрашивает ее про Игги, Рил вынуждена будет ответить или солгать. И он в любом случае сможет выяснить что хочет, вне зависимости от ее содействия.

— Вы говорили кому-нибудь о том, что со мной тоже был авторейв? — спросила Рил.

— Я упомянул это в отчёте, но не помню, чтобы кто-нибудь задавал мне вопросы насчёт него, — ответил Винсент.

— Я спрашиваю только потому, что утром его записи о предыдущем дне были в полном порядке, — сказала Рил. Во что она лезет?

— Я могу взглянуть на его файлы? — быстро спросил Винсент. — Я понимаю, что уже поздно, но это может быть важно.

— Это не мой Антураж, — произнесла Рил, словно защищаясь. — Он постоянно находится в здании центра. Думаю, разрешение стоит спрашивать у моего начальника.

— Я смогу сделать это только завтра… Но я не собираюсь конфисковать его или как-то влиять на данные. Я просто взгляну, — взгляд Винсента сделался умоляющим. Это раздражало и подкупало одновременно.

«Какого черта ты мне это говоришь? Звони Худи, буди его, а меня оставь в покое!»

— Я думаю, ничего страшного не случится, если вы просто взглянете на него, — сказала Рил. — Неофициально.

— Да! — выпалил Винсент. — Ты пойдешь со мной?

Должно быть было что-то в том, как Рил на него уставилась, потому что Винсент слегка стушевался и добавил:

— Вряд ли кто-то пустит меня туда поздним вечером.

— Хорошо, — согласилась Рил. Она недавно вернулась, ей даже собираться было не нужно. — Но я очень рассчитываю закончить поскорее.

— Конечно! — инспектор едва ли землю не рыл от нетерпения.

Меньше всего Рил ожидала, что под конец дня поедет обратно на работу вместе со своим куратором. В машине царило неловкое молчание. Рил не стремилась к беседе. Винсент, кажется, хотел спросить ее о чем-то, но сдерживался.

— Откуда вы узнали, — спросила Рил, — что СБ обвиняла меня в нападении? Я думала, они делали это, чтобы напугать меня и заставить говорить.

— Я видел запись допроса, — в голосе инспектора прозвучала неловкость.

Да ладно, чего уж тут смущаться, ну посмотрел на нее в одном белье и с потекшей тушью на лице. Тоже мне трагедия, там ведь ещё и два офицера и два авторейва были.

— А зачем они вам ее показали? — спросила Рил.

— Когда задавали мне вопросы по моему отчету. Кажется, их не устроило, что я не могу припомнить некоторых подробностей.

— Вы довольно нелояльно относитесь к СБ, учитывая, что делаете одно с ними дело, — заметила Рил.

— Все дела в этом городе уже давно дела СБ, — мрачно ответил Винсент. — Я удивлен, что разведку давно не упразднили за ненадобностью.

К тому моменту, когда они добрались до офиса соцслужбы, оттуда уже ушли все сотрудники. Авторейвы отправились на станции подзарядки или домой со своими хозяевами. Потолочные светильники были отключены, и темноту рассеивали мелкие редкие светильники на стенах. Коридоры пустовали, и шаги разносились там эхом.

— Он либо на подзарядке, либо… — Рил, на самом деле, плохо представляла, где Игги коротает вечера. Но точно не с Худи.

— Тогда первым делом осмотрим станции, — решил Винсент.

В подсобном помещении, где авторейвы подзаряжались и проходили простое техобслуживание, все было в порядке: все штатные авторейвы замерли в своих зарядных устройствах.

— Его здесь нет, — многозначительно заметил Винсент.

— Он может быть на складе, — заметила Рил.

Ей не понравилось, как неуверенно это прозвучало. Но она и в самом деле понятия не имела, где Игги может быть ночью, когда никто не работает.

— Значит пойдем на склад, — подытожил Винсент.

Ну вот, теперь он ещё и у нее на работе будет распоряжаться.

При вечернем освещении склад выглядел иначе. Мрачнее. Тут всегда было тихо, но сейчас стало чересчур тихо. Ни единого признака, что кто-то из авторейвов продолжал работу, не было.

— Ты уверена, что он остаётся тут на ночь? — спросил Винсент.

— Я не представляю, куда ещё он может деться, — честно ответила Рил.

— Например к твоему начальнику, — предположил Винсент.

— У Худи дома есть личный авторейв, — возразила Рил. — Это странно. Обычно сортировка идёт круглые сутки, потому что граждане охотно избавляются от старых вещей. Даже если его здесь нет, где остальные?

— На подзарядке?

— Все сразу? — Рил огляделась.

Она не сразу сообразила, что то, что она приняла за вечернее освещение, было светом аварийных ламп.

— Здание обесточено, — сказала Рил.

— Это может быть сбой электросети? — предположил Винсент.

— Нужно позвонить Худи, — сказала Рил. — Это все очень странно.

Они вышли обратно в коридор, ведущий к холлу.

— Если Игги не здесь, где он может быть?

— Я не знаю, — ответила Рил. — Худи может…

Яркий свет залил коридор, и Рил ощутила сильное дежа вю. Она прикрыла глаза ладонью, и Винсент повторил ее жест, всматриваясь туда, откуда светил прожектор.

— Кто вы? Назовите себя! — потребовал он.

Раздался тяжелый лязг сочленений авторейва, и Рил поняла, что догадывается — кто.

— Это совместная операция управления по контролю авторейвов и службы безопасности, — прозвучал ответ. — Что вы тут делаете?

— Я здесь работаю, — откликнулась Рил. — А что тут забыло управление?

— Меня зовут Винсент Лоу, я агент разведки, — сказал Винсент. — Я здесь в рамках моего расследования.

— К сожалению территория опечатана. — Наконец кто-то догадался погасить прожектор.

Перед глазами у Рил плавали цветные круги, но она сумела рассмотреть авторейва службы безопасности и пару человек в одежде техников управления.

— Здесь находится заражённый авторейв, — сообщил безопасник. — Вы должны покинуть здание.

— Но я веду дело о нападениях авторейвов на людей! — упёрся Винсент. — Если этот авторейв…

— Мне ничего об этом неизвестно. Мы приехали по вызову, поэтому я прошу вас покинуть здание. Иначе мне придется применить силу.

В итоге безопасник выпроводил их на улицу и вернулся внутрь.

— Я об этом ничего не знаю, — заметила Рил. — Все авторейвы действовали как обычно, без сбоев и аномалий.

— Я думаю, что они пришли за вашим авторейвом! — зло сказал Винсент. — Не имеет значения, заражён он или нет, главное для них — удержать информацию.

— А вы уверены, что стоит это говорить вслух при мне? — поинтересовалась Рил.

Винсент вздохнул и с горечью ответил:

— Это не официальное заявление. Просто я в бешенстве из-за происходящего.

— Я вижу.

— Я отвезу тебя обратно и разберусь с этим завтра, — решительно сказал Винсент. — Если… — он уставился на Рил так выразительно, что ей стоило сил сохранить на лице равнодушное выражение. — Если ты услышишь что-то, какие-то слухи о нападениях авторейвов на иммигрантов, если кто-то будет обсуждать пропажу вашего авторейва или СБ заинтересуется этим, сообщи мне об этом. Пожалуйста.

— Хорошо, — отозвалась Рил.

У нее было мрачное предчувствие насчёт всего этого.

Зачем она вообще открыла ему дверь?

Chapter Text

Винсент ожидал, что его вызовут к начальству из-за вчерашней эскапады с визитом в соцслужбу, но не сильно беспокоился из-за этого. Кейдж Сил был начальником чисто номинально. Большинство приказов приходили через его авторейва и исходили из СБ. Поэтому воспринимать всерьез человека, чья работа — ставить печати на документах, не вникая в них… Смешно.

Но его ждал сюрприз.

Потому что в кабинете Сила самого Сила не было, как и его авторейва. Зато там был сам шеф службы безопасности со своим Антуражем.

Сказать, что Винсент был удивлен, значило ничего не сказать. Но и немного рассержен. Он был не единственным, кого раздражало постоянное вмешательство службы безопасности в дела разведки, но вот это было настоящей наглостью.

— Добрый день, — сказал Винсент. — У меня встреча с директором Силом, но если я помешал…

— Нет, вы пришли вовремя, — ответил Рауль Крид. — Директор Сил любезно предоставил мне свой кабинет на время нашей беседы.

— Чем обязан? — спросил Винсент.

Это прозвучало вызывающе, но Винсент осознал это уже после того, как произнес вслух. Взгляд Крида потемнел.

— Служба безопасности поддерживает спокойствие в Ромдо. Это тяжёлая ноша. Мы прибегаем ко всем средствам, к каким можем. Мы часто запрашиваем помощь других служб. Вы можете быть не согласны с нашими решениями, но наша цель превыше всего. И это общая цель — благополучие Ромдо.

Винсент промолчал — он не знал, что на это ответить. Но Крид только начал.

— Может быть, вы сможете объяснить мне, почему за последние двадцать четыре часа стоит произойти чему-то, и там обнаруживаетесь вы и ваша подопечная?

— Я вел расследование случаев нападения авторейвов на людей… — начал Винсент.

— Это дело передано нам, — жёстко сказал Крид. — Если вы обнаружите что-то, вы не должны лезть туда, вы должны оповестить нас. И тем более не должны тащить туда с собой иммигранта. Разве это не прямо противоречит тому, чем вы в разведке занимаетесь? Узнать больше о них, а не дать им больше узнать о нас!

— Я… — начал Винсент, но Крид опять оборвал его:

— Не говоря уже о том, что ваша подопечная могла пострадать или погибнуть, — он заложил руки за спину и прошел мимо Винсента к большому панорамному окну, разглядывая вид. — Возможно это заставит вас взглянуть на ситуацию немного серьезнее? Она под вашей ответственностью. Не ваш друг, не ваша коллега — подопечная. Последнее, что вы должны делать, это вовлекать посторонних в свои дела. — Крид обернулся и холодно взглянул на Винсента. — Неужели я обязан объяснять вам такие простые вещи, вы ведь не первый год тут работаете?

— Я вас понял, шеф, — отозвался Винсент, глядя в пол. — Прошу меня извинить, — он коротко поклонился. — Я буду стараться и работать лучше.

— Город ценит вашу работу, — сказал Крид. — Просто старайтесь не отвлекаться на эмоции, а действовать согласно доводам разума.

***

Первый раз, когда Винсент увидел Рил Мейер, он с удивлением отметил, что она красивая и выглядит абсолютно уверенной в себе, даже сидя на неудобном стуле в стандартном мешковатом комбинезоне. Не этого он ожидал, собираясь на интервью с очередным иммигрантом, и дело было не только в том, как она выглядела или что входила в очевидное меньшинство среди беженцев. Обычно люди, которые попадали в Ромдо, переживали, нервничали и очень боялись, что их сейчас выгонят обратно (нет, не выгнали бы. Ещё ни разу никого не выгоняли, по крайней мере при Винсенте). Они были подавлены, или наоборот возбуждены сверх меры, они задавали вопросы, и приходилось напоминать им, что они должны на них отвечать, а не наоборот.

Рил Мейер сидела с таким видом, будто она уже успела очень сильно заскучать и ждала, когда ее наконец отпустят. И как будто вообще не интересовалась тем, куда попала.

Возможно, это была реакция на стресс.

Так или иначе, Винсент почувствовал нечто странное, когда ее увидел. Почему-то он разволновался сам, хотя причин на то не было, ни одной. Это был совершенно рутинное собеседование. И он чересчур разговорился, хотя обычно старался придерживаться стандартного протокола.

Во всем остальном же… Все было как обычно. Рил Мейер не выглядела как кто-то, кто будет создавать проблемы, и в этой мысли, Винсент, как ему казалось, не ошибся.

Когда она ушла, его волнение пошло на спад. Собственно, решил Винсент для себя, ничего особенного в этом не было. Кроме того, что он болтал, не унимаясь, наверное, стоило немного сдерживать себя.

Но он ловил себя на желании узнать, что с ней. Вся информация — где ее поселили, все данные обследований, лежала в свободном доступе, но Винсент усилием воли заставил себя не думать об этом. Сейчас ему эта информация не требовалась, и он надеялся, что не потребуется, и Рил Мейер будет вести себя как правильный иммигрант.

Перед следующим собеседованием с Рил, Винсент опять ощутил это — волнение.

Какая-то его часть по-детски пожелала, чтобы Рил Мейер не приходила вовсе, и ему не пришлось бы испытывать неуместное смущение и застревать на простых вопросах. Весь остальной Винсент был приятно взбудоражен предстоящей встречей.

Его коллеги в открытую подтрунивали над ним из-за его отношения к иммигрантам и к Рил Мейер в особенности. И это огорчало Винсента не столько из-за самого факта насмешек, сколько из-за того, на что на самом деле они были направлены. Он был идеалистом, и слова о том, что в Ромдо равны все, и иммигранты, и граждане, воспринимал всерьез.

Казалось, что только он один.

— Ты к ней с таким пиететом относишься, как к нормальной.

— Она нормальная. Ненормальную бы в больницу отправили, а не ко мне, — возразил Винсент, не поднимая глаз от голографического монитора. Ему не очень хотелось вести этот разговор, и он притворился, что занят.

— Ты понимаешь, о чем я. Это же иммигранты. Если она тебе понравилась, просто придумай что-нибудь. Солги.

— Я не люблю лгать. И не собираюсь лгать кому-либо без важной причины, — негромко, но четко ответил Винсент. — Ты же помнишь, что мы не должны говорить так об иммигрантах. Иммигранты точно такие же люди, как и мы.

— Да, да… Я дам тебе совет. — Коллега фамильярно похлопал Винсента по плечу, облокотившись о стол. — Начни называть ее на «ты». Это она должна к тебе на «вы» обращаться.

— Ну, она так и делает.

— Пф-ф, я о другом. Она должна знать, кто тут главный.

Но определенно проблема была не в том, кто тут главный — хотя, возможно и в этом тоже. Когда они столкнулись с Рил Мейер в старом иммиграционном центре, она быстро завалила его вопросами с таким видом, будто это он должен перед ней отчитываться. Но в остальном… Рил Мейер не переходила границу дозволенного. Работала, жила, прилежно ходила на собеседования, когда вызывали. Все то же самое, за исключением того, что это была она. Мысли о ней, а не о ком-то другом повергали Винсента в смятение (особенно после того, как Винсент увидел фрагмент записи допроса).

И сейчас Винсент очень жалел, что его приложили так сильно, что сознание помутилось. Ему хотелось спросить у нее: что случилось с ней в иммиграционном центре? Что она видела? Как оказалась рядом с ним? Да, он видел запись, но это было другое. Неужели, она беспокоилась о нем?.. Но разве он не побеспокоился бы о любом, кто мог попасть в беду? Это было логично.

Отвозя ее обратно в общежитие иммигрантов, Винсент ломал голову, как бы ее об этом спросить. Казалось бы, возьми да спроси, что тут сложного?

— Я хотел узнать… — начал Винсент издалека, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, — тогда, в старом иммиграционном центре… Ты ведь могла просто покинуть здание и дождаться службу безопасности. Почему ты осталась?

Рил не ответила, и, взглянув на нее мельком, Винсент с облегчением и легким разочарованием понял, что она спит.

— Рил? — позвал он еще раз, но она не проснулась.

А потом еще и засопела во сне.

Когда Винсент остановил машину перед общежитием, он выждал немного, надеясь, что Рил проснется сама, но она спала крепко. Сам Винсент был слишком взбудоражен произошедшим, чтобы заснуть даже дома в кровати, и даже немного ей позавидовал. Увы, он не мог провести тут всю ночь, выжидая, пока она проснется.

— Рил… — он осторожно дотронулся до ее плеча, и Рил резко выпрямилась, тут же проснувшись.

Она настороженно огляделась, пытаясь понять, где они, и спросила:

— Мы уже на месте?

— Ты заснула, — пояснил Винсент.

— О, — Рил выглядела обескураженной.

Она отстегнула ремень безопасности и посмотрела на Винсента. Под этим острым взглядом Винсенту захотелось отвести глаза.

— Они считают, что это предлог, — неожиданно сказала Рил, и Винсент не сразу понял, о ком речь. — Что этот вирус, «когито»… что он направлен против иммигрантов. Они считают, что на граждан никто не нападает, только на них.

— Это неправда, — ответил Винсент, и удивился тому, как устало звучит его голос.

— Попробуйте объяснить им это, когда все, что они видят — как город последовательно отгораживается от них.

С этими словами она открыла дверь и вышла из машины. Трактуй как хочешь, Винсент.

— Спокойной ночи, — добавила Рил, наклонившись, чтобы заглянуть в машину. — Надеюсь… вы разберетесь со своим расследованием.

— Я тоже, — откликнулся Винсент, хотя «разобраться» предстояло много с чем.

Но он дождался, пока Рил зайдет внутрь дома, прежде чем уехать.

***

Заснуть не получилось, несмотря на усталость, и под утро Винсент, так и не сомкнувший глаз, бросил пытаться уснуть. Он принял душ и собрался на работу. Так как он временно остался без Антуража, вся бумажная работа ложилась на него, и отчеты копились просто устрашающими темпами.

«Может быть хоть это сможет меня усыпить», — подумал Винсент.

Но мысли его были совсем о другом. И когда навигатор предупредил его, что он покинул маршрут, Винсент понял, что неосознанно свернул совсем в другую сторону. Он направился к старому центру иммиграции.

Он не помнил, что там произошло. Его последнее воспоминание было о том, как они с Дорофеем осматривали этаж. Что было потом? Как его занесло в тот коридор, и кто уничтожил Дорофея?

Его тоже обязали посетить врача, но Винсент избегал последнего как мог. Сканирование не выявило ни сотрясения, ни гематом, у него даже ушибов не было, не считая царапины на щеке — и ту, должно быть, он заработал, поцарапавшись обо что-то на полу. Поэтому смысла обивать порог врача Винсент не видел.

Опять же, возвращаясь к допросу Рил Мейер. Винсенту не показали полную запись, несмотря на его запрос. Все, что у него было — отчёт, где утверждалось, что из-за шока и спутанности сознания она не запомнила нападавших, и рекомендации посетить психолога/психиатра.

Если то, что она описала на допросе — просто последствия шока, почему запись в закрытом доступе? О чем ещё ее спрашивали?

Поэтому Винсент хотел осмотреть то место снова.

Теперь на входе в старый иммиграционный центр моргала голографическая метка, предупреждающая, что проход запрещен и нарушители будут задержаны. Винсент прошел сквозь нее и направился наверх.

Комната, где они обнаружили иммигранта, теперь пустовала. Там остались какие-то его вещи, но сам он исчез. Тут тоже были голографические метки, отмечавшие место происшествия. Винсент пошел дальше по коридору, тщетно пытаясь восстановить в памяти то, что забыл. Здесь они проходили с Дорофеем. А здесь — очередная метка сияла, как маячок — Дорофей закончился.

Винсент испытал странное чувство. Дорофей был машиной, его легко было заменить и настроить следующего авторейва точно так же, но Винсенту все равно было грустно. И тем печальнее было, что он не знал, что произошло.

Винсент огляделся, но его взгляд снова упал на то место, где был обнаружен Дорофей. Он присел на корточки, рассматривая следы на полу, потом поднял голову, посмотрев на стену, потом уставился в темноту коридора. То ли из-за того, что он не выспался, то ли из-за своего эмоционально разболтанного состояния, но он ощутил что-то странное, похожее лёгкое головокружение. На мгновение ему показалось, что сейчас он вспомнит… Но это прошло.

Винсент двинулся дальше, подсвечивая свой путь фонариком.

Шаги эхом отдавались под потолком. Пол был усыпан облетевшей штукатуркой и кусками облицовочных плиток, которые хрустели пол подошвами ботинок.

Впереди забрезжил свет: коридор заканчивался. Огромное окно в конце его было выбито.

Винсент осторожно выглянул наружу, стараясь не касаться острых краев осколков, торчащих из рамы: большая часть стекла блестела внизу на козырьке крыши. А по стене вниз шли пять — нет, не трещин, это были борозды, чем-то прочерченные в камне. Как следы от когтей. Но что за рука могла это сделать? Манипулятор авторейва? Он падал, пытаясь удержаться, но куда он в итоге делся? Ведь тогда стекла внизу были бы размолоты в пыль, а на крыше остались бы следы падения.

Сзади послышался шум, и Винсент резко обернулся, осветив фонариком коридор. К нему приближался авторейв службы безопасности.

— Вы находитесь на запретной территории! — оповестил его оператор. — Я вынужден задержать вас.

— Я агент разведки, — представился Винсент. — Меня зовут Винсент Лоу, и я здесь по делу.

Он медленно достал из внутреннего кармана пропуск и продемонстрировал его.

— Вас нет в списке лиц, которым разрешен проход сюда, — оператор был непреклонен.

— Я немедленно покину это место, офицер, — пообещал Винсент. — Мой Антураж был уничтожен, и должно быть я пропустил, что мой допуск отозвали. Мне очень жаль. Я совсем не хотел нарушать постановление службы безопасности, — ему не хотелось лгать, и Винсент убедил себя, что это полуправда — ведь без Дорофея в его документах была полнейшая путаница. Он мог бы пропустить и уведомление о собственном увольнении… наверное.

— В следующий раз будьте внимательны, — серьезно сказал оператор. — Это район иммигрантов, тут может быть опасно. Тем более без Антуража.

Он недоверчиво уставился на Винсента, и тот решил, что лучше будет поторопиться и уйти отсюда.

***

Ему все еще нужно было дойти до врача, чтобы подписать справку, что он полностью здоров. Обычно на такие вещи глядели сквозь пальцы, но Сил внезапно вспомнил, что правила существуют, не для того, чтобы их нарушали, и несколько дней Винсент занимался лишь бумажной работой — крайне утомительно. Без Антуража — как без рук. И когда наконец появились новости насчёт сбежавшего из соцслужбы авторейва (его так и не нашли), и Винсент решил совместить два дела: доехать до врача и заодно перехватить Рил Мейер. Она сегодня должна была посещать своего психолога, и Винсент направился обратно в район иммигрантов.

Пришлось подождать снаружи, но Винсент не торопился. Когда Рил показалась в дверях центра, он хотел выйти из машины, чтобы привлечь ее внимание, но она заметила его сама и подошла к машине.

— Вы теперь будете проверять ещё и посещаю ли я психолога? — поинтересовалась Рил, склонившись к открытому окну.

— Как твой куратор, я должен знать, если с тобой что-то произойдет, — ответил Винсент.

— Поэтому ты лично решил забрать отчет у психолога?

— Нет. Я просто знал, что сегодня у тебя прием и решил подвезти тебя до работы, раз уж был неподалеку.

— О. — Рил вскинула брови в сдержанном удивлении. — Я не знала, что в обязанности кураторов входит подвозить подопечных до работы.

— Сегодня мне по пути. И я хотел поговорить, — Винсент кивнул на сиденье. — Присядешь?

— Почему нет, — Рил открыла дверь и села на пассажирское сиденье. — Надеюсь, речь будет не о сеансе у психолога?

— Нет. О вашем авторейве, — сказал Винсент. — Игги. Специалисты управления по контролю авторейвов, смогли определить, что он действительно был заражен. Это была не уловка СБ… хотя, возможно и это тоже. Он был заражен, но не слетел с катушек и продолжал выполнять свои задачи. Есть мысль, почему?

Рил молчала.

— Как они это определили? — наконец произнесла она. — У них же не было ничего…

— Они определили это по останкам Дорофея. Игги подключался к нему.

— Может, это Дорофей был заражен, — возразила Рил.

— Рил, я не собираюсь никого обвинять, — предупредительно заметил Винсент. — Да, существует такая вероятность, что это был Дорофей. Но Игги был незарегистрированным, не подключенным к сети авторейвом. Никто не мог его проконтролировать.

— Но раз он был заражен, зачем оставался с нами? — спросила Рил, всем видом пытаясь показать, что это риторический вопрос. С иронией.

— Поэтому я и спрашиваю тебя. Там были другие авторейвы, кроме Игги и Дорофея?..

— Я не знаю! — резко ответила Рил. — Я все сказала на допросе. Ты сам подтвердил, что тебе показывали запись! Ничего нового я не вспомнила.

— Но ты была не уверена в том, что ты видела, — мягко заметил Винсент. — И я хочу услышать это от тебя. Это были люди или авторейвы?

— Ни те, ни другие, — негромко сказала Рил. — Мы можем уже поехать?

— Да! — опомнился Винсент.

Когда они выехали на шоссе, он осторожно спросил:

— Что ты имела в виду, когда сказала «ни те, ни другие»?

— То, что ты слышал, — сухо ответила Рил, не глядя на него. — Это были не люди. И не авторейвы. Я не знаю, что это было, но я… — она замолчала. Винсент терпеливо ждал. Нельзя сказать, что его ожидание было достойно вознаграждено: — Я была в ужасе.

— Почему? — спросил он прежде, чем сообразил.

Рил невесело хмыкнула.

— Потому что это нормальная реакция, когда видишь что-то, что не вписывается в твою картину мира и ломает его логику.

Это звучало слишком таинственно. Возможно и впрямь стоило взглянуть на отчеты психолога. Не то, чтобы Рил была похожа на сумасшедшую, но весь опыт Винсента указывал, что объяснение любой тайне всегда найдется, причем весьма заурядное. Не стоит плодить сущности, но нужно отбросить наиболее фантастические теории.

— Ты уверена в этом?

— Я уже ни в чем не уверена, — был ему мрачный ответ.

К сожалению, путь до офиса соцслужбы был недлинный. А Винсент хотел бы ещё обсудить произошедшее. Нет, он конечно мог пригласить Рил на очередное собеседование, но у него были сомнения. Очевидно, что все их разговоры внутри бюро записывались. Винсент не хотел демонстрировать повышенное внимание к делу, которое уже не было его делом, особенно после беседы с Кридом. Да и в этих встречах вне бюро, случайных или намеренных, было что-то более личное. Во время их интервью Рил была сама отстраненность, а в старом иммиграционном центре и в офисе соцслужбы Винсент мог увидеть, какая она под этой маской, как реагирует на происходящее.

Возможно, так будет проще ее разговорить…

— Спасибо, что подвёз, — коротко сказала Рил. — Если будут какие-то вопросы, я отвечу на все.

Она вылезла из машины, и Винсент не удержался. Она снова уходила в эту отстраненность, закрывалась именно в тот момент, когда ему начало казаться, что он нащупал что-то общее между ними, что-то располагающее.

— Рил! — окликнул ее Винсент. Рил обернулась. — Если я обидел тебя…

— Нет, — ответила Рил. — Ты делаешь то, что должен. Я понимаю это. Тут не на что обижаться.

И почему Винсенту казалось, что каким-то образом все испортил?

Как бы то ни было, ему необходимо было сделать то, что он упорно откладывал.

Винсенту повезло — он был одним из немногих людей, которых осматривал сам Дедал Юмено. Если бы Винсент сказал кому-то, что не любит медосмотры и бегает от них, как от огня, его бы не поняли. Как можно — заставлять самого Дедала ждать! Шеф медицинской службы Ромдо, юный гений — это была настоящая удача. Менее удачливые люди довольствовались обычными докторами, а то и диагностическими авторейвами. Услышь его мысли кое-кто из его коллег, Винсент бы точно получил отповедь о том, что он должен быть благодарен, ведь в нем не было совершенно ничего особенного, чтобы сам шеф медицинской службы тратил на него время

(Иногда Винсент посмеивался над этой удачей, гадая, не встретит ли он когда-нибудь шефа СБ выходящего из кабинета Дедала прямо перед ним. Это было бы забавно. Хотя и неловко)

— Винсент! — казалось, Дедал рад его видеть, хотя они не были друзьями. Но он всегда был доброжелателен. Впрочем, это ведь обязанность врача — не отпугивать пациентов? — Опять пропускаешь прием?

— Был занят, — Винсент виновато улыбнулся. — Да и есть ли смысл отвлекать тебя от важных дел из-за пары царапин?

— Как только оно попадает в мое расписание, оно становится важным, — ответил Дедал. — Тем более речь совсем не о царапинах.

— Диагност сказал, что это просто лёгкий ушиб. Даже не сотрясение, — ответил Винсент, понимая, что возражать бесполезно.

Дедал, хоть был и младше него, обладал безоговорочной властью. И нелишним было помнить, что нынешний Регент тоже когда-то был главой медицинской службы Ромдо…

— Об этом должен судить врач. Прошу, — Дедал сделал приглашающий жест. — Разденься по пояс, я хочу провести сканирование.

— Как работа? — спросил Дедал, пока Винсент лежал под сканером.

— Ты же сказал, что я не должен разговаривать в этой штуке?

— Уже можно. Сейчас возьмём анализ крови и все…

— Ох! Как анализ крови относится к моему психологическому состоянию? — спросил Винсент, потирая место укола. Он сел, рассматривая малопонятные графики на мониторе Дедала.

— Это формальность. Часть процедуры. Так… — Дедал обернулся к Винсенту и вопросительно поднял брови. — Что же там такого произошло, что служба безопасности на ушах?

— Понятия не имею, — ответил Винсент, отводя взгляд. — Из-за этого я здесь. А у тебя есть все отчёты.

— Верно, — согласился Дедал. — Но, знаешь, я ведь говорю не только о происшествии в старом иммиграционном центре.

— А что-то еще произошло?

— Хотел бы я знать, — расплывчато откликнулся Дедал. — Но уровень стресса у шефа службы безопасности повыше твоего будет… — он снова повернулся к монитору. — Судя по сканеру, никаких физиологических нарушений в мозге не выявлено. Тебя не тошнило? Головокружения, потеря кратковременной памяти?

— Кроме того случая — нет.

— Может ты стал рассеян?

— Не больше, чем обычно, — Винсент вздохнул. — Я бы и рад поболтать, но хотелось бы вернуться к работе. У меня…

Винсент осекся. У него возникла идея.

— Что? — спросил Дедал. — Всё-таки вспомнил что-то, что забыл? Забывчивость может быть ранним симптомом опасных заболеваний. Альцгеймер, например.

— Я не настолько стар! — возмутился Винсент. — У меня осталось одно незаконченное дело. Так что со справкой?

— Отправлю ее твоему начальнику, — ответил Дедал. — Если почувствуешь что-то необычное, или что-то случится, сразу обращайся ко мне. Это ненормально — терять память.

— Да неужели, — пробормотал Винсент вполголоса, одеваясь.

Он мог бы попробовать получить доступ к камерам и увидеть, что разбило окно в центре иммигрантов. Возможно, то видение Рил Мейер было не столько видением… Но его отвлек телефонный звонок. Взглянув на экран, Винсент почувствовал, как его сердце нервно вздрогнуло. Рил Мейер звонила ему! Сама!

А вдруг что-то случилось?

Винсент нажал на кнопку и придал телефон к уху.

— Винсент, — раздалось из динамика. — Это Рил Мейер.

— Я, э-э, узнал тебя, — Винсент мысленно чертыхнулся и спросил: — Что-то случилось?

— Не совсем, — ответила Рил. — Нам нужно поговорить, и это касается Игги. Не думаю, что стоит делать это по телефону.

— Хорошо, — тон Винсента тут же сменился. — Когда?

— Если возможно, то сегодня, — ответила Рил. — Не думаю, что займу вас надолго.

Сбросив звонок, Винсент какое-то время зачарованно таращился в пустоту.

— Кто-то важный звонил? — поинтересовался Дедал. — А то у тебя такой вид…

— Да нет, — рассеянно ответил Винсент. — Это по работе.

— Не перетруждайся, — напутствовал его Дедал. — И если что-то случится…

— Сразу к тебе, — заученно повторил Винсент. — Спасибо.

***

Когда Рил вошла в свою квартиру, уже второй раз за вечер, ей казалось, что этот день уже исчерпал свой лимит на события. Визит инспектора, поиски зараженных авторейвов в здании социальной службы… Слишком много всего за одни сутки. Завтра представлялось неясным, и обо всем произошедшем нужно было поговорить с Худи. Возможно стоило позвонить ему прямо сейчас, несмотря на позднее время.

Обдумывая эту мысль, Рил проследовала в комнату на автопилоте, и не сразу обратила внимание на новую тень, которой там не должно было быть.

— Рил…

Рил резко повернулась на голос, ошеломленно уставившись на того, кто ее позвал.

— Игги?! — пораженно выпалила она. — Ты как тут оказался? Ты сбежал из офиса?

— Да, — ответил Игги. — Я не знал, куда пойти. И решил, что тут меня искать не будут.

— Тебя ищет служба безопасности, — заметила Рил. — Не подумал, что будет, если они найдут тебя здесь?

— Я опасался причинить еще больший вред Худи своими действиями. Вину могут возложить на него.

— А за меня, значит, ты не боишься. — Рил хмыкнула. Шок и страх, который она испытала, когда Игги позвал ее по имени, отпустили ее, и она присела на краешек кровати, глядя на авторейва. — Как ты вообще вошел?

— Я взломал кодовый замок двери. Это не сложно, — ответил Игги. — И я боюсь за тебя тоже, Рил. Просто я пришел к выводу, что в районе иммигрантов спрятаться будет проще.

— Замечательно, — мрачно заметила Рил. — Я предупрежу Худи… но что мне с тобой теперь делать?

— В каком смысле?

— Тебе где-то нужно заряжаться. Где-то находиться. Я не привыкла делить эту квартиру с кем-то, мне это не нравится, и я не собираюсь к этому привыкать. А мне нужно выспаться. Ты не можешь отключиться на ночь?

— Боюсь, что нет, Рил. Подзарядка потребуется мне только через двадцать два часа.

— Думаю, к этому моменту Худи что-нибудь придумает. — Рил вздохнула и откинулась на спину, глядя в потолок. — Ну и день! И все из-за…

Она замолчала. Если Винсент был прав, и служба безопасности действительно пошла на это из-за записей в памяти Игги, значит они знали, что произошло в старом центре иммиграции. Они знали, что там было, и весь тот унизительный и выматывающий допрос был направлен лишь на то, чтобы Рил сама поверила, что ей померещилось. И в какой-то момент она была готова поверить в этом.

Рил резко села.

— Я в душ, а ты пока придумай, как слиться с обстановкой, — сказала она Игги. — Может, на кухне ночь проведешь?

Кухня была крошечным закутком, отделенным от общей комнаты аркой, но уж лучше так. Тем более, зачем авторейву много места — встанет в угол и все.

— Хорошо, Рил, — согласился Игги.

Он прошел на кухню, и Рил снова ощутила облегчение. Почему-то ее нервировало присутствие Игги в квартире. Должно быть слишком непривычно. Вытащив из кармана телефон, она с тяжелым вздохом снова растянулась на кровати, набирая номер Худи.

Тот ответил почти сразу же.

— Ты не спишь? — удивилась Рил вместо приветствия.

— Я старик, Рил, мы спим днем, — ворчливо ответил Худи. — Что случилось?

«Так вот зачем тебе кабинет», — подумала Рил про себя, а вслух сказала:

— Служба безопасности вломилась в офис вечером. Мой куратор уверен, что это из-за Игги.

— Что еще за… А он-то откуда знает? — спросил Худи.

— Он хотел узнать, не осталось ли у Игги записей о происшествии, ведь его Антураж был уничтожен, — ответила Рил. Не совсем правда, но и не ложь. — И мы приехали в офис одновременно с СБ.

— Они забрали его? — спросил Худи напряженно.

— Нет, его там не было, — ответила Рил. — Я просто хотела предупредить тебя на всякий случай. Поговорим утром.

— Хорошо, — мрачно изрек Худи и повесил трубку.

А Рил с чистой душой, но тяжелым сердцем поплелась в душ.

Возможно, выбери она работу в пищевой промышленности вместо всего этого, ее жизнь была бы проще?

Chapter Text

Рауль Крид был частым гостем в клинике Дедала Юмено. Большинство полагало, что шеф очень пристально следит за своим здоровьем. Иначе зачем еще ему регулярно посещать врача? В эти поездки он обычно отправлялся один, без своего Антуража, однако внимательный человек мог бы заметить, что и доктор Юмено в эти часы ведет прием, отослав своих Антуражей прочь.

Но скорее всего это было просто совпадение.

— Что говорят анализы? — спросил Крид.

Он сидел на диване с самым расслабленным видом. В лаборатории Дедала Крид чувствовал себя свободно, почти как в своем офисе. Дедала это раздражало, но он старательно прятал свои чувства.

— Все в норме, насколько это возможно, — ответил Дедал. — Но я видел записи с камер. Там не только Монада. Там…

— Он пробудился, — подытожил Крид.

— Как не вовремя! — в сердцах выдохнул Дедал. — Она ещё не готова, Монада сбежала… Все будто против нас, будто специально подстроено!

— Возможно это к лучшему, — заметил Крид.

— И что же?! — резко спросил Дедал, бросив на него острый взгляд.

Но Крид выглядел на удивление довольным.

— Теперь мы можем не переживать насчёт Монады, — сказал он. — Если он пробудился, значит она нам больше не нужна. Этот Прокси наносит ущерб городу, который я должен защищать, а из-за приказа Совета я ничего не мог с этим поделать. Но не теперь. У нас есть замена.

— Вы же не собираетесь… пойти против Совета? — прошептал Дедал.

— Люди должны управлять машинами, а не машины людьми, — заметил Крид. — Не спускай с него глаз. Нужно подготовить его к… истине.

— Я не уверен, что мы сможем сделать это правильно, — негромко заметил Дедал. Он опустил голову, скрывая выражение лица.

— «Правильно» в нашем случае, это то, что принесет пользу городу. Я уже встречался с ним. Думаю, ты сможешь его убедить.

Крид взглянул на часы и снова посмотрел на Дедала.

— Мне пора идти. Думаю, Совету не стоит знать о этом нашем разговоре.

— Как обычно, — негромко сказал Дедал, не поднимая головы.

— Да, — Крид направился к двери, не прощаясь, но остановился у выхода.

— И не затягивай со своим вторым проектом, — добавил он, обернувшись. — Ты слишком долго с ней возишься.

Дедал не ответил. Когда за Кридом закрылись двери, он резко выпрямился. Его лицо исказилось от гнева.

— Мой «второй проект» будет готов, когда я решу, что он готов, — произнес он дрожащим от злости голосом.

***

Рил нечасто вспоминала свое детство: все как у всех, авторейв-нянька, школа-интернат, выпускной… Но было одно воспоминание, которое порой приходило к ней во сне, и Рил не была уверена, что она не выдумала его.

Во сне она видела свою мать.

Нет, она знала, что ее мать существовала, но никогда не видела ее лично. В мире, где дети появлялись по разрешению министерства здравоохранения и воспитывались роботами-тьюторами, если родители не желали этим заниматься, это было не редкостью.

Но во сне она видела ее совсем близко.

— …Ах, извините. Я не смогла уследить за ней, и она прибежала сюда. — Это ее нянька.

— Прямо по этой длинной лестнице, — а это говорит мать. Она кажется такой высокой. Все в мире такое огромное, нереальное. Она смотрит на Рил. — Сколько же ступеней тебе пришлось преодолеть?

— Я уведу ее, — говорит нянька. Рил даже помнит свое огорчение, яркое, острое.

— Не нужно. — Мать подходит к Рил и берет ее на руки. У нее такие же черные волосы и такие же голубые глаза. — Посмотри, Рил.

Вместе с Рил на руках она подходит к огромному окну во всю стену, открывающему вид на город и на ажурную вязь балок купола над ним. — Это мое королевство. А ты в нем принцесса. Но однажды нам придется его покинуть.

Эти слова, как всегда во сне, не имеют смысла. Но во сне Рил счастлива.

Проснувшись до будильника, Рил некоторое время лежала, глядя в потолок. Во сне она не хотела, чтобы он заканчивался, но теперь ей хотелось побыстрее забыть его. Он оставлял странное щемящее ощущение потери. Рил всегда связывала его с тем, что купол был разрушен, и им пришлось бежать. Что ее разум таким образом интерпретировал произошедшее. Но возможно, сон снился ей и до этого?

— Почему ты плачешь, Рил?

От неожиданности Рил вздрогнула. Она совсем забыла про Игги.

— Плохой сон приснился, — ответила она, медленно садясь в кровати. — Хорошо тебе, Игги.

— Что? — удивился авторейв.

— Ты не видишь снов. И тебе сегодня не нужно на работу, — ответила Рил. — Найдешь чем заняться? Или просто перейдешь в ждущий режим?

— Я… подумаю, Рил. Наверное ждущий режим лучший вариант, он хорошо экономит энергию.

Рил кивнула и поплелась в ванную. Сегодня была ее первая сессия с психологом. К счастью это был всего лишь авторейв — стал бы кто-то предоставлять иммигрантам настоящего живого психолога? Может именно поэтому ей снова приснился тот сон.

Несмотря на ее опасения, что у Худи будут проблемы, все, что получила служба — это уведомление, что один из их авторейвов был заражён, а всем прочим нужно пройти проверку. Приехал техник из управления авторейвов, и работа немного застопорилась, потому что все авторейвы по очереди отправлялись к нему. Тётушки не упустили шанса побеседовать с новым человеком, что затормозило работу ещё больше. Впрочем, Рил уже привыкла к своеобразным нравам соцслужбы. Пока тётушки забалтывали несчастного техника, она подошла к Худи и коротко рассказала ему, что Игги сбежал и теперь торчит у нее дома. Худи в равной степени обрадовался и обеспокоился.

— Неплохо бы его спрятать, — сказал он. — У тебя будут проблемы, если его обнаружат. Что насчёт соседей? Они не в курсе?

— Не знаю, — честно ответила Рил.

Худи тяжело вздохнул.

— Возможно, стоило сразу сказать все как есть, — пробормотал он. — Может быть, нам стоит сдать его управлению?

— Это немного нечестно по отношению к Игги, — заметила Рил. — А их первым вопросом будет, почему мы не сказали о нем раньше. И откуда он вообще у нас взялся.

— Верно, верно. — Худи покивал головой. — Значит пусть пока держится тише воды и ниже травы, — это было архаичное выражение, но Худи часто употреблял такие — вычитывал в своих книжках. — Если ему нужен зарядный кабель, я могу позаимствовать один у нас… — он похлопал Рил по плечу. — Это не первый и не последний незарегистрированный авторейв, Рил, не переживай. Если что, мы всегда знаем, где в вашем квартале незаселенные здания. Он может оправиться туда.

От разговора с Худи стало немного полегче, хотя Рил понимала, что они увязли в проблемах по самые уши с этим авторейвом. И сдалось Худи это разумное потребление!

Но казалось, что все действительно успокоилось. После проверки о них будто забыли, и Рил этому была только рада. Ее навязчивый куратор тоже на горизонте не показывался, и это вызывало беспокойство и облегчение одновременно.

Но потом случился визит к психологу, а следом — встреча с Винсентом Лоу. И то, что он рассказал, встревожило Рил. Конечно, она не могла быть уверена в информации, которую предоставили инспектору. И Игги — разве так действуют заражённые «когито» авторейвы?

«А разве ты знаешь, как они действуют? — спрашивал ее голос в ее голове. — Возможно, это происходит постепенно. Но он уже сбежал из офиса — и никто из вас не подумал, что это нарушение приказа. И сейчас он в твоей квартире. Куда попал, взломав замок. Если он заражён, ты не можешь знать, что он сделает в следующий момент».

Это были доводы разума. И им вторили эмоции:

«Разве заражённые не нападали на иммигрантов?»

Да, где-то там возможно существовали граждане, подвергшиеся нападению, но их никто не видел, о них никто не слышал. Зато пострадавших иммигрантов некоторые знали в лицо.

Рил размышляла об этом на протяжении дня и наконец пришла к решению.

Винсента явно взбудоражил ее звонок, потому что он приехал очень быстро (Рил задалась вопросом, чем он занимается на работе, раз может позволить себе куда-то уехать в середине дня) и пришёл прямо в их опенспейс, даже не предупредив Рил.

На входе его правда встретил Худи, тут принявший серьезный профессиональный вид и сдержанно поинтересовался, чем они обязаны визиту разведки. Тётушки, увидев Винсента, тоже оживились — ещё бы, столько новостей за такое короткое время.

— Добрый день, — поздоровался с ним Винсент. — Я здесь, чтобы увидеть Рил Мейер.

Почувствовав на себе пристальные взгляды тётушек, он повернулся к ним и поприветствовал и их:

— Добрый день.

К счастью, Рил вмешалась раньше, чем тётушки бы начали влезать в разговор.

— Думаю, мы можем побеседовать снаружи, — сказала она, чувствуя сильное желание схватить Винсента за рукав и выволочь отсюда.

Перед зданием соцслужбы располагался крохотный сквер: круглая клумба с фонтаном в центре, вокруг которой стояли скамейки. Людей там почти не было — сказывалось расположение соцслужбы. А ещё то, что сейчас была середина дня.

— Присядем? — предложил Винсент.

— Да нет, думаю постоим, — ответила Рил. — Это ненадолго, как я уже сказала.

Повисла неловкая пауза. Рил собиралась с мыслями, Винсент выжидающе смотрел на нее и наконец спросил:

— О чем ты хотела рассказать?

— Я знаю, где находится Игги, — ответила Рил.

Винсент изменился в лице.

— Откуда… — он перевел взгляд на здание за ее спиной. — Он всё-таки был у твоего начальника?

— Нет, — ответила Рил. — Он пришел ко мне домой, и мы решили оставить его там, пока не придумаем, что со всем этим делать. Он не зарегистрирован, потому что Худи из интереса достал одного из списанных авторейвов и решил заставить его работать.

— Я это уже понял, — вставил Винсент. — Я просто сбился со счета, сколько всего законов вы нарушили.

— Но мы не знали, что он заражён, — продолжила Рил. — Он вел себя как обычно. Он до сих пор ведёт себя так.

— Откуда ты знаешь, чем он занимается, пока ты тут? — резонно возразил Винсент.

Рил не знала и решила не заострять на этом внимание. Хватит и того, что эту маленькую аферу с авторейвом раскрыл человек, который может отправить ее наружу.

— Я хочу попытаться договориться с ним и посмотреть, как он отреагирует.

— Договориться? — переспросил Винсент.

— Да. Скажу, что ты хочешь взглянуть на его записи и согласен не сдавать его СБ.

— Это может быть опасно. Да это уже безумие — ты несколько дней торчишь с заражённым авторейвом в одном помещении!

— Я знаю. Поэтому сначала я решила переговорить с тобой, — ответила Рил. — Если он обезумеет, мне будет нужна помощь. Если нет… возможно техники ошиблись. И он не заражён, а запись, которая тебе нужна, все ещё у него.

Винсент покачал головой.

— Нет. Слишком рискованно. Лучше вызвать специалистов.

— А если он снова сбежит?

— А если он нападет на тебя?

— До сих пор не нападал.

— Послушай. — Винсент тяжело вздохнул, массируя висок, а потом нервным жестом продолжил движение ладонью, приглаживая волосы, которые и без того были зализаны в идиотскую прическу. — Мы не знаем, что творится в голове заражённых авторейвов. Поэтому они опасны. Все эти разговоры про душу — полная чушь, попытка как-то рационализировать их поведение. «Когито» — просто критический сбой. Это как работать с неисправным газовым оборудованием — может рванет, а может повезти.

— А ты, я вижу, много работал с неисправным газовым оборудованием, — не удержалась Рил. — Поэтому я позвонила тебе. Я не хочу идти туда одна. Я хочу, чтобы ты пошел туда тоже.

Снова повисла неловкая пауза, пока Винсент таращился на Рил во все глаза.

— Ладно, теперь я совершенно потерял нить. Ты угробить меня хочешь? — спросил он. — Или моей помощи? Тогда вот тебе совет номер один: неразумно соваться к заражённому авторейву, вдвоем или в одиночку.

— Если с ним можно будет договориться, то нет нужны вызывать техников. Ты просто скопируешь его информацию и все.

— Ты сумасшедшая, — сокрушенно резюмировал Винсент. — Я ведь могу упечь тебя на принудительное лечение, ты знаешь?

— А сам что будешь делать? Ждать, пока техники передадут Игги СБ? — спросила Рил.

Винсент помолчал немного, а потом сказал:

— Ладно, я согласен. Где и когда встретимся?

— После работы я вернусь домой как обычно и попробую поговорить с ним, — ответила Рил. — А ты… будь неподалеку. Но не за дверью, он может засечь тебя.

— Отлично, я буду ждать внизу в машине, — согласился Винсент, — пока он сходит с ума, и знаком, что мне нужно подниматься наверх будет какая-нибудь твоя оторванная конечность, которая упадет мне на крышу?

Фраза про оторванную конечность пробудила воспоминания о Дорофее. Неужели это мог быть Игги?

— Нет, — сказала Рил. — Не думаю, что если ты будешь где-то на этаже, это будет подозрительно. Там постоянно кто-то бродит.

— Я соглашусь, но этот план мне не нравится. В худшем случае это все закончится твоим трупом. Отметка об умершем подопечном в моем резюме — это не то, к чему я всегда стремился. Не говоря уже о том, что мертвые тела твоих знакомых — не самое приятное зрелище.

— Я буду осторожной, — ответила Рил, хотя голос разума утверждал, что инспектор дело говорит, и лучше бы его послушаться. — Если он согласится, я позвоню.

— А если нет? — спросил Винсент.

— В таком случае лучшим вариантом будет бежать оттуда. Вряд ли ты это пропустишь.

***

Договорившись с инспектором, Рил чувствовала себя как на иголках. Она действительно собиралась рискнуть жизнью ради… чего? Может быть, дело было в том, что она не верила, что Игги заразился? Как такое могло быть? Его проверяли до этого. И Дорофей тоже не мог быть заражен, наверняка в разведке с этим гораздо строже…

Когда она вошла в опенспейс, лица у тётушек как по команде расплылись в умиленных улыбках. Рил с подозрением уставилась на них, переводя взгляд с одной на другую.

— Как быстро летит время, — заметила одна.

— Кажется только вчера Рил впервые вошла в эти двери…

— А теперь посмотрите, как все оборачивается.

— Ты уж береги его, деточка.

— Вы о чем? — не поняла Рил.

— Какой милый молодой человек за тобой ухаживает, — заметила Агата.

— Такой вежливый, — добавила Марта.

— И работа видно неплохая.

— Вообще-то это мой куратор из разведки, — заметила Рил. — И он не ухаживает за мной, он наблюдает за моим поведением, пока я не получу постоянную регистрацию.

— В таком случае тебе стоит обратить на него внимание, — не поведя бровью сказала Агата. — Неужели ты хочешь быть как Куинн? Она до сих пор не замужем!

— Эй, я все слышу! — заорала Куинн с другого конца опенспейса.

— Все вы сначала не хотите замуж, а потом годы пролетают, и…

— Вам не кажется, дамы, что ваш перерыв слишком затянулся? — поинтересовался Худи, умеющий, если надо, подкрадываться незаметно.

Тётушки вернулись к работе — как и Рил. Худи она ничего не рассказала ни о том, что Игги считают заражённым, ни о своем плане. Не слишком честно, но разве не Худи в это ее втянул? Да и она сама неплохо постаралась, чего уж.

Оставалось надеяться, что все пройдет удачно.

Рил планировала добраться до дома как обычно, но Винсент нарушил ее планы, заехав за ней — и дав повод тетушкам вновь натянуть на лица умильные улыбки, когда они увидели, как Рил садится к нему в машину. По непонятной причине Рил это ужасно раздражало.

— Поздравляю! — бросила она Винсенту. — На сегодня ты самый популярный парень в соцслужбе среди дам слегка за пятьдесят.

Винсент даже закашлялся и переспросил:

— Что?!

— А не нужно было заглядывать к нам, — продолжила Рил. — Теперь они только и думают, кому тебя сосватать, — она опустила тот момент, что это ее уже записали в невесты.

Она несколько секунд наслаждалась выражением неподдельного шока на лице Винсента и добавила:

— Не переживай. Они быстро об этом забудут. Если к нам ещё кто-нибудь вломится в поисках заражённых авторейвов, например.

— Радует, — Винсент натянуто хмыкнул. — Ты не передумала идти туда одна?

А, так вот он зачем приехал.

— Нет, — ответила Рил. — А ты?

— Не передумал ли я отпускать тебя одну?

— Нет, может ты хочешь сделать все по правилам и сообщить в управление по контролю авторейвов?

— Я хотел бы, — признал Винсент. — Но если есть возможность получить его записи о том дне нетронутыми… я бы лучше рискнул собой, чем кем-то ещё.

Рил посмотрела на дорогу впереди.

— Полагаю это потому, что ты достойный гражданин. Но вряд ли Игги об этом знает.

Но чем ближе они были к ее дому, тем сильнее Рил охватывало волнение. Ей ведь даже нечем было защитить себя. И Игги, будучи авторейвом, легко просканирует ее реакции и поймет, что она взволнована. Нет, так не пойдет.

— Мне нужно успокоиться, — сказала Рил. — Иначе он по одному только моему сердцебиению поймет, что что-то не так, — она хмыкнула. — Поздновато я об этом вспомнила, ведь твои поклонницы с радостью поделились бы со мной своими запасами успокоительных и прочей фармы.

Винсент бросил на нее настороженный взгляд и спросил, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно:

— И почему половина вашей службы сидит на таблетках?

— Понятия не имею. Наверное нервная работа, — откликнулась Рил.

— Я бы не сказал, что в Ромдо это редкость. Я имею в виду медикаменты, — пояснил Винсент. — Даже мне пытались что-то выписать, но я отказался.

— Зря, сейчас бы было куда их применить.

Винсент хмыкнул.

— У меня правда нет никаких дельных советов, кроме как предложить подышать и потрогать траву.

— Вряд ли мне это поможет.

— Вот именно.

— Напиться тоже не вариант, мне нужна ясная голова.

— Только если потом.

— Потом, да. Если буду жива.

Винсент помолчал и неожиданно сказал:

— Не говори так.

Рил вопросительно взглянула на него.

— Никто сегодня не пострадает.

Когда они подъехали к общежитию, начало темнеть. Фонари здесь разгорались медленно, откуда-то с дальних улиц доносился шум. Рил первая подошла к дверям в подъезд и остановилась, ожидая Винсента.

— Нам сюда, — сказала она, когда он подошел к ней. — Но ты это и без меня знаешь.

Поездка на скрипящем лифте обернулась несколькими минутами давящего мрачного молчания, что нисколько не уменьшило волнения Рил… Она должна быть спокойной. Почему бы не взглянуть на это с другой стороны: чтобы ни случилось, оно случится скоро, и тогда все решится. И тогда уже точно не о чем будет волноваться.

Лифт остановился на ее этаже, и двери со скрежетом разошлись.

— Будь тут, ладно, — попросила Рил, выходя на площадку, не оборачиваясь на Винсента.

— Рил! — Винсент схватил ее за руку прежде, чем она ушла, и Рил удивлённо воззрилась на него. — Будь осторожна.

— А как же иначе, — ответила Рил и как можно более выразительнее уставилась на его руку. Винсент намек понял и отпустил ее.

С этого момента Рил была со всем этим один на один, и обвинять тут было некого — она сама это все задумала.

Зайдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Рил непроизвольно задержала дыхание, прислушиваясь. А вдруг, подумалось ей, Игги снова сбежал? Рил бы даже испытала облегчение, будь это так. Но авторейв был здесь: он выглянул из кухни, услышав ее шаги.

— Рил, ты вернулась! Что нового?

— Ничего. Привет, Игги, — ответила Рил. Интересно, он заметит, насколько она напряжена? — У меня к тебе дело.

— Да?

— Тот день, когда мы были в старом иммиграционном центре — ты все ещё хранишь эти записи?

— Да, Рил, все здесь, — Игги постучал себя по голове большой ладонью. — Они нужны тебе?

— Почти, — ответила Рил. — Я хотела бы, чтобы на них взглянул кое-кто другой. Тот инспектор, который тогда был там с нами. Он ещё лишился авторейва.

— Я помню, Рил. Но это может быть опасно.

— Ему можно доверять, — возразила Рил. — И я думаю, если он получит эту запись, он больше нас не потревожит.

— Я сомневаюсь в этом, Рил. Он твой куратор. Ты постоянно будешь с ним встречаться.

— Да, — признала Рил. — Но я имела в виду…

— Я понял, — сказал Игги. — Если тебе это нужно…

— Нужно, — быстро сказала Рил.

— …то я согласен. Но мне это не нравится.

Позже Рил думала, что это, наверное, было бы самым очевидным подтверждением, что Игги заражен — он не согласился безоговорочно, как того требовала программа, даже на максимально мягко высказанную просьбу.

— Мы сделаем это сегодня, — сообщила Рил. — Ты готов?

Она понимала, что это глупый вопрос — будь Игги не заражен, или будь она в неведении, но она ничего не смогла с собой поделать.

— Я могу выделить эти записи в отдельный файл и записать его на любой носитель.

— Да, пожалуйста, сделай это, — Рил протянула ему крошечную карту памяти, которую позаимствовала с работы. — Сгодится?

— Вполне.

Рил отошла от него в сторону — сам не зная, зачем. Давала ли она личное пространство авторейву или сама хотела оказаться от него подальше? Но она достала телефон и набрала номер Винсента.

— Это я, — коротко сказала она. — Ты можешь прийти.

Обернувшись, Рил поняла, что Игги наблюдает за ней. Она не могла сказать, как поняла это, ведь лицо авторейва ничего не выражало. Но он слушал ее. В его темных глазах тускло вспыхивал алый огонек.

— Он скоро будет, — сказала Рил, чтобы что-то сказать.

Это было бы очевидным для любого, что инспектор появился подозрительно быстро. Рил буквально физически ощущала, как трещит по швам их план, но внешне все было вполне благопристойно. Будто ничего странного не происходило: Игги копировал данные на карту, Винсент вошел, поздоровался и чинно встал в уголочке с самым отстраненным видом оглядывая ее жилище.

— У вас тут… мило, — заметил он.

— Вы часто бываете в домах своих подопечных? — спросила Рил.

— Нет, — признался Винсент. — Только если они… м-м-м, проживают не по адресу.

— А нам иногда приходится, — легко заметила Рил. — Мой уровень допуска не позволяет мне покидать квартал иммигрантов и прилежащий к нему, но мои коллеги часто выезжают в город.

— Я всегда думал, что контроль производится через Антуражей.

— К сожалению, не всегда. Иногда даже авторейвам нужна помощь… — Рил посмотрела на Игги, сдерживаясь, чтобы не отвести взгляд слишком быстро.

Он стоял неподвижно, и лишь мерно вспыхивающие алые огоньки в глазах показывали, что он не отключен.

Несмотря на напряжение, Рил продолжала надеяться, что все закончится благополучно… Хотя, что считать благополучным исходом? Что делать с Игги? Неужели им придется сдать его управлению? Возможно, она сможет уговорить его найти другое укрытие в районе, как когда-то предлагал Худи…

— Можно воды? — неожиданно спросил Винсент.

— Да… — ответила Рил, с трудом удерживаясь от того, чтобы снова не взглянуть на Игги.

Неужели она боится повернуться к нему спиной, даже несмотря на то, что не одна? Выйдя на кухню за стаканом, Рил призывала себя не торопиться, действовать спокойно, и все равно вода в стакане слегка подрагивала, когда она передавала его Винсенту.

В этот момент Игги, будто увидев в этом какой-то знак, бросился прочь. Прежде, чем они успели среагировать, он одной рукой поднял кресло и швырнул его в их сторону, будто оно ничего не весило. Рил инстинктивно пригнулась, и в следующий момент Винсент буквально сбил ее с ног, сгребая под себя. Кресло с грохотом врезалось в стену над ними, обрушив полупустые полки, во все стороны брызнули щепки спрессованной фанеры, а авторейв уже исчез в дверях.

Винсент приподнялся на руках, оглянулся и торопливо поднялся, протягивая Рил руку. Щепки щедро усыпали его одежду и волосы.

— Ушел! — выпалил Винсент.

— Думаю, преследовать его уже бесполезно, — выдавила Рил, принимая его руку и тоже поднимаясь на ноги.

Произошедшее привело ее в легкий ступор, хотя Рил сама не понимала, почему. Она знала, на что идет, знала, что Игги заражен…

…Видимо, просто знать иногда недостаточно. В глубине души она совсем не ожидала, что он может напасть.

Ее недочет.

— Ты в порядке? — спросил Винсент.

— Да, — откликнулась Рил. — Ты?..

— Только щепки, — Винсент раздраженным жестом стряхнул щепки с плеч. — Мне кажется, он не целился в нас. Просто хотел отпугнуть.

— У него получилось, — заметила Рил.

— Если бы он действительно хотел… Точно все в порядке?

— Да, я просто осознаю произошедшее, — Рил медленно опустилась на край кровати. — В итоге, — заметила она, — ты так и не получил то, за чем пришел. Записи.

— Видимо, мне придется удовлетвориться знанием того, что я не выдумал тот день, — ответил Винсент. Он вымученно хмыкнул. — Было бы глупо считать, что кто-то поверит мне, даже будь у меня записи. СБ контролирует все, и если что-то менять — то начинать нужно оттуда. Еще одно доказательство погоды не сделает.

— И ты… собираешься это сделать? Изменить что-то? — спросила Рил.

— Не знаю, — искренне ответил Винсент. — Есть ли в этом смысл…

— Знаешь, Худи часто любит повторять: если оно работает, не трогай, — заметила Рил.

— А если оно не работает так, как нужно? — ответил Винсент вопросом на вопрос.

Рил пожала плечами.

— Здесь я ничем помочь не могу. Советом в том числе.

— Спасибо, — неожиданно сказал Винсент.

— За что? — удивилась Рил. — Это…

«Это я должна благодарить тебя», — подумала она. Учитывая, что Винсент до сих пор никому не рассказал про Игги и согласился на ее план, это она здесь задолжала парочку «спасибо».

— За участие, — ответил Винсент.

Он огляделся, будто только сейчас осознав масштаб беспорядка, который навел Игги своим броском.

— Тебе не…

— Я разберусь, — быстро сказала Рил. — А тебе лучше отправиться к себе. Возможно, стоит предупредить управление, что где-то тут разгуливает зараженный авторейв.

— Да, — сказал Винсент. Он выглядел немного… расстроенным?

Рил решила не забивать себе этим голову.

Подойдя к двери в общий коридор, она выглянула наружу: ничего не изменилось. На площадке никого не было. Обернувшись к Винсенту, Рил добавила:

— Надеюсь, ты тоже разберешься.

— В чем?

— В чем есть смысл.

Винсент хмыкнул. Когда он проходил мимо, Рил ощутила странный порыв схватить его за руку и удержать.

Винсент дошел до лифта и нажал на кнопку — и двери со скрежетом раскрылись, видно Игги им не воспользовался. На его лицо упал желтый свет лифтовых ламп.

— До встречи, — сказал Винсент. — Будь осторожна.

— И ты, — откликнулась Рил, чувствуя себя странно неловко и в то же время ощущая облегчение, что хотя бы одна проблема разрешилась, пусть и не так, как они планировали.

Винсент зашел в лифт, и двери с грохотом сомкнулись за его спиной.

Chapter Text

Во время очередной «проверки здоровья», когда Крид обсуждал с Дедалом планы, он неожиданно поинтересовался:

— Как Риэл?

Дедала удивило участие в голосе Крида. Обычно он относился к Риэл как к какому-то неодушевлённому существу, ассету.

— Неплохо, — ответил Дедал, все ещё не понимая, как относиться к этому вопросу. — Она уже вполне освоилась. Фаза активного роста закончена, — но постепенно, он все больше проникался энтузиазмом, пока говорил. Немудрено — его «второй проект» был самой его любимой темой. — Она полностью сформирована как организм и как личность…

— Как личность? — уточнил Крид.

Дедалу в его голосе послышалась ирония.

— Да, как личность, — ответил он с упрямством. — Она немного наивна, но это понятно, учитывая ее отсутствие жизненного опыта и то, что она ничего не видела за пределами лаборатории. Но я учу ее. Она… — Дедал замолчал.

Крид, кажется, ожидал продолжения, но Дедал не мог заставить себя произнести ни слова, чтобы это не выглядело жалко. Переполнявшее его чувство было сродни непрестанно ноющей ссадине, да вот только располагалась она в месте совершенно нематериальном, а потому недоступном для лечения.

Последние полгода он был поглощён работой. Его мысли занимали Прокси — и Риэл. Работая, он во многом продвигался вслепую, даже несмотря на подспорье в виде записей Донова Мейера. И теперь он понимал, что вложил в эту работу слишком много. Наблюдая, как взрослеет Риэл, рассказывая ей сказки, рассказывая об истории города и обещая, что за ней обязательно явится ее личный принц, и они вдвоем заживут долго и счастливо (бесконечно долго), Дедал мало помалу ловил себя на мыслях о том, что ему хочется, чтоб этот момент никогда не наступил. Чтобы «принц» не приходил как можно дольше. Чтобы Риэл оставалась… такой. Такой чудесной и светлой, созданной не только из имеющихся у него частиц Монады, но и из его собственных представлений, часть из которых он и не осознавал даже. Она буквально освещала его лабораторию своим присутствием, и сама мысль о том, что Риэл покинет это место, была нестерпимой.

— А что с информацией по Монаде? — осторожно спросил Дедал.

— Мы все ещё ищем ее, но она залегла на дно, — отстранённо заметил Крид. — Вероятность, что она прячется в иммигрантских районах выше девяноста пяти процентов. Служба устраивает рейды, но нам пока не удалось выманить ее.

— Иммигранты, должно быть, недовольны постоянным присутствием СБ, — уронил Дедал.

Крид раздражённо фыркнул.

— Кого интересует их мнение! Это делается для блага города, а значит и для блага их самих.

— Все же, шеф, — заметил Дедал, изучая выражение лица Крида, — не слишком ли мы торопимся уничтожить ее? Я могу усилить камеру содержания. Если мы вернём ее туда…

— …значит вся остальная работа была напрасной?

— Нет! — упрямо ответил Дедал. — Это был план Б. На случай, если она сбежит из города.

— Пока она не торопится, — заметил Крид. — До нас регулярно доходят отчёты. Вспышки «когито» на карте отмечают ее путь как чёртовы фейерверки. Монада опасна.

— Но вы не сможете убить ее…

— Это твоя задача — выяснить как удержать их и как убить, в случае необходимости. Мне казалось, мы уже обсуждали это.

Крид отвернулся от Дедала и подошёл к своему излюбленному месту у панорамного окна, откуда открывался вид на Ромдо. Там он встал, неподвижный, как авторейв. Дедал мрачно таращился ему в спину.

— Городу не нужны авторейвы, застывшие в молитвенной позе, — сказал Крид. — И неважно, дает им «когито» душу или просто сводит их с ума. Городу не нужны чудовища, действующие по собственной прихоти. Нам нужны механизмы, даже если это механизмы из плоти и крови. Послушные механизмы.

Дедал молча опустил глаза. Это молчание многого ему стоило, и он боялся, что если Крид посмотрит ему в лицо, он тут же все поймет.

— А что с воспоминаниями оригинала? — спросил Крид, будто опомнившись. Он обернулся, сверля Дедала внимательным взглядом.

— Насколько я смог понять, наблюдая за Риэл и изучая записи Донова, они сугубо фрагментарны, — ответил Дедал, не глядя на Крида. — И вряд ли они могут нести для них какой-то смысл.

— Никогда не стоит недооценивать человеческое стремление искать смысл там, где его нет.

— Да, — коротко ответил Дедал. — Человеческое, — он помолчал и продолжил: — Полностью избавиться от воспоминаний возможно лишь в случае создания человеческой копии. Видимо, они как-то связаны с самой сущностью Прокси, тем, что делает его… Прокси. Возможно, это какое-то свойство клеток Амриты. Что-то, чего мы пока не знаем о них.

— Но человеческая копия нам без надобности, — подытожил Крид. — Если Риэл готова, сосредоточься на изучении клеток Амриты. Любая информация будет нам полезна.

***

Винсент проснулся в темноте, не понимая, где он находится, и не помня, как заснул. Он резко сел на кровати, зашарил рукой рядом, ища хоть что-то, сбил в темноте лампу с прикроватного столика, и замер. Потом привычно опустил ноги на пол, по памяти добрался до окна и раздвинул тяжёлые темные шторы, которыми раньше никогда не пользовался — они были частью декора, обрамлявшего оконный проем, и ничем более. Ему никогда не требовалось полной темноты чтобы заснуть.

За окном ещё было темно. Купол не вышел из ночного режима. Винсент обернулся: вместе с лампой он сбил на пол и часы. И с чего ему впадать в панику? Он дома. Вернув на столик тяжелую лампу, Винсент щёлкнул выключателем, и она озарила комнату слабым жёлтым светом. Винсент присел возле кровати и рассеянно начал собирать осколки часов: лампа упала прямо на них.

Вчера был четверг. Вчера Винсент как обычно был на работе. Ему выдали нового Антуража. Он почти полдня убил, настраивая его и забросив текущие дела, но, кажется, такое наплевательское отношение к работе никого не смущало. Все ждали грядущих длинных выходных и обсуждали планы. Ничего особенного: кто-то хотел посетить гуляния в центре, кто-то на целый день собирался отправиться в центральный парк, а кто-то планировал провести все выходные в виртуальной реальности.

Винсента тоже спрашивали насчёт планов и приглашали его пойти вместе. Скорее из вежливости — друзьями он так и не обзавелся, и даже приятельские отношения с коллегами поддерживал потому что это было важно для коллектива в целом. Винсент отказался — его поставили дежурить два из трёх выходных дней, как выразился Сил, чтобы компенсировать период, пока он был недолго освобождён от работы. Дежурство было чисто номинальным — авторейвы круглосуточно несли вахту, и, если бы что-то произошло, агентов бы тут же вызвали на работу. Но Винсент не возражал. В любом случае у него не было планов, да даже если бы и были… Вряд ли бы, к примеру, Рил согласилась разделить их с ним… и уж точно иммигранта бы не пустили в центр города без специального разрешения, хотя там было, на что взглянуть.

А потом он донастроил Антуража и поехал домой, совершенно точно не собираясь больше ломать голову над тем, что происходит в городе.

Получается, сегодня пятница?

Спать уже не хотелось, и Винсент отправился умываться. Его не покидало странное чувство, будто чего-то не хватает. Будто он забыл что-то важное.

Уже на кухне, собираясь спокойно попить кофе и не менее спокойно провести свой выходной, Винсент решил почитать новости — и тут же подавился кофе, едва не выронив кружку. Он уставился в экран планшета, не веря своим глазам.

— Суббота?! — выдавил Винсент. — Этого не может быть!

Получалось, что из его памяти исчезло больше суток? На всякий случай он перезагрузил девайс — вдруг это какой-то сбой, но он даже после перезагрузки стабильно показывал ту же самую дату.

Винсент бросил планшет на стол и начал нарезать по кухне круги, нервно ероша волосы.

Это какая-то ошибка… Или… Дедал был прав? Он же велел обратиться к нему, если что-то случится, и вот же — случилось! Почему он ничего не помнит? Как такое может быть? Это не пара часов после удара по голове, это больше суток! Что такого могло произойти с ним за это время?

Винсент резко остановился. Даже несмотря на ситуацию, его антипатия к осмотрам никуда не делась. Он не хотел идти к Дедалу, хотя не отдавал себе отчета почему.

«Представь, что ты ведёшь расследование, — сказал себе Винсент. — Представь, что тебе необходимо выяснить где был…»

«…подозреваемый» было первым, о чем он подумал, но в чем ему было себя подозревать?

«Как только выясню, что было вчера, сразу появится, в чем», — мелькнула у него невольная мысль.

Во-первых, нужно было проверить машину, чем Винснт и занялся. Цифры, обозначавшие уровень заряда аккумулятора и счётчик километров, не поменялись — значит вчера он не пользовался машиной. Возможно ли, что он просто проспал сутки? Вряд ли такой долгий сон бы хорошо отразился на его самочувствии… Или он лунатик? Или он отправился куда-то, оставив машину — и что-то случилось там?..

Винсент вернулся в дом.

Его вещи лежали там же, где он их привычно оставлял — на своих местах. Впрочем, это тоже ничего не значило, он оставлял их там чисто механически каждый вечер. Оружие тоже было на месте. История поиска в браузере не изменилась с четверга. Даже еды в холодильнике не убавилось. Казалось, что пятница просто исчезла из временного континуума, заместившись субботой.

«Мою заявку на доступ к камерам одобрили. Я бы мог посмотреть записи камер возле дома, — подумал Винсент. — Чтобы выяснить, покидал ли я вообще дом».

«Или, — мысленно добавил он мрачно, — нужно идти к Дедалу».

В конце концов Винсент нашел компромисс с собой: сначала работа (он же работал в эти выходные), а потом Дедал. А там, возможно, что-то изменится и его память неожиданно вернётся…

В выходной людей в бюро не было, только авторейвы. Царила тишина, которой Винсент откровенно наслаждался. И, пока рядом никого не было, Винсент решил заняться камерами. Отыскать те, что захватывали территорию старого иммиграционного центра с необходимой стороны, оказалось непросто. Осложнялось все тем, что Винсент решил сделать это самостоятельно, не привлекая своего нового авторейва. Он сам не знал, почему.

Когда, наконец, он нашел камеру, захватывающую нужное ему окно самым краем, он принялся просматривать записи. Он сразу отмотал их на тот день, когда обнаружил разбитое окно и приступил к просмотру — час сменял час, отматываясь в обратном порядке, но ничего не происходило. Вот стены окрасились синими и алыми бликами от проблесковых маячков авторейвов службы безопасности. Вот все стихло и…

Кадр даже не моргнул. Просто в какой-то момент разбитое стекло сменилось на целое. Исчезли длинные царапины на бетоне. Винсент посмотрел на дату и время и остановил видео.

Они просто вырезали этот фрагмент. Не стали подменять его: просто вырезали несколько часов записи, даже не заботясь, что кто-то, вроде Винсента, может это обнаружить.

Хотя кого это волновало, кроме него!

Винсент тяжело вздохнул и потер виски. Потом обернулся, посмотрел на своего Антуража, застывшего у стены, и сказал:

— Я не выспался. Не мог бы ты сходить за кофе?

— Конечно, Винсент, — отозвался Антураж. — За каким именно?

Он был похож на Дорофея, но все же не он — Дорофей бы, прежде чем отправиться, прочел лекцию о том, что кофе вреден.

— Самый обычный, — ответил Винсент. — Ох, совсем забыл. Сегодня же выходной. Кафетерий не работает.

— Там есть автомат.

— Кофе из автомата только травиться. Хотя… — Винсент сделал вид, что задумался. — Тут неподалеку вроде бы продавали кофе.

— Конечно, я схожу туда, — покладисто ответил Антураж.

Когда он ушел, Винсент переключился на одну из камер, которая следила за улицей возле его дома. Его дом попадал на три таких, с разных сторон, и Винсент собирался просмотреть все три в ускоренном темпе, пока Антуража не было. Без особой на то причины — просто интуиция.

Винсент не знал, чего ждал. Вот он вернулся домой, наступила ночь и… Ничего. Никто не входил и не выходил из дома за эти сутки. Другие камеры тоже ничего не показали. Винсент подумал, что в глубине души боялся: что кто-то вломится к нему и усыпит, что он сам, подобно лунатику, покинет свой дом, совершенно себя не контролируя… Как оказалось, все было гораздо проще. Должно быть он действительно проспал: в последнее время у него совершенно сбился режим сна, он мог бодрствовать ночь напролет. Похоже его организм наконец решил вернуть должок.

Винсент с облегчением вздохнул. Это объяснение вполне укладывалось в логику происходящего, и отвечало его опыту: у любой, даже самой странной загадки, есть вполне ординарная отгадка.

Когда его новый Антураж вернулся с кофе, Винсент уже бездумно покручивался на стуле, откинувшись на спинку перед выключенным монитором.

— Спасибо, — рассеянно откликнулся Винсент, когда Антураж поставил кофе на стол рядом с ним.

Получалось, что сейчас в городе не просто бушевала эпидемия «когито» — служба безопасности скрывала что-то большее. Что-то более опасное. Винсент снова припомнил слова Рил Мейер о том, что она видела — не авторейв и не человек. Какова вероятность, что убийства — дело рук не зараженных машин?..

— О чем задумался, Винсент?

— Ни о чем, — сказал Винсент. — Думаю, куда пойти вечером.

— О! Я мог бы подобрать несколько вариантов, если ты позволишь.

— Давай.

Время тянулось медленно, и когда рабочий день наконец закончился, Винсент не без облегчения покинул бюро.

Купол уже потемнел, и на улицах зажглись фонари. Сегодня было более шумно: больше машин, больше людей на улицах. В центре, должно быть, еще больше. За гражданами скользили их Антуражи, вызывали им такси, отправляли сообщения. Прямо перед Винсентом один из Антуражей усадил явно перебравшего, хорошо одетого мужчину в машину, уговаривая его посмотреть салют из сада.

Разумеется, салют был не настоящий — в куполе открытый огонь был под запретом, и нарушение этого запрета каралось очень строго. Просто на темную перевернутую чашу купола проецировались яркие, взлетающие вверх и рассыпающиеся блестящим дождем огни, сгенерированные на основе старых записей и фотографий. Винсент тоже думал дождаться салюта, и брел по улицам бездумно, стараясь насладиться оживлением, нетипичным для Ромдо.

Но, как бы он ни уговаривал себя, сколько бы ни обращал внимание на разные милые мелочи: связки воздушных шаров в руках у детей, пары в зеленых сумрачных аллеях, украшенных фонариками, затейливо декорированные витрины и взрывы смеха — что-то было не так. Какое-то напряжение сквозило в воздухе, и Винсент не мог понять, в чем его источник. То ли смех был слишком громким и нервным, то ли родители слишком часто подзывали детей к себе, не давая им отходить далеко…

Когда, наконец, раздался грохот (разумеется, всего лишь запись), а искусственное небо расцветили искусственные сполохи всех цветов: желтые, белые, красные, розовые и зеленые — Винсент застыл, как и все остальные, задрав голову. Кто-то радостно заулюлюкал, послышались аплодисменты и возбужденные детские крики. Но напряжение никуда не делось. Винсент гадал, один ли он это чувствует. Возможно, дело только в нем самом, и все это ему кажется?

В задумчивости, он сделал шаг назад и тут же задел кого-то плечом.

— Извините! — быстро сказал Винсент, возвращаясь с небес на землю.

Женщина, которую он задел, покачала головой:

— Я все понимаю, но можно же смотреть, куда вы идете?

Ее подруга недовольно цокнула языком.

— Простите, — повторил Винсент.

— Погодите-ка… Вы же из разведки, так? — спросила вторая женщина. — Значит вы занимаетесь этими иммигрантами?

Винсент кивнул, озадаченно глядя на них.

— Один из них был сегодня у меня дома, проверял авторейва, и, я клянусь, после его ухода стало только хуже! Стала барахлить вся техника! А как он на меня смотрел!..

— Да, им нельзя доверять, — поддакнул один из мужчин, стоявший неподалеку. Неожиданно, Винсент обнаружил себя в центре весьма оживленной беседы. — Вы ж слыхали — у них в Моско женщин и не было почти. Еще бы они на наших так не смотрели!

— Это не так, — сказал Винсент, стараясь, чтобы его голос звучал доброжелательно, несмотря на то, что подобные разговоры успели ему порядком поднадоесть еще в родном бюро. — Служба безопасности следит за тем, чтобы все было в порядке…

— Но вы должны следить за иммигрантами! Следить, чтобы никакие опасные личности не проникли в купол! Как же вы делаете свою работу, если еще и службе безопасности приходится подключаться?! — возмущенно спросила первая женщина.

— Поверьте, до сих пор не зарегистрировано ни одного нападения иммигрантов на граждан… — начал Винсент, но его перебили.

— Это пока!

— А может мы просто о них не знаем?!

— Это иммигранты распространяют вирус, — убеждённо заметил мужчина. — Ни о каком «когито» слыхом не слыхивали, пока в купол не начали пускать иммигрантов!

— Вы ошибаетесь… — начал Винсент, но женщина оборвала его:

— А вам бы стоило поменьше спорить да побольше работать! Проверять этих иммигрантов как следует!

— Теперь боятся работу на авторейвов перекладывать, — сокрушенно покивал головой другой мужчина. — А все почему? Из-за «когито». Меньше доверия авторейвам — больше рабочих мест для иммигрантов.

— Все так и задумано! — согласился с ним первый.

— Нет, все вовсе не так! — твердо сказал Винсент. — И я хотел бы вам напомнить, что если вы продолжите распространять непроверенную информацию, служба разведки может заинтересоваться уже вами. Это могут расценить как намеренную дезинформацию и попытку посеять панику…

— Вот! Видите! — мужчина сделал театральный жест, обращаясь к своим собеседникам. — Они не иммигрантов хотят ловить! Иммигрантам-то терять нечего, они бешеные! Проще набить статистику на нас…

Винсент молча развернулся, оттеснив доморощенного оратора плечом, и пошел прочь, старательно игнорируя чужое возмущение. Возможно, ему следовало поучиться у Рил умению строить такое мрачное каменное выражение лица, что сразу пропадало желание о чем-то спрашивать?

***

Рано утром выйдя из квартиры, Рил обратила внимание на предметы, которых раньше на площадке не было. Хотя общежитие не славилось особой чистотой, в этом плане Рил повезло с соседями. Но предметы, оставленные на площадке, не были мусором — хотя для обеспеченного гражданина вполне могли таковыми показаться.

У двери напротив чадила, уже угасая, маленькая свечка. Рядом с ней были выставлены стакан и стеклянное блюдце, очевидно из разных наборов. Довольно красивые и инородно выглядящие на бетонном полу. В стакан было налито что-то — Рил не хотела выяснять, что именно, а на блюдце лежал хлеб. На косяке двери была чем-то выцарапана латинская цифра 13.

Рил слышала о таком от других и до сегодняшнего дня совершенно не обращала на эту информацию никакого внимания. Ведь рассказы были о нелегалах, а в этой среде были свои нравы. Общежитие Рил по сравнению с этим было настоящим уголком мира, покоя, порядка и достатка.

Или казалось таковым.

Это дикое, языческое подношение было призвано отвадить беду. Показать неведомой напасти, кто живёт в этой квартире, попытка задобрить ее, выказать уважение. Характерным признаком было то, что оно все ещё было здесь: свеча успела выгореть, хлеб — подсохнуть. В здании, где расстроенный сосед в тяжелых чувствах мог пинком сбить чужую пепельницу на лестнице — просто так, зачем она тут стоит? — маленький алтарь оставался нетронутым.

Заходя в лифт, Рил подумала, что стоит взглянуть вечером: покусится ли кто-то на него?

Впрочем, на работе ее тоже ждали новости.

— Внимание! — громко объявил Худи. — Минуточку внимания! От каждого, даже от тебя, Куинн!

Когда в зале установилась относительная тишина, Худи откашлялся и сообщил:

— Последняя неделя выдалась для нас напряжённой. Вы все прекрасно знаете, о чем я. Должно быть такое количество происшествий навело наше с вами общее начальство на какую-то мысль. Грядет проверка.

Раздался нестройный, тихий, но отчётливо недовольный гуд голосов.

— Я не закончил! — сказал Худи. — С завтрашнего дня на работу мы ходим исключительно в униформе, — ворчание стало отчётливее, и стал понятен его источник: тётушки не были уверены, что влезут в униформу, которую получили когда-то давно. — Подтяните знание инструкций. И самое главное, — взгляд Худи упал на Рил. — Всем неаттестованным предстоит пройти экзамен.

По опенспейсу пронесся стон, из чего Рил заключила, что была не единственной, кому это предстоит. Это утешало.

— И это значит, что работать нам предстоит в усиленном режиме, — закончил Худи. — Несмотря на аттестацию и… прочее. За нами теперь очень внимательно следят, пожалуйста, давайте их не разочаруем.

— Кого их? — негромко спросила Рил у своего соседа.

— Совет, — ответил он. — Вот тебе раз… Говорят, они, как и мы, могут подключаться к любому Антуражу, чтобы следить за… за тем, за кем им надо.

Он со вздохом снял наушники с шеи и спрятал их в ящик. А потом натянул мятую футболку, в надежде немного разгладить ее.

— Совет? — переспросила Рил.

— Да, авторейвы, помощники Регента. Его глаза и уши. Если старик не брешет, значит и правда дело серьезное. — Сосед отпустил полу футболки, и она снова собралась в привычные складки, чем несказанно его огорчила.

Рил оставила соседа и дальше разбираться со своим внешним видом и решила заняться работой. Раз уж за ними действительно следили…

Однако Худи еще и ее лично решил огорошить напутственной речью.

— Рил, я помню, что ты у нас до сих пор без Антуража, но нам нужно больше людей. А протокольной работой займутся авторейвы, — негромко сказал Худи, подойдя к ним и метнув недовольный взгляд на соседа, тщетно пытающегося придать футболке более презентабельный вид. — Из-за рейдов службы безопасности все на взводе. Из-за "когито" — никто не доверяет авторейвам. Но работать нужно, особенно сейчас. Мы должны продемонстрировать, что город не забыл об иммигрантах, что он заботится о них тоже… Что это за выражение на твоём лице?

— Какое? — спросила Рил, стараясь выглядеть как можно более впечатленной. Потому что на самом деле эта речь ее совсем не впечатлила. Скорее наоборот — ей хотелось спросить:

«Да неужели?»

— Переключайся на нейтральное и за работу, — строго сказал Худи. — Если бы я мог, я бы тебя одну ни за что туда не отправил, особенно сейчас.

— Я там живу, — напомнила Рил, но Худи лишь махнул рукой.

Этот разговор был утром. Сейчас время близилось к вечеру.

За день Рил объездила почти весь район FG, и теперь забралась в места, где раньше не бывала. И сейчас она впервые задумалась о словах Худи.

Рил казалось — она полагала, что ей всего лишь казалось — что отношение к соцслужбе изменилось. Буквально еще несколько дней назад ее появление и униформа соцслужбы не вызывали у иммигрантов каких-то особенных эмоций. Сейчас что-то поменялось. Впервые в жизни Рил ощущала себя, как в старинном соревновании, где люди развлечения ради бегали от разъяренных быков (звучало как фантастика, но допустим). Она была той тряпкой, которой размахивали, чтобы привлечь внимание быков. Вместо быков были ее товарищи по несчастью (или, вернее сказать, редкие везунчики, что добрались до Ромдо).

Она плохо знала историю Ромдо, но по всему выходило, что когда-то город был заселён гораздо плотнее, чем сейчас. Так много пустующих зданий. Так много возможностей улизнуть от надзора. Чем дальше Рил углублялась в незнакомые улицы, тем больше не по себе ей становилось. Здания здесь были старые, давно не видевшие ремонта. Стены пестрели трещинами, дома нависали над тротуарами, словно пытались укрыть их. Казалось, даже автоматические уборочные механизмы сюда не заезжали. Мусор копился на мостовой — его было настолько много, что его можно было загребать ногами, как опавшие листья в парке. С наступлением вечера в окнах загорались огни — даже там, где, по данным соцслужбы, никаких жителей не должно было быть.

Так как на машине дальше было не проехать, Рил двигалась пешком, стараясь не слишком подозрительно таращиться на каждого встречного. А вот они не отказывали себе в этом удовольствии, провожая ее взглядами. Рил поняла, что жалеет, что с ней сейчас нет Игги. Да ей бы любой авторейв сейчас пригодился, даже протокольный.

Ее взгляд уловил теплый оранжевый отблеск на стенах. Рил опознала его безошибочно. Когда твой единственный источник тепла, то, что отделяет тебя от смерти посреди ледяной пустыни — это открытый огонь, ты запомнишь, как он выглядит. Разумеется, в городе он был под запретом, кроме мест, оборудованных специальными системами пожаротушения, но переулок под это описание точно не подходил.

По инструкции Рил должна была сразу же доложить о таком нарушении. Но у нее уже было достаточно опыта, подсказывающего, что иногда инструкции могут подождать. И, хоть Рил совсем не хотелось подходить к ним, это была ее работа.

Эх, а все же в пищевой промышленности ее бы вряд ли ожидали такие проблемы…

— Добрый вечер, — поздоровалась Рил, подходя к бочке, в которой что-то горело.

Вокруг бочки собралось несколько человек, на бочку была водружена решетка. На решетке стояла здоровенная сковорода без ручки, а в сковороде что-то шкворчало. Все собравшиеся смотрели на Рил: кто-то искоса, кто-то прямо, хмурясь и недовольно.

— Насколько мне известно, — невозмутимо заметила Рил, подходя к бочке вплотную и заглядывая в сковороду, — в городе поддерживается комфортная температура. Тут невозможно замерзнуть, если не стремиться к этому специально. Никакой необходимости в обогреве нет.

Она обвела взглядом собравшихся.

— Горячую еду вы можете получить в пунктах социальной помощи. Город заботится о своих жителях.

Собравшихся она не впечатлила — как и Худи ее саму сегодня утром. Более того, Рил остро ощутила, что своими словами настроила всех против себя.

— Правда сначала вам придется подать заявку на оформление иммиграционных документов, но вы можете заниматься двумя делами одновременно, это не возбраняется.

— И с чего же вы взяли, что у нас нет документов? — издевательски заметил один из мужчин — он кутался в длинный, видавший виды плащ до пола.

— Удачная догадка, — ответила Рил, поглядев ему в глаза. — Погасите огонь, пожалуйста.

— Или что?

— Или я буду вынуждена сообщить о нарушении.

Кто-то хмыкнул.

— Вы также можете получить первую медицинскую помощь и направление на лечение от города…

— Или пинок под зад! — это был уже другой нелегал. — Едва кто-то ступит к вам на порог, служба безопасности выкинет его в ближайший шлюз!

— Нет, — терпеливо сказала Рил. — Никто никого не выкинет. Но для этого нужно соблюдать правила.

— Легко тебе говорить.

— Я тоже была там, снаружи! — сердито сказала Рил. — И ничем от вас не отличалась.

— Тебя пустили, вот чем ты отличаешься, — сказал первый оборванец. — А мы сами зашли. Никто перед нами ковровых дорожек не расстилал, и они выставят нас, едва поймают. Так что иди отсюда, дай людям поесть спокойно.

— Вы нарушаете закон! — сказала Рил. — Если не я, то кто-нибудь другой доложит о вас…

— Их закон, — заметил нелегал. Он протянул руку к Рил, и она напряглась, готовая отпрянуть, но он всего лишь подцепил ее удостоверение, висевшее на груди на длинной ленте. — Ты теперь такая же, как они.

— Какая разница! — Рил сделала шаг назад, и удостоверение выскользнуло у оборванца из пальцев. — Вы же сами подвергаете себя опасности здесь.

— Что ты знаешь об опасности?..

— А от кого вы тогда малюете обереги на стенах?! — резко спросила Рил. — Тринадцать — что это значит?

— Что надо, то и значит, не твоих городских ушей дело, — ответил иммигрант.

— Город может вас защитить…

— Город ничего не может! Горожане заражают авторейвов, чтобы они нападали на нас! — глаза иммигранта зло блеснули, и Рил сделала еще шаг назад, переводя взгляд с одного лица на другое. На этих лицах, уставших и грязных, плясали блики от костра, а тени будто подчеркивали их истощенность, их сжатые губы и морщины у рта и меж бровей. — Может быть, если нападать станут на них, они дадут нам жить спокойно!

— Вали отсюда! — резко сказал другой.

— Да! Проваливай! Нам от твоей службы ничего не надо!

— Исчезни!

Рил сделала еще шаг назад, медленно повернулась и, стараясь не спешить, пошла прочь. Остановившись, она громко сказала, не оборачиваясь:

— Если передумаете, социальная служба примет вас в любой момент.

Ей никто не ответил. А когда Рил достигла улицы, что-то ударило ее в плечо — не сильно, но чувствительно, упало и с дребезжанием поскакало по тротуару. Это была смятая банка из-под газировки. Рил остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на нее, а потом зашагала обратно к машине.

Контакт не задался. Должно быть, Худи ошибался в своих предположениях, что другие иммигранты примут ее за свою. Должно быть для них чистая одежда и расчесанные волосы были признаком принадлежности к «другим»… Нет!

Рил резко остановилась. Она сердилась — на Худи, на этих придурков, но и на себя тоже. Она должна была убедить их. Она могла узнать, что за цифру они рисуют и кому выставляют подношения, а вместо этого…

— Прошу прощения.

От неожиданности Рил повернулась так резко, что чуть не задела позвавшего ее, ожидая, что следующая банка прилетит ей в лицо. Но это был не один из оборванцев, а какой-то старик, сухой, сутулящийся, с морщинистым лицом и рваным облаком из взлохмаченных седых волос на голове.

— Я не хотел вас пугать, — старик расплылся в улыбке, и морщин на его лице прибавилось.

— Ничего. Вы что-то хотели? — спросила Рил.

— Да. — Старик кивнул. — Но это не связано с горячей едой, — он снова улыбнулся. — Я должен был вам кое-что передать, еще в Моско. Хорошо, что мы встретились здесь.

— Но… я вас впервые вижу, — растерянно сказала Рил. Вся ее уверенность и безразличие исчезли из голоса, будто их смыло водой. — Мы встречались раньше?

— Нет, — старик достал что-то из кармана и протянул Рил сжатый кулак. — Но у нас были общие знакомые. Нам с вами очень повезло, что мы оба попали в этот город.

— Да, — удивленно ответила Рил. — Повезло…

Она протянула руку, и старик положил ей на ладонь какую-то тяжелую металлическую цепочку.

— Это вам, — сказал он, продолжая улыбаться и не обращая внимания на недоверчивое выражение на лице Рил. — Храните его, пожалуйста. Это лучше, чем рисовать на стенах.

Рил перевела сомневающийся взгляд на предмет, теперь лежащий в ее ладони. Это была массивная подвеска странной формы с длинной цепочкой из латуни или ей подобного сплава. Она была нагрета теплом руки старика. Рил повертела подвеску в пальцах: она была покрыта надписями, но разобрать их Рил не смогла. Она никогда не видела ничего подобного, и уже была собралась спросить у старика, что это, но его и след простыл — и как он смог исчезнуть так быстро?

Рил огляделась и снова посмотрела на подвеску. На ней, помимо нечитаемых надписей, было выбито еще кое-что: латинская цифра 13.

Вернувшись к машине, Рил села внутрь, но заводить ее не спешила, продолжая вертеть подвеску в руках. Что за странный подарок? Кто мог передать это ей? Неужели кто-то из ее знакомых из Моско выжил? Но почему он сам не нашел ее? И что значат эти цифры?..

Раздался тихий далекий грохот, а следом приборная панель окрасилась яркими цветами. Рил наклонилась вперед, глядя вверх: на куполе расцветали огненные узоры, фейерверк в честь какого-то праздника, в истоки которого она не вникала. Все равно ее это не касалось… Но фейерверк было видно из любой точки города, даже отсюда. Разноцветные сполохи окрашивали стены домов то в один цвет, то в другой, даже приглушенный грохот заставлял ежиться. Рил сжала кулак с подвеской и тут же разжала, тихо ахнув. Подвеска упала на пол, а Рил уставилась на набухавшую на подушечке пальца алую каплю крови. Она укололась об острый край. Кто в здравом уме захотел бы повесить себе такое на шею?

Подняв подвеску и сунув ее в карман плаща, Рил наконец завела машину и не без облегчения поехала прочь.

Chapter Text

Рил посмотрела на часы: казалось, цифры на циферблате не изменились с того момента, когда она смотрела на них в последний раз.

— На прошлом сеансе вы жаловались на изменившееся отношение иммигрантов. Это подавляло вас.

— Нет. Скорее это беспокоило меня.

— Вы не чувствовали себя в безопасности?

— Нет.

— Как вы сейчас себя чувствуете?

— Как обычно.

— Вы хорошо спите? Вас не мучают кошмары, бессонница?

— Нет, я хорошо сплю.

— Анализ вашего голоса показывает, что это не так. Связано ли это с недавним инцидентом в районе временной иммиграции?

— Не думаю. Я хорошо сплю, я же сказала.

Психолог была антропоморфным авторейвом-гиноидом. Ее кожух имитировал синий костюм-двойку, лицевая панель изображала женское лицо с ярко накрашенными губами. Видимо, по задумке конструктора, это должно было расслаблять пациента, настраивать на открытость, но Рил бы чувствовала себя спокойнее если бы ее вынуждали исповедоваться стандартному белому лицу с глазами-бусинками. Неподвижное, почти человеческое лицо вселяло какое-то неуютное ощущение и желание покинуть кабинет как можно быстрее.

— Я хотела бы поговорить о вашем видении. О том, после которого вы здесь оказались.

Рил мрачно уставилась на психолога с самым каменным выражением лица, но на авторейва это никак не подействовало.

— Мне казалось, мы уже пришли к выводу, что это была галлюцинация из-за стресса. Что тут еще обсуждать?

— Эти видения не повторялись?

— К счастью, нет! — раздраженно ответила Рил.

— Фиксирую повышение уровня стресса. Вас все еще беспокоит эта ситуация? Вы не уверены, можете ли доверять себе?

— Я могу доверять себе! Я — единственный человек, которому я могу довериться.

— Досадно слышать такие суждения. Рил, вы же знаете, что в Ромдо вы можете положиться на любого. Основа нашего общества — взаимовыручка, взаимное уважение и доверие. Если хоть одно из этих составляющих убрать, само наше мироустройство пошатнется.

— Оно и видно! — бросила Рил.

— Мы все должны поддерживать такие отношения, пестовать их, Рил. Вам может быть тяжело понять это, но никто в городе не желает никому зла. Граждане и авторейвы работают совместно на благо нашего светлого будущего.

— А иммигранты? — спросила Рил.

— Иммигранты только встали на этот путь: тяжелой работы, которая будет награждена, взаимовыгодного сотрудничества, обретения нового дома и новой семьи… Вы когда-нибудь думали о том, чтобы создать семью?

— Нет, — коротко ответила Рил.

Она бросила быстрый взгляд на часы: до конца сеанса оставалось еще пятнадцать минут. Шанс, что психолог отпустит ее раньше, был равен нулю.

Разумеется, Рил рассказывала психологу не все, но по возможности старалась не врать — авторейв бы засек это. Куинн между делом обмолвилась, что ее задача — не психическое здоровье тут восстанавливать, а сделать так, чтобы от нее побыстрее отстали. То есть показать себя примерным иммигрантом и разумным человеком, который готов работать на благо Ромдо и очень хочет стать гражданином. А от нервного, ловящего чертей под кроватью иммигранта отстанут не скоро.

И Рил рада была бы изобразить из себя нечто подобное, но иногда психолог вцеплялась в нее, начинала бомбардировать вопросами, и сеанс начинал напоминать допрос. Уже не единожды она интересовалась, видела ли Рил то существо снова. И иногда Рил не выдерживала и говорила, что думает. Вот как сейчас например.

На самом деле, можно было сказать, что у нее действительно есть проблемы со сном. Недавно, Рил проснулась посреди ночи, не понимая, что ее разбудило — то ли тяжелый, муторный сон, то ли звук снаружи. Она лежала в кровати не шевелясь, почти уверенная, что за ней кто-то наблюдает. Кто это мог быть? То существо из старого иммиграционного центра? Игги вернулся, снова взломал замок и теперь ждет в темноте?

Повернувшись на бок, Рил дотянулась до прикроватного светильника и включила его. Слабый желтый свет выхватил из сумрака очертания мебели, отразился в стекле единственного окна. Рил был одна в комнате — чего и следовало ожидать. Часы показывали середину ночи.

Не выключая свет, Рил снова вытянулась на спине, глядя в потолок, а потом наощупь нашла на тумбочке рядом медальон и подняла над собой, рассматривая, как он покачивается на цепочке, и как свет играет на выбитых в металле надписях. Если бы можно было узнать, что на нем написано… И почему ей кажется, что она где-то видела его раньше?

Тринадцать… эту цифру рисовали на дверях и косяках. Она, как какой-то тайный шифр возникала то тут, то там, будто что-то росло, захватывая район. Еще вчера там, где было пусто, появлялись свечи и небрежные, торопливые надписи. Чем больше было сообщений о вспышках "когито" в районе временной иммиграции, чем больше нарядов службы безопасности курсировало по улицам, тем напряженнее становилась атмосфера. Будто что-то вот-вот должно было произойти.

***

— Опять чем-то занят, Винсент?

Винсент резко выпрямился, захлопывая блокнот. Но Кейдж Сил, кажется, не обратил внимания на то, что было изображено на страницах. Как и всегда, начальник был озабочен только тем, что творилось в его собственной голове.

— На работе мы работаем, а не занимаемся личными делами. Как бы ни был велик соблазн, — Сил хмыкнул.

— Да, сэр. Такого больше не повторится, — отозвался Винсент, убирая блокнот и поднимая взгляд на монитор.

Сил отечески похлопал его по плечу и двинулся дальше, а место Сила рядом с Винсентом занял ДД.

Винсент так и не придумал имя своему новому Антуражу — это было последнее, что его сейчас волновало. Кто-то в шутку предложил назвать его Дорофей-Два, Винсент согласился, а потом это как-то сократилось до ДД.

— Чем ты занимался, Винсент?

— Ничем, — ответил Винсент. — Личными делами.

— Почему ты не занимаешься ими дома?

— На работе проще сосредоточиться, — буркнул Винсент.

— Я могу помочь тебе с чем-нибудь?

— Да. М-м-м… Накидай расписание встреч с моими подопечными, выдели тех, чей испытательный срок подходит к концу и тех, кому нужна характеристика.

— Хорошо, Винсент.

ДД уселся за соседний терминал и сосредоточенно уставился на голографический экран, устанавливая связь. Винсент некоторое время наблюдал за ним и за тем, как быстро сменяют друг друга личные файлы иммигрантов на экране, а потом сунул свой блокнот подмышку, встал и вышел в коридор.

Предположим, что убийца — не заражённый авторейв, а нечто неизвестное, создание, не являющееся ни человеком, ни авторейвом (это утверждение Винсент пометил для себя как «спорное»). Как быть с тем фактом, что места убийств почти всегда находились в границах очагов заражения? Если служба безопасности пыталась скрыть это создание от общественности, могли ли они зайти настолько далеко, что намеренно заражали вирусом авторейвов?

«Нет, — подумал Винсент. — Это слишком даже для них».

Крид был неприятным типом, но даже он не пошел бы на такое. Не говоря уже о том, что это было необходимо как-то устроить: привезти зараженную машину или послать человека с заражённым волокнами, чтобы он заразил какого-нибудь авторейва… Слишком сложно.

Винсент вернулся к первоначальному предположению. Рил была уверена, что это не авторейв… Но возможно, это была неизвестная ей модель? Возможно, экспериментальная. В таком случае она вполне могла служить источником заражения. Или… Винсент нервно прикусил стилус от блокнота, который вертел в пальцах. Мог ли "когито" быть создан искусственно? И заражённая им экспериментальная модель сбежала…

Это предположение было немногим менее фантастичным, чем мысль, что СБ заражает авторейвов, чтобы скрыть правду.

Но считали же иммигранты, что авторейвов заражают специально?

В перерыв Винсент оставил ДД заниматься бумажной работой, а сам отправился к месту последней зарегистрированной крупных вспышек "когито".

Это был нежилой район, промышленная часть Ромдо. По пути туда Винсенту почти не встречался гражданский транспорт: в основном автоматические грузовики, огромные и тяжёлые, проносящиеся рядом по своей выделенной полосе. А когда он подъехал к конечной точке своего маршрута, пропали даже грузовики.

Тут было сумрачно. Две глухие стены без окон и дверей образовывали неширокий проход, который сворачивал чуть впереди. Винсент шел по нему, подчиняясь скорее зову своей интуиции, чем какому-то логическому доводу. Не мог же он ожидать, что в зараженной зоне его обязательно встретит труп, а еще лучше — тот, кто этот труп оставил?

Еще один поворот. Искусственное небо над ним закрыла дуга эстакады, и стало еще темнее. Дорожное покрытие под ногами чуть сотрясалось, по редким лужам, натекшим неведомо откуда, бежала рябь: где-то внизу под ним должна была быть производственная линия или метро.

Винсент шел, пока наконец не увидел что-то впереди и не замедлил шаг. Маленькая фигура стояла возле стены, почти прижимаясь к ней… Ребенок? Здесь? Но, рассмотрев ее получше, Винсент понял, что это авторейв-компаньон. И, что самое удивительное, раньше он его уже видел.

Как-то раз он почти столкнулся со всей семьей Крида в молле и, едва завидев шефа службы безопасности, торопливо свернул в ближайшую галерею, чтобы не встречаться с ним. Крид вышагивал с неизменным выражением холодной отстраненности на лице, рядом с ним шла его жена, толкая перед собой детскую коляску. Дети в Ромдо встречались нечасто, Совет пристально следил, чтобы популяция не превысила норму, поэтому на миссис Крид обращали внимание. А она буквально светилась от гордости, постоянно останавливаясь, чтобы поправить что-то в коляске и склониться к малышу. Тяжело было сказать, как Крид относится к этим задержкам… должно быть стоически, все же это была его жена, а не подчиненный, подумал Винсент про себя. А рядом с миссис Крид шел их авторейв-компаньон, изображавший ребенка. Маленькая семейная идиллия. Винсент тогда еще поймал себя на мысли, что странно было думать о Криде, как о семейном человеке, способном на любовь и всякое такое, а не о заносчивом и придирчивом шефе службы безопасности, ставящим палки в колеса разведке. Впрочем, на публике Крид не торопился являть эту самую любовь и всякое такое…

Это и была авторейв-компаньон Кридов, одетая в строгое черное платье с белым воротничком и лакированные туфельки. Она стояла, глядя прямо перед собой и не шевелясь. Судя по ничего не выражающему лицу, приложение Тьюринга было отключено.

— Эй, — позвал Винсент. — Что ты тут делаешь?

— Я жду, пока мамочка не вернется и не отведет меня домой, — механически откликнулась авторейв. — Я должна оставаться на месте, даже если у меня разрядится аккумулятор. И я не должна говорить об этом папочке.

Винсент озадаченно хмыкнул. «Мамочка» — это, вероятно, миссис Крид? Зачем же ей оставлять тут своего авторейва? Возможно, она заразилась? Тогда почему просто не вызвать службу?..

— Как тебя зовут? — спросил Винсент. — Когда вернется мамочка?

— Я Пино, — ответила авторейв. — Мамочка не сказала, когда вернется.

Это было очень странно.

Сверху раздался тяжелый гул. Подняв голову, Винсент обратил внимания на горизонтальные полозья на стене над ними. Он сделал несколько шагов в сторону, и в этот момент из-за угла с грохотом вылетел автоматический грузовой контейнер, скользящий по полозьям на магнитной тяге. Он пронесся над ними, совсем близко, лязгая металлом, и порыв ветра взметнул длинные волосы Пино и полы ее платья. Осмотревшись, Винсент заметил еще несколько таких линий на разной высоте: должно быть что-то доставлялось здесь, и находиться тут было опасно.

— Пино, лучше отойди от стены, — сказал Винсент. Конечно, с ростом авторейва ей вряд ли что-то грозило, но мало ли.

— Мамочка сказала мне оставаться здесь, — ответила Пино.

— Как хочешь, — пробормотал Винсент.

И что же миссис Крид могла забыть здесь? Этот район не был популярен среди горожан. Тут не было мест для прогулок, парков, магазинов или галерей. Даже иммигранты тут встречались нечасто, по сути, это были огромные автоматизированные комплексы, занимавшиеся чем-то, что относилось к каким-то техническим аспектам жизни Ромдо. И даже Винсент не должен был тут быть — если бы не его упрямое желание выяснить, что за создание атаковало Дорофея и совершало те убийства. Винсент не понимал, зачем миссис Крид понадобилось оставлять своего авторейва в месте, где ее потенциально могло зашибить каким-нибудь контейнером, но заниматься этим у него не было времени. Да и желания.

Возвращаясь к "когито"… Тут почти не было антуражей, подверженных этой заразе. Лишь автоматизированные линии. Чему тут заражаться? Однако на карте эта точка уверенно горела красным.

Винсент почесал затылок и огляделся.

Единственный антураж тут — это привезенная миссис Крид Пино…

Винсент снова уставился на авторейва, дожидающегося свою «мамочку». Пино буравила стену невидящим взглядом, замерла, не шевелясь.

Получается, миссис Крид хотела от нее избавиться? Потенциально опасное место, помеченное, как заражённый район… Да нет, бред какой-то. Зачем ей это делать? Но на въезде сюда не было никаких пунктов контроля, только автоматические камеры. Не в последнюю очередь потому, что тут и людей-то не было. Максимум предупреждений: автоматическое сообщение, которое проиграл бы навигатор — Винсенту из-за этого пришлось отключить свой, потому что он не умолкал, напоминая, что машина въехала в потенциально опасную зону.

Все это было очень странно, но перерыв у Винсента был не бесконечным. И, оставив авторейва за спиной, Винсент двинулся по проходу, ориентируясь по карте в блокноте, надеясь достигнуть центра заражённой зоны.

Его охватила странная уверенность: он что-то здесь найдет. Не может не найти. Будто… Винсент ещё раз огляделся, бросив прощальный взгляд на фигурку авторейва. Будто он чувствовал тут чье-то присутствие.

***

— Эй! Эй, дяденька! Дяденька!

Винсент с трудом разлепил глаза… и понял, что смотрит прямо в круглое, улыбающееся детское лицо.

— Э-э-э… Пино? — спросил он.

— Пино? — переспросила авторейв. — Что такое «Пино»?

— Ты, — немного удивленно ответил Винсент.

Он медленно сел и огляделся, пытаясь понять, где он и как сюда попал. Это была тот самый глухой проход, где он встретил Пино. Он проходил тут совсем недавно… И как же Винсент здесь оказался?

— Я? — снова переспросила авторейв.

Винсент же с нарастающей паникой копался в собственных мыслях. Он был уверен, что остановился, чтобы осмотреть какие-то подозрительные следы на стене, а потом… Что случилось потом? Он что-то видел? Как он попал сюда, почему потерял сознание?!

«Неужели это случилось снова?!» — Винсент торопливо взглянул на часы, и его сердце ухнуло в пятки: прошло больше часа с того момента, как он уехал с работы. Снова провал в воспоминаниях. Снова…

Винсент нервно закусил большой палец, чувствуя, как тяжело колотится сердце. Это уже серьезно. Это никак не спишешь на случайность, этому не придумаешь объяснения. Ведь Дедал предупреждал его! Винсент должен был сходить к нему, вместо того, чтобы поощрять свою собственную глупую фобию…

Он медленно поднялся на ноги, чувствуя, как с трудом движется затекшее тело.

— Да, — сказал он глухо. — Ты — Пино.

— Я Пино? Я Пино! — оживленно воскликнула Пино. — А кто ты?

— Я Винсент.

— Ты отведешь меня домой?

— Домой? — спросил Винсент. Он все еще с трудом соображал, будто после удара по голове.

Что же ему делать?

— Да, домой. Папа придет домой с работы, и Пино должна ждать его дома.

— Отключить приложение Тьюринга, — приказал Винсент.

Пино озадаченно посмотрела на него, склонив голову на бок.

— Что за приложение Тьюринга? Что это такое? Кто должен его отключить?

Винсент уставился на авторейва расширившимися глазами. Пино смотрела на него в ответ, а потом, хихикнула и скопировала выражение его лица.

Не реагирует на команды. Не знает своего имени. Неужели она…

Пино не спешила нападать на Винсента. А из отчётов сотрудников управления он знал, что заражённые стремятся покинуть Ромдо.

— Так ты сможешь отвести меня домой? Я еще не определила точно, где мы, но это далеко.

— Э-э-э… Пино, — озадаченно сказал Винсент. — Я боюсь, что ты сейчас не можешь вернуться домой к папе.

— Почему? — удивлено спросила Пино, взмахнув ресницами.

— Потому…. М-м-м… — Как объяснить авторейву, что он заражен, сошел с ума и опасен для окружающих?

— Ты не знаешь, где мой дом? — спросила Пино.

— Да! — с облегчением выдохнул Винсент.

— Это не страшно. Я помню, где дом Пино. И что вечером папа придет. Я покажу дорогу.

Час от часу не легче!

Винсент понимал, что должен вызвать управление. Пино — их клиент, и ее ждала только утилизация. Грустно, конечно, но с этим ничего не поделаешь, заражённые авторейвы опасны.

— Пино, а ты не помнишь, как я тут оказался? — спросил Винсент. — Я же проходил мимо тебя.

Пино карикатурно нахмурила лоб.

— Я плохо помню этот момент. У меня будто… — Пино задумалась. — Пино шла по дороге, потому что хотела вернуться домой. И увидела тебя, сидящим у стены.

Винсент потёр лоб: это ничем не помогло. Он огляделся, ища взглядом свой блокнот, но не обнаружил его. Должно быть выронил или забыл его где-то, когда его сознание помутилось?

— Пино бы очень хотела добраться домой к папе, — добавила Пино, и Винсент вздрогнул, вернувшись в реальность.

Он пристально посмотрел на Пино, пытаясь понять, что этот авторейв может планировать. Неужели она и правда всего лишь хотела вернуться домой? А как насчёт нападений и всякого такого? Может это она его оглушила?.. Да быть не может!

С другой стороны… Если бы не Винсент, возможно Игги до сих пор бы прикидывался помощником Рил Мейер. Пока ему не грозила опасность, он вполне успешно мимикрировал и не собирался бежать.

В этот момент Пино широко улыбнулась ему.

— Я могу отвезти тебя к себе домой, — сказал Винсент наконец. — А там мы придумаем, как вернуть тебя папе.

Если Пино вернётся домой (а она вернётся, ведь ей неведома усталость и направление она знает), скорее всего Криды вызовут управление сами. Но если авторейв запомнил, где жил, и что у него был «папочка», возможно, он и ещё что-то мог запомнить? Что-то, что служба безопасности не стремилась выносить на публику? Крид вполне мог быть тем человеком, который брал работу на дом.

Винсент вздохнул. Что он делает? На что надеется? А ведь совсем недавно Винсент выговаривал Рил за то же самое — что она взаимодействует с заражённым авторейвом, не ставя в известность управление!

«Разберусь с этим — и тут же к Дедалу. Сразу же», — мысленно пообещал себе Винсент.

— Только… — добавил он вслух, — поедешь на заднем сиденье. И нужно будет пригибаться, когда я скажу.

— Это… как игра? — наивно переспросила Пино.

— Да, — ответил Винсент. — Игра.

***

Когда Винсент вернулся в бюро — с огромным опозданием, выдумывая на ходу причины, заставившие его задержаться, его ждал ДД с готовыми рабочими списками. Винсент бегло просматривал их, вполуха слушая ДД, когда, внезапно, услышал знакомое имя.

— Что? — переспросил Винсент. — Рил Мейер была тут?

— Да, она должна была подать подписанную характеристику с работы о том, что прошла аттестацию, — ответил ДД. — Правила требуют, чтобы она лично предоставила оригинал. Но тебе не обязательно было присутствовать, я принял у нее документы за тебя.

— И как давно это случилось? — огорошенно спросил Винсент.

Он всерьез расстроился и даже жалел о своей поездке. Вот что ему стоило выбрать другой день? А так, они ведь могли бы встретиться, совершенно случайно, и это бы не выглядело так, будто он подстроил эту встречу.

— Буквально десять минут назад. Думаю, она еще даже не успела покинуть здание. Если ты хотел уточнить что-то…

— Я сам! — выпалил Винсент, срываясь с места.

— Винсент, это не все! Тебя ожидает… — но Винсент уже не слушал.

Лифт ехал до его этажа утомительно долго, и так же долго спускался вниз. Винсент потерял всякую надежду на то, что увидит Рил… Возможно, стоило просто позвонить ей и попросить подождать? Ага, и для чего, собственно? Какой повод?

Выйдя в холл вместе с другими сотрудниками, Винсент огляделся и с замиранием сердца увидел знакомую фигуру в униформе соцслужбы. Рил уже выходила через высокие прозрачные двери на улицу, и Винсент поспешил за ней следом, игнорируя удивленные взгляды. Он окликнул ее, вылетев сквозь двери следом за ней и остановился, в нерешительности.

Рил обернулась, смерила его удивленным взглядом и заметила:

— О, инспектор Лоу. А ваш авторейв сказал, что вы отсутствуете.

— Только что приехал! — выдохнул Винсент.

Он подумал, что, наверное, выглядит как круглый дурак, запыхавшийся и взлохмаченный (отчасти это была вина Пино. Ей понравилось ерошить его волосы, и Винсенту с большим трудом удалось убедить ее не отвлекать его от дороги).

Рил кивнула.

— Вижу, вам уже выдали нового авторейва.

— Да, здесь с этим не затягивают… — Винсент замолчал.

Ну вот, догнал ее, молодец. А теперь что? Пригласишь зайти внутрь и кофе попить?

— Как… ваша работа? — спросил Винсент.

— Все по-старому, — ответила Рил. — Авторейва мне так и не выдали, все делаю сама. Так что ваш новый авторейв — просто ходячий повод для зависти.

— Не настолько он и хорош… — выдавил Винсент.

Между ними опять повисло это неловкое молчание. Казалось бы — почему, чего тут стесняться? И Винсент рискнул нарушить его:

— Так… Твои планы все ещё в силе? — и, кажется, он сделал все ещё хуже.

— Что? Какие планы? — непонимающе переспросила Рил.

— Тогда, когда мы… Когда ты хотела договориться с Игги, ты сказала, что напьешься, если останешься жива… — Винсент остро почувствовал, что ляпнул что-то не то.

— А… — легко откликнулась Рил. — Не успела. Нас замучили проверками.

— Хорошо, — с облегчением откликнулся Винсент, поняв, что она не обратила внимания на некоторую двусмысленность в его словах. — То есть, я хотел сказать, что плохо… В смысле, жаль, что вас мучают проверками! И что у вас так мало свободного времени.

Рил молча выслушала его, чуть приподняв брови — будто не верила, что он такое говорит.

Винсент умолк, глядя на ее серьезное лицо. Откуда у него такой талант все портить в неподходящий момент?..

— В общем, мне очень жаль.

— Спасибо за сочувствие.

— Да не за что…

— А я уж было подумала, что вы собираетесь меня куда-то пригласить, инспектор, — усмехнулась Рил.

— Я не… — Винсент запнулся, чувствуя, что краснеет как школьник. — В смысле я бы конечно с радостью, но…

— Я знаю, мне нельзя посещать другие районы, — добавила Рил. — Это просто шутка.

— О, понятно… Я, м-м-м, подвез бы тебя, но…

— Но боишься, что я опять засну в твоей машине?

— Я не это собирался сказать, — возразил Винсент с какой-то детской обидой в голосе. — Просто сейчас нет времени.

— Я… понимаю, — сказала Рил после короткой паузы.

— И я не против того, чтобы ты засыпала. Я завидую такому умению.

— Должно быть, я доверяю тебе, — заметила Рил (к слову - совершенно неожиданно даже для самой себя, не то что для Винсента).

— Э-э… Доверие между куратором и подопечным крайне важно, — от смущения, Винсент выдал заученную фразу, не подумав.

Рил снова улыбнулась.

— Получается, мы прекрасно сработались.

— Да, — негромко сказал Винсент.

Почему-то ему стало грустно от мысли, что им не суждено по-настоящему сработаться, как напарникам или коллегам. Они отделены друг от друга статусом, интересами… Да у них ничего общего, кроме того, что его назначили ее куратором!

— Я думаю, я буду по этому скучать, — заметил он.

Рил фыркнула.

— У меня впереди еще два года испытательного срока. Ты успеешь от меня устать.

Раздался мелодичный звон — часы на башне, что венчала здание, начали отбивать четыре часа дня.

— Кажется, мне пора. До встречи, инспектор! — и не дождавшись ответной реплики, Рил заспешила вниз по ступеням.

— Нет, — сказал Винсент, хотя она уже не могла его услышать. — От тебя я точно не устану.

В этот момент Рил будто услышала его и обернулась. Винсент слегка скованно помахал ей рукой и с облегчением увидел, что она снова улыбнулась ему на прощание.

Отчего-то это ослабило тугой узел в его груди.

***

— Не может быть! — прошептал Дедал.

Он коротал время, ожидая Винсента, поглядывая в окно и уже начиная сердиться — ведь его работой было следить за Винсентом, где бы он ни находился, а Винсент всеми своими действиями этому препятствовал.

И как вовремя он выглянул наружу!

Дедал приблизился к окну, чтобы рассмотреть девушку получше. Может ему просто показалось… Но именно в этот момент девушка обернулась, глядя куда-то назад — или на кого-то, стоящего у входа в здание, кого Дедал не видел.

Сомнений не было.

Это была она.

Но… как?

Единственный логичный ответ был, что она пришла в купол снаружи. Не было никакой возможности, чтобы кто-то, выглядящий так, мог быть одним из детей купола. Это не могло быть совпадение генов, выдавшее ей точно такую же внешность.

Дедал проследил, как она уезжает. Смысла в этом не было, но он рассматривал ее, будто пытаясь сопоставить с той, кого видел раньше и убедиться, что это не видение.

Это ставило все, к чему он шел, под угрозу. Весь план по спасению Ромдо.

Chapter Text

Дедал доброжелательно улыбался Винсенту, сидя в кресле и неторопливо помешивая чай в чашке ложечкой (и, как сообщил ДД, это была далеко не первая чашка, выпитая, пока глава медицинской службы ждал Винсента).

Винсент вымученно улыбался ему, стоя прямо перед Дедалом. Ему было неловко за то, что Дедалу пришлось ждать, неловко перед Силом, неловко перед коллегами, неловко даже за то, что он был выше Дедала и был вынужден сейчас смотреть на него сверху вниз…

На повисшую в воздухе неловкость можно было повесить плащ, как на крючок.

— Так, где ты был, Винсент? — как ни в чем не бывало спросил Дедал.

— Решил на перерыве съездить домой и не рассчитал время, — ответил Винсент.

— Точно? — Дедал поднялся с кресла, подошел к Винсенту, с невозмутимым видом снял перчатку и положил ладонь ему на лоб. — У тебя нет температуры? Неважно выглядишь.

— Возможно, не очень хорошо себя чувствую, — выдавил Винсент.

Язык вдруг стал неловким, будто ватным. Ну же, скажи ему про провал в памяти. Ведь это случилось буквально только что. Ведь если это какая-то болезнь, есть шанс предотвратить ее, пока она разовьется во что-то ужасное.

— Снова провалы в памяти? — обеспокоенно спросил Дедал.

— Н-нет… Не совсем.

— Не совсем? — Дедал уставился на него очень внимательным взглядом.

— Должно быть, я просто задремал, — ответил Винсент оправдывающимся тоном. — А ты что тут делаешь?

— Я здесь по делу… Почему ты врешь мне, Винсент? — прямо спросил Дедал. — Если с тобой что-то происходит, ты должен сказать мне. Это не шутки. Это твое здоровье. Ты вынуждаешь меня отправить тебя на полноценное обследование…

— Всего полчаса, может чуть больше, — быстро сказал Винсент. — Я думал, может быть я просто потерял сознание.

— Ты должен был сразу сказать мне, — сердито заметил Дедал. — Что-то еще? Вспышки света? Или наоборот, в глазах темнело? Головные боли, дезориентация? Какие-то еще симптомы были?

— Нет, — испуганно ответил Винсент.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Дедал. — Надо же, как удачно я заехал. Не присоединишься ко мне в лаборатории? Я бы взял еще несколько анализов на всякий случай.

— Нет, — поспешно сказал Винсент. — Правда, я понимаю, что это серьезно, но не сегодня. Я и так полдня убил ни на что…

Дедал строго посмотрел на него, и Винсент слегка пожал плечами.

— Хорошо. Тогда завтра в двенадцать у меня. Или я не допущу тебя до работы. А зачем ты ездил домой? — спросил Дедал.

— Я… не только домой, — отозвался Винсент. — Я могу доверять тебе, Дедал?

— Конечно, — отозвался Дедал. — Врачебная тайна.

— Это не моего здоровья касается, — Винсент хмыкнул. — Давай, э-э-э… выйдем на воздух?

— Как скажешь… — Дедал выглядел удивленным, но послушно последовал за Винсентом.

Это было странно. Винсент настолько привык за все это время, что Дедал вел себя, как старший, что сейчас ему снова стало неловко. А ведь он знает его… сколько?

— Сколько мы уже знакомы? — спросил Винсент.

— М-м-м… Четыре года, с того момента, как ты стал работать в бюро, — ответил Дедал. — Ты и это успел позабыть?

— Нет, просто вспомнилось, — ответил Винсент.

Пришлось отойти довольно далеко от здания: здесь не было ни скверов, ни парков, ничего, где можно было спокойно переговорить. Весь центр был царством стали, бетона и стекла, будто сама архитектура призывала работать, а не отдыхать.

— Так что ты хотел мне рассказать, но побоялся делать это внутри? — спросил Дедал, когда они зашли в арку, открывавшую переход на уровень ниже.

— Я все еще расследую это дело с «когито», хотя его уже передали службе безопасности, — сознался Винсент, внутренне ожидая, что Дедал пожурит его за это со всей своей взрослой серьезностью.

— Зачем? — просто спросил Дедал.

— Я не могу успокоиться, пока не узнаю все до конца, — честно ответил Винсент. — Слишком много несостыковок в этом деле… Будто служба безопасности что-то утаивает.

— Наверняка утаивает. Они не обязаны отчитываться обо всем, — заметил Дедал. — Значит, твоя маленькая поездка связана именно с этим?

— Да. Я решил обследовать один из районов, попавших под карантин по «когито» и… — Винсент сделал неопределенный жест рукой, не глядя на Дедала. — Будто кусок памяти выпал, как деталь из паззла. Только что я шел по улице — и вот уже сижу у стены, и голова гудит. После этого я поехал домой, чтобы привести себя в порядок.

— Что это был за район? — спросил Дедал.

— Тот, где была последняя вспышка, промышленный, — ответил Винсент. — Как думаешь, меня не могло просто задеть каким-то грузовым контейнером?

— Узнаем завтра, — ответил Дедал. — Но от контейнера бы точно остались следы. Точнее, твои следы остались бы на контейнере, а мы бы с тобой сейчас не беседовали.

— Точно, — Винсент хмыкнул. — Значит до завтра…

— Скажи, — неожиданно начал Дедал, — почему ты так… обеспокоен действиями СБ? Ведь они действуют в интересах города. В интересах всех нас.

— А если нет? — ответил Винсент вопросом на вопрос. — Как я могу знать это, если нас никто не ставит в известность. Я… чувствую себя обязанным узнать. Что-то вроде чувства долга, только не к месту.

— Я так не думаю, — возразил Дедал. — То, что ты чувствуешь… Значит, тебе не безразличен город.

— Конечно! — искренне ответил Винсент. — Как же иначе? Ведь кроме него у нас ничего нет.

Дедал улыбнулся.

— Верно. Жаль, не все относятся к этому так же, как и ты. Наш Ромдо стал бы лучшим местом.

— Ты ведь не об иммигрантах сейчас? — осторожно спросил Винсент.

— Нет, с чего ты взял?

— Просто уже устал слушать жалобы на них. Авторейвы сходят с ума от «когитио», а люди… просто сходят с ума. Мне иногда кажется, — поделился Винсент в неожиданном приступе откровенности, — что городу не хватает небольшой встряски. Чтобы все научились ценить то, что у них есть.

— Осторожно, — заметил Дедал. — Это опасные мысли, Винсент.

— Да я не собираюсь устраивать ничего такого… Просто иногда мне кажется, что люди ищут корень своих проблем не там, где нужно.

— Такова уж человеческая натура, — Дедал улыбнулся. — Ладно, мне пора. Ты точно нормально себя чувствуешь? Я ведь могу дать тебе отгул…

— Нет, спасибо, — твердо ответил Винсент, все еще не отошедший от внезапно замаячившей перед ним перспективы очередного обследования. — Я хочу поработать.

— Тогда удачи тебе с твоим маленьким расследованием. — Дедал похлопал его по плечу, продолжая улыбаться. — И, пожалуйста, звони мне, если что-то случится. Если появятся новые симптомы…

— Ты считаешь, что я болен? — спросил Винсент. — Чем?

— Нет. Скорее это что-то вроде переходного периода, как у подростков.

— Я вроде бы уже вырос, — Винсент хмыкнул.

Он чувствовал, что Дедал что-то недоговаривает, но сейчас Винсент скорее опасался ответов, которые он может узнать, чем горел желанием задавать вопросы.

— В любом случае завтра мы все выясним, — пообещал Дедал.

Махнув рукой на прощание, он не торопясь направился обратно — но не к зданию, а к автомобилю, ждавшего его внизу. Винсент проследил, как он уезжает, а потом заторопился на работу.

***

— Почему вы не сообщили мне?! — выпалил Дедал, едва Крид вошел в его лабораторию.

Он был настолько взбешен, что едва не забыл отослать Делез и Гваттари — Крид не был в курсе, что Дедал уже давно отключил их от общей сети, и Совет никак не мог подслушивать через них. — Об этой женщине, иммигрантке, которую курирует Винсент Лоу!

— Я сообщил, — возразил Крид, слегка ошеломленный таким неожиданным напором. Он медленно прошел мимо Дедала, не глядя на него и тем заставляя того кипеть от злости еще больше. — В конце концов, это я передал тебе тот рапорт, где упоминал, что у Винсента Лоу появилась новая знакомая, и ее участие в его делах крайне подозрительно.

— Она его подопечная уже несколько месяцев! А я узнаю об этом только сейчас.

— Я был занят.

— Занят?!

— У нас с Самантой появился ребенок, ты сам знаешь, как много внимания это забирает.

Дедал был в тихой ярости. Разумеется. Он был тем человеком, который (в основном механически) ставил одну из печатей на разрешениях завести ребенка. Он был тем, кто продвинул семью Крида немного вперёд по очереди. И вот что он получил взамен?

— Я должен знать о ней все! — решительно сказал Дедал. — Как ее зовут, как она попала сюда, где работает, все данные медицинских обследований… Почему никто не побеспокоился об этом?

— Человеческий фактор, — ответил Крид. — Ведь те, знают правду, всего лишь люди. Все, что вам нужно, есть в системе. Кстати, — Крид усмехнулся. — Ее фамилия Мейер. Вряд ли тот, кто ее послал, планировал скрываться. Скорее это вызов.

— Мы должны устранить ее. — Дедал сделал жест, будто хотел схватиться за голову, но передумал на полпути. — Она разрушит все! Она уже это делает, как мы объясним то, что они так похожи?

— Мы не обязаны объяснять, — ответил Крид. — Смотри шире, Дедал. Ты получил шанс не объяснять ничего. Она может попасть в больницу. Возможно, ее воспоминания нарушатся. Память будет утрачена. Если Винсент Лоу дорожит ею, это лишь укрепит его чувства. А потеря памяти объяснит любые странности.

— Вы бы не заметили, что ваша жена изменилась, если бы она вдруг потеряла память? — спросил Дедал.

Крид уставился на него холодным взглядом, и Дедал подумал, что прав — Крид бы не заметил. Да и его жена могла бы не заметить, лишь распереживалась бы, что это повлияет на его работу и положение в обществе.

— Она пока не его жена, — ответил он наконец. — Насколько мы знаем. Но если не будем действовать оперативно, события действительно могут вырваться из-под нашего контроля.

— Как я могу действовать оперативно, если я ничего не знаю?!

— Тише, — Крид холодно взглянул на него сверху вниз. — Контролируй эмоции, Дедал. Не веди себя как капризный ребенок. Вся информация у тебя в руках, как обычно.

Дедал глубоко вздохнул, силой загоняя гнев вглубь.

— Ты хотел поговорить о чем-то еще или вызвал меня просто, чтобы поплакаться?

Дедал ощущал себя сосудом, который вот-вот треснет и разлетится на осколки. Крид просто насмехался над ним! Ни в грош не ставил, а ведь если бы не Дедал — ничего бы этого не было… Но он справился с собой и продолжил спокойным голосом:

— Да. Это насчет AWD.

— Что именно? — глаза Крида зажглись интересом.

О, да. AWD интересовал его гораздо больше, чем Прокси — или, скорее, интересовал в ином ключе. AWD был его идеей и личной инициативой, и изначально — лишь запасным планом Донова Мейера, если не получится восстановить работоспособность инкубатора-Эвмезиса с помощью Монады Прокси или ее замены.

— Полученные результаты весьма сомнительны. Если честно, у меня есть опасения насчет конечного продукта.

— Но первые опыты…

— Проводились не на людях, — закончил Дедал. — Мне нужно время. И мы все еще не решили насчет Винсента Лоу. Кроме тех двух случаев у нас нет ничего. Я не могу сказать, почему он и как он трансформируется, какие нужны условия, — поначалу Дедал собирался рассказать Криду о необычном интересе Винсента, и о том, что произошло, но передумал. Если шефу будет нужно, он и сам сможет добыть эту информацию. — Я в замешательстве. По всем прогнозам он уже должен был… Вы меня слушаете?

— Извини, отвлекся. — Крид, вернувшись оттуда, куда унесли его мысли, уселся на свое излюбленное место.

— Возможно, — заметил он, — Винсент Лоу сам себе мешает. Его человеческая личность подавляет Прокси-личность.

— Может быть, — согласился Дедал. — В таком случае нужно «выманить» вторую личность… Что-то случилось, шеф?

— Да, наш авторейв пропала. Саманта считает, что она подхватила «когито»… — Крид осекся и посмотрел на Дедала мрачно и строго. — Теперь нам стоит приглядывать и за Рил Мейер тоже. Она посещает психолога, возможно, последние обследования выявят причину для госпитализации?

— Я посмотрю, — отозвался Дедал. — Жаль вашего авторейва. Собираетесь взять нового?

— Пока нет, — рассеянно откликнулся Крид. — Нужно возвращаться к работе. Если Винсент Лоу и второй проект себя не оправдают, все, что у нас останется, это AWD.

— Я бы не хотел так рисковать, — осторожно заметил Дедал. — И хотел бы испытать вакцину на тестовой группе.

— Выбери из иммигрантов. Тех и столько, сколько тебе нужно. За содействие скостим им срок рассмотрения их вида на жительство.

— А Винсент Лоу? — спросил Дедал.

Крид тяжело вздохнул, глядя на него из-под насупленных бровей. Казалось, что проблема с Винсентом больше отвлекала его, чем беспокоила. Впрочем, он изначально был против плана Дедала.

— Ты всегда можешь вызвать его в лабораторию, — сказал Крид наконец. — Тут я тебя никак не ограничиваю.

***

Сообщение пришло в середине рабочего дня, говоря проще — во время затянувшегося обеда. Поэтому Рил и увидела его сразу. Достала телефон, пробежалась взглядом по строчкам.

— Что там? — лениво поинтересовалась Куинн. — У твоего лица сейчас немного другое каменное выражение.

— Уведомляем вас, что вследствие регулярной ротации кадров, с сегодняшнего дня вы прикреплены к другому инспектору службы разведки… Номер, имя, — прочитала Рил вслух. — По всем вопросам обращайтесь в иммиграционный центр…

— Ой, похоже перевели твоего жениха, — заметила Куинн, подперев подбородок ладонью. — Драма, достойная пера Шекспира.

— Он не мой жених, он мой бывший куратор, — ответила Рил.

— В любом случае, немного подозрительно, да?

— Что тут подозрительного?

— А что, за каждым иммигрантом его кураторы так бегают? — Куинн крутанулась на стуле. — Не хочешь позвонить ему и узнать?

— Узнать что?

— Подробности.

— Тут нечего узнавать, просто какие-то внутренние заморочки их бюро, только и всего. Меня это не волнует.

На самом деле волновало. Не в последнюю очередь потому, что Рил поняла, что доверяет Винсенту. Она никогда раньше не засыпала в машине до этого. Или на работе. Когда Игги был за рулём, она чувствовала, что обязана контролировать ситуацию. Она постоянно ощущала напряжение, особенно после разговоров с другими иммигрантами, будто чувствовала эту неописуемую враждебность самой городской среды по отношению к ним.

Что касается самого Винсента… Наверное, она должна была мониторить окружающее в три раза внимательнее, когда он был за рулём. А вместо этого вырубилась, стоило ей прикрыть глаза. По какой-то странной причине она чувствовала себя рядом с ним комфортно.

(Возможно даже немного больше, чем комфортно — Рил уже давно заметила, что на Винсента довольно легко надавить и буквально сдерживала себя каждый раз, когда с ним заговаривала)

А этот новый инспектор? Вдруг ему что-то покажется подозрительным? Вдруг он перечитает ее личное дело, найдет какие-то несостыковки…

Впрочем, Игги уже тут нет. Вряд ли Винсент рассказал об этом кому-то, а Рил и Худи помалкивали. Аттестацию она прошла успешно. Придраться было не к чему.

И все же, Рил поняла, что эта внезапная перемена ее расстроила.

***

— Нет. Отдай.

— Догони меня! — радостно воскликнула Пино.

— Нет, Пино, это важная вещь! Это мое удостоверение!..

— Ну догони меня!

— Игги такого себе не позволял, — сокрушенно заметил Винсент.

— Кто такой Игги? — быстро спросила Пино.

— Я расскажу, если ты отдашь мне удостоверение, — ответил Винсент. Он протянул руку и сделал жест раскрытой ладонью: — Давай.

Пино задумалась — работа мысли буквально отразилась на ее личике, и любопытство победило. Она плюхнула карточку Винсента ему в руку и приказала:

— Рассказывай!

— Это один из авторейвов… таких как ты, — сказал Винсент. — У него тоже был… характер. Но он никогда никого не дразнил и не отнимал чужие вещи.

— Но я же вернула ее. Пино скучно, — протянула Пино.

С Пино было тяжело. Во-первых, стоило большого труда объяснить ей, что на улице ей находиться опасно. Пришлось включить новостной ролик, в котором служащие управления авторейвов отлавливали беглого Антуража. Во-вторых, в первую же ночь Винсенту пришлось объяснять, что такое сон, зачем люди спят и почему в это время лучше не шуметь. А на следующий день, когда он вернулся с работы, мысленно ожидая увидеть пустой дом, потому что Пино все-таки сбежала, его встретил страшный беспорядок, а в гостиной Пино сидела на горе книг и с любопытством листала страницы.

— Я понимаю, — Винсент осторожно потрепал ее по голове. — Но я работаю. Твой папа тоже работает?

К огромному сожалению Винсента, Пино почти ничего не помнила о своей жизни авторейва-компаньона. Какие-то спорадические воспоминания иногда всплывали у нее в памяти — фразы, оброненные во время разговора, образы в голове. Ничего о работе Крида она рассказать не смогла, зато довольно много помнила о его распорядке дня… Но эта информация Винсенту была ни к чему.

— Да, — живо подтвердила Пино, закивав. — Почти каждый день. И он строгий. И он говорит, что мы должны выбраться из пеленок.

— Ага, — рассеянно кивнул Винсент. — Пино, я тоже ухожу на работу. Пожалуйста, не устраивай больше беспорядка.

— А я не могу пойти с тобой?

— Нет. Я же говорил.

— Пино может уйти, — сказала Пино уже без прежнего задора. — Я знаю, куда. Тут скучно, и Пино взаперти целый день, и даже не может погулять и рисовать…

— Нельзя рисовать на стенах.

— Вот! — Пино надулась.

— А откуда ты знаешь, что там будет не скучно? — спросил Винсент. — Там, куда ты уйдешь.

Пино пожала плечами.

— А куда ты, кстати, пойдешь?

— Наружу, — ответила Пино.

Винсент подумал, что не должен отговаривать ее. Наоборот, если авторейв уйдет, ему же будет легче.

Но Пино была непохожа на других зараженных. И она была неопасна. Будет жаль, если она попадется техникам из управления.

— А чем ты там займешься?

— Пино еще не знает. Наверное, я придумаю, когда окажусь там.

— Будь осторожна, — расплывчато сказал Винсент.

Он торопился на работу, и единственное, на что он надеялся, что Пино, что бы она не решила, не выдаст себя, и его заодно.

А на работе его ожидал большой сюрприз.

— Как понять — все мои дела переданы другим инспекторам? — переспросил Винсент. — А мне тогда что делать?

— Периодически мы устраиваем такие ротации, — успокаивающим тоном ответил Сил. — Это помогает, э-э-э… — он бросил вопросительный взгляд на своего авторейва, и она положила ему руку на плечо, — взглянуть на проблемы под новым углом. Тебе достались другие дела и другие подопечные. Все то же самое, Винсент. Разумеется у тебя будет время со всем ознакомиться.

Но Винсент переживал вовсе не из-за того, что у него не будет времени вникнуть во все перипетии новых дел… Да он и не хотел вникать! Мало того, что СБ уводило буквально любую информацию у них из-под носа — теперь еще и какая-то «ротация»…

…Получалось, он больше не увидит Рил?

— А кому достались мои дела? И мои подопечные? — спросил Винсент.

— О, ты можешь посмотреть в базе. Не переживай. Все твои иммигранты в надежных руках, — Сил улыбнулся. — Лучше ознакомься со своими новыми делами.

— Да, сэр, — Винсент коротко поклонился и вышел из кабинета шефа.

Усевшись на свое место, он невидящим взглядом уставился в монитор. Может, позвонить Рил? Узнать, что она об этом думает… Если вообще думает. Если ей не плевать. Да и кто вообще теперь ее куратор? Винсент припомнил шутки, которые некоторые отпускали: о том, что бы они сделали, окажись у них в подопечных такая красавица, и ему стало как-то нехорошо. Откуда-то в нем взялся гнев совершенно бессмысленный, не имеющий объекта, цели, к которой его можно было применить, но от этого не менее иссушающий разум. Открыв нужный каталог, Винсент с облегчением прочел, что дело Рил досталось известному на все бюро сухарю Треверсу — вряд ли бы он даже подумать мог о том, чтобы как-то воспользоваться своим положением. Это немного успокоило Винсента, но и зародило в нем тревогу. В отличие от прочих, Треверс был дотошным. Если он узнает про Игги, он вполне может докопаться и до всего остального. И Винсент даже сделать ничего не мог — все зависело от того, насколько въедливо Треверс будет изучать дело Рил. Может, все-таки позвонить ей?.. Но есть ли смысл заранее настраивать ее против куратора, нервировать? Возможно все обойдется…

Винсент тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

— Все в порядке, Винсент? Я подготовил тебе список с пометками и краткой информацией по каждому делу, ты можешь ознакомиться со своими подопечными, не тратя на это много времени.

— Спасибо, ДД, — глухо сказал Винсент, не отнимая рук от лица.

— Всем им были отправлены сообщения. Они уже в курсе, что у них сменился куратор.

— Великолепно. Все для нашего удобства.

— Именно так, Винсент.

Винсент промолчал.

— Я могу еще чем-нибудь помочь тебе?

— Нет, ДД, спасибо. Дальше я сам.

Он взглянул на часы: до встречи с Дедалом оставалась куча времени, но это лишь подогревало волнение. Что, если Дедал выдаст ему какой-то неутешительный диагноз? А может, такое навязчивое внимание было продиктовано не тем, что Винсент просто такой везучий? Может, уже очень давно Дедал узнал о нем что-то такое, и теперь оно дало о себе знать?

«В таком случае, — подумал Винсент, — я обязан попрощаться с Рил. Ведь если я безнадежно болен…»

Да нет, конечно. Винсенту пришлось осадить себя. Это уже попахивало паранойей. Но в Ромдо тяжело было не стать параноиком.

***

В назначенный час он приехал к Дедалу, старательно скрывая волнение — но от ДД это, конечно не укрылось, и он поинтересовался у Винсента, как тот себя чувствует.

— Не очень, — честно ответил Винсент. — Посмотрим, что скажет доктор, ДД.

Дедал принял его радушно.

— Твой Антураж может остаться тут, — сообщил он. — Во время обследования он тебе не пригодится.

Винсент кивнул.

— ДД, останься, — сказал он, и авторейв замер в коридоре.

В лаборатории были только Винсент, Дедал и два его Антуража. Винсент еще не разу не встречал на этаже других живых сотрудников — это место было вотчиной Дедала и только его.

— Дедал, скажи мне честно, — начал Винсент, едва за его спиной закрылась дверь, — чем я болен?

— Как я уже сказал, — ответил Дедал мягко, — я не думаю, что это болезнь. Но мне нужно точно знать, что ты ощущал, какие чувства испытывал в тот момент, когда случился последний провал памяти. О чем ты думал? Где находился?

Дедал жестом пригласил его присесть, и Винсент последовал этому предложению.

— Я уже говорил, я был в одной их самых свежих карантинных зон. Ни следа зараженных авторейвов, кстати, не обнаружил, — уронил Винсент, и осекся. А как же Пино? Значит, были и зараженные. — Хотя сейчас, — добавил он, — когда я вспоминаю… Возможно, один из них напал на меня?

— Ты обнаружил на себе какие-то раны или ушибы, когда очнулся? — спросил Дедал.

— Нет. Не думаю. Да я и не смотрел…

— Тогда это точно было не нападение, — подытожил Дедал. — Но я все равно осмотрю тебя, Винсент. Продолжай. Каким было твое эмоциональное состояние?

— Я… ощущал подъем, — честно ответил Винсент. — Мне казалось… Я был уверен, я чувствовал, что обязательно найду там что-то. Как будто что-то тянуло меня туда… — он взглянул на Дедала в поисках помощи. — Звучит как бред.

— Все в порядке, — подбодрил его Дедал. — Значит, это было эйфорическое состояние?

— Нет, — ответил Винсент уверенно.

Об эйфории он знал примерно все: он ощутил ее сполна, когда Рил предложила ему встретиться. Правда тогда он еще не знал, что дело в зараженном авторейве…

— Скорее предвкушение, — добавил он.

— Ты можешь вспомнить это чувство? — спросил Дедал. — Я хотел бы проверить кое-что. Мы закрепим датчики на твоей голове и груди, и снимем данные.

— Вряд ли у меня получится, — ответил Винсент. — В любом случае, это ведь будет не то…

— Я мог бы тебя загипнотизировать, — заметил Дедал, внимательно и серьезно глядя Винсенту в лицо. — Но мне нужно твое разрешение. И, разумеется, мы будем вести запись.

— И все, что я скажу…

— Да.

Винсент задумался. Он искренне опасался наказания: за то, что нарушил приказ, за то, что не сообщил о зараженном авторейве… Но разобраться с собственным состоянием ему хотелось не меньше, а то и больше.

— Но ты ведь не покажешь ее никому из СБ? Врачебная тайна и все такое? — спросил он.

— Врачебная тайна, — Дедал кивнул и с улыбкой приложил указательный палец к губам, показывая, что будет хранить молчание.

Винсент кивнул.

— Тогда я согласен.

Ему было страшно. Вдруг правда о его состоянии шокирует его. Вдруг он теряет рассудок, и скоро забудет, как его самого зовут? Но изводить себя догадками было еще хуже.

— Отлично, — сказал Дедал, явно оживившись. — Приступим. Делез, приготовь оборудование. Гваттари, помоги Винсенту.

— Да я и сам разберусь, — ответил Винсент. Судя по всему, ему предстояло лежать на кушетке, глядя на раскачивающийся маятник или вроде того.

— Человеку важно чувствовать, что он не один, — заметил Дедал.

— Проще говоря, Гваттари будет держать меня за руку в течение всей процедуры?

— Именно. А еще считать твой пульс и сканировать твои внешние реакции по мелочи. Но главное, конечно, ее искреннее участие.

Было непривычно слышать такое от всегда серьезного Дедала — на грани шутки. В в этот момент раздался негромкий сигнал от одной из дверей, ведущих в смежную комнату. Сами двери не раскрылись, но Дедал посерьезнел.

— Я покину тебя ненадолго, — сказал он, торопливо встав из-за стола. — У меня там и другие пациенты.

Винсент кивнул, и Дедал поспешно вышел, оставив его заботам Антуражей. А Винсент последовал за Гваттари, послушно улегся, куда ему сказано, расстегнул рубашку и стал ждать, пока авторейв приладит ему электроды на виски, лоб и грудь.

Свет приглушили, но на странном устройстве, которое нависало над кушеткой, продолжали гореть лампы. Не очень яркие, но Винсент все равно прищурился.

Вернулся Дедал. Веселая улыбка сошла с его лица, он выглядел серьезным. Когда дверь закрывалась за ним, Винсенту показалось, что он услышал чей-то звонкий голос: ребенка, может быть подростка. Странно, но этот голос был ему знаком.

Но Винсент не успел додумать эту мысль. Дедал оглядел его и спросил:

— Все готово?

Гваттари кивнула.

— Хорошо, — Дедал улыбнулся, но теперь эта улыбка была немного искусственной и напряженной. Он протянул руку вперед, и под его кулаком повис на цепочке серебряный медальон, маленький и блестящий, как монетка. — Я загипнотизирую тебя, Винсент. Свет может мешать, но ты должен смотреть только на медальон и следить только за ним, понятно?

— Да, — ответил Винсент.

Ему не было страшно, но он ощутил волнение. Интересно, получится ли? И как себя ощущают люди под гипнозом?

— Тогда начинаем, — приказал Дедал. — Я буду считать в обратном порядке от ста…

Медальон покачивался в его руке, а пятна света начали медленное движение.

Казалось, и минуты не прошло. Вроде бы еще недавно Дедал отсчитывал цифры, но сейчас вдруг почему-то замолчал. Наверное, Винсент слишком ушел в себя. Но, приподнявшись на локтях, он понял, что Гваттари и Делез куда-то пропали, как и датчики с его груди и головы. И сам Дедал уже не стоял рядом: он сидел за своим столом, пристально глядя куда-то перед собой.

— Дедал? — осторожно позвал Винсент.

— Да? — Дедал крутанулся на стуле, разворачиваясь к Винсенту. И снова на его лице эта ненастоящая, вымученная улыбка. — Ты проспал чуть дольше, чем предполагалось.

— Все в порядке? — уточнил Винсент.

Он медленно сел и огляделся. Что-то изменилось в лаборатории, но он не мог понять, что. Будто мебели стало меньше? Да нет, ему явно что-то приснилось.

— Да. — Дедал кивнул и поднялся с кресла. — У меня для тебя отличные новости: ты ничем не болен. Насколько я понимаю, именно таким способом твой мозг реагирует на стресс и повышенную нагрузку.

— Отключаясь? — спросил Винсент недоверчиво.

— Нет, — Дедал хмыкнул. — Это как лунатизм. Тебя вырубает, и ты спишь на ходу, пока мозг перезагружается. Действуешь автоматически: ходишь, можешь даже что-то говорить.

— Но это не какой-то ранний Альцгеймер или вроде того? — уточнил Винсент. — Я не сойду с ума? Не забуду, кто я?

— Нет, это тебе не грозит, — уверенно сказал Дедал. — Но тебе в самом деле следует поменьше напрягаться. Я понимаю, что это не мое дело, но… бросал бы ты свое несанкционированное «расследование». Чем больше ты себя загоняешь, тем чаще будет происходить такое. Тебе нужно отдохнуть. И под отдыхом я имею в виду разнообразие деятельности. Совсем бросать работу не надо, но ты должен заниматься чем-то еще, чтобы твоя голова переключалась. Начни бегать по утрам или запишись в бассейн. Какая-то регулярная, но не выматывающая физическая деятельность.

— У нас нормативы, я и так регулярно спортзал посещаю, — возразил Винсент.

— Это не то, — твердо сказал Дедал. — Разнообразие деятельности, Винсент. И береги нервы.

— Легко сказать, — пробормотал Винсент, посмотрев себе под ноги. — Я могу идти?.. — он поднял взгляд на Дедала и нахмурился. — Это у тебя синяк?

— А! — Дедал дотронулся пальцами до лба и рассмеялся. — Ничего серьезного. Резко встал и вписался лбом в установку. — Он кивком указал на странное устройство над кушеткой.

— А для чего оно, кстати…

— Думаю, тебе уже пора, Винсент, — перебил его Дедал. — Я и так задержал тебя дольше, чем нужно. Твой ДД наверняка весь извелся, ожидая тебя.

Винсент растерянно кивнул и послушно последовал к выходу. Дедал явно нервничал, уж это Винсент, повидавший массу нервничающих и пытающихся скрыть это людей, мог определить. Но почему? Он скрыл, что Винсент болен сильнее, чем предполагалось? Или Винсент под гипнозом выболтал что-то такое?

Завидев его, выходящего из дверей лаборатории, антураж, неподвижно стоявший у стены, ожил и повернулся к нему.

— Винсент! Как прошел визит к доктору?

— Отлично, — рассеянно ответил Винсент. — Едем на работу, ДД. — он вздохнул. — Какой бы она ни была.

— Винсент? — удивленно переспросил ДД. — Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Готов к труду, морально и физически, — ответил Винсент. — Идем.

***

К тому моменту, как Рауль Крид пришел на встречу, ничего в лаборатории не напоминало о произошедшем. Оборудование было убрано, сломанные элементы заменили. Дедал отослал своих Антуражей, и теперь сидел в кресле, чуть покручиваясь на месте и подперев подбородок кулаком. Лицо юного гения, которого за глаза называли принцем Ромдо, было мрачным.

— Я выяснил, что заставляет Эрго Прокси пробудиться, — просто сказал он, когда Крид вошел в лабораторию.

— Вот как, — Крид остановился. От Дедала не укрылось, что он окинул лабораторию внимательным взглядом. — Сразу к делу, без приветствий.

Дедал вздохнул и выпрямился в кресле.

— Как я и полагал, дело в сильном стрессе — и смертельной опасности. И, как я думаю, присутствие другого Прокси играет в этом свою роль. Они… «чуют» друг друга, другого слова я подобрать не могу.

— Чуют? — повторил Рауль.

— Да. Когда Винсент был здесь, Риэл забеспокоилась. Так получилось, что она оказалась на этом этаже. Она не видела его, он не видел, ее, но… — Дедал слегка развел руками. — Думаю, стоит следить получше, чтобы они не встретились раньше времени.

— Значит все предыдущие случаи пробуждения были вызваны встречами с Монадой, — подытожил Крид.

— Скорее всего…

— Тогда чего мы ждем? Ты можешь просто свести их вместе.

— Я бы не хотел полагаться на волю случая, — упрямо ответил Дедал. — Вы должны поймать Монаду, я смогу проконтролировать ее. Возможно, Винсент нам пока и не понадобится. В крайнем случае… — Дедал помрачнел. — Мы всегда сможем пробудить его в лаборатории. Но мне не хотелось бы этого делать, пока по городу разгуливает другой Прокси.

Крид приблизился к Дедалу, осторожничая, будто тот вдруг мог сорваться и убежать.

— Ты пересмотрел свои взгляды? — Он медленно поднял руку, затянутую в перчатку, и протянул пальцы ко лбу Дедала, но тот ушел от прикосновения, нахмурившись. — Откуда это?

— Я близко познакомился с Эрго Прокси, — ответил Дедал, отводя взгляд.

— И ты до сих пор жив?

— Как я и сказал, я могу усмирить его. Я не представлял для него опасности, и он понял это, но… — между бровей Дедала залегла складка. — Я не могу понять, что у него в голове!

— Он всего лишь клон, — заметил Крид. — Он не Создатель. И он не человек. Мы не сможем понять его образ мыслей, но мы и не обязаны. Наша цель — спасти город, выжить. И она оправдывает любые наши решения.

Дедал поднял на него мрачный взгляд.

— Я знаю.

— На тот случай, если ты стал забывать.

***

Решение было спонтанным, и пришло оно к Винсенту, когда он уже собирался домой. Он отпустил ДД и, вместо того, чтобы направиться по привычному дороге, простроил маршрут в район временной иммиграции.

Наверное во всем был виноват Дедал, запугавший его всеми гипотетическими болезнями в мире, но в тот момент Винсент действительно больше всего беспокоился о том, что если с ним что-то случится, то Рил он больше не увидит.

(или не запомнит этого)

Плевать, если он будет выглядеть странно. Ему просто хотелось ее увидеть.

Общежитие иммигрантов словно вымерло, когда Винсент приехал туда. Тускло горели лампы на площадках, а у некоторых дверей чадили маленькие свечки — Винсент задержался ненадолго, чтобы рассмотреть одну из них. Глупо, но в какой-то момент он почти порадовался, что Рил иммигрантка, и идти ей, кроме работы и дома некуда — а значит он гарантированно застанет ее здесь. Однако, когда Винсент позвонил в дверь, что-то будто сжалось у него внутри. Задержав дыхание, он ждал, когда дверь откроется, и, увидев наконец Рил, едва сдержал нервный вздох.

— Инспектор, — Рил выглядела удивленной, но тут же улыбнулась.

Винсент подумал, что эта улыбка, наверное, и отличала ее от остальных. Все ее поведение с какой-то долей высокомерия, будто это Рил здесь за главную, а вовсе не он. Будто она лишь терпит, пока закончится какой-то нудный, глупый, но необходимый процесс… Хотя, возможно так оно и было.

— Рил Мейер… — Винсент осекся. — Ты уже в курсе, что у тебя теперь другой куратор?

— Да, видела сообщение, — Рил кивнула. — Что-то случилось?

— Нет, просто… решил заехать, — ответил Винсент.

Рил хмыкнула.

— Уже соскучились по мне? — она посмотрела на Винсента и добавила: — Это шутка.

— Нет! — напористо возразил Винсент, удивив даже себя самого. — Это правда. Я действительно соскучился.

Глаза Рил расширились. Она выглядела по-настоящему удивленной — чистые, неподдельные эмоции вместо холодной маски, которую она носила обычно.

— И теперь мы вряд ли увидимся, — добавил Винсент.

Рил отвела взгляд.

— Понятно, — только и сказала она.

Винсент почувствовал себя неуютно, словно он не договорил что-то важное. А Рил, будто приняв решение, сказала:

— Идем.

В гости она его приглашать не стала — не то, чтобы Винсент сильно на это надеялся. Тем более, что эта унылая иммигрантская клетушка не сильно отличалась от подъезда по степени уюта. Вместо этого, Рил провела его на узкий балкон аварийной лестницы. Лампочка там перегорела, и никто не менял ее. На балконе было темно, весь свет, что туда достигал, был от фонарей внизу. Винсент задел что-то ногой и, опустив взгляд, рассмотрел в сумраке жестяную банку, переполненную окурками.

Рил облокотилась на перила, глядя вниз. Винсент четко видел ее профиль на фоне уличного освещения. Ему очень хотелось, чтобы она сказала хоть что-то, хотя бы пару слов, которые бы прояснили, как она отнеслась к его словам. Но Рил Мейер продолжала молчать, глядя сверху на район временной иммиграции.

— Что за инсталляция там, в подъезде? — спросил Винсент. — У дверей напротив.

— Какое-то новое верование, в которое меня не посвятили, — ответила Рил, не глядя на него. — Иммигранты верят, что если они начертят цифру «13» на двери, то беда обойдет их стороной.

— Какая беда? — спросил Винсент.

— Не знаю. Сумасшедший авторейв. Или непонятное существо, не являющееся ни человеком, ни машиной.

Винсент посерьезнел.

— Ты тоже веришь в это?

Рил наконец посмотрела на него.

— А ты видел на моей двери какие-то надписи?

Она снова опустила взгляд, рассматривая улицу внизу, и заговорила:

— Худи считал, что я, как иммигрант, должна легко найти общий язык с остальными, но это не так. В последний раз мне ясно дали понять, что я для них — все равно, что горожанка. Их мир и мой мир — два совершенно разных, — Рил снова хмыкнула. — Жаль, это нельзя подшить в мое дело, может ускорило бы получение гражданства, — она вскинула подбородок, посмотрев вверх. — Ни туда, ни сюда…

Винсент осторожно оперся о перила рядом с ней.

— А как у вас на работе, инспектор? — спросила Рил.

— По-старому, — ответил Винсент.

— Заговор СБ все еще не раскрыт?

— Увы, нет. Зато недавно снова попал к врачу.

— Что-то серьезное?

— В какой-то момент, мне показалось, что да, — не стал лукавить Винсент. — И я подумал, что хотел бы, чтобы ты знала, если со мной что-то случится, что я… чувствовал.

Рил медленно повернула голову и уставилась на него — и Винсент никак не мог истолковать этот взгляд.

— Но с тобой ведь ничего не случится? — спросила она.

— Нет.

— Хорошо. Мне было бы действительно жаль, если бы с тобой что-то произошло.

Винсент почувствовал, что у него вспыхнули щеки, и порадовался, что тут темно.

— Я… могу приезжать сюда? — спросил он.

— Никто не может тебе запретить, — ответила Рил. — Ты же инспектор, а не я.

— Просто поговорить, — добавил Винсент. — Увидеться.

В течение короткой паузы ему показалось, что лицо Рил смягчилось. Конечно в темноте он мог ошибиться, но когда она сказала:

— Можешь. — Сердце Винсента дернулось, будто было отдельным, живым, нервно трепещущим существом. И он выпалил первое, что пришло на ум:

— Спасибо!

— Не за что. — Рил хмыкнула. — У меня тут очень редко бывают гости. И кроме тебя это обычно зараженные авторейвы.

— Смотри, чтобы об этом не услышал твой новый куратор, — заметил Винсент. И торопливо добавил: — Я имел в виду — про авторейвов…

— Разумеется. А у тебя не будет проблем из-за того, что ты навещаешь своего предыдущего подопечного?

— Нет. — Винсент тоже посмотрел вниз, на пустую по вечернему времени улицу. — Мой доктор вообще порекомендовал мне поменьше работать, так что теперь мне нужно придумать, чем занять освободившееся время.

— Так значит ты все-таки болен?

— Просто переутомился.

— Странно, — заметила Рил. — Весь этот город создан для комфорта его жителей. Всю тяжелую работу делают авторейвы. Ты можешь заниматься чем угодно… и тебе приходится придумывать, чем заняться.

— А чем бы ты занялась? — спросил Винсент. — Если бы вдруг стала гражданкой.

На мгновение Рил будто застыла, потом снова сухо хмыкнула.

— Это вопрос с подвохом?

— Вовсе нет!

— Я стараюсь об этом не задумываться, — сказала Рил.

— Почему? — удивленно спросил Винсент.

— Я не знаю, когда я стану гражданкой и стану ли. Так зачем мучить себя бесплодными мечтами? Проще не желать ничего.

— Ты и раньше так же жила? — спросил Винсент. — Там… — он осекся.

Согласно официальной информации, в городе-куполе Моско произошел взрыв, запустивший цепочку более мелких взрывов и полностью уничтоживший как систему жизнеобеспечения, так и часть самого купола. Иммигранты не говорили об этом, потому что, согласно доктрине Ромдо, они должны были забыть о своей прошлой жизни и никогда не упоминать о ней. Довольно странно, если подумать, ведь если с одним куполом случилась беда, то похожее могло бы произойти и здесь. И кто, как не люди, пережившие это, могли подсказать, с чем это было связано?

— Там моя жизнь была расписана на ближайшие годы, и я не подозревала, что… — Рил замолчала, а потом, негромко вздохнув, добавила: — Знаешь, я устала. Если ты не против, я пойду.

— Да, извини, — поспешно сказал Винсент. — Я как-то не подумал…

— Перестань извиняться, — бросила Рил.

Она направилась к выходу, и на секунду, когда она проходила рядом, Винсент ощутил что-то знакомое. Будто это уже происходило когда-то. Во сне, возможно.

— Я… — Винсент уставился ей вслед, а потом поспешил за ней.

Рил остановилась у дверей в свою квартиру и задумчиво, исподлобья, взглянула на Винсента.

— До встречи… инспектор.

— До встречи, Рил, — ответил Винсент. — И… будь осторожна.

Рил вопросительно подняла брови:

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Ромдо в последнее время перестал быть безопасным местом, — ответил Винсент честно. — А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Рил еще несколько секунд смотрела на него пристально, с непроницаемым выражением на лице, а потом коротко сказала:

— Спокойной ночи. — И исчезла в своей квартире.

Винсент молча кивнул закрытой двери, развернулся и зашагал к лифту. Он странно себя чувствовал. Да, он сам не знал, чего ждал. Да, он боялся, что Рил, услышав о его чувствах, ясно даст понять ему, что они ей неприятны или не интересны. Меньше всего он рассчитывал, что она ответит ему взаимностью — но Рил и не ответила. Если подумать, она… вообще никак не отреагировала. В тот короткий момент, когда чувства ясно отразились на ее лице, она была шокирована, но на этом было все. Рил снова закрылась.

«С другой стороны, — подумал Винсент, выходя из подъезда и идя к своей машине, — она не против продолжить общение со мной. Может быть, мы хотя бы сможем стать друзьями…»

«…или, — скользнула ему в голову чужая холодная мысль, — она, как иммигрантка, поставленная в бедственное положение, побоится отказать тебе, что бы ты от нее ни попросил».

Винсент остановился и тряхнул головой, словно пытаясь отогнать эту мысль, как будто она имела физическое воплощение. Он такого никогда не сделает. И Рил, конечно же, это знает.

Но осадок, оставшийся после, был неприятным, и Винсент искренне понадеялся, что Рил действительно знает. В любом случае, у него еще будет время доказать это.

Занятый собственными переживаниями, Винсент совсем забыл о Пино. И, возвращаясь домой, мысленно ожидал, что никого там не найдет. Она скучала, она хотела убежать… и так было бы лучше для них обоих. Тем более теперь, после сеанса гипноза, когда Дедал мог узнать у него что угодно.

Когда он открыл входную дверь, в доме царила привычная тишина, и Винсент облегченно вздохнул. Должно быть, авторейв сбежала. Одной проблемой меньше… Но, к его удивлению, Пино ждала его в гостиной, сидя на горе из книг, вытряхнутых ею из шкафа. Заметив Винсента, она помахала ему рукой:

— Добрый вечер, Винс!

— Ты не ушла? — удивленно спросил Винсент.

— Не-а. — Пино помотала головой. — Пино подумала — а вдруг получится вернуться к папе? Я не узнаю, если не попробую.

— Да, — согласился Винсент. — Даже если это опасно?

— Даже так! — твердо заявила Пино своим звонким голосом. Она посмотрела на Винсента и расплылась в улыбке. — Ой! Винс, а что с твоим лицом?

— А что с ним? — удивленно спросил Винсент.

— У тебя было странное выражение, когда ты зашел, — заметила Пино.

— Самое обычное, — пробормотал Винсент.

— Нет! Обычно у Винса совсем другое лицо, вот такое! — Пино состроила горестную рожу.

— Нет! Вовсе нет! У меня не такое лицо! — возмутился Винсент.

— Такое! Такое! — Пино заулыбалась шире. — Почему у тебя так меняется лицо?

— Не знаю. Наверное, это зависит от того, что я чувствую, — Винсент приложил руку к груди. — Здесь. Когда мне радостно или грустно.

— Здесь? — Пино повторила его жест. — Но Пино ничего не чувствует.

— Тебе не грустно без твоего папы? — спросил Винсент. Он не знал, что еще спросить, но, если честно, это была не та тема, на которую он хотел бы рассуждать.

— Не знаю. — Пино нахмурилась и опустила взгляд. — Пино чувствует себя так, будто что-то не на месте. Как понять, что делать?

«Если бы я сам знал», — подумал Винсент.

— Просто делать, — сказал он. — И смотреть, что получится.

— Просто… делать… — задумчиво повторила Пино. — Что делать?

— То, на что тебя толкают эти чувства.

Это была опасная тема: говорить с зараженным авторейвом о чувствах, учитывая, какие гуляли слухи. Есть ли у них эти чувства, или это фатальный сбой приложения Тьюринга, имитирующего человеческие реакции и эмоции? Винсент не хотел проверять это. Но и оставить Пино как есть, вызвать команду утилизаторов — он не мог. Должно быть, он действительно слишком мягкохарактерный.

— А как понять, на что они толкают? — спросила Пино.

— Ну… — Винсент задумался. На что его толкали чувства? — Это просто появится у тебя в голове. Желание сделать что-то. Что-то конкретное или наоборот, неопределенное, но чтобы плохое ощущение ушло, а хорошее наоборот появилось.

Он вопросительно посмотрел на Пино. Пино задумчиво поджала губы, будто прислушиваясь к чему-то в себе.

— Нет, — сказала она наконец. — Ничего такого.

— Возможно, ты поймешь это не сразу, — ответил Винсент, скорее чтобы отвязаться от нее. — Поставишь на место книги?

— Нет.

— Но это же ты их раскидала.

— А почему бы им не лежать тут?

— Они мешают.

— Пино они не мешают.

— Они мешают мне.

— Тебе они тоже не мешают, тебя никогда нет дома.

— Возможно, теперь я буду дома чаще, — ответил Винсент. — Я…

— Что? — быстро спросила Пино.

— Ничего, просто мысль, — ответил Винсент.

Район временной иммиграции занимал значительную площадь, этим и объяснялось нахождение там такого количества нелегалов. Маленький авторейв легко затеряется там. Но как быть с рейдами СБ? Если они найдут Пино…

«Почему я вообще о ней беспокоюсь! — сердито подумал Винсент. — Она вообще не живая, а у меня и своих забот хватает!»

В этот момент Пино, строившая из книг башню, широко улыбнулась, наблюдая результат своего труда.

— Сейчас я чувствую хорошее, — сообщила она. — Поэтому Пино не будет убирать эти книги.

Chapter Text

Рил снова проснулась от ощущения, что кто-то наблюдает за ней. Стоял самый темный и глухой час ночи — два после полуночи. Все иммигранты, работавшие в ночную смену, давно уехали, прочие же спали. Если и было под куполом самое тихое и мертвое время, то оно наступило сейчас. Рил лежала в темноте, глядя в потолок и слушая собственное сердцебиение, ее тело, оцепеневшее, не двигалось. Она прислушивалась к своим ощущениям: не шелохнется ли что-то в темноте, не донесется ли до нее инородный звук, но огромный дом вокруг нее хранил молчание. Наконец откуда-то издалека донеслись сирены одной из срочных служб, и Рил пошевелилась.

Наваждение спало.

Вслепую протянув руку, Рил нащупала на прикроватной тумбочке медальон, отданный ей — это уже стало походить на некий ритуал. Каждый раз, просыпаясь от снов, которых она не помнила, от чувства, что она не одна в комнате, Рил находила этот медальон и вертела его в пальцах. Это не успокаивало, но давало некое ощущение реальности происходящего: вот она, а это то, что она чувствует.

А что она чувствует?

Признание инспектора поставило ее в тупик. Искренность в его голосе и взгляде, которой Рил не понимала, но которая странно отдавалась в ее собственной душе эхом. Ощущение, что кому-то не все равно. Постоянно сталкиваясь с людскими проблемами в своей работе, Рил лишь укрепила собственную броню — и не она одна. Она ловила себя на мысли, что и сама начинает относиться к проблемам других иммигрантов все более и более отчужденно и с раздражением, даже в тех случаях, когда эти проблемы были реальны… Особенно в тех случаях. Потому что зачастую с настоящими проблемами она лично не могла сделать ничего — они были порождением самой системы, в которой она теперь работала.

Но Винсент… И ей казалось, что окажись на ее месте кто-то другой, он беспокоился об этом другом не меньше. Просто случай свел именно их вместе.

Тем не менее, после своего неожиданного признания, ее бывший куратор не показывался уже неделю. Возможно, просто испугался — или был занят, или понял, что сказал лишнего… Да мало ли, что могло с ним произойти. И что бы изменилось, если бы Рил сама позвонила, чтобы узнать?

Действительно, что?

В темноте, Рил так же привычно вернула медальон на тумбочку и свернулась под тонким одеялом, пытаясь заснуть снова.

***

Несмотря на настоятельные рекомендации Дедала, бросать работу Винсент не собирался. Он скрепя сердце заархивировал и убрал свои записи по последнему делу, чтобы они лишний раз не мозолили ему глаза — и только. Конечно, они все еще оставались в его потерянном голо-ежедневнике, но теперь Винсент уже никак бы не смог его найти... Иммигранты, препорученные ему после ротации, вели себя хорошо и ничего не нарушали. А из текущих дел у него оставалось всего одно, переданное ему после все той же ротации. Предыдущий инспектор, судя по всему, не слишком с ним усердствовал, но его можно было понять: это была сущая ерунда, а не серьезное расследование.

— Ты не прав, Винсент, — заметил ДД, когда Винсент озвучил эти мысли. — Это очень важное расследование.

— Да неужели, — ответил Винсент, даже не скрывая иронию.

— Во-первых. — ДД поднял палец, — эти люди, диггеры, вполне могут нарушать закон. Не все зоны в Ромдо доступны для посещения граждан, однако, насколько можно понять из беглого изучения материала, такого рода действия у них служат показателем «крутости»…

— Крутости, — повторил Винсент, стараясь не дать скепсису просочиться в его голос. — Допустим.

— Кроме того мы, как служба разведки, должны быть в курсе обо всем, что происходит в городе. Диггеры могут найти утерянную информацию, которая могла бы быть нам полезна. Поэтому ты не прав, Винсент. Это очень важное дело, и мне жаль, что другой инспектор отнесся к этому спустя рукава. Но я верю, что ты не такой.

— Ну, как скажешь, — вздохнул Винсент.

Диггерство действительно существовало в Ромдо, как одно из странных увлечений, которым склонные к риску граждане заполняли избыток свободного времени. Само по себе оно не было нарушением — если ты не пытался пробраться туда, куда не положено. Существовали целые группы людей, с увлечением раскапывавшие историю Ромдо — ведь город развивался все эти годы. Что-то разрушалось, что-то создавалось, прокладывались новые пути, а старые забывались. И до тех пор, пока это увлечение было в рамках бесед в Сети и обменом фрагментами старых схем, ничего такого, что могло привлечь внимание службы безопасности, в этом не было.

Но разумеется, что одними разговорами дело не ограничивалось.

Поэтому теперь Винсент и ДД шерстили форум диггеров — точнее его шерстил ДД, а Винсент, заложив руки за голову, покачивался на стуле и со скучающим видом смотрел в монитор. Особые подозрения у бюро вызвала группа диггеров, которая изучала пути, ведущие к шлюзам. Так как через эти шлюзы внутрь попадали нелегальные иммигранты, предыдущим инспектором прорабатывалась версия, что диггеры как-то помогают им в этом.

— Насколько я могу понять, существуют закрытые беседы, в которых граждане договариваются о совместных походах в зоны, которые могут быть под запретом, — сообщил ДД. — Я мог бы взломать сервер и изучить данные этих бесед, но мне нужно твое разрешение, Винсент.

— Разумеется, — сказал Винсент. — Я даю разрешение.

— Согласие вышестоящего офицера получено, — сообщил ДД сухим механическим голосом. — Вся информация будет продублирована. Отчет об операции будет сформирован автоматически.

— Ага, — озадаченно сказал Винсент.

Значит, все, что они выяснят, в сжатом виде ляжет на стол директора Сила. По-хорошему, это было вторжением в частную жизнь, и разрешение на это стоило получать заранее, но раз ДД не заговорил об этом, наверное это было и не обязательно…

— Кажется, нашел, — сообщил ДД.

— Ты быстро.

— Это просто поиск по ключевым словам, Винсент, если проверять каждую беседу, времени уйдет гораздо больше. Я нашел искомые сочетания в этой беседе и проверил ее всю. Группа граждан собирается спуститься к шлюзам сегодня во второй половине дня.

— Интересно, почему не ночью, — заметил Винсент, пододвигаясь поближе к экрану и скролля открытую беседу вниз. — Это не их реальные имена?

— Это также обсуждалось, и граждане пришли к выводу, что если их поймают ночью, будет тяжелее объяснить свое присутствие. Плюс, у некоторых есть семьи… И, да, это не их реальные имена. Они очень беспокоятся о своих личных данных, но при этом могут вывалить весьма смущающие подробности о своей жизни… — ДД осекся.

— Думаю, нам стоит побеседовать с ними, — решил Винсент. — Поймаем их на месте преступления, так сказать.

— Только если они зайдут в закрытую зону, — педантично поправил его ДД. — Они договорились встретиться в три часа и отправиться к шлюзам.

— Тогда нужно поторопиться, если мы хотим прибыть на место раньше них.

***

Ждать диггеров пришлось долго — Винсент даже заподозрил, что они передумали. То еще предприятие: тащиться в отдаленный район города, чтобы что? На что тут смотреть? Если бы не ДД, Винсент скорее всего бы заблудился здесь: бесконечные петляющие проходы, забытые коридоры, где, судя по слою пыли на полу, уже давно никто не бывал, даже авторейвы. Увидел Винсент и шлюзы — они с ДД проверили, чтобы там никого не было. Табличка предупреждала ни в коем случае не открывать их, но панель управления была доступна любому желающему.

— Разве не логичнее было бы под замок это убрать? — спросил Винсент, осмотрев панель, и теперь отряхивая пыль с рук.

— Возможно шлюзы иногда используются, — предположил ДД. — Винсент! Я засек что-то в коридоре, по которому мы пришли, но из-за расстояния не могу быть уверен, что это диггеры.

— Тогда возвращаемся, — решил Винсент. — Встретим их по пути.

Появление Винсента и ДД стало для диггеров неожиданностью, ну как минимум для двоих из них: они просто застыли, вытаращившись на Винсента. Один попытался сбежать, но после того, как ДД сообщил, что у него имеются все их данные, передумал.

— Могу я узнать, — спросил Винсент, глядя на диггеров в свете фонарика, — зачем вы спускаетесь к шлюзам? Это запретная зона. У вас есть разрешение?

— Нет, но… — начал один из диггеров, самовызвавшийся предводитель. — Мы не собирались к шлюзам. Мы… просто исследователи. Исследуем историю города.

— Но этот путь ведет к шлюзам, — заметил Винсент. — Вы понимаете, что вас могут обвинить в пособничестве нелегальной иммиграции?

— Что? Нет. Мы таким не занимаемся, — твердо сказал мужчина.

— Мы вообще против иммигрантов!.. — поддакнул другой, но быстро умолк, под взглядом его товарищей и Винсента.

— Тогда что вы здесь делаете? Что исследуете? — спросил Винсент.

Диггеры переглянулись, и их предводитель тяжело вздохнул и потер лоб рукой в перчатке.

— Мы разыскиваем мастерскую профессора Гарланда, — сказал он наконец. — Это не запрещено, вообще-то. Я специально изучал этот вопрос.

— Кого? — спросил Винсент.

— Историческая справка. Профессор Л.Ф. Гарланд, один из инженеров-проектировщиков управления авторейвов, — сообщил ДД. — Внес большой вклад в создание медицинских моделей и авторейвов-компаньонов. По сохранившимся сведениям, его интересовала также и другая техника. К сожалению, большинство его проектов не были запущены в массовое производство, и под конец жизни профессор уволился из управления и жил обособленно. В его планах было создать собственное конструкторское бюро.

— А что с ним сейчас? — спросил Винсент, догадываясь, что он услышит.

— Он давно умер, — к его удивлению, ему ответил не ДД, а один из диггеров. — Но ходят слухи, что он смог воплотить в жизнь свою мечту, и создавал совершенно уникальную технику.

— И где она вся сейчас?

— Как где? В его мастерской.

— Но разве после его смерти имущество не отошло бы родственникам, — заметил Винсент.

— У него не было семьи.

— Тогда городу.

— В том-то и дело, — пояснил диггер. — Ее просто не нашли. Мастерская располагалась в старой части Ромдо, очень близко к шлюзам, потому что он разрабатывал новый тип средства передвижения и хотел испытать его снаружи! А теперь туда проход запрещен.

— Поэтому вы туда рветесь, — подытожил Винсент. — Дело благородное, но закон есть закон.

— Но если бы у нас было разрешение, например от разведки… — воззвал диггер. — Мы ведь хотим восстановить историческую справедливость!

— Никто вам его не даст, — сказал Винсент. — Тем более из-за непроверенных сведений. Откуда вы узнали, что лаборатория располагается именно здесь?

Диггеры снова переглянулись.

— Слухи… — начал один, но его перебил предводитель:

— Мы изучали этот вопрос, — сказал он. — Документы. Делали запросы в архив. Если у вас есть все наши данные, можете проверить. В архив обращался я.

Винсент посмотрел на ДД, и тот кивнул.

— Хорошо, — сказал Винсент. — Предположим, что мастерская действительно располагается тут, в чем я сомневаюсь. Пожалуй, я отправлюсь с вами. Чтобы засвидетельствовать, что вы действительно найдете ее.

— Но… — заикнулся один из диггеров.

— Или все это, возможно, лишь для отвлечения внимания, а вы собираетесь впустить в город новую порцию нелегальных иммигрантов.

— Ладно, — мрачно сказал предводитель. — Идемте. Только имейте в виду, возможно по пути придется запачкаться.

— Не страшно, — ответил Винсент. — Ведите.

Он был уверен, что диггеры сами не знают, куда идти. Впрочем, в версию с нелегальными иммигрантами он тоже не верил, и полагал, что диггеры просто шатаются по этим подземельям, чтобы пощекотать себе нервы. Не самое страшное правонарушение. Идти пришлось долго, периодически с трудом протискиваясь через узкие проходы, и в какой-то момент ДД пришлось остаться снаружи одного из таких проходов.

— Я не могу оставить агента разведки, — сообщил ДД. — Мне придется вызвать подмогу.

— Не надо, ДД, — сказал Винсент, буквально кожей ощущая, как повысился уровень нервозности у диггеров. — Не думаю, что меня кто-то собирается убить.

— Вероятность нечастного случая…

— Думаю, если что-то случится, эти ответственные граждане вернутся и сами вызовут помощь, — добавил Винсент.

Диггеры шумно с ним согласились, а ДД ничего не оставалось, только остаться — Винсент отдал ему прямой приказ.

Теперь поход щекотал нервы гораздо сильнее. Винсент не думал, что диггеры замышляли дурное, но без ДД за плечом чувствовал себя не так уверенно. А диггеры наоборот расслабились.

— Вы знаете, — заметил один из них, — что за нами могут следить с помощью Антуражей?

— Э-э-э, — протянул Винсент, потому что это была секретная информация. — Вы так думаете?

— Сто процентов, — уверенно сказал диггер. — Хорошо, что ваш в проход не пролез.

Однако поиски затянулись. Винсенту уже начало казаться, что они ходят кругами. Он уже хотел есть, вымотался и смотрел на идею поисков без прежней благосклонности.

— Признайтесь, вы сами не знаете, куда идете! — заметил он наконец, наблюдая, как предводитель ощупывает какую-то стену и ищет на ней что-то, буквально прижимаясь к металлу носом.

— Нет, нет, нет! — пробормотал он. — мы на верном пути! Просто нужно найти знаки! Путь помечен!

— За столько лет, любые знаки могут исчезнуть, — возразил Винсент. — Давайте возвращаться.

— Погодите, еще немного! — Предводитель прижался к стене щекой, а потом сказал: — Кажется, вот оно.

После чего отпрянул назад и указал куда-то пальцем. Винсент увидел уже заметно выцветший небрежный рисунок. Он не знал, что этот рисунок означал, больше похожий на кучу брызг краски, но диггеры заметно оживились.

— Нам сюда, — сказал предводитель, указывая на проход.

Винсент прикинул: по его подсчетам они спустились вниз и сейчас должны были находиться рядом со шлюзами — буквально под ними, если можно было так сказать. В коридоре не было ни ламп, ни флуоресцентной разметки, темноту рассеивали лишь фонарики, его и диггеров, и диггеры бесстрашно устремились в эту темноту, пока Винсент нерешительно стоял на месте. А потом, подумав, что вряд ли выберется отсюда сам, зашагал за ними.

Диггеры остановились у закрытой двери, которая тоже была помечена уже знакомым им символом. Один из них достал из рюкзака ломик, и они вогнали его в щель между створками.

— Проникновение со взломом, — негромко сказал Винсент.

— У этого места нет собственника, — пропыхтел предводитель. — Парни, поднажмем!

С громким скрежетом двери слегка разошлись в стороны, диггеры ухватились за них и раздвинули совместными усилиями. Из открывшегося прохода пахнуло затхлостью и запахом металла, и Винсент посветил фонарем внутрь. Луч не достиг противоположной стены помещения, запутавшись в мешанине каких-то цепей и лебедок, выхватил из темноты что-то светло-серое, непонятное. Винсент опустил фонарь, пытаясь понять, на что он смотрит, и к лучу его фонарика присоединились лучи фонарей диггеров.

— Мы нашли ее! — выдохнул диггер с почти религиозным трепетом. — Мы все-таки ее нашли!

***

В обеденный перерыв сотрудники службы иногда выходили размять ноги в маленький сквер перед зданием, откуда открывался вид на широкую эстакаду. Рил хватало прогулок во время «полевых» заданий, но сегодня она решила воспользоваться этой возможностью. Настроение у нее было хуже некуда.

И теперь она сидела на скамейке, нахохлившись, и старалась думать об отвлеченных вещах. Выходило не очень. И даже пожаловаться было некому. Рил вспомнила было о Винсенте, но от этого ее настроение испортилось еще больше: так хотел общаться с ней, а в итоге ни слуху, ни духу… что за идиот! Правильно о нем говорили другие инспектора!

Раздались шаги, и Рил нахмурилась. Если это Худи…

— Что за дурацкая работа! — заметила Куинн, с размаху усаживаясь на скамейку рядом с ней. — Но поверь мне, как опытному человеку, другие не сильно лучше.

Рил бросила на нее мрачный взгляд и снова уставилась вперед, глядя на проносящиеся по эстакаде машины.

— Вот спроси у своего приятеля-инспектора, он наверняка подтвердит, что такие идиоты везде встречаются, — продолжила Куинн. — Как сегодняшняя дамочка.

Рил почти убедила себя, что ей наплевать, но сейчас, когда Куинн заговорила об этом, в ней вновь поднялась обида.

Женщина обратилась к ним с вопросом о приобретении второго антуража — сиделки для своей престарелой матери, но узнав, что ее собеседует иммигрантка — то есть Рил (это было указано в ее удостоверении), устроила безобразный скандал, требуя, чтобы ее обслужил кто-то другой. И, возможно, дело бы удалось замять мирно, но человеком, которого она выдернула с этой «просьбой», была Куинн. И вот уже она высказала женщине все: что у них тут не бюро добрых услуг, что ее обслуживает свободный сотрудник, и она не может выбирать их по желанию, что у них всех тут много работы и никто не станет отвлекаться ради прихоти одного человека, и она всегда может обратиться к любому Антуражу за помощью, но в этом случае процесс сильно затянется.

Куинн была сама не своя до споров и ссор, а в лице женщины нашла себе достойную соперницу, которая упирала, что у нее есть права, и она их все знает. Кончилось это тем, что на шум явился Худи, выпроводил Рил и Куинн и лично остался беседовать с женщиной. Когда Рил уходила, она поймала победный взгляд, который женщина бросила на них с Куинн — она же добилась своего.

Она не хотела видеть иммигранта — и она добилась своего. И сколько таких как она в этом городе? Сотни? Тысячи? И ведь Рил лично не делала ничего такого, наоборот — работала на благо города.

— Хотела бы я посмотреть, как она спорила бы с инспектором разведки, — заметила Рил.

— Ой, да точно так же. Такие и на СБ наезжают только в путь… Ты знаешь, что я хотела пойти работать в службу безопасности? — спросила Куинн.

Рил покачала головой.

— Даже прошла тренинг. Но сложилось из-за Тимоти. Я была даже моложе, чем ты.

На самом деле это немного удивляло Рил, что Куинн, будучи не замужем, получила разрешение завести ребенка в таком раннем возрасте. Возможно, Рил чего-то не знала, или правила Ромдо в этом плане отличались. Странно, что в голосе Куинн звучало такое тепло, когда она об этом говорила.

— Это вообще стало неожиданностью для всех, — добавила Куинн. — И мне рекомендовали не распространяться об этом.

— О разрешении? — спросила Рил.

Значит дело точно было нечисто.

К ее удивлению, Куинн фыркнула и расхохоталась.

— Если бы. Ты ведь знаешь, откуда дети берутся?

— Министерство здравоохранения выдает разрешение семье, стоящей на очереди и… — начала Рил, но Куинн перебила ее:

— Нет, раньше.

— Что? — переспросила Рил.

— Раньше это было не так запротоколировано, и никто это не контролировал. В старые времена.

— Мы живем сейчас, так что…

— Как мне сказали, это была случайность, — продолжила Куинн, не слушая Рил. — Случай на миллион.

Рил замолчала, с трудом понимая, к чему Куинн клонит.

— Как мне сказали, люди утратили репродуктивную функцию, и в моем случае это был практически атавизм. Мне настоятельно рекомендовали прервать… это. Потому что процесс был непредсказуемым и опасным. Там, в министерстве, они могли проконтролировать все и управлять всем, здесь же чистый случай. Сказали, что я могу умереть, или он может умереть, что он может родиться с отклонениями, но я все равно решила рискнуть.

— Почему? — спросила Рил, хотя внутри она уже знала ответ. Все-таки, она уже не первый день была знакома с Куинн.

— Потому что это было настолько иначе, чем мир, выстроенный вокруг нас. Что-то неведомое. Что-то, что не поддавалось никакому контролю, — ответила Куинн. — Для меня это было как… откровение. Словно я находилась в свободном падении. Я конечно не знала, на что подписываюсь, но сейчас, оглядываясь назад… Я не пожалела о своем решении.

— Значит он… — Рил попыталась представить себе, как это раньше происходило у людей. Как-то… происходило. Она видела фотографии Тимоти, и он совсем не отличался от прочих детей, встреченных ею на улицах. — Он твой…

— Вырос внутри моего тела, — сказала Куинн. — Как звучит, а?

— Как паразит какой-то, — вырвалось у Рил, но Куинн явно порадовалась произведенном впечатлению, потому что снова рассмеялась.

— Ладно, судя по твоему лицу, ты не хочешь знать подробностей, — добавила Куинн, насмеявшись. — Неправильно гордиться таким, но от того, что я знаю, что у него половина хромосомного набора от меня, я как будто чувствую себя к нему еще ближе. Я не представляю, что буду делать, если с ним что-то случится. Я никогда не смогу причинить ему вред. Он на самом деле часть меня, понимаешь? Он физически моя часть.

Рил показалось, что это звучит пугающе. Но в то же время Куинн не выглядела напуганной. Наоборот, воодушевленной.

— Возможно, мы утратили что-то важное, — добавила она.

— Но министерство здравоохранения гарантирует, что у детей не будет никаких заболеваний. Если бы люди скрещивались как раньше, тут бы все уже были друг другу родственниками, — заметила Рил.

— Все, кроме тебя, — уронила Куинн. — И других имми.

— Меня бесит это прозвище.

— Я знаю. Поэтому я так и сказала. — Куинн ухмыльнулась. — Забавно, будь все как раньше, эта тетка бы молилась на приезд парней из другого купола. Просто представь себе.

— Даже представлять не хочу.

Рил взглянула на часы и поднялась со скамейки.

— Ты идешь?

— Посижу, — ответила Куинн.

***

С собой у диггеров было еще несколько светильников, и с их помощью удалось понять реальный размер помещения. Оно было большим и высоким: пол, идущий под заметным наклоном, находился далеко внизу, и чтобы спуститься, понадобилось преодолеть несколько пролетов лестницы. На платформах на каждом уровне располагалось самое разное оборудование: обесточенное, покрытое пылью. Запчасти тел авторейвов соседствовали с устаревшими блоками компьютеров, к стенам были прикреплены чертежи, на полках стояли маленькие модели: авторейвы-компаньоны, тяжелая техника и…

— Это… корабль? — спросил Винсент, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он посветил на модельку фонарем, а потом осторожно снял ее с полки, боясь, что она рассыплется от старости. Это был парусник, но довольно странный. Винсент с трудом мог представить океан, по которому он мог бы передвигаться, не говоря уже о том, что все океаны замерзли сотни лет назад.

Потом он перевел взгляд на самую странную вещь, которую видел в жизни и сравнил с моделью. Не идентичны, но явно похожи. То, что стояло внизу, вознося вверх мачту со странными парусами, тоже предназначалось для того, чтобы двигаться благодаря ветру.

— Он явно предназначен не для купола, — заметил Винсент.

Факт был очевидный, но ему было интересно, что скажут диггеры.

— Конечно, — сказал предводитель. — Гарланд хотел протестировать его снаружи. Эх, если мы найдем дневники…

Диггеры разбрелись по помещению, а Винсент остался стоять на месте. Что ж, они оказались правы — он нет. Это не операция по запуску нелегалов внутрь, а мелкое правонарушение. Опять же, это действительно была история города… Винсент снова посмотрел на корабль. За неимением воды он будто выглядел незавершенным, но в то же время… Он словно ждал отправления, пока кто-то поднимется на его борт. В помещении был свой шлюз, больше, чем тот, что видел Винсент, совсем другой конфигурации. Парусник мог бы отчалить прямо отсюда, была бы вода…

А что если кто-то хотел не попасть внутрь, а… выбраться? Нонсенс. Внешний мир был давно мертв, купол — это единственное место, люди могли выжить. Кто в здравом уме мог на такое решиться? Винсент посмотрел на диггеров: явно не они. Глаза у них горели, как у детей, увидевших новую игрушку, но они явно не планировали разбираться в принципе работы странного судна.

Винсент снова посмотрел на парусник, и до него внезапно дошла простая и очевидная мысль, на которую он не сразу обратил внимание из-за обилия впечатлений. Парусник находился в помещении носом вовнутрь, а кормой к шлюзу. На носу была закреплена туго натянутая цепь, идущая к системе лебедок. Он не ждал отправления — он прибыл в эллинг. Винсент замер, пораженный этой мыслью. Но, как бы то ни было, кто бы ни прибыл на нем, это произошло очень и очень давно.

***

На въезде в район FG эстакада была перекрыта — зрелище, уже ставшее привычным. И Рил привычно достала свое удостоверение, чтобы показать авторейву, проверявшему всех, кто въезжал. Как будто желающих было много! В последнее время служба безопасности усилила надзор. Рейды вооруженных авторейвов проводились почти ежедневно. После восьми жизнь на улицах замирала, а редкие прохожие торопились домой. Очень много нелегальных иммигрантов было поймано во время одной из таких облав, и недовольство в итак наэлектризованной атмосфере района временной иммиграции лишь росло.

Рил старалась дистанцироваться от всего этого настолько, насколько это было возможно. Она почти не покидала квартиру — лишь для того, чтобы уехать на работу или чтобы пополнить скудные запасы в холодильнике. Стены вокруг нее пестрели цифрами «13», полустертыми и свежими. Лестничная площадка стала похожа на келью из какого-то древнего собора, заставленная свечами. Несмотря на недовольство управляющего и старания авторейвов-уборщиков, свечи появлялись снова и снова — откуда только они их брали?

Они… Они — иммигранты, они — горожане. Рил подумала, что, наверное, нет никого в этом городе, о ком бы она могла сказать «мы». Не то, чтобы она этого хотела. Ей это было не нужно. Привязываться к кому-то — плохая затея. Ведь весь твой мир может закончиться в один миг. Одной единственной яркой вспышкой…

Остановившись перед общежитием, Рил перевела взгляд на папку, лежавшую на пассажирской сиденье. Худи отпустил ее пораньше, сказав, что она может закончить это дело и сразу же отправиться домой, дабы не мотаться туда-сюда через пропускной пункт.

Место жительства ее последнего иммигранта было недалеко, и Рил, оставив машину на стоянке, пошла пешком по гнетуще пустым улицам. Дважды мимо с грохотом проходили авторейвы службы безопасности, один раз проехал тягач, везя еще одного. Обитатели района будто попрятались, и Рил с мрачной ухмылкой подумала, что в таком случае она наверняка застанет своего «имми» дома.

«Имми»… какое же мерзкое словечко!

Она свернула в переулок, но тяжелое чувство не отпускало. Остановившись, Рил неосознанно обернулась, будто ища источник этого давящего ощущения. Ей вдруг стало боязно. Она была совершенно одна на этих улицах, тут и там сновали патрули, но чувство иррационального страха игнорировало любые доводы. Рил ускорила шаг, чтобы быстрее добраться до места, когда почувствовала как асфальт под ногами вздрогнул: что-то тяжело обрушилось вниз позади нее.

Рил замерла. Часть ее кричала, требуя обернуться, оценить расстояние до опасности и бежать. А часть уже знала, что там, и именно эта часть захватила контроль, убежденная, что бежать бесполезно.

Медленно, будто двигаясь в густом сиропе, она обернулась и посмотрела наверх. На ее лицо упала тень от тощего, косматого, кошмарного существа, нависавшего над ней. Ни половых признаков, ни даже лица: лишь стежки, заплаты и горящий безумием желтый глаз. Оно не говорило. Оно не двигалось, но Рил чувствовала себя так, будто ее колени сейчас подломятся. Она медленно попятилась назад, не сводя взгляда с существа, и оно двинулось за Рил.

Она уже видела его раньше.

Она знала его.

Еще до старого иммиграционного центра, она уже видела эти плавные движения. Она узнавала их.

Стена будто вынырнула из ниоткуда, и, натолкнувшись на нее, Рил издала тихий возглас. Папка выскользнула из ее пальцев, и документы рассыпались по растрескавшемуся асфальту. Ее губы будто прихватило льдом, слезы текли из ее глаз, она не могла шевельнуть и пальцем, не могла выдавить из себя ни звука, чтобы… Чтобы что? Напомнить о себе? Вымолить пощаду?

Нависнув над ней, существо протянуло руку к ее лицу. Глядя в единственный глаз существа, Рил ощутила болезненный, но нематериальный укол в груди — узнавание. Это было больно. Она хотела забыть это как можно скорее.

Chapter Text

Он хотел приехать к ней, правда. Но после приключений в подземельях, сил Винсенту хватило только на то, чтобы заехать в бюро и оставить там ДД делать отчет. Он почти свернул на дорогу, ведущую в район временной иммиграции, но в последний момент передумал, и домой возвращался на автопилоте, едва не засыпая за рулем.

Как он зашел домой Винсент не помнил, по пробуждении обнаружив себя в постели. И пробуждение было не из приятных.

Ему снилась Рил. Ему снилось ее лицо, с потеками туши на щеках и широко распахнутыми глазами, ее тело, скрученное в предсмертной агонии.

Это он убил ее. Это он продолжал ее убивать.

И осознав это, там во сне, Винсент проснулся от собственного вопля. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди, постель была пропитана потом. Винсент сел, тяжело дыша и глядя в темноту. Первым его порывом было прямо сейчас позвонить Рил, но он вразумил себя — середина ночи, она спит.

Но сон… он был таким реальным.

Винсент поплелся на кухню, чтобы выпить воды. Все было как обычно, даже тише, чем всегда — Пино ушла в режим энергосбережения, а Винсент, возможно неосознанно саботируя, постоянно забывал про кабель для зарядки для нее.

«Я мог бы узнать у нее, что я делаю во время приступов своего «лунатизма», — подумал Винсент. — Что я могу совершить? Не это ли беспокоило Дедала?»

Он залпом выпил стакан воды и тяжело оперся о раковину, глядя, как мелкие капельки стекают в сток. Он будто был расколот надвое. Часть его была здесь, а часть…

Со звоном поставив стакан в мойку, Винсент решительно вернулся в спальню и набрал номер Рил. Пусть лучше она обругает его, чем это ощущение, что случилось что-то непоправимое.

Он ждал, слушая гудки, пока автоматический голос не сообщил, что абонент не может взять трубку, и после этого перезвонил. И еще раз. И еще.

Она могла просто выключить телефон. Утром можно будет позвонить ей на работу, но беспокойство Винсента выросло в разы.

Что-то было не так. Что-то точно было не так!

***

Рил снился сон, но деталей она не помнила. Она то ли искала что-то, то ли наоборот, пряталась, но ее пробуждение было ненамного приятнее, чем у Винсента (о чем она, конечно, знать не могла). Открыв глаза, она увидела над собой совершенно незнакомый потолок. Простыни, по ощущениям, тоже были иными, и ее одежда… Рил глядела в потолок, пытаясь понять, где она? Это больница? Ее нашли на улице? Но что там случилось…

От воспоминаний о произошедшем ее сердце застучало быстрее. Она снова видела то существо, так близко, а потом… Что же было потом?

— Я вижу, ты уже проснулась.

Этот голос был ей незнаком. Поняв, что притвориться не выйдет, Рил медленно села, чувствуя, как тяжело гудит голова. Приложив руку к виску, под пальцами Рил ощутила пластырь. Она оглядела себя: на ней была светло-зеленая медицинская роба, никаких больше вещей. И только после этого Рил посмотрела на заговорившего с ней человека.

Обладатель голоса сидел на кресле неподалеку, рассматривая ее, как какой-то неодушевленный предмет. Это был незнакомый ей юноша, моложе ее, одетый в медицинскую униформу. Знания Рил о медицине для граждан были слишком скудными, она предположила, что это кто-то из младшего персонала. Может, практикант какой-то? Но уверенный тон его голоса не вязался с этим предположением.

— Где я? — спросила Рил.

— Это стационар центра здоровья управления здравоохранения, — пояснил юноша. — Меня зовут Дедал Юмено. Я глава медицинской службы.

Рил помолчала, переваривая эту информацию.

— И зачем я здесь? — спросила она.

— Тебя доставили сюда после инцидента в районе временной иммиграции, — ответил Дедал.

— Почему сюда, а не в клинику района FG?

— Как ты думаешь, почему?

Рил не ответила, изучая выражение лица Дедала. Она не знала, что и думать… Но, если Винсент со своими параноидальными теориями заговора был прав, она тут, потому что видела это существо и… что-то еще произошло. Возможно, первый раз они ограничились, запугивая ее. Теперь же пришел черед чего-то посерьезнее.

Внезапно Дедал легко и по-мальчишечьи рассмеялся.

— Ты побледнела, прямо как эти простыни. Не переживай, что бы ни пришло тебе в голову, обещаю, оно не имеет с реальностью ничего общего.

— Так почему я здесь? — спросила Рил.

— Потому что клиника района FG не располагает достаточными средствами для медицинского ухода, — ответил Дедал.

— Я серьезно больна?

— И еще потому, что я хотел лично с тобой познакомиться, а тут выпал такой повод, — добавил Дедал. — У нас с тобой есть общие знакомые.

— Винсент Лоу, — негромко сказала Рил.

Дедал кивнул.

— Да. Винсент тоже мой пациент.

Рил нахмурилась.

— С ним все в порядке?

— Да, можно и так сказать. — Дедал кивнул, а потом оттолкнулся ногой от пола, подкатываясь на стуле поближе. — Могу я задать тебе несколько вопросов?

— О чем? — спросила Рил.

— О твоем состоянии, и, возможно, пару вопросов о Винсенте.

— Он мой бывший куратор, — сказала Рил.

Дедал снова кивнул.

— Я знаю. Давай пока сосредоточимся на вопросах. Первый — как твое самочувствие?

— Как обычно, просто голова немного болит, — ответила Рил. — Что случилось? Почему меня сюда доставили?

Дедал терпеливо улыбнулся.

— Я задаю вопросы, Рил, а не ты. Тебя доставили сюда, потому что нашли без сознания на улице. Как ты помнишь, недавно наш общий друг тоже попадал в похожую ситуацию.

— Правда? — удивилась Рил. — Я ничего об этом не знаю. И вряд ли нас можно назвать друзьями.

— Да? — Дедал удивленно вскинул брови. — Кажется, я немного ошибся в своей оценке. Ты не помнишь, что предшествовало твоему обмороку?

— Я направлялась по месту жительства одного из иммигрантов, — ответила Рил.

— Да, мы знаем. Твое назначение было отражено в твоем деле, — сказал Дедал. — И что произошло там?

— Я… — Рил осеклась. — Я не помню точно. Район как вымер, я помню, что это очень напугало меня. Возможно, мне померещилось что-то. В последнее время все вокруг на взводе.

— Возможно, ты видела кого-то?

Дедал буквально подталкивал ее к «верному» ответу, но Рил не торопилась. В прошлый раз ей пришлось пройти через допрос, чтобы услышать, что у нее были галлюцинации, а ее воспоминания искажены.

— Я не могу полагаться на свои воспоминания, — сказала Рил. — Если вы смотрели мое дело, вы должны знать, что я посещаю психолога.

В прошлой жизни ей было бы тяжело называть кого-то младше ее на «вы», но в Ромдо Рил быстро свыклась с необходимостью расшаркиваться перед любым встречным гражданином.

— Да, вид посттравматического расстройства. — Дедал легко кивнул. — Тем не менее, я врач. Я не собираюсь осуждать тебя. Просто скажи, что ты видела.

— Чудовище, — просто ответила Рил. — Поэтому я и потеряла сознание.

Это не было ложью, но и правдой тоже не было. Но почему-то, когда Рил пыталась вызвать в памяти воспоминания о том вечере, ей почти становилось дурно почти физически.

— Что теперь? — добавила Рил. — Скажете — я сумасшедшая?

— Я не вправе делать такие поспешные выводы, — ответил Дедал. — Пока ты была без сознания, мы провели сканирование. Оно скажет больше. Все данные мы передадим в иммиграционную службу.

Рил кивнула.

— Это все?

— Нет, — ответил Дедал. — Какие отношения связывают тебя и Винсента Лоу?

Рил уставилась на него.

— Простите?

— Опиши их несколькими словами.

— Он мой бывший куратор. Из-за него меня допрашивали. Все.

— Однако ты провела его в здание социальной службы, где в тот момент проводилась операция службы безопасности, — заметил Дедал.

— Мы не знали об этом, — ответила Рил. — И я не думаю, что это как-то относится к моему случаю.

— Верно, не относится. Но, видишь ли, я действительно переживаю за Винсента. — Дедал сцепил руки в замок и наклонился к Рил, доверительно заглядывая ей в глаза. — Его эмоциональное состояние меня беспокоит. И для меня важно, чтобы люди, с которым он общается… не усугубляли это состояние.

— Кажется, я поняла вас, — осторожно ответила Рил. — Но я… ничего не смогу сделать, если инспектор будет настаивать на общении.

— Нет, не подумай, я не запрещаю тебе с ним разговаривать или вроде того. — Дедал улыбнулся, но тепла в этой улыбке не было. — Но мне необходимо знать, как ты относишься к нему. Как ты относишься к Ромдо, в конце концов, ведь все мы здесь под одной крышей, и должны работать на благо города.

— Он… достойный гражданин, — сказала Рил. — И я считаю честью возможность общаться с ним, и то, что мне выпал шанс присоединиться к гражданам Ромдо. И я оправдаю возложенные на меня ожидания.

Рил была на допросах, она была на тестах, но взгляд Дедала, этого мальчишки, напугал ее. В нем была холодность, не присущая взгляду подростка. Словно из этих глаз на нее смотрел кто-то другой, более взрослый и умудренный опытом.

— Мы не собираемся выгонять тебя, — мягко сказал Дедал. — Но мы должны быть уверены, что ты не причинишь вреда никому.

— Нет, — быстро сказала Рил. — Я даже не думала…

Дедал выпрямился.

— Отлично. Значит просто держись подальше от неприятностей и, рано или поздно, ты станешь достойной гражданкой, одной из нас. Гражданам в их достойных деяниях нужна поддержка. Я надеюсь, что ты, и подобные тебе иммигранты, смогут оказать ее.

Рил кивнула.

— В остальном… ты полностью здорова, никаких следов физического воздействия на твоем теле обнаружено не было. Скорее всего, это действительно был обморок от переутомления. Насколько я знаю, иммигрантам действительно приходится тяжело работать…но в будущем это себя окупит.

Рил снова кивнула и спросила:

— Значит, я могу идти?

— Да… А, нет, последний вопрос! — Дедал сунул руку в карман и достал оттуда что-то. — Это принадлежит тебе?

Медальон, подаренный ей стариком, лежал на его ладони, тускло поблескивая. Кожа Рил пошла мурашками. Она не брала его с собой. Неужели СБ вломилась в ее квартиру и переворошила там все?

— Его нашли возле тебя на улице, — добавил Дедал.

— Нет, — ответила Рил. — Это не мое.

— Не возражаешь, если я это заберу? — спросил Дедал.

Рил покачала головой.

— Ни капельки.

— Тогда ты свободна. — Дедал сжал кулак и поднялся со стула. Рил проследила за ним взглядом. — Я тебя покину, и ты можешь одеваться. Авторейвы принесут твои вещи. Результаты обследования станут доступны через неделю.

— Хорошо. Спасибо, — негромко ответила Рил.

— До встречи. — Дедал махнул ей рукой на прощание и вышел.

Тут же в палату шагнул авторейв, несущий ее вещи в запаянном вакуумном пакете. Рил автоматически забрала его и повернулась к авторейву спиной, чтобы он помог ей снять робу.

Что это такое было?

***

— Что это такое было?!

Дедал молча сидел за столом, переплетя пальцы и оперевшись на них подбородком, и наблюдал за Кридом. Какая-то его часть буквально пела от счастья: он смог вывести главу СБ из себя, сохранив при этом не только спокойствие, но и лицо.

— Мне казалось, что мы собирались придерживаться твоего… плана. — Дедал был уверен, что Криду пришлось проглотить слово «идиотского», если не похуже. — Рил Мейер буквально сама пришла тебе в руки… и ты отпустил ее.

— Я пересмотрел свой план, — ответил Дедал, — и вынужден был признать, что все замечания были верными. План действительно был… идиотский, — он улыбнулся Криду. — У нас есть два Прокси, один практически пробужден, вторая… будет нашим запасным планом, если с Винсентом что-то пойдет не так. Вы были правы, Рауль.

Крид был удивлен настолько, что не смог совладать с выражением лица. Он ошеломленно уставился на Дедала, но быстро взял себя в руки и вернул себе привычную спокойную маску.

— Хорошо, — сказал он. — Что-то еще, о чем я должен знать?

— Я уже начал исследование тела Монады, — добавил Дедал. — Клетки Амриты в ее теле мертвы.

— До этого дня считавшиеся бессмертными… — задумчиво заметил Крид. — Это он убил ее?

— Вне всяких сомнений, — ответил Дедал. — Теперь у меня есть и живые, и мертвые клетки. Возможно, я смогу придумать способ, как убить Прокси.

— И мы сможем его контролировать, — подытожил Крид. — Что ж, выходит пока Эрго Прокси действует исключительно нам на пользу. А теперь, когда Монада мертва, вряд ли что-то еще сможет побеспокоить его так сильно. Но все равно следует соблюдать осторожность.

— Конечно, — согласился Дедал.

— А что насчет Рил Мейер? — спросил Крид. — Ты выяснил, кто она такая?

— Насколько я могу понять — именно та, за кого себя выдает. Человек, иммигрантка из Моско, — ответил Дедал. — Ты помнишь, что я говорил об их памяти? Она как-то связана с клетками Амриты, а в теле Мейер нет ни единой. Она не как Винсент. Она стопроцентный человек… и человеческий клон Монады.

— Кому это могло понадобиться? — спросил Рауль. — Кто-то в Моско мог проводить эксперименты, подобные нашим?

— Вполне возможно, — ответил Дедал. — Донов Мейер бывал в Моско около двадцати лет назад, как раз тогда, когда он запустил программу клонирования. Возможно, какие-то эксперименты он начал проводить уже там, а ее фамилия… лишь дань его трудам. Или товарный знак. Я не знаю. Я бы спросил его сам, но он сейчас почти не разговаривает.

— Возможно эти новости заставят старика разговориться, — заметил Рауль. — Ты можешь быть уверен, что Рил Мейер никак нам не помешает?

— Нет, — ответил Дедал. — Скорее наоборот.

***

Ничего не изменилось.

Рил пропала на сутки, но ничего не произошло. Она вернулась на работу, и никто не задал ей никаких вопросов, даже Куинн. С Худи все было ясно — он получал оповещения о любых неприятностях Рил, но Куинн, которой только дай волю поболтать?..

— Как дела? — доброжелательно спросила Рил у соседа, усаживаясь на свое место. Его жилетка была расстегнута, и под ослабленным воротом форменной рубашки было видно извечную мятую майку. — Есть новости?

— Никаких, кроме того взрыва в районе FG, — ответил тот.

«Взрыва?»

— Кстати… — сосед воровато огляделся и спросил, понизив голос: — Ты, часом, не там была? Худи ни словом не обмолвился, только сказал, что ты в больнице.

— Нет, — ответила Рил. — Просто… почувствовала себя плохо, потеряла сознание на улице. Они долго выясняли, что со мной не так, но ничего не нашли.

— О. Здорово. Повезло тебе, — ответил сосед, возвращаясь к работе на терминале. — Говорят, там гребанный кратер образовался, ты представь себе? Ух! Может, из твоих окон его будет видно, а?

Рил кивнула, слегка шокированная этими новостями. Взрыв? Кратер?

— Рил.

От неожиданности Рил вздрогнула и резко обернулась.

Это был Худи, глядящий на нее с хмурой озабоченностью на лице.

— Включи телефон, — строго сказал он. — Сегодня он тебе понадобится.

— О, — растерянно сказала Рил. — Точно…

Телефон все это время лежал в кармане ее плаща, и она даже не вспоминала о нем. А сейчас, включив, увидела сообщение: список пропущенных за это время вызовов. Худи звонил ей. И… погодите, Куинн? Но больше всего звонков поступило с номера, который Рил прекрасно знала и выучила наизусть, едва попала в Ромдо.

Нужно было перезвонить ему, просто, чтобы сказать, что все в порядке — ведь зачем иначе ему звонить ей столько раз? Но Рил не могла себя заставить. Странное поведение Дедала Юмено, происшествие в районе FG… Возможно, ей не стоило поддерживать энтузиазм Винсента? Возможно, ей стоило держаться, как говорил Худи, тише воды, ниже травы, честно отработать весь срок и… будь, что будет.

Рил еще раз пролистала сообщение, а потом убрала телефон в карман. У нее была куча работы.

В итоге ей не удалось посмотреть на кратер. Возвращаясь домой вечером, Рил специально свернула на ту улицу, где оставляла машину в прошлый раз, перед тем, как снова встретить то чудовище, но ее остановил авторейв службы безопасности. Часть квартала была оцеплена — именно там, где на нее напали.

Рил не знала, существовал ли на самом деле кратер или это была ложь СБ, но иммигрантов из той части района переселяли, и даже в их тихом общежитии ненадолго стало шумно. Пока по зданию туда-сюда шастали авторейвы и новые жильцы, даже свечки убрали, и пока не поставили новых. Только надписи на стенах говорили о том, что внутри квартала иммигрантов что-то зреет. «Зреет…» — почему именно это слово пришло ей на ум? Так или иначе, теперь тут было шумно, и, услышав звонок в дверь, Рил совсем не удивилась. Кто-то мог перепутать квартиру или захотел что-то узнать — вполне логичное предположение.

Но когда Рил открыла дверь, за ней стоял не авторейв и не заплутавший иммигрант, а Винсент Лоу собственной персоной. И Рил не могла сказать, рада она его видеть или предельно этим обеспокоена — скорее всего, все вместе.

— Ты в порядке! — с облегчением выдохнул Винсент вместо приветствия. — Почему ты не отвечала на звонки?

— Телефон разрядился, а потом не до этого было, — ответила Рил. — Что случилось?

— «Что случилось?» Это была моя реплика! СБ сообщает о взрыве, я узнал, что ты была в больнице… Все хорошо? — спросил Винсент.

Рил пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Вполне.

— Вполне?

— Да, вполне. Это… никак не связано со «взрывом», — добавила Рил негромко. — Я не думаю, что там был какой-то взрыв…

— Там воронка и часть стены здания обрушилась.

— О, — удивленно заметила Рил. — Значит… мое предположение было неверным.

— И что это за предположение? — с подозрением спросил Винсент.

Рил вздохнула. Она не станет говорить об этом здесь, неужели он не понимает? Или — рассчитывает на это?

— Проходи, — коротко сказала она, отступая в сторону.

Винсент зашел в квартиру и, кажется, слегка стушевался, несмотря на то, что его беспокойство придало ему какой-то нетипичной напористости. Рил заперла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Я видела это. Снова, — сказала она на одном выдохе. — Поэтому я попала в больницу… со мной ничего не случилось, но твой друг Дедал Юмено очень интересовался произошедшим. Не знаю, могу ли я вообще рассказывать это тебе, чтобы не оказаться снаружи.

Винсент ничего не говорил, но на его лице все явственнее проступало удивление с толикой неверия.

— Дедал? — повторил он.

— Побеседовав со мной, он повторил то же самое: что я переутомилась, вижу то, чего не существует, и что… — Рил осеклась.

— Что?

— Все то же самое: я должна трудиться, чтобы стать достойной статуса гражданина, — ответила Рил, закатывая глаза, лишь бы только не глядеть на Винсента. Ей казалось, что он каким-то образом поймет, что она не договаривает. — Будто сам не знаешь.

— Да, он такой, — признал Винсент. — Но ты в порядке?

— Да! — раздраженно ответила Рил. — Как я уже сказала.

Нужно было выставить его как-нибудь, придумать что-нибудь, чтобы завершить этот разговор. Но Винсент проигнорировал ее очевидную грубость — чего, конечно, не спустил бы ей с рук любой другой гражданин — он просто испытующе глядел ей в глаза, будто ища в лице Рил что-то, что она пыталась скрыть.

— Я беспокоился о тебе, Рил. Правда, — негромко сказал он. — Я проснулся от самого ужасного сна в своей жизни, потом выяснил, что ты не отвечаешь на звонки, а в районе FG был взрыв… что я должен был думать?

Рил растянула губы в привычной сухой улыбке, стараясь скрыть, как задели ее эти слова. Ей это не нужно! Ни его беспокойство, ни… Ничего из этого! Все что ей необходимо — статус гражданина, и она будет ждать столько, сколько потребуется…

— Что я еще один иммигрант. И я уже не под твоей ответственностью. Моя смерть не испортит твое резюме.

— Нет! — резко сказал Винсент. — Я люблю тебя, и ты единственная, о ком я по-настоящему беспокоюсь во всем этом городе!

***

Наверное, это был вещий сон: ну, эта штука из книг. Предчувствие по отношению к тем, кто тебе дорог. Но Винсент не мог успокоиться. Он буквально помнил ощущение чужой кожи под пальцами, он чувствовал, как жизнь покидала тело Рил… Это был сон, но вдруг?..

Заснуть он теперь бы конечно не смог и не хотел. Пытаясь дозвониться до Рил и беспокойно расхаживая то туда, то сюда, Винсент вышел в гостиную и, услышав его шаги, Пино пробудилась от спящего режима.

— Что случилось, Винс? — спросила Пино. — У тебя страшное лицо.

— Беда, — коротко ответил Винсент. — Я не могу связаться со своим другом… Я боюсь, что с ней что-то случилось.

— Винс пришел поздно. Сейчас ночь, а ночью люди спят, — резонно заметила Пино. — Может, Винсу приснился кошмар?

— Кошмар мне тоже снился… — Винсент тяжело вздохнул и взглянул на часы: до работы еще четыре часа, и только там он точно мог узнать о статусе Рил. Ему оставалось только ждать — и бестолку терзать телефон.

На работе все были взбудоражены новостями о взрыве: такие вещи в Ромдо случались ой как нечасто. Самой популярной версией было, что это вина иммигрантов.

— Они дикие, может что-то сделали не так, и все, — вещал один из его коллег. — Замкнули что-то, решили сосиски на газовой трубе пожарить… От них всего можно ожидать.

— Да уж, проще организовать им кормежку в одно и то же время, чем пускать все на самотек. Столько нелегалов в город сползлось, Ромдо никогда такого не видел… Эй, Винсент! — окликнули его. — Это ведь ты вел дело диггеров, которые запускали внутрь иммигрантов?

— Никого они не запускали! — ответил Винсент.

Едва поднявшись на этаж, он тут же устремился к своему терминалу, торопливо здороваясь со всеми на ходу. Зайти в необходимую директорию, подождать, пока обновится статус… Винсент с облегчением увидел, что на досье Рил не стоит пометка «скончалась», но, едва прогрузился текущий статус: «направлена на лечение» — снова утонул в пучине беспокойства.

— Что-то случилось, Винсент? — полюбопытствовал ДД. — Твои показатели меня озадачивают.

— Переживаю из-за взрыва, ДД, только и всего, — отозвался Винсент.

Он закрыл окно и оперся локтями о стол, спрятав лицо в ладонях. Лишь бы с Рил все было хорошо. Только о ней он мог думать. Не мог сосредоточиться на делах. Не хотел есть. Только Рил. Что с ней? Где она? Но теперь он не мог узнать этого в подробностях — это дело вел Трэверс, которого сегодня даже не было на работе.

Ее статус сменился только к вечеру. Ее отпустили из больницы, и телефон заработал, но Рил не отвечала на звонки. Поехать к ней было самым разумным решением, и какое же облегчение испытал Винсент, увидев, что она жива и невредима. Его сон был всего лишь сном.

А теперь он чувствовал отчаяние.

Рил не верила ему. Он мог видеть это в ее глазах. Даже не неверие — отрицание. Как еще он мог доказать ей, что любит ее? Что это не пустые слова, что без нее он не живет, а существует, и она прочно заняла все его мысли?..

А дальше произошло что-то, чего он не ожидал. Рил стояла рядом — на расстоянии вытянутой руки, глядела на него, чуть склонив голову. А потом она вдруг пододвинулась ближе, и Винсент замер, застигнутый этим врасплох. Как во сне, Рил приблизилась к нему и поцеловала.

Несколько мгновений Винсент сомневался, не чудится ли ему это, а потом в его голове словно что-то взорвалось. Тепло охватило его, распространяясь из груди по всему телу. Он целовал Рил, по настоящему, и с каждой секундой ощущал, как этого мало. Как он хочет притянуть ее ближе, прижать к себе, провести пальцами по шее, плечам, оголить ее ключицы и…

— Стой, погоди! — Винсент внезапно отодвинулся. — Я… — он понизил голос. — Я хочу сказать, я никак не могу повлиять на процесс получения гражданства. И если ты делаешь это потому что… — он осекся, чувствуя себя по-дурацки. Он сам только что своими руками разрушил самый чудесный момент своей жизни.

Рил наградила его долгим изучающим взглядом.

— По-твоему, — начала она, — я делаю это только потому, что хочу стать гражданкой?

В ее голосе сквозил холод, и до Винсента дошло, насколько оскорбительно его слова прозвучали.

— Нет, — смущенно сказал он. — Прости. Я имел в виду другое, что, если ты это делаешь против своего желания, по любой причине, я не… Мне такое не нравится. Я не хочу никого ни к чему принуждать.

Взгляд Рил потеплел.

— Это не то, чем я бы стала заниматься, если бы не хотела этого, — пояснила она. — Теперь ты спокоен? Мы все выяснили?

— Да. Извини, — повторил Винсент, чувствуя себе идиотом. Почему он всегда говорит что-то, вроде бы правильное — и этим все портит?

— Одна из тех вещей, что больше говорит о тебе, чем обо мне, — туманно заметила Рил, и поцеловала его снова.

И теперь Винсент обнял ее, сначала осторожно, все еще боясь, что сейчас она оттолкнет его, а потом, поняв, что это по-настоящему, притянул к себе за талию. Все мысли вылетели у него из головы, беспокойство покинуло его. Все, что его сейчас волновало — это Рил, ее губы, ее язык, тепло ее кожи, под разделявшей их тканью.

Он любил ее, он только что в этом признался, и ничего не мог с этим поделать. Это просто была часть его, и сейчас она встала на место.

Chapter Text

— Винсент… Эй! Винсент! Винс… ДД, дерни его что ли, он меня совсем не слышит.

— А? — Винсент опомнился и поднял взгляд от монитора, куда он бессмысленно таращился уже пятнадцать минут.

— Очнулся, — удовлетворенно заметил коллега. — Тебя не дозваться.

— Извини, — ответил Винсент. — Что ты хотел?

— Твой отчет. Как ты развлекался с этими диггерами, гулял…

— Тоже мне развлечение, — пробурчал Винсент. — Да, да, я уже пишу его…

Он снова уставился в монитор, но его мысли были далеки от составления отчета.

Винсент вернулся поздно. Дом встретил его непривычной тишиной и темнотой. Винсент даже не стал включать свет, по памяти прошел в гостиную, и подошел к Пино, застывшей в углу в режиме экономии энергии.

— Эй, — позвал он ее негромко. — Гляди, что я принес.

Пино медленно открыла глаза и сфокусировалась на Винсенте. Он помахал ей скрученным в кольцо кабелем для зарядки.

— Винс, — тихо сказала Пино. — Почему ты так долго? И что у тебя опять с лицом?

Винсент не ответил. Размотав кабель, он повозился немного, пытаясь понять, где Пино подключается к сети, нашел разъем на ее спине и присоединил к нему кабель.

Пино издала тихий вздох.

— Так где ты был, Винс?

— У друга, — тихо ответил Винсент, будто боясь, что их услышат.

— Здорово, — так же тихо сказала Пино. — Вот бы и у меня был друг, ну, кроме тебя. Я бы тоже ходила в гости.

— Придется немного подождать. — Винсент потрепал ее по голове. — Заряжайся. Утром расскажу тебе все, что захочешь.

— Все-все?

— В разумных пределах.

Винсент умолк. Его ум целиком занимало произошедшее сегодня вечером: его спонтанное признание и то, что этим последовало…

Когда он нашел в себе силы разорвать поцелуй и взглянуть на нее, Рил ответила ему слегка рассеянным взглядом: зрачки расширены, румянец на щеках. Винсент подумал, что сам выглядит также, но Рил поцеловала его снова, и Винсент сделал шаг вперед и вжал ее в стену. Рил охнула ему в рот, не разрывая поцелуя, и Винсент поразился тому, насколько беспомощным и привлекательным был этот звук. На мгновение он снова ощутил себя расколотым надвое: часть его желала продолжить, желала выяснить, какие ещё звуки он способен извлечь из ее хрупкого тела, насколько далеко он сможет зайти в своем желании касаться ее. Другая же его часть искренне боялась причинить ей вред, перейти черту, после которой Рил даже не взглянет в его сторону.

«Как будто бы у нее был выбор…»

Эта мысль отрезвила Винсента.

Он осторожно отстранился от нее и подцепил пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Все в порядке?

— Зависит от того, что считать порядком. — Рил усмехнулась.

— Я имею в виду… тебя. — Винсент нервно схватил ее за руки — они были теплыми, и он только тогда осознал, что у него самого руки ледяные.

— Я настолько странно себя веду?

— Нет, просто… Мне нужно знать, что ты в порядке.

Рил пожала плечами и отвела взгляд. Неужели она жалела о поцелуе?.. Неужели она опять решила закрыться от него?

«Нет, — подумал Винсент. — Не уходи от меня опять, пожалуйста».

— Ты сам сказал, — добавила она. — Ромдо перестал быть безопасным местом. А этот район, вероятнее всего, одно из наименее безопасных мест, но… — Рил снова посмотрела на него, и в ее взгляде проявилась усталость, будто она долго сдерживалась, но наконец сдалась. — Но при этом опасность обычно исходит не отсюда. Я не знаю, что делать и что говорить, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. Все это просто происходит, и…

Неожиданно для нее, Винсент заключил Рил в крепкие объятья. Она замерла, но медленно расслабилась и осторожно обняла его в ответ.

— Я не позволю ничему плохому произойти с тобой, — прошептал Винсент ей на ухо. — Обещаю.

Рил издала негромкий смешок.

— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить.

Винсент отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Его выполнить я постараюсь.

Домой Винсент возвращался окрылённый и переживающий — неужели ему это не снится? Неужели он и Рил… — но теперь на него накатило странное спокойствие. Он будто преодолел какой-то внутренний рубеж. Сказал, то, что хотел сказать.

Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить…

«И как же ты собираешься выполнять это обещание, Винсент? — спросил его внутренний голос. — Ты никак не можешь повлиять на ее жизнь. Ты не сможешь защитить ее, если что-то случится. Ты даже не сможешь пройтись с ней рука об руку — нигде, кроме района иммигрантов, где это посеет нежелательные сплетни. Так что же ты будешь делать?»

Винсент тихо вздохнул. Не раз и не два он думал, что Ромдо нуждается в обновлении. Когда он говорил Дедалу, что городу нужна встряска, он не имел в виду ничего плохого. Но рамки, в которые город загонял своих жителей, предрассудки, которым он потакал — разве это было правильно? Но как он мог повлиять на это?

Правильный ответ был «никак». И Винсент, несмотря на то, что был идеалистом, все же прекрасно осознавал в какой реальности живет.

Но все изменения начинаются с малых. Возможно, всего один прецедент мог бы все изменить…

***

Когда Винсент ушел, Рил закрыла за ним дверь и прислонилась к стене. Медленно, как во сне, она коснулась большим пальцем своих губ. Поступила ли она правильно? Это было спонтанное решение — его и решением было сложно назвать. Опрометчиво — не она ли ранее планировала ограничить общение с Винсентом? Но Рил поняла, что совершенно об этом не жалеет. В тот момент она не думала о последствиях, скорее хотела прекратить этот разговор — то, куда он свернул, нервировало ее. И все же…

То, как он целовал ее, как наивно беспокоился о ней, безжалостно подрывало ее невозмутимость, буквально взламывая стену, которую Рил тщательно отстраивала вокруг себя.

Рил вздохнула. Пускай она позволила этому случиться. Но это не значит, что она позволит этому кратковременному чувству прорасти глубже, распространиться дальше. Это всего лишь ответная симпатия на чувства человека, которому она небезразлична. Просто… эмоция. Только и всего.

Утром случившееся уже не казалось Рил чем-то шокирующим: это была лишь еще одна данность. В конце концов, это был просто поцелуй, думала она, одеваясь. Она могла бы проигнорировать это, будто бы этого никогда не случалось, и Винсент… вряд ли бы он стал настаивать, это было совершенно не в его характере.

Ее внимание привлек тусклый блеск под кроватью, которого она раньше не замечала. Присев на корточки, Рил протянула руку — и вытянула оттуда за цепочку медальон, переданный ей стариком. Должно быть в последний раз, когда она клала его на тумбочку, цепочка соскользнула вниз и перевесила его, и медальон упал в щель между тумбочкой и кроватью.

Рил подняла его перед лицом и нахмурилась, рассматривая, как медальон покачивается на цепочке, потускневший от пыли. Но если он тут, то что тогда показывал ей Дедал? У кого-то был второй такой же…

Рил замерла, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками, а потом резко выдвинула ящик тумбочки, зашвырнула медальон туда и с грохотом задвинула обратно. Справившись с внезапно охватившей ее дрожью, она выпрямилась и приказала себе забыть о медальоне. Она обязательно избавится от него, позже. Сейчас ей нужно было собираться на работу — чем Рил и занялась.

***

Дедал уже очень давно не бывал на личной аудиенции у Регента. Обычно тому хватало коротких докладов по видеосвязи, но сейчас Дедал сам добился встречи. У него было что рассказать Регенту, и были вопросы, ответы на которые он хотел бы услышать. Или хотя бы надеялся услышать.

Доклад о Монаде и развитии Риэл Регент выслушал без интереса. Лишь когда Дедал перешел к состоянию Винсента, старик, казалось, слегка оживился. Он поманил своего авторейва и что-то прошептал ему.

Дедал терпеливо ожидал вопросов, но Регент не задал ни одного. Даже Антуражи-Советники лишь поблагодарили его за старания.

И тогда Дедал решил задать вопрос сам.

— Случилось еще кое-что, но я уверен, вам уже доложили, — сказал он. — Среди иммигрантов, прибывших в Ромдо, была девушка. Анализ показал, что она является человеческим клоном Монады в возрасте девятнадцати лет. И я хочу спросить у вас, что вы делали в Моско двадцать лет назад? Эта девушка связана с вашей программой клонирования, верно? Поэтому ей дали вашу фамилию?

Регент молчал. Его помощник, по первому жесту склонявшийся к нему, чтобы услышать тихие приказы, не шевелился. Статуи тоже хранили молчание.

— Кто такая Рил Мейер и как она связана с Монадой Прокси и вами? — спросил Дедал. — Я прошу вас, ответьте! Это может быть важно! Я использовал ваши наработки при создании клонов, но я не думал, что вы уже…

Регент еле заметно шевельнул рукой, и Дедал осекся.

— Ты прав, — заговорил Гуссерль. — Эта девушка действительно является одним из первых экспериментов.

— Экспериментов, которые теперь потеряли смысл, потому что Монада мертва, — подхватила Лакан.

— Теперь это просто человек.

— И ты не должен концентрировать свое внимание на ней.

— У тебя другие задачи, Дедал.

— Следуй им.

— Следуй.

— Да, — Дедал склонил голову. — Разумеется.

— Ваши с Раулем эксперименты пока не выглядят многообещающе, Дедал, — добавил Деррида.

— Нам нужен Прокси, чтобы иметь смысл. Чтобы город не потерял свой raison d'être.

— Конечно, — сказал Дедал. — По вашему приказу, мы вернем его сюда. Он готов. Только скажите…

— Ожидай.

Вот и все.

Поклонившись, Дедал покинул темные покои Регента. В лифте он тяжело оперся о поручни, глядя на город за стеклом.

Дедал не назвал бы себя жестоким. Он не был жестоким, но всегда предельно четко понимал, где проходит граница между его собственными желаниями и необходимостью. Он не хотел быть жестоким к необыкновенному существу, попавшему под его опеку, но выбора у него не было: стоило лишь на секунду ослабить хватку, и Прокси бы выбрался и разнёс все вокруг себя.

В конце концов, так оно и вышло.

Но между этим моментом и тем, когда Дедал впервые вошёл под своды подземного комплекса, где увидел дремлющую в оковах богиню, прошло достаточно времени, чтобы он смог придумать решение. У него было достаточно подсказок и наработок, оставшихся от Донова Мейера, который видел Создателя своими глазами.

Раз бог покинул их, Дедал должен был создать нового — и он преуспел.

Его идея была утопической. Но разве Прокси не создал этот город? Разве стал бы кто-то, кто ненавидит их, давать им жизнь и укрывать от безжалостного наружнего мира?

Так почему бы новому богу не полюбить это место? Почему бы ему не защищать его, ведь мир снаружи страшен и жесток?

Его идея была признана абсурдной, но это не значило, что Дедал от нее отказался. Он методично следовал собственному плану, даже если бы это заняло больше времени, чем он ожидал.

Однако, Дедал понимал, что одними тёплыми чувствами бога не удержать взаперти. В городе должно было быть что-то, что он бы стремился защитить. Что-то, что тянуло бы его сюда…

Что-то из воспоминаний оригинала — о чувстве, которое заставило его когда-то покинуть собственный купол.

Дедал обосновал необходимость создать двух Прокси, хотя против этого высказывался предыдущий глава СБ, называя неразумной тратой ресурсов. К счастью, к его мнению не прислушались — Донов Мейер слишком ценил Дедала.

Дедал не был уверен, что у него получится: Прокси оставались черным ящиком, и даже то, что у него получилось их воссоздать, не значило, что Дедал понял, что он сотворил. Но в случае ошибки у него было оправдание: любое из его творений могло отправиться в подземелье и занять место сбежавшей Монады Прокси.

Это не значило, что он хотел видеть там кого-то из них. Но сейчас, все больше и больше проникаясь чувствами к своей Монаде — Риэл, Дедал все чаще ловил себя на мысли, что ради нее готов пожертвовать Винсентом. Кто угодно, только не она.

В такие моменты голову поднимала его совесть: обречь человека на заточение, как он мог?

Но он не человек, отвечал Дедал сам себе, он фальш-личность, конструкт, призванный познакомить Эрго Прокси с реальностью, в которой ему предстояло существовать, привязаться к ней. Когда Эрго Прокси осознает себя, Винсент исчезнет. А раз так, не все ли равно, какой именно конец ему уготован — он все равно настанет.

***

— Простите… — этот иммигрант выглядел типичным просителем. Он нервно вертел в пальцах собственное удостоверение, то поглядывая на камеру под потолком, то вперяя взгляд в протокольного авторейва. Когда он смотрел на Рил, его лицо приобретало странное, загнанное выражение. Рил поправила свое удостоверение, чтобы его было видно из-за края стола и официальным тоном сказала:

— Назовите причину обращения.

Да, это был один из тех случаев, когда авторейвы переадресовывали иммигрантов на живых сотрудников. И да, почти каждый раз Рил была не в восторге от этого, но выбора у нее не было.

— Понимаете… — иммигрант снова покосился на авторейва. — Я просто не знаю, куда еще обратиться, где еще можно спросить…

— Я слушаю, — терпеливо добавила Рил.

— Около… недели назад, может, чуть меньше, моим коллегам пришло предложение поучаствовать в какой-то экспериментальной программе. Мой, э-э-э… товарищ сказал мне… — иммигрант наклонился вперед и шепотом добавил, отчаянно гримасничая: — По секрету, — после чего выпрямился и продолжил: — что участники программы быстрее смогут получить гражданство. Ну и… они согласились.

— Социальная служба не осведомлена о подобных программах, — ровно ответила Рил. Это была правда. Во-первых, она бы сама уже знала (и, возможно, даже участвовала). Во-вторых, даже бы если Рил не знала, но узнал кто-то из ее коллег, то эта информация бы очень скоро стала достоянием местной общественности. — Мы никогда и никому не предлагали ничего подобного.

— Да, да! — быстро сказал иммигрант. — Это было предложение от медицинской службы. И, э-эм… После того, как они согласились, их освободили от работы и перевели в другое место. И я хотел бы узнать, могу ли я как-то с ними связаться?

— Возможно данная программа предполагает условие о неразглашении, — Рил придумала это из головы, но, зная Ромдо, такое вполне могло бы быть на самом деле.

— Я понимаю, — иммигрант кивнул. — Я просто хотел узнать, все ли в порядке. Я не собирался расспрашивать их. Могу я как-то это узнать?

Рил вздохнула. Эта история выглядела как что-то, выходящее за границы ее обязанностей. Лучше всего было бы сейчас развернуть этого иммигранта и сказать, что они ничем таким не занимаются и помочь не могут… Но Рил и сама ощутила интерес, и даже какую-то обиду. Что это за программа такая, куда зовут иммигрантов (судя по всему — техников из управления авторейвов), но не позвали ее?

— Вы можете назвать мне имена и личные номера ваших друзей, участвующих в программе? — спросила Рил.

— Да! — торопливо ответил иммигрант, и Рил приготовилась печатать.

— Хм… — озадаченно сказала она, парой минут позже, рассматривая досье одного из иммигрантов. Стандартный срок рассмотрения вида на жительство действительно сократился вдвое! В графе «место работы» стояло «временно отстранен», и теперь этот иммигрант был официально закреплен не за районом FG, а за зданием министерства здравоохранения в центральном районе. Больше ничего узнать было нельзя: у Рил просто не было допуска. Она даже не могла открыть текущий файл с отчетами от куратора, только просмотреть главную страницу. — Похоже, ваш друг действительно участвует в какой-то медицинской программе в центре, — сказала Рил. — Полагаю, именно поэтому у вас не получится связаться. Других подробностей у меня нет.

— А остальные? — вырвалось у иммигранта.

— Остальные? — переспросила Рил.

— Ну, это же не только им двоим это предлагали. Я знаю еще двух человек, которые так же исчезли со службы.

Рил снова вздохнула. Она могла попробовать сделать выборку по досье, используя в качестве основного параметра цифро-буквенный код, которым помечалось территориальное прикрепление иммигранта.

— Погодите, — сказала она.

— Нужна помощь? — вежливо поинтересовался авторейв, стоявший неподалеку.

— Нет, — коротко ответила Рил.

По экрану побежали цифры: система добавляла досье в выборку, и их количество росло очень быстро. Больше пятидесяти иммигрантов теперь были прикреплены к министерству здравоохранения. Срок рассмотрения их запросов на гражданство был сокращен у всех, чьи досье Рил открывала наобум.

— Да, — сказала Рил наконец. — Похоже, в этой программе участвуют много иммигрантов.

— А есть возможность найти тех, кто… — иммигрант снова замялся. — Кто официально не зарегистрирован?

— То есть нелегалов? — спросила Рил, и иммигрант вздрогнул.

— Нет, просто… Я никогда не спрашивал у них документы, кто так вообще делает? Просто не видел их среди работников управления.

— Нет, — сказала Рил. — Возможности отследить нелегала у нас нет, потому что он нелегал и на учете не состоит.

— Ясно, — иммигрант кивнул. — Спасибо, извините, что отнял ваше время… То есть у меня не получится с ними связаться?..

— Думаю, ваши друзья свяжутся с вами, когда смогут, — сказала Рил.

— Да, — иммигрант снова кивнул. — Тогда я… До свидания.

Он встал, коротко поклонился и заспешил прочь. Рил задумчиво посмотрела ему в спину, а потом бросила авторейву:

— Побудь здесь пару минут за меня, мне нужно кое-что спросить у Худи, — и направилась к начальству.

— Ничего не знаю, — твердо сказал Худи, когда Рил пробилась в его загроможденный хламом кабинет и отвлекла его от разглядывания от очередной потрепанной книги, которой было место на свалке. — Рил, ни служба безопасности, ни медицинская служба перед нами не отчитываются. Это мы должны перед ними отчитываться.

— Полсотни человек перемещены в центр, — напомнила Рил. — И, может быть, больше, если слухи про нелегалов…

— Какие слухи? — спросил Худи. — Какой-то болван наболтал тебе чуши, и ты ему поверила?

— А зачем ему врать? — резонно возразила Рил.

— Не знаю, я не читаю мысли, — сварливо отозвался Худи. — Давай-ка, за работу. За нами все еще приглядывают, а у меня уже и так забот полон рот с нашими манифестантами. — Так Худи называл тетушек, продолжавших ходить на работу одетыми не по форме. — Допрыгаются, ей-ей, а получим мы все…

— Хорошо, не буду тебя отвлекать, — сказала Рил. — Но если ты что-то…

— Ничего.

— Хорошо, — повторила Рил.

Худи был не единственным человеком, с которым она могла бы обсудить этот вопрос.

— Интересно, что это за программа такая, и почему мы ничего не знаем? — вслух заметила Куинн. — Тебе ничего не предлагали?

— Нет, — ответила Рил. — Впервые об этом услышала.

— Обидно, да? — спросила Куинн. — Мне бы было обидно. А так подумать — они же чем угодно могут там заниматься.

— Я не думаю, что их собрали там, чтобы целенаправленно им навредить, — заметила Рил, уловив намек.

— Это как посмотреть. Нет иммигранта — некому выдавать гражданство, — Куинн фыркнула, видно посчитав эту шутку весьма смешной.

Не получив ответа, Рил решила попробовать узнать другим путем. Ей подумалось, что это нечто, чего от нее бы ожидала Куинн, но отогнала эту мысль. В конце концов, она же действует из лучших побуждений.

Однако к ее большому удивлению Винсент не ответил на ее звонок. Более того, после нескольких гудков, автоматический голос оповестил ее, что абонент, вероятнее всего, покинул зону покрытия сигнала. Рил даже представить не могла, что в Ромдо было такое место. Если так, то куда же его занесло?

Рил задумалась. Возможно, пришло время для очередного полевого выезда?

***

— Корабль? — переспросила Пино.

— Да, — ответил Винсент. — Настоящий корабль.

— С парусами?

— Да. Он был сделан, чтобы путешествовать снаружи.

— Ого! — восторженно воскликнула Пино. — Я хочу его увидеть!

— Обязательно, — сказал Винсент. — Вообще-то, я как раз хотел тебя спросить, не составишь ли ты мне компанию в путешествии к кораблю?

Пино закивала.

— Но! — Винсент поднял указательный палец. — Ты будешь меня во всем слушаться. Идет?

— Ладно, — Пино вздохнула, но тут же повеселела.

Винсент не разделял ее веселья. Все-таки, он шел на очередное нарушение.

Но Дедал сам урезал ему рабочие часы и предложил заняться чем-то необременяющим. Исследование подземных коридоров Ромдо вполне подходило под это описание.

Винсент не был уверен, что придя на место не обнаружит опустевшую мастерскую. С другой стороны… Отчёт о встрече с диггерами он так и не написал, а учитывая, какими путями они туда добирались, вряд ли кто-то мог что-то оттуда легко унести. Да и вернуться туда было непросто: Винсент смог проследить путь до того места, где они расстались с ДД, а вот дальше пошел по памяти. И чем дальше они с Пино углублялись в подземный лабиринт, тем меньше у Винсента было уверенности, что он вспомнит нужный путь и не потеряется еще больше.

Винсент был готов повернуть назад и признать, что не помнит путь, когда Пино показала куда-то на потолок:

— Вот же! Гляди! Знак!

Винсент посветил наверх: и точно, те самые каракули, что выискивали диггеры, украшали потолок.

— Этот? — спросила Пино.

— Похоже на то, — с сомнением ответил Винсент.

Почему все его идеи, которые казались отличными, на проверку оказывались чем-то вроде вот этого? Что могло закончиться неловкой или опасной ситуацией.

— Тогда идем! — провозгласила Пино. — Пино знает куда идти!

— Тогда мне остается только довериться тебе, — пробормотал Винсент.

Толика смысла в этом была: Пино намного лучше него видела в темноте и ориентировалась в пространстве, и она без труда находила нужные символы там, где Винсент легко пропустил бы их среди мешанины труб, на потолке или на стенах. И путь, казалось, был тот же самый, что они прошли с диггерами.

— Ты ведь сможешь вернуться назад по тому же пути? — уточнил Винсент.

— Конечно! — уверенно ответила Пино. — Но сначала надо посмотреть на корабль!

Наконец они пришли — Винсент узнал место. Дверь уже не была заперта так плотно, и он смог открыть ее. Пино первая всунулась в открытый проем и сказала:

— Ау!

— Там никого нет, — тихо сказал Винсент. — Только модели устройств и чертежи.

— А почему мы говорим тихо?

— Не знаю. Я так и не выяснил, где и как умер профессор. Может, его дух все еще обитает здесь.

— Но вы ведь его не видели? — серьезно спросила Пино.

— Нет.

— Значит он где-то в другом месте.

Логика была просто чугунная, и Винсент согласился, не желая спорить. Пока Пино лазила тут и там, он без особой пользы просматривал сохранившиеся распечатанные документы — бумага пожелтела от времени, а чернила выцвели. К тому же, в основном это были какие-то списки комплектующих и разнообразные запросы в разные городские службы. Ничего похожего на дневники. Возможно, в компьютерах могло найтись что-то интересное, но электричества не было, и компьютеры были мертвы.

Пино тем временем перебралась на корабль, бесстрашно исследуя его и совсем не боясь оступиться на наклонившейся палубе.

— Вот бы поплыть на нем куда-нибудь! — воскликнула она.

— Ты бы хотела уплыть из Ромдо? — спросил Винсент, перегнувшись через скрипящие перила и наблюдая, как она расхаживает по палубе.

— Конечно! Путешествовать!

— А одной тебе не будет скучно? — поддел Винсент.

— Пино наберет себе команду, — ответила Пино. — Пино возьмет Винса… и еще кого-нибудь. Может быть папочка согласится? И мы поедем далеко-далеко.

— Знаешь, я слышал, что там снаружи и смотреть-то не на что, — заметил Винсент. — Неспроста иммигранты стремятся сюда, а не наоборот.

— А ты спрашивал?

Винсент покачал головой.

— Мне кажется, это очевидно, — пробормотал он, закрываясь от Пино папкой с бумагами.

— А вдруг нет? Лучше спросить, — решила Пино. — Если мы будем знать точно, нам будет проще путешествовать.

Винсент не удержался от улыбки:

— Ты уже твердо решила, что уедешь?

— Да. А ты разве нет? — удивилась Пино.

— Я… не знаю, Пино, — ответил Винсент. Он потер чешущийся от пыли нос — она вздымалась вверх, стоило дотронуться бумаг. — В этом городе есть кое-кто, кто мне дорог.

— Твой друг? Почему бы тебе не взять его с собой?

— Она пришла снаружи. Не думаю, что она захочет уходить, — признался Винсент.

— Но ты все равно должен спросить ее, — уверенно сказала Пино. — Обо всем.

— Не думаю, что и мне этого хочется, — честно сказал Винсент. — Меня вполне устраивает жить здесь?

— Да?

— Да.

— А почему ты постоянно ворчишь?

— Ну… — Винсент хмыкнул. — Везде свои минусы. Вряд ли жизнь снаружи будет безоблачной. Люди умирали там, Пино. Это ты можешь путешествовать без опаски, человеку там не выжить. Поэтому мы остаемся здесь.

Судя по погрустневшему лицу, его слова сильно расстроили Пино.

— Получается, Пино придется отправиться одной? — спросила она. — Но… я не хочу. Мне нравится быть с кем-то. Я бы хотела познакомиться с твоим другом. И я хотела бы, чтобы ты познакомился с Папой!

«О-хо-хо, Пино, я знаком с ним намного лучше, чем ты думаешь», — заметил Винсент про себя.

— Кто знает, — сказал он вслух, — вдруг ты найдешь других друзей.

— Но для этого надо искать, — заметила Пино. — А ты меня никуда не пускаешь!

— Я не хочу, чтобы тебя схватило управление по контролю авторейвов!

— Разве нет мест, куда оно не заглядывает? — спросила Пино.

— Есть, но… Не совсем, — признал Винсент. Он вспомнил, что и сам думал о подобном. — В районе иммигрантов всякое случается… но даже там надо быть осторожным. А еще я слышал, что многие зараженные авторейвы стремятся выбраться наружу. Как знать, может они уже давно основали там колонию.

— Если бы можно было выглянуть и вернуться обратно, я бы так и сделала, — сказала Пино. — Но эти большие шлюзы можно открыть только изнутри.

— О… — Винсент об этом совсем не задумывался. Шлюзы для него были лишь частью обстановки, ему и в голову не приходило, что их действительно можно попытаться «открыть». — Ты действительно хочешь этого?

— Не знаю, — Пино помрачнела. — Теперь, когда я знаю, что есть корабль, и что люди не могут выжить снаружи… Я не знаю!

***

Как и предполагалось, никто не знал, о чем речь — или просто не хотел разговаривать. Однако Рил могла быть настойчивой. Вообще это должен был быть стандартный опрос о качестве жизни, провести его мог любой авторейв, или вообще такое проворачивалось с помощью удаленной рассылки, но Рил вызвалась сама. Ей казалось, что вне стен службы иммигранты будут поразговорчивее.

Однако, чем дальше заводила ее дорога расспросов, тем чаще Рил задумывалась, а не ошиблась ли она. Что тут ничего нет — или нет ничего, куда ей стоило бы совать свой нос. Но она не могла закончить это дело вот так просто. Ей буквально необходимо было поставить умозрительную точку. И, взглянув на часы, Рил решила перезвонить тому давешнему иммигранту. День клонился к вечеру. Возможно, у него мог найтись небольшой перерыв между смен?

И теперь Рил дожидалась того иммигранта в месте, о котором была обязана сообщить, едва увидела его. Входя внутрь, Рил сняла свой пропуск, спрятала в карман, и поплотнее запахнула плащ. Ей было совсем не холодно, но не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее униформу.

Это был… Назовем это баром. Разумеется, подобные развлекательные заведения не были аккредитованы на территории района FG. Любая торговля должна была быть строго авторизована. Однако, чем дальше в лабиринт, тем меньше от законов оставалось. Если иммигрант не хотел нарушать их, он просто сюда не заглядывал.

Помещение было темным, переоборудованным из какого-то старого кафе, которое существовало тут давным-давно, когда район FG еще не принадлежал иммигрантам. Окна были запылены, давно не мыты и с трудом пропускали свет с улицы. Мебель была старая, покосившаяся, потрескавшаяся, разномастная и с лезущей обивкой. Тут даже могли подать какую-то еду, но с жуткой наценкой, и, вероятнее всего, не прошедшую сертификацию — то есть, пробовать такое было себе дороже. Однако смельчаки находились.

Рил не хотела знать, из чего собирались самогонные аппараты, которые использовались тут, но, скорее всего — из тех мелочей, что удавалось стянуть с работы: то тут, то там, отовсюду где иммигранты работали. Любая вещь, попавшая им в руки, могла включиться в тайный круговорот натурального обмена, так скорее всего и были добыты запчасти. Продуктом этой шаткой системы из труб, горелки и здоровенных вёдер был не самого высокого качества спирт. Ну, по крайней мере об ослепших не было слышно…

Рил села неподалеку от входа, чтобы видеть тех, кто заходит, и чтобы при желании легко можно было отсюда уйти. Ей не нравилась атмосфера здесь, не нравились взгляды, которые люди кидали друг на друга и на нее в том числе. Антуражей тут конечно не было. Зато украшением стойки служил здоровенный манипулятор, снятый с промышленного авторейва, который кто-то пристроил на стену над ней. Как, во имя всего разумного, его сюда притащили?..

Ощутив на себе недобрый взгляд, Рил опустила голову. Интересно, попросят ли ее на выход, если она ничего не закажет? У нее не так уж много кредитов… Если бы Игги был сейчас с ней, он бы точно не одобрил ее решение. Если бы Худи знал, куда она собирается, он бы потребовал от одного из Антуражей, чтобы тот сопроводил Рил до дома и сторожил ее там до утра.

Двери открылись, впуская очередного посетителя, и Рил выпрямилась, узнав его. Иммигрант остановился, вглядываясь в полутемное помещение, наконец увидел Рил и зашагал прямо к ней. Он тоже опустил голову, стараясь не встречаться ни с кем взглядами, и Рил это обеспокоило. Ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают, и сейчас оно только усилилось.

— Простите за опоздание, — сказал иммигрант, усаживаясь за стол напротив нее.

— Ничего страшного, — ответила Рил. — Я знаю, как вы много работаете. Я… хотела поговорить о том, что вы мне рассказали вне службы. Не под запись.

— Я понял. — Иммигрант кивнул. — Вы про ту программу…

— Не только. — Рил пристально уставилась на него, стараясь уловить малейшее изменение выражение лица. — Вы думаете, что они также забирали нелегалов. Как думаете, они могли предложить им такие же условия, как и прочим иммигрантам?

Иммигрант ответил ей тяжелым взглядом — нечто среднее, между печалью и злостью.

— Смеетесь? — спросил он. — Я не верю, что они сдержат свои обещания! Поэтому я и хотел узнать…

— Но срок рассмотрения запроса на гражданство действительно сократили, — заметила Рил.

— Да, но… — иммигрант отвел взгляд. — Как мы узнаем, все ли с ними в порядке?

Рил не знала ответа на этот вопрос. Да и волновало ее другое.

— Как вы узнали, что они забирали нелегальных иммигрантов? — спросила она.

Иммигрант молчал, не глядя на нее.

«И все-таки… — подумала Рил. — Что не так? Что вы видите во мне? Я точно такая же, несмотря на то, что работаю не в пищевой промышленности».

— Послушайте, — мягко сказала она. — Я точно такой же иммигрант, как и вы. Я тоже отсидела на карантине и прошла профориентацию. И если бы мне пришло такое же предложение… скорее всего, я бы не раздумывала.

— Если побыть здесь подольше, увидеть побольше… Тогда задумаешься, с чего такая щедрость, — заметил иммигрант. Одной рукой он неосознанно чертил что-то по столешнице. — С чего бы им относиться к нам хорошо. Они натравливают на нас авторейвов, зараженных когито.

Снова эта история. Рил решила не спорить. Вместо этого она спросила:

— Тогда зачем им это?

— Откуда я знаю. Там же медицинский центр, так? — иммигрант посмотрел на нее. — Чем в таких местах обычно занимаются?

У Рил по спине побежали мурашки. Она вспомнила свою беседу с Дедалом Юмено. Мог ли он быть в этом замешан? Наверняка. Но тогда… что они на самом деле там делают?

И нужно ли ей вообще лезть туда? Сиди тихо, не высовывайся, работай на благо общества, срок закончится, и ты станешь гражданином…

— Как они выбирали людей? — спросила Рил. — Может, кто-то приходил к ним сам? Что требовалось от соискателей?

— У меня просили анализ крови, — ответил иммигрант. — И все. Но я не видел, чтобы об этом где-то говорили. Я… мне пришло сообщение с утра, вместе с рабочей рассылкой. И еще нескольким людям.

Рил нахмурилась.

«Вот тут бы не помешала помощь разведки», — подумала она в сердцах.

— Спасибо, — сказала Рил вслух. — Если я узнаю что-то… — она осеклась. — Но все же. Как вы узнали, что они забирали нелегальных иммигрантов?

— Всего лишь слухи. Кто-то сказал, что видел их в иммиграционном центре под конвоем, там, где сдавали анализы, — ответил иммигрант. — И я подумал, что некоторые мои знакомые пропали, и эта история… Вдруг их тоже отправили туда.

Рил коротко кивнула. Кажется, все выглядело логично, но ее не покидало ощущение, что в чем-то иммигрант ей врет. И чувство, что за ними наблюдают, никуда не делось. Она медленно встала, попрощалась с иммигрантом и пошла к выходу, внутренне ежась от ощущения, будто кто-то сверлит ей спину взглядом.

Кто бы мог подумать, что она будет надеяться, что Винсент решит заглянуть к ней в гости?

***

Лаборатория была заполнена звуками: писком приборов, тихим и мерным тиканьем, шорохом шагов авторейвов. Белые стены поднимались вверх, изгибаясь готическими арками и контрфорсами, свет падал внутрь сквозь стрельчатые окна. Впечатляющий масштаб помещения затмевал его истинное, довольно банальное предназначение: это был родильный зал, и инкубатор в нем только что освободился, произведя на свет младенца. Донову не было нужды рассматривать ребенка: он видел данные на мониторах. Да и сказать по чести, он побаивался приближаться к ребенку, пока рядом была она . Донов не мог не ощущать благоговения. Когда он впервые увидел Создателя, то едва мог совладать с собой. Он трепетал и едва мог дышать от ужаса одновременно. И даже теперь, когда он больше узнал о Прокси, что-то внутри него понукало его встать на колени и преклонить голову.

Она была прекрасна в любой из своих форм. Склонившись над спящим младенцем, она рассматривала его со сдержанным интересом, и Донов решился заговорить.

— Полностью здоровый, соответствующий всем нормам ребенок, — сказал он. — Она — человек, но генетически идеально совместима с Прокси. Я выполнил свою часть сделки.

— Да, — отозвалась Монада Прокси. — Разумеется.

Она протянула руку к Донову, и он замер. Но Прокси развернула ладонь вверх, и он увидел лежащие на ней колбы с образцами.

— Как я и обещала, — продолжила Монада. — Генетический материал, которого не было у вас. Ты волен воссоздать своего бога, Донов.

— Спасибо! — выдохнул Донов.

Не сдержав чувств, он рухнул на колени, глядя на Монаду снизу вверх, прижимая к груди драгоценные колбы.

Но Монада уже потеряла к нему интерес. Она осторожно притронулась к младенцу, который сейчас был по размерам вполовину больше ее графитово-серой ладони.

— Такой маленький мозг, которому однажды предстоит вместить столько информации, — задумчиво сказала она, нежно проведя кончиком указательного пальца по щеке ребенка. — Однажды, ты спасешь меня от ужасной судьбы, малышка… Ты не возражаешь, если я дам ей твою фамилию? — неожиданно спросила Монада, обращаясь к Донову. — Все же ты поучаствовал в ее появлении на свет.

— Как пожелаете, — отозвался Донов. Он продолжал сжимать колбы, будто боясь, что стоит чуть-чуть ослабить руку, и они выскользнут и разобьются об пол. — Раз моя работа здесь окончена, я должен отправляться обратно.

— Разумеется, — ответила Монада. — Ты всегда желанный гость в Моско. Мне интересно, преуспеешь ли ты.

Она издала негромкий смешок.

— Это будет замечательным святотатством.

Донов ничего не мог с собой поделать: от этого голоса у него бежали мурашки по спине. Он снова поклонился, так низко, насколько позволяла его больная спина, и покинул родильный зал, стараясь не спешить, хотя ему очень хотелось броситься бегом. Не в его возрасте, да и спешка ничего не решит. Ему предстояла большая работа, а здесь… Донов не представлял, зачем Прокси был нужен собственный клон. Связано ли это с причинами, по которой Создатель покинул их? И мог ли Донов надеяться на его возвращение?..

Chapter Text

В работе с людьми была определенная толика предсказуемости. Одни иммигранты легко шли на контакт и были вполне примерными, другие не шли, но тоже исполняли все требования. На третьих уже скопилась порядочная стопка жалоб. В общем, все всегда знали, чего можно ожидать от тех или других.

«Предсказуемость» была ключевой характеристикой жизни в Ромдо. Это устраивало не всех — например Куинн — но давало ощущение некой стабильности. Выполняй правила, и все будет замечательно.

Но теперь все изменилось. Рил полагала, что это только ее впечатление, но и другие стали замечать, что уровень недоверия к службе — к гражданам Ромдо — вырос. Выросло количество отмененных встреч. Иммигранты отчитывались, что из-за сверхурочной работы не могут встретиться с социальным работником. Эту встречу они, в отличие от встречи с офицером разведки, были вправе отменить или перенести. А вот социальная служба, в отличие от разведки, не могла кого-то заставить явиться на встречу или самолично выискивать этого человека по району FG. Да и до того ли было?

В данный момент у службы была другая проблема: граждане отказывались от Антуражей, положенных им по закону. В том числе граждане, которые в силу преклонного возраста или перенесенных заболеваний, с трудом могли себя обслуживать.

Что же до тех, кто еще приходил на встречи, то тут Рил могла ориентироваться лишь на слова коллег, и слова эти были не из приятных.

— …Кошмарно, просто кошмарно, — разглагольствовала одна из тетушек на обеде. — И ведь друг за дружкой идут такие, смотрят на меня как… Да пусть бы и смотрели! Но речь об элементарном уважении. Будто это мне нужно его собеседовать, а не ему получить новую продовольственную карту!

— Тебя никто не заставляет тут работать, Агата, — уронила проходившая мимо Куинн. — Ты свободная гражданка.

— Я говорю не об этом! — возмутилась Агата. — И я даже не говорю, что они нам должны, хотя, будем честными, они-то должны! Мы не обязаны были принимать их в куполе, размещать, давать работу…

Куинн остановилась, насмешливо глядя на нее сверху вниз.

— Есть такое слово — «гуманизм». Глянь в словаре на досуге.

Агата даже покраснела от возмущения: ее щеки под слоем тонального крема пошли неравномерными пятнами. Они с Куинн не очень-то ладили, и от настоящей перепалки их отделяли секунды, когда очень вовремя появился Худи.

— О чем-то спорим, дамы? — поинтересовался он.

— Обсуждаем наших иммигрантов, — ответила Куинн. — Какие-то они невеселые последнее время.

— Да у нас в принципе поводов для веселья мало, — сказал Худи. — Не думаю, что у них ситуация чем-то отличается.

Повисла пауза: присутствующие смотрели на Худи.

— «Когито», дамы! Вирус никуда не делся. Вы слышали про надписи?

Первой мыслью Рил было, конечно же, что он говорит о цифре тринадцать — в иммигрантском районе она встречалась повсеместно. Но оказывается не только там встречались любители рисовать на стенах.

— Cogito ergo sum, — процитировал Худи. — Ходят слухи, что зараженные авторейвы пишут это. Перед тем, как сбежать.

— Ты веришь в это? — спросила Куинн.

— Нет, — ответил Худи. — Если бы я собирался сбежать, я бы не тратил время на поиск краски и малевание на стенах. Думаю, это чья-то сознательная мистификация. Почему служба безопасности этим не занимается — другой вопрос.

— Может и занимаются, — заметил сосед Рил. — Тебе-то они не докладывают.

— Может быть, — согласился Худи. — А я напоминаю, что обед заканчивается через двадцать минут. Не надо потом дожевывать в микрофон и хлюпать в него чаем. Через двадцать минут всех жду на рабочих местах в полной готовности.

— Да ладно тебе. У нас тут не аврал, — заметил кто-то.

— Это пока. Если вместо обеда будете болтать, а вместо работы — обедать, может случиться и такое.

Несмотря на показную строгость Худи, заканчивать с обедом торопились далеко не все.

— Эй! А у вас на районе как дела с надписями обстоят?

Рил чуть не подавилась своим чаем. Вопрос был мало сказать неожиданный — она никому не рассказывала о надписях с цифрой тринадцать. Возможно, Куинн сама их увидела?

— Никак, — ответила Рил после короткой паузы. — А с чего такой интерес?

— Да так, — Куинн бесцеремонно присела на край стола рядом с ней. — Напела одна птичка, что авторейвы, когда сбегают, частенько движутся через ваш район. Потому-то там усилили наблюдение, — она хмыкнула. — Не у одной тебя есть знакомые в других бюро.

— Я ничего не видела, — сказала Рил, сделав акцент на «я».

— Может не ты, а кто-то другой… Кстати, как там твой парень поживает?

— Он не мой парень, — ровным голосом ответила Рил.

— Да без разницы. Это же разведка. Они-то явно побольше нашего знают. А?

Рил не ответила.

Едва она вернулась домой после разговора с иммигрантом, она снова набрала номер Винсента, почти не задумавшись. Потому что… это ведь было важно, так?

К ее удивлению, вместо привычного зуммера вызова снова прозвучала автоматическая запись, извещающая, что абонент не в зоне действия сети или выключил свой телефон.

Рил сомневалась, что Винсент смог бы выключить свой рабочий телефон просто ради прихоти — явно был не тот характер. С другой стороны, в том, что в Ромдо были места, где не ловят телефоны, у нее тоже были сомнения.

А потом эти сомнения захватили ее целиком. Эта история с медицинскими испытаниями ее не касалась, и Рил напомнила себе не совать свой нос туда, куда не надо. Но… отчего-то она не сомневалась, что Винсент решит ей помочь, если Рил заговорит о своих сомнениях. Но ей совсем не хотелось, чтобы он думал, будто она в нем нуждается.

Ей никто не нужен. И никогда не был нужен.

— Так что?

— Я не знаю, — ответила Рил наконец. — Мы нечасто общаемся. У меня теперь другой куратор, помнишь?

— Надо же, а мне совсем другое представлялось, — заметила Куинн.

— Значит у тебя неверные представления. Тебе работать не пора? — поинтересовалась Рил. — Я обедаю.

Она выразительно взглянула на ту часть тела Куинн, которую та устроила на краю стола.

Куинн фыркнула, но встала.

— Какие мы нежные!

Рил смогла закончить свой обед, не любуясь на нижние горизонты Куинн, и вернулась к работе. Правда поработать все равно не вышло: зазвонил ее телефон. Рил взглянула на номер — это был Винсент. Все-таки сподобился перезвонить. Не то, чтобы она вообще об этом думала…

— Да, — коротко сказала Рил, отвечая на звонок.

— Привет! — быстро сказал Винсент. — Я увидел пропущенный вчера, но уже было поздно и… Вот, перезвонил.

— Привет, — ответила Рил. — Да, я… не смогла до тебя дозвониться, — это прозвучало неловко. Рил давно подозревала, что неловкость Винсента заразна, как какая-то болезнь. Говорят же, что люди перенимают привычки тех, с кем общаются. — Неужели в Ромдо есть места, где не ловит связь?

— Предостаточно, — ответил Винсент. — Что-то случилось?

— Нет, — быстро сказала Рил. Потом, подумав, что ему всё-таки стоит знать про то, что она узнала (что ему было бы интересно это узнать), она добавила:

— Просто выяснила кое-что странное и хотела узнать, вдруг ты об этом слышал. Погоди минуту.

Прижимая телефон к уху, она вышла из опенспейса в коридор и прошла до небольшого закутка у окна, чтобы обеспечить себе хотя бы видимость приватности. И там уже пересказала Винсенту все, что узнала от иммигранта и смогла выяснить сама, опустив некоторые подробности (про нелегальный бар и ее собственные домыслы), и Винсента это действительно заинтересовало.

— Впервые слышу, — задумчиво сказал он. Рил легко могла представить себе, как он озабоченно хмурится в этот самый момент. — Я попробую проверить эту информацию. Но звучит довольно странно. Я бы даже сказал неправдоподобно… Я не имею в виду, что ты врешь, — быстро добавил он.

— Иммигрант видел нелегалов в том центре, — заметила Рил. — И срок получения гражданства у тех, кто получил приглашения, действительно сократился. Что это может быть?

— Не знаю. Но по моим ощущениям — ничего хорошего

— Ладно. Тогда позвони, если что-то узнаешь, — сказала Рил.

— Я… Да. Я хотел… — Винсент снова осекся. — Это насчет того, где я пропадал. Я хотел у тебя кое-что спросить и… Ты… не занята вечером?

— Нет, — ответила Рил. — Как и всегда. Выбор у меня невелик: работа или дом.

— Да. М-м-м… Тогда заодно все обсудим, — быстро сказал Винсент. — Хорошего дня.

— Спасибо, — озадаченно ответила Рил.

Вот теперь ей по-настоящему стало интересно, где он был и чем занимался.

— И с кем ты говорила? — вкрадчиво поинтересовалась Куинн, когда Рил вернулась в опенспейс. — Я сомневаюсь, что для разговора с нашими подопечными нужно выходить в коридор.

— Это личное, — коротко ответила Рил.

***

Сказать, что разговор с Рил его взволновал, значило не сказать ничего. Мало было того, что из подземелий Винсент и Пино выбрались глубоко под вечер, и, увидев пропущенные звонки от Рил, Винсент всерьез огорчился.

— Не расстраивайся, Винс, — сказала Пино. — Просто перезвони ей.

— Уже поздно, Пино. Она наверняка спит, — ответил Винсент со вздохом, убирая телефон.

— Ой! — Пино прикрыла рот ладошкой. — Я все время забываю, что вам нужно спать…

С утра Винсент позвонить не смог — навалились дела, и освободиться он смог только к обеду.

Разумеется его волновало, зачем Рил звонила ему. Возможно, ей просто хотелось поговорить? Или она… соскучилась? Винсент понял, что краснеет, да ещё ДД уставился на него подозрительно пристально.

Что ж, истинная причина оказалась более разочаровывающей, но и более будоражащей одновременно. Винсент был уверен, что тут тоже замешана Служба безопасности. Кому ещё это может быть нужно? Но то, что они действовали вместе с бюро здравоохранения… Первой мыслью Винсента было поинтересоваться об этом у Дедала, но он отогнал ее. Сначала нужно узнать, что можно выяснить по официальным каналам. Если срок рассмотрения заявки на гражданство действительно сократился — это же что-то немыслимое. Вряд ли остальные иммигранты, вынужденные дожидаться конца рассмотрения срока без поблажек, будут довольны.

Размышляя так, Винсент автоматически делал пометки в новом блокноте, и, рассеянно взглянув на него, он увидел слово, которое, должно быть, неосознанно записал, пока говорил по телефону:

пробуждение

Интересно, откуда у него в голове вообще взялось это слово? Винсент был уверен, что рядом никто не произносил ничего подобного, и тем более никто из них двоих не упоминал его в телефонном разговоре…

Странно.

Что ж пришло время заняться своим личным расследованием. И, едва Винсент сел за терминал, за его плечом немедленно образовался ДД.

— Винсент, я должен напомнить тебе, что ещё не всё отчёты сданы, а ещё необходимо составить график курирования иммигрантов…

— Ты не мог бы это сделать? — спросил Винсент. — Составить график?

— Конечно, если ты сообщишь мне свое расписание на следующий месяц.

— Понятно. Ладно, займусь этим чуть позже, а сейчас у меня обед.

ДД уставился на него.

— Но ты сейчас ничего не ешь.

— Тем не менее, это мое личное время, ДД.

Винсент повернулся к Антуражу спиной и открыл досье на иммигрантов.

— Возможно, подумаю насчёт расписания, — добавил он.

ДД сдвинулся с места, и, когда он наконец занял свое место, Винсент почувствовал себя немного спокойнее.

Рил оказалась права насчёт сократившегося срока рассмотрения заявки на гражданство. Насчёт всего остального тоже: Винсент ради интереса попробовал забить в расписание встречу с одним из тех иммигрантов, и получил уведомление от системы, что это невозможно по техническим причинам. Конечно, ведь теперь они все были в ведении бюро здравоохранения.

— Интересно, — протянул Винсент, глядя в монитор, а потом свернул это окно.

Не то, чтобы ему очень хотелось напрашиваться на визит к Дедалу, но похоже, что без этого было никак.

— ДД, — позвал он. — Ты можешь записать меня к Дедалу на прием? Я кажется неважно себя чувствую.

— Винсент, — серьезно сказал ДД, — если таким способом ты пытаешься увильнуть от составления графика…

— Как можно, ДД! — возразил Винсент. — Мне и правда нехорошо. Но график я составлю.

— Конечно, Винсент. Обращайся ко мне за любой помощью, какая потребуется.

***

Вечером после работы Рил с удивлением поняла, что ждет прихода Винсента. Именно ждет, а не… принимает это как слегка гнетущую, немного неудобную, но неизбежную данность.

Почему ее это так волнует? Она не манифестирует свою беспомощность, обращаясь к нему за помощью. Просто хочет выяснить, что происходит. Что же до ее дурных предчувствий… делу они ведь никак не помогут, так? Ее цель — стать достойной гражданкой. Только поэтому Рил решила в это влезть.

Даже если придется вывернуть свои мысли наизнанку.

Рил успела понять на примере других, что законы Ромдо, какими бы они ни были, не должны оспариваться, осмысляться или трактоваться иначе от общепринятого. Даже если это кажется странным. Даже если это откровенная ложь. Но поначалу это ее не смущало. Цель вполне это оправдывала.

Но теперь Рил сама нарушала эти законы — и не она одна. Ромдо был одной большой видимостью, голографической картинкой, скрывавшей нечто неприглядное. И Рил поймала себя на мысли, что не так уж сильно ей хочется узнавать, что она скрывает.

Сигнал от двери, вроде бы ожидаемый, застал ее врасплох. Погруженная в свои мысли, Рил резко выпрямилась, а потом взглянула на часы. Уже поздно — должно быть это Винсент… Хотелось бы надеяться. Рил медленно приблизилась к двери и нажала кнопку домофона.

— Да?

— Привет. Это… я.

Рил щелкнула замком и потянула дверь на себя, одновременно отступая в сторону, чтобы пропустить Винсента. Она кажется ощутила облегчение от того, что он все-таки пришел? Нет, точно нет.

Винсент улыбнулся ей, как всегда немного растерянно, но очень искренне.

Рил испытала крайне противоречивые чувства — с одной стороны ее бесила эта улыбка и язык чесался стереть ее с лица Винсента какими-нибудь грубыми словами. С другой… она не могла не чувствовать влияния этой искренности, которая подтачивала ее привычную оборону.

— Ты не торопился, — заметила Рил. На самом деле ей не хотелось уколоть его — не так сильно, на самом деле, но иначе никак было не избавиться от этих странных чувств, которые пробуждал в ней его вид.

— Я?.. — Кажется, ее слова действительно его задели. — Извини, я приехал так скоро, как смог. Все в порядке?

— Да, — ответила Рил. — Что может быть не в порядке?
— Все, что угодно, — выпалил Винсент.

— Нет, все в порядке, правда, — заверила его Рил. — Если бы случилось что-то серьезное, я бы рассказала.

— Хорошо… — Винсент взглянул на нее застенчиво. — Рил. Могу я… обнять тебя?

Рил уставилась на него долгим взглядом, пытаясь понять, всерьез ли он. Да, совершенно серьёзен.

— Конечно, — ответила она со смешком, чувствуя, что Винсент буквально заражает ее своей неловкостью.

Винсент обнял ее резко, будто Рил собиралась убежать, и Рил с трудом высвободила руки из захвата, чтобы с не меньшей неловкостью прикоснуться к Винсенту.

«Пожалуйста, прекращай быть таким», — мысленно попросила его Рил, а вслух спросила:

— Полегчало? Что с тобой вообще?

Винсент отпустил ее, но рук с ее плеч не убрал.

— Уф-ф, да! Я о тебе беспокоился.

Рил вопросительно подняла бровь.

— Почему?

— Не знаю… Я хотел тебя увидеть, но не смог, и в голову лезла всякая ерунда. В Ромдо творится что-то странное, и чем дальше, тем страньше…

— Страньше? — повторила Рил.

— Не обращай внимания, — быстро сказал Винсент. — Подцепил у… знакомого.

Поняв, что они уже слишком долго стоят в дверях, Рил высвободилась из его рук и шагнула назад.

— Проходи, — кивнула она. — Расположиться здесь особо негде, но ты и сам это прекрасно знаешь.

Винсент прошел в комнату и неловко устроился в единственном кресле. Рил села напротив на кровать, перекинув ногу на ногу и рассматривая Винсента. Кажется, от ее пристального взгляда он засмущался еще больше, потому что очень скоро встал и принялся расхаживать по комнате.

— Так где ты был? — спросила Рил.

— Ну… — Винсент вздохнул. — В двух словах это не объяснить. Ты знаешь, кто такие диггеры?..

Рил выслушала историю про диггеров и таинственную лабораторию не без интереса. Однако, когда Винсент дошел непосредственно до причины, почему до него нельзя было дозвониться, она не удержалась от того, чтобы немного подразнить его:

— Я почти уверена, что офицеру разведки не положено совершать такие вылазки не уведомив начальство. Инспектор Лоу, вы действовали в своей юрисдикции?

— Я? Да! — ответил Винсент. — В свое свободное время я могу заниматься чем хочу.

— Даже проникать на запрещенный к посещениям уровень? — Рил усмехнулась.

— Мое разрешение все еще не отозвали, — ответил Винсент. — Опять же, то, что мы там нашли… я там нашел. Оно заставило меня задуматься.

— И о чем же? — спросила Рил.

— Возможно, раз Гарланд спроектировал этот корабль, раз он построил его… — Винсент прекратил свое бесцельное кружение по комнате и посмотрел на Рил. — Значит, он был уверен, что может на нем куда-то добраться.

— Возможно, до другого купола, — предположила Рил. — Раньше их было больше, ты знаешь?

— Да. Так говорят… И я… хотел спросить у тебя кое-что.

— Я вся внимание, — ответила Рил, выжидающе глядя на него исподлобья.

— Про мир вне купола.

Рил замерла, чувствуя, что ее выражение лица словно медленно стекает вниз, приоткрывая ее истинные эмоции. Она силилась принять независимый и спокойный вид и не могла.

— Это… — она осеклась и начала заново холодным тоном. — Ты ведь знаешь, что мне запрещено об этом говорить с кем бы то ни было.

— Да, — ответил Винсент, внимательно глядя на нее. — Но это будет далеко не первое нарушенное нами правило.

Рил отвела взгляд. Ну да, тут он был прав.

— А если я не хочу об этом говорить?

Винсент вздрогнул, состроив удивлённое выражение лица. Этого он не ожидал.

— Тогда… не надо, — сказал он осторожно. — Но… Значит ли это, что там все было так плохо, как нам рассказывают?

— А я не знаю, что вам рассказывают, — отозвалась Рил.

Теперь уже она поднялась с кровати и бесцельно прошлась по комнате, будто пытаясь сохранить между собой и Винсентом как можно большее расстояние.

— Что там нельзя жить, — ответил Винсент, внимательно наблюдая за ней.

— В целом, да, — ответила Рил. Она скрестила руки на груди, с вызовом глядя на него.

— Но ты же как-то добралась сюда, — заметил Винсент.

— И именно поэтому я не хочу вспоминать, — ответила Рил. — Это…

— Извини! — быстро сказал Винсент. — Я не должен был тебя спрашивать

— Ты уже спросил, поэтому слушай. Там холодно. Первые дни в куполе еще работали какие-то системы, но, когда они накрылись, часть выживших приняла решение уходить туда, где, как мы знали, еще есть жизнь — в Ромдо. И когда мы покинули то, что оставалось от купола, то стало ясно — то, что казалось нам холодом было просто разминкой. В таком холоде невозможно спать. Больно дышать. Силы покидают тебя мгновенно, потому что вся энергия тела уходит на поддержание тепла. Аккумуляторы машин, на которых мы выбрались из купола, разряжались на холоде, и прежде, чем мы поняли это, мы потеряли часть… — Рил чувствовала, что эмоции просачиваются в голос — это было раздражение. Раздражение и злость на Винсента за то, что он заставил ее рассказывать это — а значит вспоминать. — А еще там темно. Днем ты еще можешь рассмотреть что-то впереди, но ночью кажется, будто мир исчез. Сплошная темнота, горизонт неразличим, и, если погасить фонари, кажется, что ты ослеп. Безжизненная и темная пустыня расстилается во все стороны, куда не взгляни. Где-то ее пересекали горы, где-то овраги и разломы. А все, что у нас было — компас и направление. Я не знаю, как я сюда добралась! — последнее вырвалось у Рил будто против ее воли, эта ее мысль, которую она вынашивала уже давно. И глядя в расширившиеся от шока глаза Винсента, она закончила ее, высказав горькую правду — в первую очередь себе самой. — Я не должна была сюда добраться. Мне повезло. А многим другим — нет.

— Я… — Винсент замолчал. Рил выжидающе смотрела на него, глядя, как он пытается справиться с собственными эмоциями и ищет слова — очевидно слова поддержки, чего же еще. — Я не подозревал.

— Теперь ты знаешь, — сказала Рил. — Однажды утром я замерзла настолько, что не смогла подняться. Люди, с которыми я была, посчитали, что я уже умерла — настолько я оцепенела, а они все были слишком уставшими, чтобы со мной возиться. Но один старик все же попытался растолкать меня и у него получилось. Они бы оставили меня там, а я бы даже не проснулась. Если бы не слепой случай, меня бы здесь не было. Моя жизнь — лишь цепочка случайностей, и Ромдо теперь — единственное место, где я могу как-то ее контролировать. Единственное, что заставит нас… меня покинуть этот купол — если он станет окончательно непригодным для жизни. До тех пор… все, что угодно лучше, чем быть снаружи.

— Но… Ты сказала, что не все решили уйти, — заметил Винсент. — Почему они…

— Хотели попытаться восстановить хоть что-то, — сухо ответила Рил. — Весточек они не шлют, уж не знаю, получилось у них или нет.

— Мне жаль, — негромко сказал Винсент.

Рил раздраженно махнула рукой.

— Оставь. Я здесь, я жива — этого достаточно. Горевать о том, что уже произошло, не имеет смысла. Ни ты, ни я никак не могли на это повлиять.

— Правда, — повторил Винсент искренне. Он подошел к Рил и осторожно взял ее за руки, упрямо заглядывая ей в глаза. — Мне очень жаль, что это с вами случилось.

Рил взглянула на него с раздражением, но в который раз уже, эта наивная, глуповатая искренность пробиралась за ее стены. К горлу подкатил ком, и Рил быстро перевела разговор:

— Значит, корабль навел тебя на такие мысли… А то, почему он все еще в доке тебе в голову не приходило? Возможно, его создатель передумал.

— Возможно, — Винсент не отводил от нее взгляда, и что-то странное было в его глазах. Рил успела подумать об этом прежде, чем он вдруг наклонился к ней и поцеловал ее.

Поцелуй вышел неловким: в этот момент Рил повернула голову, и поцелуй пришелся в уголок рта.

Едва прикоснувшись к ней, Винсент тут же смущённо отпрянул.

Рил взглянула на него исподлобья:

— Я не кусаюсь. Не всегда.

— Ты меня обнадежила, — Винсент улыбнулся. — Если я…

— Нет.

— Что? — Винсент осекся.

— Нет, я не против, чтобы ты не задумал. Можешь прекратить переспрашивать каждый раз.

Винсент ошарашенно уставился на нее, переваривая эту информацию. Рил позабавил его шокированный вид, будто он ожидал от нее чего-то совершенно противоположного.

Хотя бы ком в ее горле исчез, и Рил постаралась не вспоминать об этом, а сосредоточиться на настоящем — как, впрочем и всегда.

— Значит… — отважно начал Винсент, — ты не против?..

Рил кивнула, ухмыльнувшись, и Винсент поцеловал ее снова. В этот раз гораздо удачнее — и дольше.

***

Уходя, Винсент попросил:

— Будь осторожнее, ладно?

— Ты уже который раз это говоришь.

— То, что ты рассказала, что я видел… Постарайся не гулять одна.

— Я вообще не гуляю, — пробурчала Рил. — Да и с кем бы мне было это делать?

Когда Винсент ушел, и Рил задержалась в дверях, пока он ждал лифт, она обратила внимание, что дверь напротив прикрыта неплотно — между косяком и дверью была заметная щель. Когда двери лифта сомкнулись за спиной Винсента, дверь тут же закрылась.

Значит, частые визиты инспектора не остались незамеченными.

Этого можно было ожидать. Слухи тут разлетались быстро. Но… Рил закрыла дверь и вернулась в комнату. Возможно, она могла бы предложить Винсенту встречаться где-нибудь на нейтральной территории? Учитывая, как легко он мог уйти с работы в середине рабочего дня, для него это должно было быть несложно. Чем реже он будет мелькать тут, тем лучше. Не для него, конечно. Рил не думала, что и в нее станут тыкать пальцами и бросать в спину проклятия, но учитывая отношение иммигрантов к социальной службе сейчас, это могло бы сильно осложнить ее задачи.

Chapter Text

— Винсент! — доброжелательно воскликнул Дедал, обернувшись, когда Винсент вошел в его кабинет. — Какой приятный сюрприз. А мне казалось, что ты бегаешь от моих обследований, как от огня.

— Просто медицинские кабинеты заставляют меня нервничать, — ответил Винсент, смущённый тем, что его неприязнь к обследованиям настолько очевидна.

Как он и ожидал, у всегда занятого и серьезного Дедала Юмено нашлось окошко в расписании, чтобы принять Винсента уже на следующий день после звонка ДД. Винсента не радовала необходимость ехать на осмотр, но он был уверен: это нужно для дела. У кого еще он мог узнать о том, что происходит с иммигрантами?

— Ну, раз уж ты тут, думаю дело действительно серьезное, — продолжил Дедал. — Что случилось?

— Ничего особенного. Честно. Просто решил пристальнее заняться своим здоровьем. Сам знаешь: то в подземелья занесет, то ещё куда-нибудь… — Винсент пристально уставился на Дедала. — А некоторые, я слышал, считают, что иммигранты разносят заразу.

— Гнусный поклёп на бюро здравоохранения, — невозмутимо ответил Дедал. — Если бы кто-нибудь из них болел, мы бы не пустили его в Купол.

— Жестоко, — заметил Винсент.

— Это вынужденная мера, ты сам понимаешь. Опять же… — Дедал присел за компьютер и быстрым жестом вывел на монитор какое-то окно. — Это не самые странные слухи, которые я слышал об иммигрантах. В чем только бедных не обвиняют! В том, что они ели человечину, что они вовсе не люди, а некие сумчатые оборотни…

— Сумчатые? — переспросил обескураженный Винсент.

— Но у многих таких слухов есть вполне реальная основа, — продолжил Дедал, проигнорировав его реплику. — К сожалению, не все граждане могут воспринять это адекватно…

— Что, правда они сумчатые? — не удержался Винсент.

Дедал строго взглянул на него.

— Иммигрантам пришлось через многое пройти. Не удивлюсь, если случаи каннибализма и впрямь имели место. Но такое обычно скрывается… Либо группа сама отделяет себя от каннибалов. Сам понимаешь, обычно люди такое не приветствуют даже в крайних ситуациях.

Каннибализм был последней темой, над которой Винсенту хотелось размышлять. К счастью, Дедал сам быстро перевел разговор:

— Так что же побудило тебя прийти сюда? Надеюсь, не очередная потеря памяти?

— Нет, такого больше не повторялось, — заверил его Винсент. — Просто рутинная проверка здоровья. Я слышал, что шеф СБ постоянно на такие приходит.

Выражение лица Дедала не изменилось, но атмосфера будто неуловимо поменялась.

— Хорошо, Винсент, — покладисто согласился Дедал. — Присаживайся, пока я буду брать анализы. Расскажешь, что нового.

Дедал не стал вызывать своих авторейвов, а начал готовить шприц для забора крови и сканер сам.

— Да ничего особенного, — заметил Винсент. — Хотя… Знаешь, недавно наткнулся на удивительную вещь. Человек двадцать иммигрантов перевели под крыло министерства здравоохранения. Я было подумал, что что-то случилось, эпидемия какая-нибудь, ты же знаешь, в каких условиях они живут… Представь мое удивление, когда я увидел в логах, что срок рассмотрения их запросов на гражданство сократился вдвое!

Дедал покивал с выражением вежливой заинтересованности на лице, и Винсент продолжил:

— Я не удивлен, что такое не стали выносить на публику. Думаю, многие граждане бы негодовали, узнай они о подобном.

— Ты невысокого мнения о наших гражданах, Винсент.

— Ты сам сказал, какие слухи ходят. Я думаю, если бы кто-то узнал, что эти иммигранты находятся в медицинском учреждении, он бы наверняка решил, что они чем-то больны.

— К счастью, нет, — ответил Дедал. Он выпрямился и подошел к Винсенту, держа в руках поднос с инструментами. — И сокращенный срок не значит, что им действительно выдадут гражданство. Руку, пожалуйста.

Винсент покорно протянул руку с закатанным рукавом, чтобы Дедал мог взять анализ крови.

— Но для чего тогда их всех забрали? — спросил он. — Ведь они не просто так прохлаждались где-то, они работали на благо нашего общества.

— Думаю, Винсент, если бы это как-то касалось нас с тобой, то мы бы уже знали, — ответил Дедал. — Не зря же на их файлах стоит ограниченный доступ.

— Но это касается тебя, — заметил Винсент.

Дедал, казалось, был полностью поглощен своими действиями: обработал кожу, быстро и аккуратно, почти безболезненно ввел иглу. Глядя, как маленькая пробирка быстро наполняется его собственной кровью, Винсент негромко сказал:

— Для чего это все на самом деле, Дедал? Мне необходимо знать.

— Анализ крови помогает лучше узнать о твоем состоянии…

— Я не об этом.

— Почему тебе необходимо это знать? — Дедал отложил наполненную пробирку и взглянул на Винсента исподлобья, серьезно, не сказать — мрачно.

— Потому что я устал жить, ощущая, что от меня, от нас что-то скрывают, — негромко ответил Винсент. — Может происходить все, что угодно, а мы будем не в курсе до самого последнего момента, даже если этот купол взлетит на воздух так же, как Моско…

— Винсент! — предостерегающе заметил Дедал. — Что тебе даст это знание?

— Я пойму, когда узнаю, — ответил Винсент. — Я должен быть уверен, что никто не пытается навредить людям…

— Ты все такой же идеалист, — Дедал мягко улыбнулся. — Разве ты не слышал, что великие знания несут великую печаль?

— Это не смешно, Дедал, — возразил Винсент. — Это — подозрительно.

Дедал сложил использованные инструменты обратно на поднос и унес его с невозмутимым выражением на лице.

— Дедал, пожалуйста, — попросил Винсент.

— Ты и так знаешь все в общих чертах, Винсент. Что еще тебе нужно? — откликнулся Дедал. — Какие подробности?

— Для чего их там собрали?

— Это секретная информация.

— Я не прошу тебя раскрывать все. Ты сам знаешь, что я никому не расскажу, мне некому рассказывать…

Дедал обернулся и взглянул на него через плечо со странной ухмылкой:

— Да?

— Да, — упрямо ответил Винсент.

Ухмылка Дедала стала шире, и он вновь повернулся к столу.

— Дедал! — в сердцах сказал Винсент. — Ты можешь хоть раз быть со мной честен?

— А я и честен, — ответил Дедал. Он обернулся, испытующе глядя на Винсента. — Все эти люди дали согласие на участие в некоем… эксперименте. Взамен они получат гражданство.

— И вы правда пойдете на это? — неверяще спросил Винсент. — Они правда получат гражданство?

— Да. Если… — Дедал нахмурился и отвел взгляд.

— Если?

— Если они останутся в живых, — сухо сказал Дедал, как отрезал. Винсент внимал ему с расширившимися глазами. — Как бы ужасно это ни прозвучало… Нам нужны подопытные, Винсент. Ты не знаешь, с какими проблемами сейчас столкнулось министерство здравоохранения. А лекарства невозможно тестировать на авторейвах, и, разумеется, я не могу вредить гражданам.

— А как же… суррогаты? Искусственные органы и ткани…

— Это не то же самое, Винсент. Нам нужно понимать, как единый организм отреагирует на вмешательство.

— Но… но это же люди! — выпалил Винсент. — Как же так? Как можно! Этого нельзя…

— Они подписали все разрешения, — безапелляционно ответил Дедал.

— Ты не хуже меня знаешь, как они живут! А что насчёт нелегальных иммигрантов? На них вы тоже что-то тестируете?

Лицо Дедала ничего не выражало.

— Это ужасно!

— К сожалению, таков наш мир. Если мы хотим выжить, мы вынуждены идти на жертвы.

— Но… — Винсент осекся.

— Все ради того, чтобы жили люди, и жил купол.

— Но… — беспомощно повторил Винсент. — Но нельзя же так… Ты сам сказал, что они могут умереть.

— Я понимаю, — Дедал со вздохом опустился в свое кресло и развел руками. — Ты хотел бы это изменить, а Винсент?

— Смеёшься? — спросил тот. — Конечно!

— Ни капли, — Дедал внимательно уставился на него. — Если бы ты мог, ты бы изменил это все? Условия их жизни? Ты пожертвовал бы городом ради них?

— Нет, — растерянно ответил Винсент. Почему Дедал вообще спрашивал его об этом. Будто Винсент мог что-то решать… — Я бы… Должен быть другой выход, — твердо сказал Винсент. — Обязан.

— Ладно… — Дедал откинулся на спинку, не отводя взгляда от Винсента. — А если бы был способ? Спасти их, спасти твою подругу-иммигрантку…

Винсент застыл.

— Что ты имеешь в…

— На что ты лично готов был бы пойти? — спросил Дедал.

— На многое, — помедлив ответил Винсент. — Но… К чему ты это, Дедал?

— Вообрази, что у тебя есть власть изменить все так, как тебе захочется, — сказал Дедал. — Как бы ты ею распорядился?

— Это не тот вопрос, на который можно легко ответить! — не выдержал Винсент. — В чем дело, Дедал?

— Если бы я сказал, что ты… — начал Дедал, но его прервал сигнал двери.

Дверь не открылась, но едва Дедал услышал тихий звон, он слегка изменился в лице и посерьезнел еще больше.

— Извини, Винсент, — сказал он, торопливо поднимаясь с кресла. — Мне срочно надо идти. Мы еще поговорим с тобою, обещаю. И я расскажу тебе все, что ни попросишь. Но и ты должен будешь выслушать меня, договорились?

От двери снова прозвучал сигнал.

— Договорились, — растерянно ответил Винсент.

— Тогда до встречи, — Дедал уставился на Винсента, и он понял, что Дедал ждет, пока Винсент сам уйдет.

— До встречи, — автоматически ответил Винсент, поднявшись с кушетки.

Оказавшись в коридоре за дверью, он потряс головой. Что это было? Что Дедал хотел сказать ему, зачем допрашивал и…

«Значит, — мрачно подытожил Винсент про себя, — в Ромдо проводят эксперименты на людях. На тех, кто ничего не может противопоставить и загнан в такую ситуацию, что согласие на эксперимент является единственным выходом».

Винсенту не хотелось об этом думать, но какая-то часть его была твердо уверена, что нелегальные иммигранты и вовсе ничего не подписывали и ни на что не соглашались. От этих мыслей было горько и неприятно. Не хотелось даже думать, что и сам Винсент причастен к этому, хоть и косвенно.

Но Рил… Дедал упомянул ее. Неужели отношение к ней Винсента ни для кого не было секретом? Неужели Дедал — или СБ, да хоть сам Регент — мог сделать что-то с ней, появись в этом необходимость?

Конечно бы смог. Возможно, даже ее хваленое недоверие бы не выдержало, замаячь впереди возможность получить такое желанное гражданство. Знали ли те иммигранты, на что именно подписываются? Когда они теряли шанс развернуться и уйти?

В коридоре Винсента, как обычно, ждал ДД, и Винсент автоматически кивнул ему, погруженный в свои мысли. Что же здесь происходит…

— Наконец-то, Винсент, — сказал ДД. — Куда теперь? В бюро?

— Да, — откликнулся Винсент.

Они вошли в лифт, который, гудя, понес их вниз, сразу на нулевой этаж, где располагалась стоянка. Винсент, хмурясь, смотрел в окно. Что Дедал имел в виду, говоря о самом Винсенте? Что за странные разговоры…

Телефон тихо тренькнул, извещая о новом сообщении. Винсент достал его, взглянул на экран, ожидая увидеть стандартное оповещение о… о чем-нибудь. Но это было сообщение от Дедала.

«Винсент, — писал Дедал, — нам нужно поговорить обстоятельно. Мне жаль, что в этот раз так получилось. Я не хотел давить на тебя или запутать тебя. Давай встретимся вне моей лаборатории, и я обещаю, я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать».

Винсент ещё раз перечитал это сообщение. Тон Дедала показался ему встревоженным — в противовес тому изучающему, почти хищному взгляду, которым он рассматривал Винсента во время своего странного допроса. Может… в этом все дело? Они же были в лаборатории! Там за ними наверняка могли проследить. И поэтому Дедал хочет увидеться в другом месте…

Так все более или менее стало на свои места. Дедал никогда не относился к Винсенту плохо или холодно — возможно немного покровительственно, но Винсент считал это издержками его статуса и профессии.

— ДД, — обратился Винсент к авторейву, спрятав телефон. — Отгони машину к бюро. Я хочу прогуляться немного. Обещаю, я не опоздаю.

— Что случилось, Винсент? — спросил ДД, и в его голосе Винсенту почудилось беспокойство.

— Нужно проветрить голову, — честно ответил Винсент.

— Конечно, я отгоню твою машину, — ответил авторейв. — Может быть, тебе нужно что-то ещё?

— Нет, нет, — Винсент махнул рукой. — Только немного пространства.

ДД ушел. Винсент проводил его взглядом, а потом не торопясь двинулся в сторону метро, полностью погруженный в свои мысли.

Бледный дневной свет лился с перевернутой чаши купола, и расплывчатая тень Винсента плыла под ним. Улицы были пустоваты — все же середина рабочего дня. Когда он спустился на уровень ниже, там стало чуть более многолюдно — впереди была торговая галерея, и тут и там бродили люди в сопровождении своих авторейвов. Неторопливо бредущий Винсент совершенно слился с потоком людей. Он прошел так почти квартал, когда его внимание привлекла толпа, сгрудившаяся у небольшого магазинчика на углу, как видно не работающего — над входом мигал голографический значок.

«Интересно, что могло собрать там всех этих людей?» — подумал Винсент и двинулся прямо туда.

Он прошел мимо женщины, прижимавшей к уху телефон.

— Никто не видел, как она тут появилась, — тараторила женщина. — Буквально… Только что ее не было, и нате вам! Служба безопасности должна с этим разобраться! Тут же наверняка камеры и все это…

«О чем она?» — подумал Винсент

Он протолкнулся мимо плотно стоящих людей.

— Нет, ну посмотрите только! — донеслось до него

— Поглядите на это!

— А я говорил! Я уже видел такие! Это задумано специально!

Винсент протиснулся сквозь толпу и увидел кривоватую надпись, выведенную краской поперек магазинной витрины.

— Это наверняка имми сделали, — убеждённо сказал какой-то мужчина рядом. — Ну кому ещё… Верно ведь?

«Мы такие же люди, как и вы», — гласила надпись.

Винсент рассматривал ее со смешанными чувствами, и в этот момент зазвонил его телефон.

***

Социальная служба была далеко не самой напряженной работой. Конечно, тут были свои сложности, но к ним привыкли, потому что эти сложности всегда были примерно одни и те же: ошибки в межведомственном сообщении, не желающие идти навстречу иммигранты, забытые всеми старики…

До сегодняшнего дня.

Рил сидела, локтями уперевшись в столешницу и подперев лицо кулаками. Если бы она выпрямилась и вытянула шею, то вполне могла бы увидеть авторейва службы безопасности и его оператора. Кроме него в их опенспейсе появился еще один новый персонаж: инспектор разведки вместе с двумя авторейвами перепроверял личные дела иммигрантов, при необходимости — опрашивал сотрудников. Рядом с ним постоянно маячил Худи, но он больше отвлекал, чем помогал, и инспектор мало-помалу начинал закипать. Атмосфера стала более напряженной, не было слышно привычных разговоров, большинство сотрудников работало, не поднимая глаз от экранов.

А когда Рил в очередной раз обернулась, то встретилась с инспектором взглядом, и что-то подсказало ей, что он рассматривает ее уже давно.

— Неприятно, да? — негромко спросил ее сосед. — Все как с катушек послетали… будто мы могли тут что-то сделать.

— Да, — также негромко ответила Рил.

На большой экран на одной из стен проецировалась текущая сводка событий в старом иммигрантском квартале. Красные точки на ней обозначали скопления групп иммигрантов, синие — силы службы безопасности. На ней были отмечены оцепления, самодельные баррикады, пропускные пункты, отметками пестрели и другие районы, которые находились под пристальным вниманием из-за близости к району временной эмиграции.

Это до ужаса напоминало карту боевых действий, как в каком-нибудь древнем фильме.

Вчера днем во время одного из рейдов, направленных на выявление нелегальных иммигрантов, произошло столкновение службы безопасности и группы таких иммигрантов. И, неожиданно, эта группа сумела дать отпор. К нелегалам присоединилась часть официальных иммигрантов, живущих в том районе. Служба безопасности была изгнана, улицы перегородили самодельные баррикады. Никаких требований не выдвигалось — район просто захлестнули беспорядки. Эту ситуацию старались замять, про нее не было ни слова в новостях, но слухи просачивались, и ночью службе безопасности пришлось сделать официальное заявление: район был оцеплен и объявлен запрещенным к посещению, а гражданам прилежащих районов было сказано сидеть по домам и при виде чего-то подозрительного тут же докладывать службе безопасности.

Последнее, скорее всего, было сделано зря: с раннего утра службу безопасности просто засыпали звонками, в подавляющем большинстве случаев — это была ложная тревога, потому что испуганные граждане видели враждебных иммигрантов (или зараженных авторейвов) в каждой тени. А вот вызывать службу по контролю авторейвов никто не хотел, ведь там же работают иммигранты.

В районе, где жила Рил, все было относительно спокойно, но улицы наводнили авторейвы службы безопасности и тяжелая техника, которой планировали расчищать баррикады. На пропускных пунктах документы теперь проверяли гораздо дольше и более внимательно. А когда Рил приехала на работу — проверили их еще раз. Это было предсказуемо, а вот то, что пара тетушек, после того, как Рил с ними поздоровалась, промолчали и сделали вид, что увлечены беседой — нет. Не дождавшись ответа на свое приветствие, Рил прошла мимо к своему месту, обескураженная этим. Тогда она впервые столкнулась с инспектором разведки, буквально столкнулась, когда он заступил в проход перед ней, лицом к лицу. Он пристально изучил ее саму и ее удостоверение и прошел к выделенному ему столу. За ним следом проковылял Худи, на ходу коротко кивнув Рил.

Мир, ставший привычным, снова рассыпáлся как карточный домик от неловкого движения. И в отличие от своих коллег, которые были уверены, что служба безопасности все уладит, Рил точно знала: случиться может все, что угодно, самый худший сценарий может проигрываться прямо сейчас, а они даже не узнают об этом…

Она посмотрела на экран в центре. Кажется, синие точки продвинулись вперед, зажимая небольшое красное скопление. Рил так и тянуло обернуться, чтобы снова посмотреть на инспектора, но она не хотела наткнуться на его тяжелый взгляд.

***

К обеду начало казаться, что напряжение немного спало. Во многом этому поспособствовало то, что инспектор разведки тоже ушел на перерыв. Авторейвы правда остались — им обед бы не нужен, но и внимания на них особо не обращали.

Когда сотрудники собирались на обед, Агата, одна из тетушек, проскользнула вперед всех и ловко подхватила Худи под локоть.

— Извини, Худи, мы могли бы поговорить? — пропела она.

— Говори, — ответил Худи. — Можешь прямо за обедом, — он кивнул на крошечную комнатушку, где сотрудники обедали и разогревали еду.

— Это будет немного… неудобно, — Агата смущенно улыбнулась и бросила выразительный взгляд на опенспейс.

— Агата, на личные темы можно поговорить и после работы!

— Это не личное! — возмущенно прошипела Агата.

— А по рабочим моментам у меня нет секретов от коллег, ты и сама это прекрасно знаешь. Все максимально прозрачно, — Худи оперся на трость обеими руками, чтобы легче было стоять.

Агата огляделась — своим поведением она наоборот привлекла к их разговору больше внимания. Куинн демонстративно остановилась неподалеку, помешивая чай в чашке и с ухмылкой глядя на Агату.

Агата раздраженно вздохнула — «ну ладно!» — и обратилась к Худи:

— Худи, ты не считаешь, что, возможно — возможно! — Агата снова огляделась, будто чтобы удостовериться, что все слушатели поняли ее слова, — в текущей ситуации тебе стоит немного пересмотреть кадровую политику?

— Я не совсем понимаю тебя, Агата, — ответил Худи, и по его лицу было непонятно, действительно ли он не понимает или специально подтрунивает над Агатой. — Ты считаешь, что мы больше должны доверять расчетам ИИ службы занятости при приеме граждан на работу?

— Нет, Худи, я говорю о другом! — раздраженно заметила Агата. — То, что у нас тут работают иммигранты, может быть немного… — она закатила глаза. — Подозрительно. Хватит и того, что у нас прописались офицер разведки и служба безопасности!

— Предлагаешь мне уволить Рил прямо сейчас потому что?.. — Худи уставился на Агату поверх очков.

— Нет, я предлагаю отправить Рил в небольшой отпуск, потому что кто-то может подумать, что она сливает своим важную информацию. — Агата раздраженно кивнула на экран со сводками.

Повисло неприятное молчание, и Рил осознала, что не только Агата думала об этом. То, как некоторые сотрудники переглядывались… Неужели они всерьез могли думать, что Рил пришла на работу, чтобы следить за ними? Она же до сегодняшнего утра даже понятия не имела, что тут будет твориться!

— Агата, я конечно уважаю твои седины… — начала Куинн, первой нарушив тишину.

— У меня нет седины, это мой натуральный цвет! — тут же ощетинилась Агата.

— …но что за хрень ты несёшь?!

Агата уставилась на Куинн с возмущением и непониманием.

— Ты только что сказала, что Рил — заодно с теми дебоширами, — любезно пояснила Куинн. — Ты вообще в своем уме? Она скорее себе руку отгрызет, чем станет участвовать в подобном, это ниже ее достоинства.

Это была очень сомнительная похвала, но Рил порадовалась, что Куинн на ее стороне. Язык у нее был подвешен, и она владела тем даром убеждения людей, которого не было у Рил.

— Не говоря уже о том, что ей неоткуда было знать, что офицеры развернут тут у нас небольшой полевой штаб, — добавила Куинн, кинув косой взгляд на вернувшегося с перерыва инспектора разведки — уж больно быстро он управился. — Это для всех стало сюрпризом.

«Ну хоть кто-то может мыслить логически, — подумала Рил. — Это же очевидно!..»

— Да, — с неохотой признала Агата. — Но я не имела в виду, что я так думаю! Другие могут подумать так!

— Какие другие? — спросил Худи. — Если бы инспектора что-то смутило, думаю, он бы уже нашел способ удалить Рил отсюда. Однако, он с ней даже не заговорил.

— И это подозрительно! — заметил кто-то. — Он всех опросил…

— Да нет, не всех… — сказал еще кто-то в ответ. — Он по делам идет, если ведешь подозрительного иммигранта, то…

— Если ни у кого больше нет никаких важных вопросов для обсуждения, я попрошу всех вернуться к обеду или к работе, — подытожил Худи. — А я пойду съем свою еду. Никакого покоя…

Народ стал расходиться, спеша начать отложенный обед. Рил осталась на месте, глядя на Куинн. Нужно поблагодарить ее? Или нет?

— Что? — спросила Куинн. — Есть вопросы для обсуждения? Позвать старика?

— Нет, — сказала Рил. — Спасибо.

— Брось, — фыркнула Куинн. — Я просто стараюсь мыслить трезво. Этому учили, кстати. На тренингах СБ. Как сохранить голову холодной, когда творится всякое. В жизни не думала, что мне это пригодится… — Она со вздохом потянулась. — А знаешь что? Давай-ка выйдем подышать. Мне осточертело греть стул и осточертели досужие сплетни.

— Идем, — согласилась Рил.

Они уселись на скамье в крошечном скверике напротив здания соцслужбы. Куинн уперлась руками в скамейку, вытянула ноги и откинулась назад.

— Что думаешь об этом всем? — спросила она.

— О чем конкретно?

— Обо всем, я же говорю.

— Не знаю, — Рил отвела взгляд. — Я… просто готовлюсь к худшему.

Куинн хмыкнула.

— Но надеюсь, что все будет хорошо, — неискренне добавила Рил.

— И что есть хорошо?

— Порядок.

— Ordnung… — задумчиво заметила Куинн. — Да… Знаешь, — она повернулась к Рил, — мы все уверены, что во всем есть порядок. У всего есть предназначение, у всего есть raison d’etre. Но что если это — лишь наша иллюзия? На самом деле нет никакого порядка и предназначения, мы лишь успокаиваем себя этим посреди хаоса, иначе сойдем с ума. И то, что происходит сейчас — не катаклизм и не что-то из ряда вон… Это реальность прорывается в нашу маленькую эхо-камеру.

— И что с того? — спросила Рил. — Разве от этого что-то меняется?

Куинн хмыкнула снова.

— Верно.

***

Вечером, когда купол начал темнеть, медленно меняя цвет, Винсент попрощался с коллегами, нагрузил ДД работой на вечер и покинул бюро. Но направился он не домой. У него была назначена встреча.

Дедал не слишком любил покидать пределы вверенного ему царства Бюро Здравоохранения, и тем удивительнее от Винсент было услышать от него просьбу о встрече в заброшенной части города. Этот район был расселен после вспышки «когито», и с тех пор там никто не поселился («Или, — мысленно поправил себя Винсент, — считалось, что там никто не поселился», все же нелегалы порой просачивались в самые неожиданные места). Света в домах не было, да и сами дома потихоньку начинали ветшать. В углах и под оградами скопился мусор — бумажки, смятые банки, высохшие листья из садов, за которыми больше никто не ухаживал. Над дверями и воротами мерно вспыхивали предупреждающие голографические метки, и это было единственное освещение на улице — Винсент даже пожалел, что не прихватил с собой фонарь. Даже пахло здесь… пылью и чем-то старым, залежавшимся.

«Если бы я был более подозрительным, — подумал Винсент, — то точно решил бы, что сообщение от Дедала подделано и кто-то заманил меня сюда с недобрыми целями».

Он улыбнулся было это мысли, но улыбка быстро пропала с его лица, а между лопаток пополз холодок. Он был тут совсем один, специально не взял с собой ДД…

Однако, вот одна из теней шевельнулась, и на освещенный дрожащей меткой участок улицы выступил Дедал. Винсент едва сдержал вздох облегчения. Дедал поднял руку в приветствии, и Винсент направился к нему.

— Странное место для встречи, — заметил Винсент.

— Зато тут меньше возможности, что нас услышат, — ответил Дедал. — Я рад, что ты пришел, Винсент. Я знал, что ты не сможешь просто отмахнуться от моих слов.

— Честно говоря, я тебя совершенно не понял, — ответил Винсент. — Что ты имел в виду?

— Я имел в виду именно то, что сказал там, — ответил Дедал. — В тебе есть потенциал, Винсент. Сила, о которой ты даже не подозреваешь. Та самая, что может все изменить.

— Прекрати говорить загадками, Дедал, — Винсент нахмурился. — Уже поздно, а ты, технически, подросток, и мы в таком месте…

— Ты сомневаешься в системе, Винсент? — спросил Дедал, чуть улыбнувшись. — В решениях вышестоящих граждан? Совета?

— Нет, я… — начал Винсент.

— А мне показалось совсем наоборот. Ты ведь сочувствовал тем иммигрантам. И считаешь, что мы поступаем неправильно, — заметил Дедал.

— Да, — признал Винсент. — Но это не значит, что я сомневаюсь в системе. Я понимаю эту ужасную необходимость… — он опустил глаза.

— А если я скажу тебе, что система несовершенна? — спросил Дедал. Винсент посмотрел на него — Дедал не улыбался, его лицо было бесстрастно. — Что, если наша система привела нас грань краха. Наш мир готов разрушиться, он как хрустальный шар, по которому побежали первые трещины.

«Беспорядки в районе иммигрантов», — подумал Винсент, но промолчал.

— Я мог бы сказать, что для его спасения нужны радикальные решения, но, Винсент, что если есть другой путь? Что если мы сможем перезапустить эту систему? Изменить ее.

— Ты говоришь прямо как бунтующие иммигранты, — Винсент нервно улыбнулся. — И это все еще не объясняет при чем тут я.

— Иммигранты — лишь один из симптомов. Это, — Дедал обвел рукой улицу, — лишь один из симптомов. И мы больше не можем отхватывать пораженные части, в надежде, что все заживет само.

— Возможно, если бы Совет изменил законы…

— Законы нам не помогут, — отрезал Дедал. — Совет — часть системы. Перезапустить систему может только Администратор.

— Регент?.. — рискнул предположить Винсент.

Дедал покачал головой.

— Только не он, он точно такая же ее часть. Нам нужен… ключ, — Дедал сунул руку в карман и достал оттуда что-то, запечатанное в прозрачный пакет для вещдоков. — Ты когда-нибудь видел что-то подобное, Винсент?

Винсент с растерянным видом протянул руку, и пакет тяжело упал ему на ладонь. Внутри Винсент увидел нечто, похожее на массивный медальон на цепочке.

— Это… ключ? — Винсент взглянул на Дедала.

— Да, но я не могу им воспользоваться, — ответил Дедал. — А вот ты можешь.

— Я? — опешив переспросил Винсент.

— Да. Тот, кто сможет перезапустить систему.

— Я не понимаю, Дедал, ты сам-то не заработался? Может тебе тоже надо отдохнуть? — Винсент издал нервный смешок, хотя ему было совсем не смешно и от пристального серьезного взгляда Дедала, и от всей ситуации. Странное ощущение — его будто сковывал какой-то внутренний холод, странная тяжесть прижимала его к одному месту — или это ключ-медальон тянул его к земле? — Забери его! — Винсент протянул пакет Дедалу обратно, но тот не пошевелился.

— Это твое, — ответил Дедал. — Теперь твое.

— Дедал…

— Винсент, мне тяжело было только от мысли об этой беседе, но это было неизбежно. Ты ведь помнишь наш первый разговор?

— Наш? — Винсент нахмурился. — Ты имеешь в виду сегодня?..

— Самый первый. Когда ты открыл глаза в центральном госпитале Бюро Здравоохранения.

— Ты сказал, что я потерял память, — ответил Винсент. — В результате травмы из-за нападения зараженного авторейва.

— Да, — Дедал кивнул. — Неужели тебя не смущало, что у тебя не осталось никаких отметин с того случая?

— Я не особо часто ощупываю голову.

— А то, что кроме меня, тебя никто не навещал в больнице?

Винсент грустно усмехнулся:

— Ну, я не самый компанейский парень, так что…

— И ты жил в вакууме? Неужели тебя не занимала своя жизнь до?

— К чему ты клонишь?

— Ты был создан, как и прочие граждане города, но создан иным. Ты впервые открыл глаза не ребенком, а проснулся впервые именно в тот день. И тебя начали готовить к твоей будущей роли, — ответил Дедал, наблюдая за его реакцией.

Винсент почувствовал, как по спине между лопаток стекла струйка ледяного пода. Безумие. Зачем Дедал говорит ему это?..

— Даже если так, то что?! — резко ответил Винсент, защищаясь. — Я обычный человек, я выполняю свою работу, живу как все…

— В том-то и дело, что ты не обычный человек! — Дедал шагнул к нему, встав вплотную к Винсенту, заглядывая ему в глаза. — Ты хочешь изменить что-то — и вот же, я говорю, что ты действительно можешь это сделать. Построить систему по своему усмотрению. Те иммигранты или твоя подруга Рил? Разве ты не хочешь вытащить ее оттуда, из этой нищенской жизни? Разве не хочешь, чтобы они жили, как полноправные люди? Раскрой глаза, Винсент, и прими правду о себе, — ладонь Дедала обхватила ладонь Винсента, и Дедал заставил Винсента сжать пальцы на ключе и опустить протянутую руку. — Это твое. Ты можешь спасти нас всех.

Винсент никогда не слышал, чтобы Дедал говорил так — так страстно, искренне… и так пугающе. То, как он смотрел на Винсента, то, что он видел в нем. В какой-то момент, Винсенту даже захотелось поверить, что все это — правда, и, кто знает, может ему просто было уготовано стать следующим Регентом, ну, вот такое правило, и мало ли…

Но ему было страшно. Все это было слишком… чересчур. И в глубине души его продолжал точить червячок сомнения. Дедал не был альтруистом, наоборот, несмотря на юный возраст, он был одним из самых продуманных людей, которых Винсент знал. И он ни на секунду не поверил — хотя очень, очень хотел — что Дедала волнуют иммигранты.

— Почему ты внезапно решил стать спасителем иммигрантов вместо того, чтобы тестировать их? — спросил Винсент. — Чего ты хочешь?

— Я хочу счастливо жить в мире, стабильном и справедливом, — ответил Дедал. — В мире, ради которого я работал и готов работать, который просуществует очень долго. Просто я не ожидал, каким будет путь к этому миру. Я предлагаю тебе руку помощи, Винсент, — Дедал протянул ему свою ладонь в перчатке как для рукопожатия. — Твой шанс — и шанс для твоей подруги. Если ты готов — я могу все тебе показать. Помочь. Объяснить. Но для этого ты должен доверять мне. Без сомнений.

— Я… Мне нужно подумать, — пробормотал Винсент, отводя взгляд и делая шаг назад. Он снова посмотрел на ключ в своей руки.

— Конечно, — ответил Дедал. — Но помни, что время играет против тебя. Множество жизней в твоих руках, в том числе людей, которые тебе дороги. Даже моя. Никто другой не примет решение за тебя, Винсент.

Винсент вымученно рассмеялся.

— Ты совсем не помогаешь, Дедал.

— Я просто хочу лучшей жизни для нас всех, — ответил Дедал. — Или ты хочешь закрыть глаза и уши и свернуться в коконе? Жаль тебя разочаровывать, но теперь такой трюк не пройдет. Мы ходим по самому краю, Винсент. Но ты и сам это отлично видишь.

Дедал вздохнул и наконец-то отвел от него взгляд, от чего Винсенту немедленно полегчало.

— Думаю, мне пора, — сказал Дедал. — Как ты верно заметил, я подросток, а время уже позднее. Не хотелось бы объясняться с патрулем, почему я еще не в постели, — он улыбнулся Винсенту, по-мальчишески открыто, но эта улыбка не достигла его глаз. — До встречи. Жду тебя в любое время.

Он ушел первым. Винсент стоял на месте, глядя ему вслед, и увидел, как в темноте загорелись фары машины — Дедала ждал авторейв. Винсент подождал, пока автомобиль тронется с места, и только после этого побрел обратно, чувствуя себя раздавленным.

Это просто не могло быть правдой. Это было слишком нелепо, если уж растить нового Регента, то все должно было быть по-другому… Чего Дедал на самом деле хочет? Управлять всем самому через Винсента? И почему вообще Винсент…

Винсент остановился и схватился за голову. Пакет с ключом выскользнул из его ладони и упал на мостовую.

***

На въезде в квартал иммигрантов пришлось ждать дольше обычного: его документы проверили, поинтересовались, где Антураж Винсента, и почему инспектор в такое время едет в квартал. Винсент даже не запомнил, что отвечал: что-то наболтал о необходимости в рамках текущего расследования. Его предупредили о беспорядках, и только после этого он смог проехать.

Но даже если бы эти самые беспорядки происходили на тех же самых улицах, по которым Винсент ехал, вряд ли бы он обратил на это внимание. Его голова шла кругом.

Он ничего не понимал. Он был самым обычным, ничем не отличающимся от своих коллег. Он не тянул на роль лидера или что-то вроде того… И сейчас Винсент чувствовал острую потребность в чьем-то присутствии. Кого-то, кто мог мыслить здраво, потому что сейчас Винсент сомневался во всем — и даже в своем собственном здравомыслии.

Но реальность все же прорывалась сквозь белый шум его мыслей: заграждения, авторейвы Службы Безопасности, патрулирующие улицы, мигалки тяжелой техники. И это будто дополнительно подчеркивало слова Дедала, заставляло Винсента снова и снова прокручивать их у себя в голове.

К моменту, когда он подъехал к общежитию, своими измышлениями Винсент почти довел себя до нервного истощения. Он шел через темный подъезд, исписанный слабо читаемыми надписями, поднимался на скрипящем лифте, и все его мысли были лишь о том, чтобы достичь Рил. Вдруг ее нет? Вдруг что-то случилось с ней, не зря же Дедал так упирал на это?..

Но когда дверь открылась и знакомый голос произнес:

— Винсент?.. Добрый вечер, инспектор, — Винсент почувствовал странное облегчение — оно не окрылило его, а наоборот словно придавило к земле тяжестью. Ноги заплетались, когда он вошел внутрь.

— Выглядишь паршиво, — резюмировала Рил. — Что случилось?

Винсент бросил на нее быстрый взгляд, мимоходом отметив, что и Рил выглядит вымотанной. Впрочем, те проверки доведут до белого каления даже авторейва…

— Я… Мне нужно было с кем-то поговорить, — выдохнул Винсент.

— Говори, — просто ответила Рил. Слабая улыбка тронула ее губы. — Кто же довел инспектора разведки до такого?

— По большей части я сам, — пробормотал Винсент. Он уселся на привычное место в кресло и уперся локтями в колени, глядя перед собой. Почему-то в присутствие Рил его недавние мысли казались нелепыми и надуманными. А слова Дедала… — Но это какой-то бред. Я хотел выяснить о тех иммигрантах, и их действительно перевели. Они подписали согласие на медицинские эксперименты ради гражданства…

Брови Рил дрогнули, но удивление быстро ушло с ее лица, и она нахмурилась.

— Продолжай.

— А потом Дедал начал нести какой-то бред! — резко сказал Винсент. — Якобы…

Он осекся.

— У меня амнезия, — сказал он. — Я ничего не помню о своем детстве, и всегда считал, что это из-за травмы. Мне так сказали. Но теперь Дедал заявил, что это потому, что у меня, якобы, есть определенная роль. Что я могу изменить весь уклад жизни в Ромдо, если захочу.

Винсент покачал головой и снова запустил руки в волосы.

— У меня голова кругом, — выдохнул он. — Я свыкся с тем, что у меня нет воспоминаний о детстве, но…

— А Дедал сказал, почему все послушаются тебя и согласятся поменять жизненный уклад? — спросила Рил.

— Нет, — Винсент покачал головой и посмотрел на Рил. — Он сказал, что все объяснит мне, если я соглашусь и доверюсь ему.

— Мне он не показался человеком, которому можно доверять, — заметила Рил. — Впрочем, возможно у тебя другой опыт.

— Дело не в… Хотя и в этом тоже. То, что он говорит, совершенно нелогично! — Винсент резко встал с кресла. — Я может не самый плохой человек, но какой из меня спаситель Ромдо и всех иммигрантов.

— Соглашусь, не тянешь, — невозмутимо уронила Рил, и Винсент уставился на нее со смесью удивления и обиды.

— Вообще я надеялся, что ты меня подбодришь.

— Да? Извини. Ты тянешь. Когда я тебя впервые увидела, я так и подумала: о, да это похоже спаситель Ромдо… от чего? — Рил уставилась на Винсента.

— Вот именно. Он слишком размыто выразился, — пробормотал Винсент. — Будто… затягивает меня во что-то. Да еще это! — он сунул руку в карман и достал пакет. — Сказал, что это ключ.

— Ага, — Рил кивнула.

Винсент заметил, как изменилось выражение ее лица.

— Что?

— Дедал показывал мне его, — ответила Рил. — Сказал, что его нашли рядом со мной, там, где был взрыв. Спрашивал, видела ли я его раньше.

— А ты видела? — спросил Винсент.

Рил молча покачала головой.

— Бред! — Винсент резко сунул пакет в карман. — Бред какой-то!..

Повисла тишина: Винсент думал о своем, а Рил… Она ощущала, как спина покрывается мурашками. Да, этот «ключ» она не видела, но он был так похож на тот, что дал ей старик. Рассказать ли об этом? Показать его? Или все станет только запутаннее? И когда Рил почти решилась сказать Винсенту о медальоне, он спросил:

— А у тебя что случилось? Тоже выглядишь неважно.

Рил саркастично хмыкнула.

— Не думаю, что спаситель Ромдо поймет чаяния простой иммигрантки.

— Перестань! — серьезно сказал Винсент. — Ты еще не начинай это. Разве иммигранты чем-то отличаются от граждан? Разве я не такой же как ты? — Он ухватил Рил за руку и заглянул ей в глаза. — Если меня поранить, у меня пойдет кровь, так же, как и у тебя.

Рил улыбнулась, но безнадежно — улыбка будто трещина расколола ее прекрасное лицо.

— Наверное я на этом сходство и заканчивается, — сказала она. — Сегодня на работе меня практически обвинили в том, чего я не делала. Что я заодно с бунтовщиками, только потому, что я иммигрантка. И всем было плевать, что я бы никогда… — Рил осеклась.

— Всем? — Переспросил Винсент.

— Кроме пары человек. Они работают с иммигрантами каждый день, но все ещё видят в них Других. Как можно вписаться в эту жизнь, если город не хочет принимать тебя?

Винсент не знал, что сказать. И его решение было спонтанным: он крепко обнял Рил и прижал к себе, носом зарывшись в ее волосы.

— Мне жаль, — прошептал он.

— Я знаю, — ответила Рил. — Но думаю, если бы ты впрямь мог изменить все к лучшему и попытался… Они бы не стали тебя слушать. Люди не хотят слушать Других, неважно, насколько надуманны различия.

Винсент сдавленно хмыкнул.

— Я ехал сюда, чтобы пожаловаться на жизнь, но, оказывается, у меня был не самый плохой день.

— Рада, что тебе полегчало.

— Послушай! — Винсент отстранился, удерживая Рил за плечи. — Если вдруг это правда… Теперь я не могу избавиться от мыслей об этом. Вдруг я действительно могу что-то изменить? Мы же не знаем, как это работает? Я все сделаю, чтобы это безумие прекратилось.

— Прекратится это и начнется другое, — ответила Рил.

— Ты вообще ничего хорошего не видишь?

— Не в этой ситуации, — Рил пожала плечами. — Если ты хочешь рискнуть… Возможно, Дедал просто увидел в тебе это желание и предлагает тебе твою же мечту, чтобы просто использовать тебя так, как ему нужно.

— Это бы сработало, будь я важной шишкой, но я обычный инспектор, — возразил Винсент.

— С амнезией.

— Да, теперь она начинает выглядеть подозрительно. Как думаешь, я могу быть сыном Регента? Внуком?

— Тогда бы мы с тобой были однофамильцами, — Рил улыбнулась, и в этот раз ее улыбка была искренней.

— Это все еще можно устроить, — сказал Винсент, прежде понял, что он говорит.

Улыбка Рил чуть поблекла, но ненамного.

— Да, — сказала она. — Думаю через пару лет, или немного позже — примерно через 900 с чем-то дней. Заодно проверим наши чувства.

— Я не это имел в виду… То есть это, но не так… Это была шутка… Черт! — Винсент зажмурился. — Я опять сделал все хуже?

— Нет, — ответила Рил. Винсент не видел ее выражения лица и пытался угадать по голосу, что она думает. — Куда уж хуже.

Он открыл глаза и увидел, что Рил даже не улыбается — смеется, не скрывая этого.

Странным образом ему — да и ей тоже — становилось легче от этой неловкости и этих разговоров. Проблемы никуда не девались, но в этот момент они словно отдалились, остались где-то там ожидать, когда к ним снова вернутся — но уже позже.

— Я не хочу уходить, — сказал Винсент.

Если он уйдет, это вернет его обратно — к необходимости решать. Ему хотелось отрешиться ненадолго, и Рил была тем, что могло отвлечь его достаточно сильно. И это ощущение отстраненности от всего мира стало только сильнее, когда Рил сказала:

— Оставайся.

И Винсент поцеловал ее — потому что хотел этого больше всего на свете, спрятаться в этом ощущении, в прикосновении к ней, к ее губам, ее лицу, ее волосам. Это была слабость и трусость в худшем проявлении: он пасовал перед трудностями, он бежал…

«Ненадолго, — подумал Винсент. — Мне просто нужна передышка».