Archive of Our Own ^beta

Ло Бинхэ спрыгнул с меча и побежал к бамбуковой хижине, едва сдерживая нетерпение.

Обычно он сначала пошел бы в пристройку, привел себя в порядок, возможно, быстро приготовил какие-нибудь закуски, и только после этого, как примерный ученик, доложил бы учителю об успешно завершенном задании. Однако сейчас время завтрака уже подошло к концу, а готовить обед было еще рано. К тому же Бинхэ не видел учителя почти две недели! И учитель, конечно, тоже по нему скучал. Сейчас он выслушает доклад, улыбнется, похвалит Бинхэ за работу, а если повезет, то скажет что-то в духе "Ты так растрепан! Садись, я тебя причешу", и Бинхэ проведет наедине с учителем хотя бы половину шичэня...

Увлекшись мечтами, Бинхэ допустил оплошность и распахнул дверь без стука. В глаза бросились налепленные на стену талисманы, поглощающие звуки. Бинхэ нахмурился, переступил порог и тут же почувствовал бьющий в нос запах.

У учителя началась течка.

Неудивительно, что вокруг хижины никого не было: ни этого подлизы Мин Фаня, ни младших учеников, которые вечно крутились рядом с учителем и выпрашивали похвалу. Некоторые старшие ученики шептались, что раньше, до искажения ци, учитель во время течек шел в ивовый дом, но Ло Бинхэ не знал, стоит ли верить этим слухам. Сейчас учитель предпочитал проводить течки в одиночестве, запершись в своих комнатах на несколько дней. Следовало развернуться и тихонько уйти, но Бинхэ медлил. Он впервые чувствовал запах учителя: сладковатый, но в то же время с холодной ноткой, как те листья, которые учитель иногда добавлял в чай. Сердце забилось чаще. Бинхэ стоял на пороге, вдыхая полной грудью, а его мысли неслись галопом: учителю наверняка плохо. В книжках, которые ученики тайком читали по ночам, всегда писали, что нельзя проводить течку в одиночестве. А вдруг учителю нужна помощь? Вдруг он решит, что Бинхэ достоин... достоин ему помочь? Увидит, что Бинхэ уже не мальчик, а почти мужчина, что он может стать для учителя партнером. Раскинется на кровати и лениво скажет: "Хорошо, возьми меня, глупый ребенок", и Бинхэ будет брать его раз за разом, пока учитель не начнет плакать от боли и удовольствия — как часто писали в тех же книжках. И в конце учитель позволит оставить на его белой шее метку, и Бинхэ случайно укусит так, что след не получится скрыть даже под самым высоким воротом. Все будут знать, что учитель уже принадлежит Бинхэ. А потом... Потом у них с учителем будет ребенок. Учитель даже в тяжести останется таким же красивым и изящным, только при взгляде на его округлившийся живот любой поймет, что учитель был с Бинхэ, что учитель выбрал Бинхэ, что учитель делал с Бинхэ...

Бинхэ переступил с ноги на ногу, стараясь унять возбуждение. Половицы предательски скрипнули.

— Кто здесь?

— Это я, учитель, — Бинхэ постарался говорить как можно спокойнее. Сердце билось где-то в горле.

— Бинхэ? Ты рано. Извини, но тебе придется сегодня ночевать в общежитии, — в голосе учителя и в самом деле слышалось сожаление. Бинхэ шагнул вперед. Может, учитель на самом деле не против его присутствия, а отсылает его только из стеснения. Тогда стоит быть понастойчивей. В весенних книжках часто писали, как девы сначала отказываются, но потом их сердца тают под напором страсти.

Бинхэ переступил порог комнаты. Учитель сидел в центре магического поля в позе для медитации. На его лбу была тонкая морщинка, губы болезненно сжались.

— Учитель... вам нельзя сейчас оставаться в одиночестве.

— Что за ерунду ты говоришь? — учитель даже глаз не открыл. — Я не впервые в подобной ситуации и прекрасно знаю, что делать.

— Вам ведь плохо, — Бинхэ надеялся, что его голос звучит мягко, но уверенно, как у учителя, когда он указывал новичкам на их ошибки. — И потом, в такое время нужен партнер. Слишком долго быть одному вредно для здоровья.

Учитель тяжело вздохнул, но спорить не стал. Судя по лицу, он сосредоточенно размышлял о чем-то.

— Мне больно видеть учителя в подобном положении. Пожалуйста, если я могу хоть чем-то помочь... Чем угодно! Я все сделаю для учителя, обещаю.

Учитель прикусил губу, затем нахмурился еще сильнее, открыл глаза, дернул рукой. Вероятно, он хотел закрыться веером, только вот веер лежал на прикроватном столике.

— Может, ты и прав. Я тоже слышал, что проводить течки в одиночестве вредно, — учитель заколебался. Бинхэ украдкой вытер вспотевшие ладони об одежду. Возможно, сейчас учитель поймет... осознает... что давно хотел Бинхэ. Думал о нем не только как об ученике. Что они созданы друг для друга.

Учитель опустил взгляд, затем резко кивнул своим мыслям.

— Бинхэ, ты действительно хочешь помочь?

— Да! — спохватившись, Бинхэ постарался говорить тише. — Этот ученик готов на все.

— Хорошо, — учитель замялся на секунду. Бинхэ сглотнул. Еще немного надавить — и учитель перестанет стесняться.

— Учитель, доверьтесь мне. Что бы вы ни сказали, чего бы вы ни хотели — я с радостью выполню любое ваше желание.

Учитель улыбнулся и протянул руку, словно хотел по привычке погладить Бинхэ по голове. Бинхэ шагнул вперед, готовый ко всему.

— Спасибо. Тогда, пожалуйста, слетай на Байчжань и позови своего шишу Лю ко мне.

Бинхэ застыл на месте, затем кивнул, скованно поклонился, развернулся и вышел. Лучше бы учитель его обругал и велел убираться. Или даже отхлестал кнутом, как делал раньше. Бинхэ с радостью согласился бы на любое наказание, лишь бы не думать о том, что учитель только что сказал. Учитель даже не понял, что Бинхэ предлагал ему лечь вместе. Учитель даже не задумался, что Бинхэ мог бы быть ему больше, чем просто учеником. Учитель хотел другого мужчину.

Учитель хотел Лю Цингэ.

Мелькнула предательская мысль подождать немного, а потом соврать, что Лю Цингэ в отъезде, но Бинхэ тут же сообразил, что учителю предстоит чистить меридианы всего через несколько дней, и когда Лю Цингэ его навестит, обман непременно вскроется. Оставалось надеяться, что Лю Цингэ позабыл об учителе, или его вызвали куда-нибудь по срочному делу. Учитель ведь уже решил взять себе партнера, может, он согласится заменить Лю Цингэ кем-то другим. Кем-то, кто всегда рядом с учителем, живет вместе с ним, готовит ему, стирает для него, убирает его дом, любит его. Кем-то, кто лучше подойдет учителю.

Бинхэ летел как можно медленнее, стремясь оттянуть прибытие на пик Байчжань, однако это не слишком помогло. Уже на подлете он услышал звуки борьбы и совсем пал духом: Лю Цингэ был на месте и сейчас тренировал своих учеников. Не решаясь соваться в самую гущу схватки, Бинхэ снизился подальше от поля боя и принялся внимательно наблюдать за противником.

Лю Цингэ двигался спокойно и уверенно. Казалось, ему ничуть не сложно отбиваться от десятка атакующих одновременно: он даже не вытащил меч из ножен. Бинхэ закусил губу. Неудивительно, что учитель выбрал Лю Цингэ себе в партнеры. Страшно захотелось стать старше и сильнее, чтобы он мог превзойти Лю Цингэ в бою на глазах у учителя и тем самым доказать свои способности. Говорили же, что главой пика Байчжань сможет стать тот, кто победит предыдущего главу в поединке. Если бы у Бинхэ получилось, то они с учителем были бы на равных. И тогда учитель сказал бы не "Пойди позови своего шишу Лю", а "Помоги мне, Бинхэ, я хочу тебя"...

Звуки схватки будоражили, горячили кровь, и Бинхэ решился. Дождавшись, пока Лю Цингэ одной атакой отбросит сразу нескольких нападавших, Бинхэ швырнул в образовавшийся зазор несколько талисманов, обнажил клинок и кинулся в бой. Если получится напасть из слепой зоны, если выйдет застать Лю Цингэ врасплох, если удастся его зацепить!..

В следующую секунду Бинхэ полетел вверх тормашками, прокатился по тренировочному полю и набрал полный рот песка. Лязг металла затих, послышались чьи-то легкие шаги, и Бинхэ вздернули в воздух за шкирку, точно нашкодившего котенка.

— Ты же ученик Шэнь Цинцю? Что ты здесь забыл? — Лю Цингэ бесцеремонно держал его за воротник. Бинхэ скрипнул зубами от унижения. Лю Цингэ встряхнул его, но несильно, а затем вообще опустил на землю. — Уходи. Ты неплохо выбрал время для нападения, но твоя стойка никуда не годится. Вернешься, когда научишься нормально держать меч.

Кто-то из учеников Байчжань фыркнул. За спиной послышались шепотки про "неженок с Цинцзин". Бинхэ развернулся на месте, кидая яростные взгляды на окружающих, и почувствовал толчок в спину: не настолько сильный, чтобы сбить с ног, но достаточный, чтобы придать ускорение. По инерции Бинхэ пробежал несколько шагов, прежде чем остановиться. Хихиканье стало громче. Бинхэ стиснул зубы, развернулся и усилием воли заставил себя улыбнуться:

— Простите этого недостойного за дерзость, шишу Лю. На самом деле учитель отправил меня к вам с сообщением, но я увидел вашу тренировку и не смог не присоединиться. Мне очень жаль.

Скулы сводило, но Бинхэ упрямо не поднимал взгляд, изображая послушного ученика. Подобное представление он устраивал не впервые, хотя обычно оно давалось легче. Бинхэ мысленно пообещал себе, что когда-нибудь Лю Цингэ и весь его пик ответят за все, включая сегодняшнее унижение.

— Что за сообщение? — Лю Цингэ нетерпеливо смотрел на него. Бинхэ замялся. Прилюдно объявить, что учитель в течке и хочет разделить ложе с Лю Цингэ? Нет, лучше умереть на месте!

— Учителю... нездоровится, и он просит шишу Лю... — договорить Бинхэ не успел. Лю Цингэ тут же вскочил на меч и умчался в направлении пика Цинцзин. Бинхэ, спохватившись, кинулся следом. Духовных сил у него все еще было меньше, чем у владыки пика, к тому же он только-только вернулся с дороги и даже присесть не успел. Лю Цингэ быстро унесся вперед, даже не обернувшись. Догнать его так и не удалось: когда Бинхэ приземлился на поляну перед бамбуковой хижиной, дверь уже была открыта. Бинхэ кинулся внутрь.

— ...Не собирался вводить Лю-шиди в заблуждение. Прошу меня извинить.

Лю Цингэ застыл на пороге. Учитель, все еще сидевший в позе для медитации, окинул Бинхэ недовольным взглядом. Представив свой внешний вид, — весь в песке, запыхавшийся, встрепанный после полета, — Бинхэ мысленно вздрогнул. Лю Цингэ, как назло, выглядел идеально, даже конский хвост лежал волосок к волоску.

— Прошу учителя меня простить. Этот недостойный ученик... не сумел объяснить ситуацию.

— Ничего страшного, — прохладно уронил учитель, даже не повернув головы. Он смотрел прямо в глаза Лю Цингэ, не отрываясь.

— Учитель... хочет еще что-нибудь поручить этому ученику? — робко спросил Бинхэ. Он уже не надеялся, что учитель возьмет его в свою постель, но хотя бы чуточку внимания, хоть одна улыбка!..

— Да, пожалуйста, — сердце в груди Бинхэ забилось чаще. — Запри за собой дверь, когда будешь выходить. Свободен.

Бинхэ выбежал на улицу, не оглядываясь. Затем спохватился и вернулся: учитель ведь просил запереть дверь. Из дома не доносилось ни звуков, ни запахов: видимо, действовало магическое поле. Бинхэ прижался лицом к дверному косяку, остужая горящий лоб. Что ему теперь делать? Идти в общежитие? Терпеть насмешки Мин Фаня и остальных? Наверняка скажут, что Бинхэ надоел учителю, раз учитель его отсылает. А Бинхэ придется слушать все это, зная, что учитель сейчас делит ложе с Лю Цингэ.

Или... Бинхэ сглотнул. Что, если тихонько вернуться в свою комнату? Учитель будет занят — Бинхэ отогнал мысли о том, чем именно, — и едва ли что-то заметит, Лю Цингэ тоже будет не до посторонних. А Бинхэ не придется ни с кем общаться. Возможно, ему даже повезет, и его комната окажется в зоне действия магического поля. Тогда Бинхэ хотя бы сможет еще раз почувствовать запах учителя.

Приняв решение, Бинхэ на цыпочках подкрался к пристройке. Дверь не скрипела: он сам тщательно ее смазывал, чтобы не тревожить слух учителя резкими звуками. Посторонних запахов тоже не чувствовалось. Тоскливо вздохнув, Бинхэ тут же зажал рот ладонью: вдруг магическое поле было односторонним и пропускало звуки в дом. Не хватало еще, чтобы учитель обнаружил Бинхэ здесь! Пусть Бинхэ и не мог подслушать, что творится в комнатах учителя... Хотя почему не мог? Если влить немного духовных сил в магическое поле, чтобы оно расширилось, то звуки и запахи станут доноситься в пристройку. А если еще подойти к особенно широкой щели, то получится даже увидеть... Нет-нет, он не должен даже думать об этом! Если учитель узнает, то в лучшем случае навсегда прогонит Бинхэ из своего дома, а то и вовсе прикажет высечь, и будет совершенно прав. Но все же... хотя бы краем глаза увидеть совершенное тело учителя без одежды, краем уха услышать его стоны, почувствовать запах его возбуждения — это, пожалуй, стоило любого наказания, даже если учитель вышвырнет его с пика.

Не давая себе времени передумать, Бинхэ порезал край ладони и прижал руку к стене, усиливая магическое поле. Пара секунд — и Бинхэ услышал голоса.

— ...Не хочу давить на шиди, пользуясь своим положением. Шиди совершенно не обязан мне помогать, тем более, подобным образом. Если шиди откажется, я пойму.

Бинхэ досадливо нахмурился. Кем нужно быть, чтобы оскорбить учителя отказом? Лю Цингэ что, слепой, чтобы упустить подобную возможность? Хотя... вдруг он из тех, кто не желает видеть в своей постели мужчин? Может, для Бинхэ еще не все потеряно?

— Шэнь Цинцю, — голос Лю Цингэ звучал глухо. — Ты точно этого хочешь?

"Скажи "нет", — безнадежно подумал Бинхэ, — "пожалуйста, скажи, что ты передумал".

Из комнаты не доносилось ни звука. Бинхэ подкрался к щели, через которую иногда — редко! только пару раз! — подглядывал за учителем, но смог разглядеть лишь пустую постель. Послышался шелест ткани, недовольное "я сам могу идти, спасибо" голосом учителя, а затем учитель подошел к кровати, держа Лю Цингэ за руку.

Бинхэ зажмурился. Сейчас Лю Цингэ повалит учителя на кровать, накроет его тело своим и будет брать всю ночь напролет. Оставит на шее учителя свою метку. Сделает учителю ребенка. И учитель будет слишком занят и совсем перестанет уделять Бинхэ внимание.

Бинхэ ждал, но звуков падения все не было. Тишину нарушало лишь едва слышное шуршание. Не выдержав, Бинхэ снова прижался глазом к щели и увидел, как Лю Цингэ неторопливо развязывает пояс учителя, одновременно целуя его шею. Учитель наклонил голову и прикрыл глаза. Бинхэ хорошо видел его выражение лица: болезненная морщинка на лбу все еще никуда не делась, но губы слегка приоткрылись. Учитель обвил руками шею Лю Цингэ и прижался к нему в поцелуе. Они словно никуда не торопились: Лю Цингэ осторожно поглаживал учителя по плечу, не пытаясь опустить руки ниже, а учитель спокойно, даже как-то лениво стянул с Лю Цингэ заколку. Бинхэ недоуменно нахмурился: разве во время течки не полагалось терять голову от страсти? Почему учитель ведет себя так, будто ему совсем не хочется впустить кого-то в свое тело? И почему Лю Цингэ так не ценит упавшую ему в руки возможность? Бинхэ бы на его месте поторопился взять свое, пока учитель не передумал.

Наконец учитель и Лю Цингэ оторвались друг от друга, и Лю Цингэ снял с учителя верхнее одеяние. Учитель неторопливо опустил руки, позволяя халату упасть на пол, и остался только в нижней рубашке и нательных штанах. Лю Цингэ погладил учителя по волосам, провел ладонью по щеке, затем взял руку учителя в свою и поднес ее к губам, целуя длинные тонкие изящные пальцы. Учитель слегка повернул голову, но Бинхэ все равно успел разглядеть выражение его лица: завороженное и слегка удивленное. До этого Бинхэ помнил только один раз, когда учитель выглядел также: полгода назад Лю Цингэ притащил с охоты тело хрустального дракона и швырнул его к ногам учителя прямо во время урока. Учитель тогда даже веером забыл прикрыться, только смотрел на Лю Цингэ и его добычу.

Лю Цингэ вскоре перестал целовать учителю руки, но не выпустил его ладонь, а наоборот, переплел пальцы. Учитель нахмурился, но Бинхэ видел, что его недовольство напускное: сколько раз учитель отчитывал его с таким же выражением лица, говоря, что Бинхэ не стоит столько времени тратить на готовку, нужно подружиться со сверстниками, побольше внимания уделять Нин-шицзе, не витать в облаках во время занятий. Бинхэ слушал, кивал и обещал исправиться, а учитель прятал улыбку за веером, и они оба знали, что на самом деле учителя все устраивает: то, что Бинхэ проводит с ним все свободное время, ставит его выше, чем друзей, "случайно" падает ему в объятия во время тренировок... Во всяком случае, учитель казался довольным. А потом пригласил в свою постель другого мужчину, выгнав Бинхэ на улицу.

Пока Бинхэ дулся, поглощенный обидой на свою горькую судьбу и предательство учителя, Лю Цингэ уже успел раздеться до нательных штанов. Учитель одной рукой распутывал завязки своей рубашки, а второй подталкивал Лю Цингэ к кровати. Пальцы у него дрожали. Бинхэ возмущенно уставился на Лю Цингэ: зачем он тянет? Видно же, что учитель уже на пределе! Бинхэ бы не стал его мучить. Бинхэ бы уже давно его взял.

Лю Цингэ, конечно, понятия не имел о недовольстве Бинхэ. Он накрыл своей ладонью руку учителя, а затем и вовсе притянул учителя к себе в объятия, погладил его по волосам, осторожно поцеловал в висок, шепча что-то на ухо. Учитель напрягся, но потом разом расслабился, словно с его плеч упала невидимая тяжесть. Повернув голову, он уткнулся носом в шею Лю Цингэ и остался так на несколько секунд. Должно быть, вдыхает запах, с завистью подумал Бинхэ: раз учитель до сих пор не отстранился, значит, ему нравилось. Когда учитель отодвинулся, то наклонил голову так, чтобы волосы упали на лицо. Лю Цингэ осторожно отвел в сторону несколько прядей, затем сказал что-то — слишком тихо, чтобы Бинхэ мог расслышать, — и учитель неверяще уставился на него.

— Правда? Но как такое может быть? Ты ведь...

Лю Цингэ вскинул бровь. Учитель покраснел. С алыми щеками он был еще красивее: учитель всегда выглядел как недосягаемый бессмертный мастер, сейчас же стал походить на обычного человека. Бинхэ уже знал, что этот вид учителя будет являться ему во снах наравне с тем моментом, когда учитель попался в ловушку демона-кожедела.

— Тогда... можно?

Лю Цингэ кивнул, и учитель прикоснулся к его шее, медленно провел кончиками пальцев по груди, спустился к животу. Лю Цингэ крупно вздрогнул, и учитель тут же отдернул руку.

— Прости. Я что-то сделал не так?

— Можешь трогать, если хочешь, — буркнул Лю Цингэ, — но тогда трогай нормально.

Учитель приподнял бровь, но послушно положил раскрытую ладонь на живот Лю Цингэ, развел пальцы. Лю Цингэ переступил с ноги на ногу. Учитель сглотнул, подошел совсем близко, и провел другой рукой по спине Лю Цингэ под волосами, изредка задерживая руку и словно что-то ощупывая. Лю Цингэ осторожно потянул за завязки рубашки учителя, но не стал ее снимать. Бинхэ не видел выражение его лица и представить не мог, что творилось у Лю Цингэ в голове. Ему что, не хотелось увидеть учителя без одежды? Все же учитель мог выбрать кого-то получше.

Учитель, осмелев, водил руками по телу Лю Цингэ, даже несколько раз задержал ладонь у него между ног. Лю Цингэ вздыхал, но молчал. Учитель неуверенно посмотрел на него, точно спрашивая разрешения, Лю Цингэ кивнул, и учитель потянул за завязки его нательных штанов, помог их снять. Лю Цингэ остался обнаженным, учитель же до сих пор был в белье, однако не торопился раздеться. Вместо этого он, краснея, уставился на Лю Цингэ, разглядывая его ниже пояса. Лю Цингэ недовольно хмыкнул:

— Хватит пялиться.

— Не моя вина, что у шиди есть, на что посмотреть, — обиженно пробормотал учитель и тут же зажал рот рукой. Лю Цингэ подождал немного, а затем взял лицо учителя в ладони, поцеловал его нос, щеки, лоб. Учитель фыркнул, обвил руками шею Лю Цингэ и поцеловал его в ответ, зарываясь пальцами в волосы. Чем дольше они целовались, тем сильнее учитель расслаблялся. Он даже позволил себе чуть навалиться на Лю Цингэ, так что тому пришлось поддержать учителя за талию, и потерся о его бедро. Лю Цингэ выдвинул ногу вперед, чтобы учителю было удобнее прижиматься, учитель спрятал лицо у него на плече и начал неловко двигаться. Лю Цингэ положил руку ему на поясницу, дождался неловкого кивка, опустил ладони ниже и придержал учителя за бедра, задавая ритм. Учитель начал издавать тихие, на грани слышимости, звуки, и Бинхэ сам не знал, чего он хочет больше: смотреть на учителя, не отрываясь, или слушать вздохи и полустоны. Подумав, он решил, что лицо учителя все равно не видно, и прижался ухом к щели. Запах учителя усилился; Бинхэ тихо понадеялся, что каморка пропитается им надолго, и позже Бинхэ сможет вдыхать его каждый день, утыкаясь носом в подушку.

Из комнаты учителя донеслось тихое поскуливание, и Бинхэ торопливо заглянул в щель. Лю Цингэ все еще держал учителя за бедра, но учитель перестал прятать лицо и немного отстранился.

— Мы можем продолжить, если хочешь, — голос Лю Цингэ звучал почти мягко. Сердце Бинхэ сжалось от ревности: неужели Лю Цингэ всегда так разговаривает с учителем, когда они остаются наедине? Может, они и раньше заходили дальше обычной чистки меридианов? Воображение тут же дорисовало картинку: Лю Цингэ берет учителя за руку, а потом подходит ближе и целует, пока учитель беспомощно цепляется за его плечи. Учитель ведь позвал не кого-нибудь, а именно Лю Цингэ. Заранее знал, что он согласится, потому что у них уже были отношения? Как долго это все происходило у Бинхэ за спиной?

Пока Бинхэ размышлял, учитель уже успел развязать пояс домашних штанов и теперь торопливо их стягивал. Лю Цингэ накрыл его ладони своими.

— Шэнь Цинцю. Мы никуда не спешим. Нам вообще не обязательно заходить так далеко. Если ты передумал или боишься...

Учитель фыркнул, сорвал с себя штаны, одним толчком опрокинул Лю Цингэ на кровать и оседлал его бедра. Затем он неловко поерзал, и Лю Цингэ положил ладонь ему на талию.

— Подожди, давай помогу.

Одной рукой он скомкал подол рубашки учителя, обнажая белые бедра, а вторую положил себе на член. Учитель медленно опустился вниз. Когда головка члена проникла в блестящее от смазки отверстие, учитель застонал в голос и наклонился вперед, опираясь на руки. Лю Цингэ придержал его за бедро, не давая двигаться слишком быстро. Подол рубашки упал, словно занавес, не позволяя Бинхэ толком разглядеть происходящее, но и того, что он видел и слышал, было достаточно.

Опустившись до конца, учитель замер. Лю Цингэ его не торопил, только улегся поудобнее, упираясь пятками в матрас. Наконец учитель повел бедрами по кругу, выпрямился и начал двигаться вверх-вниз. Лю Цингэ гладил его раскрытыми ладонями по бедрам, словно лошадь успокаивал, и Бинхэ мысленно фыркнул. Разве учитель сможет получить удовольствие, когда ему приходится все делать самому? Знай Лю Цингэ, что он делает, то насадил бы учителя на свой член одним движением сразу до конца, а потом сразу начал двигаться. Учитель бы обмяк от неожиданности и удовольствия, и Бинхэ... то есть, Лю Цингэ взял бы его за талию, поднимая вверх и резко дергая вниз. Учитель бы только и знал, что беспомощно вскрикивать при каждом толчке.

Движения учителя становились все увереннее. Слушая доносящееся из комнаты звуки совокупления, Бинхэ не выдержал и прижал ладонь к стоявшему члену. Он бы давно уже запустил руку в штаны, но стена между домом и пристройкой была слишком тонкой. Раз Бинхэ слышал, что творится в комнате, то и шум из его каморки тоже мог донестись не до учителя, так до Лю Цингэ. При мысли о том, что соперник может застичь его в таком виде — все еще растрепанного, возбужденного, втайне наблюдающего за тем, как любимый человек отдается другому, — Бинхэ покраснел от ярости. Даже желание чуть подувяло. А если бы его застал учитель? Увидел, как Бинхэ ублажает себя, думая о нем? Учитель бы... учитель бы посмотрел на него так, как раньше, до искажения ци: с холодным отвращением. Назвал бы зверенышем и велел убираться подальше и никогда больше не попадаться ему на глаза. Зачем учителю ученик, пусть и талантливый, когда у него уже есть владыка пика Байчжань? Бинхэ всхлипнул от обиды и тут же вздрогнул, прижался глазом к щели в стене, чтобы убедиться, что его никто не слышал.

К счастью, учитель и Лю Цингэ были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на окружающий мир. Учитель успел стянуть с себя рубашку, так что Бинхэ было отлично видно его голую спину, изящные ноги и растянутое отверстие. Учитель приподнялся так, что член почти выскользнул из него, затем резко опустился обратно. Лю Цингэ застонал, дернул бедрами навстречу. Бинхэ с тоскливым удовлетворением подумал, что у него больше. Если бы учитель выбрал его, Бинхэ смог бы растянуть и заполнить отверстие учителя до предела, так, что учитель бы пощады запросил. Может, у учителя в самый первый раз даже кровь бы пошла; Бинхэ бы потом не стал стирать простыню, а сохранил ее в шкафу. Учитель бы возмущался, но только для вида, а втайне был бы рад.

Лю Цингэ запрокинул голову:

— Шэнь Цинцю! Я сейчас...

— Подожди! — в панике вскрикнул учитель. Лю Цингэ зажмурился, закусил губу, с силой вцепился в край изголовья, но остановился. Учитель, дрожа, провел пальцами по своему животу, точно рисуя какой-то знак, затем облегченно выдохнул.

— Все, извини, можешь продолжать.

Лю Цингэ продолжать не стал, а вместо этого взял учителя за руку и переплел их пальцы. Руки Бинхэ сами собой сжались в кулаки. Лю Цингэ, видимо, за всю жизнь ни разу не прочитал ни одной весенней книжки! Все же знают, что на самом деле крик "подожди" или там "не надо" — обычное кокетство. Нужно было продолжать движения, заполнить учителя семенем до краев, и пусть бы учитель кричал сколько угодно.

Учитель все еще дрожал. Лю Цингэ осторожно потянул его за руку, и учитель лег ему на грудь. Лю Цингэ погладил его по спине. Длинные волосы учителя разметались по плечам, открывая спину, и Бинхэ прищурился, чтобы не упустить ни одной детали. На белой коже учителя бугрился длинный старый шрам, похожий на след от кнута. Бинхэ зажал рот рукой и вцепился зубами в ладонь. Кто-то посмел ударить учителя? Причинить учителю боль? Бинхэ бы убил за такое любого! А потом забрал его голову и швырнул ее к ногам учителя, как трофей. Хотя... может, учителя наказали в его бытность учеником? Тогда шрам мог оставить предыдущий владыка Цинцзин или кто-то из шисюнов учителя. Их, конечно, нельзя было убивать открыто, так что Бинхэ нашел бы способ подстроить их смерть, а потом как бы невзначай рассказал об этом учителю. Пусть видит, что не только Лю Цингэ может дарить ему трупы врагов.

Лю Цингэ опустил руки учителю на бедра и потянул его вверх. Член выскользнул из отверстия, учитель всхлипнул, и Лю Цингэ несколько раз поцеловал его в висок, а потом перекатился так, чтобы оказаться над учителем.

— Так лучше?

Учитель лежал так, что Бинхэ не мог толком разглядеть происходящее: все заслонил собой Лю Цингэ. Бинхэ прикусил губу от досады, и Лю Цингэ, точно услышав его мысли, сдвинулся, пошарил рукой по постели, нашел подушку и подложил ее учителю под бедра. Учитель развел ноги шире, и Бинхэ, не выдержав, все же запустил руку в штаны, сжимая возбужденный член. Он пока не осмеливался двигать запястьем, чтобы не привлекать чужого внимания странными звуками.

Довольно скоро учитель притянул Лю Цингэ к себе. Судя по всему, они какое-то время целовались, а потом Лю Цингэ наконец снова вошел в учителя и начал двигаться, постепенно наращивая ритм. Слушая громкие шлепки, Бинхэ решился и начал гладить свой член в такт толчкам. Он даже закрыл глаза, представляя, что это он сейчас с учителем, его учитель обнимает за шею, крепко прижимая к себе, он кусает алые губы учителя, врывается языком в его рот, таранит членом скользкое отверстие, пока учитель громко вздыхает при каждом толчке (хотя будь Бинхэ с учителем, учитель бы, конечно, кричал под ним)...

Из фантазий его выдернул голос Лю Цингэ:

— Шэнь Цинцю... если хочешь, я могу... если ты не хочешь...

Бинхэ распахнул глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как учитель обхватывает Лю Цингэ ногами за талию. Лю Цингэ торопливо просунул руку между их телами, учитель вскрикнул, Лю Цингэ толкнулся еще раз и замер. Бинхэ со злостью уставился на его спину: надо же было выбрать такую позу, которая не позволяла Бинхэ разглядеть лицо учителя в момент сияющего пика!

Лю Цингэ перекатился набок, учитель последовал за ним, не разрывая объятий. Член выскользнул из отверстия, и Бинхэ сглотнул, глядя на растянутый вход и вытекающее белесое семя. Самому Бинхэ совсем недолго оставалось до конца, но учитель и Лю Цингэ притихли, и руку из штанов пришлось вытащить.

Полежав немного, Лю Цингэ встал с кровати. Учитель недовольно пробормотал что-то и неловко ухватил его за запястье, Лю Цингэ поднес руку учителя к губам, поцеловал несколько раз, а потом наклонился и прошептал что-то учителю на ухо. Учитель отпустил его и даже слегка подтолкнул. Бинхэ вздрогнул и затаил дыхание: Лю Цингэ ведь не мог его услышать, верно?.. Но Лю Цингэ направился не к пристройке, а на кухню, откуда вскоре вернулся с подносом. Бинхэ прищурился: на подносе стояли чашка и небольшой таз. Лю Цингэ подошел к кровати, помог учителю сесть, дал ему напиться из чашки, а потом взял край простыни, смочил его в тазу и осторожно начал вытирать кожу учителя. Учитель фырнул, вздрогнул, пробормотал что-то недовольное, отобрал простыню и быстро стер с себя пот, смазку и семя. Лю Цингэ вытерся сам, небрежно бросил простыню на пол, — Бинхэ задумался, ему ли придется стирать белье, когда у учителя закончится течка, — и лег рядом с учителем. Вскоре они оба уснули, и Бинхэ на цыпочках подошел к собственной кровати. Довести себя до разрядки он так и не решился: кто знает, насколько у Лю Цингэ чуткий сон? Ничего, течка учителя продлится еще несколько дней, и у Бинхэ будет время разглядеть все в подробностях, а может, даже и ублажить себя, наблюдая за учителем.

Спустя несколько лет Ло Бинхэ мог с уверенностью сказать: Лю Цингэ был ужасным партнером и совершенно не подходил учителю.

Он проводил с учителем преступно мало времени: чаще всего они сидели на своих пиках, а виделись либо во время совместных заданий, либо когда Лю Цингэ заходил на пик Цинцзин с очередным трофеем, либо когда у учителя начиналась течка. Утешало одно: учитель совсем не казался расстроенным, даже когда Лю Цингэ долго не было рядом. Бинхэ, в свою очередь, старался проводить вместе с учителем еще больше времени, чтобы показать, что уж он-то не стал бы пренебрегать обществом учителя ни в коем случае. Бинхэ был бы рядом с ним день и ночь! Уделял бы ему все внимание! И ложился бы с ним каждый день, а не как Лю Цингэ! Тот даже во время течек учителя входил в него не так уж часто: обычно он доводил учителя до разрядки ртом или пальцами, а пару раз Бинхэ видел, как учитель нагибает Лю Цингэ над изголовьем кровати и входит в него сам. Впрочем, кроватью они не ограничивались: учитель брал Лю Цингэ и на столе (Бинхэ потом еще долго не мог смотреть на этот стол не краснея), и в бочке для мытья, а один раз даже возле стены. Насколько же ленивым надо быть, чтобы позволить учителю делать всю работу! Бинхэ бы не стал. Бинхэ бы раз за разом позволил учителю отдаваться ему и смотрел на то, как меняется лицо учителя во время проникновения, как он вскрикивает от толчков, как блаженно улыбается во время сияющего пика. Учитель вообще часто улыбался, когда они с Лю Цингэ оставались наедине, и Бинхэ не понимал, как Лю Цингэ мог оставить учителя хоть на секунду, один раз увидев подобную красоту.

Лю Цингэ совершенно не умел готовить: во время течки он кормил учителя нарезанными фруктами, а когда Лю Цингэ навещал учителя просто так, то учитель сам заваривал ему чай и иногда даже делился блюдами, которые приготовил Бинхэ. Лю Цингэ плевать хотел на то, что учитель живет в одном доме с другим мужчиной — Бинхэ бы не потерпел рядом с учителем никаких соперников. Лю Цингэ не предлагал учителю пожениться — Бинхэ бы давно нарядил его в алые одежды. Лю Цингэ даже не хотел детей.

Последнее Бинхэ узнал случайно: учитель как-то раз собрал всех учеников, способных к деторождению, и долго о чем-то с ними разговаривал. Нин Инъин по секрету разболтала Бинхэ, что учитель показывал им техники, с помощью которых можно предотвратить зачатие, и Бинхэ проникся к Лю Цингэ еще большим отвращением: будь Бинхэ на его месте, он уж точно сделал бы учителю ребенка!

Самое обидное, что учитель, отвлекшись на Лю Цингэ, совсем перестал уделять Бинхэ внимание. Он подолгу засматривался на Лю Цингэ, закрывшись веером, с готовностью отвечал на все его вопросы, радостно рассказывал про редких монстров, расспрашивал Лю Цингэ про его путешествия, вкусы, успехи, семью, прочую ерунду. Бинхэ в такие моменты словно прекращал существовать: стоило ему обратиться к учителю с вопросом, учитель отмахивался или отсылал его к Нин Инъин (как будто дурочка Нин Инъин могла знать что-то, неизвестное самому Бинхэ!). Один раз Бинхэ увязался вслед за учителем, когда он прогуливался вместе с Лю Цингэ, и попробовал как бы невзначай влезть между ними, но Лю Цингэ взял его за шиворот и небрежно отодвинул подальше, а учитель даже не сказал ничего! Бинхэ с ужасом ждал того момента, когда Лю Цингэ наконец прозреет, поймет, какую честь оказал ему учитель, и станет проводить с учителем каждую свободную минуту. Тогда учитель, наверное, вообще забудет, что у него есть ученик.

Пока это время еще не настало, Бинхэ удвоил усилия в попытках показать учителю, что у него есть варианты получше. Но ни сложные блюда, ни идеально выполненные задания, ни привезенные из поездок сувениры не помогали: учитель улыбался, гладил его по голове, хвалил, и только. Попытки "случайно" упасть учителю в объятия во время тренировок Бинхэ прекратил, когда учитель, нахмурившись, предложил ему отправиться на Байчжань на пару месяцев и начал расхваливать таланты Лю Цингэ.

Оставалось последнее: сделать что-нибудь настолько впечатляющее, что учитель не сможет не проникнуться. Хотя бы занять первое место на предстоящем Собрании Союза Бессмертных, хотя и это казалось недостаточным. Воображение Бинхэ вовсю рисовало картины того, как он побеждает Лю Цингэ на глазах у учителя, а потом говорит что-нибудь такое... остроумное и обидное. Чтобы Лю Цингэ понял, каково это — сражаться с соперником, с которым тебе никогда не сравниться. Пока, к сожалению, мечты оставались мечтами: у Бинхэ не хватило бы сил даже на то, чтобы наслать на Лю Цингэ кошмар. Но когда-нибудь... Когда-нибудь Бинхэ станет самым сильным бойцом, займет самое высокое положение, докажет всем, кто смотрел на него сверху вниз, как они ошибались, отомстит за все обиды, и тогда учитель точно полюбит его.

Ведь полюбит же, правда?..

(Нет).